"Чудовище и Чудовище"

- Я некрасивая, - голос Белль кажется умирающим: от печали, разочарования и еле скрываемой тревоги. Адам понимает её. Он бы и рад ходить туда-сюда в припадке бешенства, как делал это ранее; но после Белль в нём что-то изменилось, и он уже не может этого делать. Только стоять молчаливым величественным монументом и смотреть на неё. Угадывать в густой каштановой шерсти волосы - её волосы, такие мягкие и густые, вившиеся вокруг светлого лица. Её руки - Адам, конечно, знал, что на самом деле это нежные и красивые руки, а не громадные лапы с двухдюймовыми когтями. Чувствовать запах, оставшийся у неё от бытности человеком - и стараться не замечать смешивающегося с ним терпкого мускусного аромата и вони от мокрой шерсти (хорошо, что теперь он больше человек, чем зверь - в прошлом этот запах свел бы его с ума и заставил... потерять рассудок от похоти). И смотреть в глаза. Её глаза. Нисколько не изменившиеся. - Тебе это так важно? - равнодушно спрашивает он; конечно, ей это важно. Конечно. Это она - Белль, она - сама красота, она - его прекрасная возлюбленная, его прекрасная дама, невинная красавица... Даже ему сложно уложить у себя в мохнатой голове, что этот рогатый печальный монстр - тоже она, красавица, милая Белль. - Нет. Но это важно тебе, я знаю. Намного меньше, чем ей кажется. Намного меньше. Он всё-таки зверь, был и остаётся им сейчас; дикий зверь, страшный зверь, чудовище, истинный урод. Она не виновата в том, что эта часть его так навсегда в нём и останется; она не могла этому препятствовать раньше, покуда была человеком, не сможет и сейчас, когда ужасное проклятие феи коснулось её. Тогда, впрочем, была хоть какая-то надежда. Робкая вера в то, что он вернётся, что его облик вновь станет человеческим. Что он навсегда избавится от Чудовища. Теперь это уже не имеет значения. - Глупая. Для меня ты самая красивая. И это правда: она действительно была самой красивой из всех, кто забредал в этот замок и умирал от когтей и клыков чудовища. Она единственная не испугалась его, и этим была прекрасна. Он так сильно любил в ней человека, что не мог представить её в виде монстра. - Ты... говоришь правду? - Ну конечно же. Адам не врёт. Чудовище не умеет врать. Но молчать он умеет прекрасно; и большую часть правды, конечно же, нужно было скрыть. Теперь они оба опорочены проклятием феи. Теперь они оба - монстры. Теперь они - вместе навсегда. Два влюблённых друг в друга зверя.