Твои-мои слёзы

Прошло много времени с того момента, как с битвами было покончено, с того момента, как Вселенная была спасена. Все самые тяжелые и ужасающие события оставлены позади, сейчас же всё стоит на своих местах, покой и мир установились в галактиках прочно, крепко. Удивительно, что всё закончилось, всё еще сложно поверить, что можно вот так просто вернуться домой после тяжелого дня и расслабить не только мышцы, но и рассудок. Ещё недавно не только рыцари вольтрона, но и каждая планета должны были быть начеку и не упускать ни момента, поскольку даже малейший шаг в неверную сторону в неверное время мог оказаться решающим. Но теперь всё иначе. Ханк всегда может переделать неудавшееся блюдо и не терзать себя сожалениями, как это могло происходить за рулём жёлтого льва на важных миссиях. Пидж занимается расчетами и вычислениями без вынужденной спешки в панике дрожащими руками. Широ реже и реже просыпается по ночам в поту с учащенным дыханием. Хотя иногда его сознание всё же и решает напомнить о пережитом, теперь он находит покой в руках любимого человека, а не отчаянно собирает в одиночку его крупицы по углам замка-корабля. Кит занимался гуманитарной помощью для других планет, будучи в клинке морморы. Летая и навещая различные поселения, он был узнаваемым абсолютно всеми. Кит выслушивал благодарности ему и его команде, что лились потоком из ртов спасенных вместе с их слезами из глаз. Однако, он был вынужден оставить это дело, поскольку… …поскольку он понял, что каждый нашёл свое место в этом мире. Каждый, кроме Лэнса. На прошлом праздновании дня в честь принцессы Аллуры, Кит заметил то, насколько Лэнс изменился. Он всё еще отпускал свои глупые шутки и в сторону Когане, и просто подметив обстановку вокруг, но это всё словно было насильно выдавлено. Уголки губ, что расплывались в улыбке, подрагивали; смех не был таким громким и ярким, он не хлопал в ладоши или не ударял руками по поверхности чего-то, когда взрывался смехом, как это бывало раньше и ужасно бесило Кита. Вообще, раньше многое бесило Кита в Лэнсе, но сейчас он скучает по неуместным выкрикам парня, по его глупости и их вечным перепалкам из-за пустяков. Словно это всё исчезло полтора года назад. Пропало бесследно вместе с Аллурой. Остальные считали, что все эти события лишь помогли Лэнсу вырасти и отбросить беззаботность по своей воле. Рыцари теперь не виделись каждый день, они теперь вообще редко видятся, ввиду занятости каждого, а у Широ, к тому же, есть семья. Поэтому, почти никто не замечал то, как Лэнс надломленно вздыхает, как болезненно ему открывать глаза каждое утро и заставлять себя хотя бы почистить зубы. Конечно же, никто не замечает, кроме Кита, который находится с Лэнсом постоянно. Буквально. В голове Кита постоянно вспыхивают воспоминания о том, как они встретились с Лэнсом, о том, как они пытались наладить связь. И о том, как этот парень зажигал в нем чувство упорства, чтобы показать, кто из них лучше в каком-нибудь мелком занятии. Они вечно сталкивались друг с другом, словно бараны рогами, и бесконечно старались доказать свою точку зрения (причем, чаще всего, у обоих она была либо неверна либо просто идиотская, затем вмешивался Широ — голос разума и высказывал что-то действительно толковое, что заставляло и Кита и Лэнса заткнуться и разойтись). С течением многих обстоятельств при выполнении миссий, таких как спасение и поддержка друг друга, их связь налаживалась. Кит чувственно смотрел в глаза Лэнсу, а тот восклицал, что они, должно быть, не такая уж и дерьмовая команда. Их споры становились менее острыми, теперь это словно была их «фишка», и делали они это не ради соперничества, а словно ради того, чтобы зажечь тот самый огонь в глазах у товарища, и каким-то образом, теперь, бросать вызов доставляло удовольствие. Их отношения уходили в другую сторону, и в какой-то момент «вызовы» стали с подтекстом, ухмылка Лэнса не казалось уже такой тупой, а покачивание бедер Кита становились выразительнее. Нельзя было сказать, что любые их отношения были построены на страсти. Они узнавали друг друга лучше с каждым днем, проведенным вместе. Лэнс выражал огромную поддержку, когда Киту выпало звание лидера. Никто не спрашивал его, хочет ли он пилотировать черного льва, он просто должен был, поскольку никто никогда не предоставлял рыцарям выбор, все просто взвалили свои надежды на него, и Лэнс был в их числе, но он делал это с меньшим давлением и большим пониманием, он знал, с какой стороны нужно подойти к Когане. Однако с исчезновением Широ всё шло под откос. По большей части даже не для команды, а их личных отношений с Лэнсом. Исчез Широ — наставник, учитель, человек, которым Кит так восхищался, человек, благодаря которому он вообще смог находиться здесь. Всё только начало налаживаться, но в тот же момент вернулось в изначальное положение, даже, возможно, похуже. Кит закрылся ото всех, включая Лэнса. Когда Лэнс стучал в дверь его комнаты, то в ответ получал лишь молчание. Таким образом, всё закончилось, не успев начаться, ведь потом Кит вовсе покинул вольтрон и присоединился к клинку марморы. Пускай они оба толком и не понимали причину такого отстранения и резкого прекращения тесной связи, пускай они отходили от тех странных ощущений не малое время, но всё же объясняли это тем, что они — лишь два запутавшихся товарища. Лэнс вернул свое внимание к выполнению миссий, а Кит к поиску ответов и самопознанию. Возможно, второй скучал гораздо больше, чем сам предполагал. Аллура снова завладела вниманием Лэнса, но не так как это было сначала — мимолетно и несерьезно. В скором времени, и сама Аллура стала взаимно проявлять симпатию к парню. Ни для кого исход таких событий не был сюрпризом, кроме Лэнса. Он в полной мере, ощутил самую настоящую привязанность и ответственность за состояние другого человека, да он вообще не думал, что может так сильно дорожить кем-то. И особенно получать такую же отдачу. Пускай Лэнс и любил хвастаться тем, какой он магнит буквально для всех, на самом деле он сомневался в себе и не особо блистал уверенностью, когда дело касалось чего-то серьезного и требовало искренности, а не простого дурачества и пикапа, он всё же был несколько удивлен, что Аллура чувствует то же самое по отношению к Лэнсу, что и он к ней. Лишь Кит сжимал челюсть и проглатывал мерзкий комок в горле при виде их вместе. Всё казалось таким сказочным, пока Аллура не пожертвовала собой и не разбила сердце Лэнса на миллиарды мелких звездочек, что были рассыпаны по ночному небу Земли. Так считает Кит. Он понимает, что нельзя винить Аллуру, но он не может не винить ее за то, в каком состоянии находится Лэнс, как бы ни хотел. Отпусти его и дай ему продолжить жить, как он делал это до твоей смерти. Алтеанка пожертвовала собой ради самой идеи существования, что не должно быть забыто ни вольтроном, ни Вселенной. И Кит поддерживает эти мысли, он поддерживает день, когда все галактики вспоминают и скорбят о принцессе, но благодарят и восхищаются ей. Но Кит абсолютно против того, чтобы Лэнс застревал между апатией и скорбью, между агонией и немым криком и скрывал это своей деятельностью вроде «продолжение взглядов принцессы». «Вместе мы сильнее». Тогда почему сейчас этот лозунг не работает? «Куда бы я ни посмотрел — всё напоминает о ней», — когда парень резко высказывал такие мысли вслух своим хриплым голосом, разрезая натянутый воздух в темной комнате, Кит замирал и проглатывал горечь. «Лэнс, я… знаю, как тебе тяжело. Но, пожалуйста, двигайся дальше. Отпусти ее, Лэнс, прошу», — он знал, что не получит ответ на такую отчаянную просьбу. Словно он вовсе не слушал его. Словно та скорбь сожрала Лэнса, поглотила и держит в своей пелене, ограждая его от Кита, который так старается помочь и заботится о нем. Обычно после подобных диалогов Кит пододвигался к Лэнсу, глаза которого были уставлены в никуда, как у мертвеца, либо закрыты, и утягивал в объятья, нежно и с полнотой чувств целуя парня в любое место на лице, кроме губ. Так вышло, что Лэнс остался совсем один после всех тех событий. У Пидж и Широ была семья, у Ханка коллеги и товарищи, у Кита клинок морморы, а у Лэнса лишь режущее чувство в груди, болезненное одиночество и воспоминания об Аллуре. Единственный, кто знал, каково быть одиноким и разбитым — Кит. Все его прежние чувства к Лэнсу не прекращали существование, а лишь росли, когда он видел их с Аллурой вместе и жалел обо многом, его чувства росли, когда Лэнс улыбался Киту уже иначе — слишком дружественно, не так, как хотелось. Кит отчаянно наблюдал, как Лэнс с каждым днем затухает, а сам он с каждым днем отчетливее и отчетливее ощущал, как чувство, что он должен защищать и заботиться об этом парне росли ещё выше. Он хотел бы, чтобы её призрак навсегда исчез из его глаз. Он хотел взять опускающиеся руки парня и поднять их к своим губам, невесомо прикасаясь. Он хотел поцеловать эту треснувшую улыбку, чтобы она превратилась в ту самую ухмылку. И он снова упустил момент, когда же простые слова поддержки переросли в нарушение личного пространства друг друга. Когда же Лэнс стал подпускать к себе Кита вот так близко? Но никто не против, Лэнс просто позволяет Киту вторгаться в его личное пространство. Когда тебе до самоистязания одиноко, ты примешь любого в своё пространство, кто сможет хоть немного заткнуть дыру в груди, что с каждым днем проведенным в одиночестве расширяется, пока не оставит от тебя лишь немой крик. Никто не говорит слова, напрямую выражающие чувства. «Я люблю тебя» звучит слишком эгоистично для Кита, когда он представляет как произносит эту фразу. Он говорит «ты так важен», «спасибо тебе», «я сделал завтрак», «может, хочешь вместе посмотреть марафон мультфильмов сегодня?» «Спасибо», — говорит Лэнс, в его глазах на секунды снова сияют звезды, и внутри Кита что-то каждый раз рушится при виде такого Лэнса. Иногда Лэнс выдавливает из себя шутки, а Кит провоцирует его на новые своим в момент оживленным голосом с дразнящей интонацией. Но Лэнс лишь приглушенно усмехается. На этом их бодрый настрой угасает.

***

«Кит, подойди сюда», — просит Лэнс, лежа на кровати, похлопывая рукой по месту возле себя. Небо падает на землю. Замешкавшись, Кит забрался на постель рядом с Лэнсом и был уложен им же головой на грудь, облокотившись. Так хорошо — чувствовать позади себя тепло чужого тела. Лэнса. Такие моменты, где Кит мог ощутить себя невероятно значимым происходили редко, поскольку большую часть времени он чувствовал себя бесполезным и никчемным. Сама мысль о том, что он бездействует и лишь наблюдает за страданиями Лэнса, выводила его из себя. Но он правда чувствовал себя значимым, когда Лэнс взрывался слезами в какой-то момент, поскольку не мог держать всю эту давящую тоску, что уже натирала мозоль внутри. Кит не против побыть платком для впитывания его слёз. И он далеко не против держать содрогающее в рыданиях тело в своих (тоже дрожащих) руках. Лэнс всегда словно ребенок хватался за ткань футболки кита и оттягивал ее, сжимая. Иногда Киту казалось, что ткань вот-вот порвется. Но этого не случалось, поскольку в следующий момент Лэнс мякнул и облокачивался полностью на Кита, который крепко обнимал его двумя руками, стараясь вложить как можно больше привязанности в эти прикосновения и показать все свое сострадание. «Лэнс.?» — зовет его Кит, вдыхая до боли родной запах. Он поворачивает голову немного влево, чтобы взглядом найти умиротворённое лицо. Уставшее выражение лица Кита тоже мгновенно перенимает покой, исходящий от Лэнса. И, казалось, ничего не существовало в этот момент. «Мы с Аллурой часто вот так сидели и ни о чем не думали. Было легко». Сердце рухнуло куда-то в область желудка, а в глазах предательски защипало. Он продолжает так сидеть, возможно, даже сильнее прижимается к Лэнсу. А потом, когда их тела затекают, и они рассаживаются, он уходит в ванную, включает кран умывальника на полную мощь и разрывается в плаче. Когда простые слова поддержки переросли в нарушение личного пространства друг друга? Когда Лэнс стал подпускать к себе Кита вот так близко? Но никто не против, Лэнс просто позволяет Киту вторгаться в его личное пространство. А Кит всегда понимал, что является лишь дешёвой заменой.