Всё, что у него осталось

Если бы только он смог… Смог вернуться в тот день и всё исправить, броситься в след за братом в полыхающее здание. Он бы пошёл за ним и в огонь, и в воду, и в те, так называемые, медные трубы. Но, к сожалению, тот день, когда его жизнь остановилась, нельзя было вернуть обратно. И это… самое ужасное. Горькое сожаление заполняло Хиро клеточка за клеточкой, а безразличие ко всему росло в геометрической прогрессии. Без Тадаши и кусок в горло не лез, удивительно то, что он до сих пор имеет достаточно сил, чтобы просто подняться с постели и прогуляться по маленькой половине своей комнаты. За ширму в конце спальни он старался не смотреть, иначе не сможет сдержать слёз, которые, казалось, никогда не закончатся. От полного отчаяния он бездумно шаркал босыми ступнями по полу. Маршрут был неизменным — кровать, далее компьютерное кресло, в конце концов угол, где, наверное, можно было спрятаться от всего мира. Воспоминания угнетали, делали больно. Он почти физически ощущал укол очередного упрёка, родившегося где-то глубоко в голове. Хиро ненавидел себя за то, что не побежал за ним, не остановил, а позволил уйти. И как теперь жить, радоваться новому дню, когда самого дорогого и любимого для тебя человека не стало? Больше его не было нигде: ни в ботанском университете, ни в кровати за «стенкой», ни на кухне, где он иногда говорил с тётей Кэс об успехах в учёбе. И сколько не ищи — не найдёшь. Бесполезно. Кругом пустота и внутри пустота. Тадаши, всегда наполнявший его жизнь смыслом, забрал всё с собой. О чём он только думал, когда кинулся спасать профессора Каллагана? Хиро никого так не любил, как Тадаши, и пусть ему всего лишь четырнадцать, но ощущение было такое, словно он прожил всю свою жизнь, которая была до ужаса коротка. Воспоминания крутились в голове бесконечной вереницей, и больные, ненормальные чувства теснили грудь так сильно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Самое кошмарное — невозможность забыть всё, что между ними было. Одним словом — ненормальное. Тётю Кэс бы инфаркт хватил, если она узнала, почему на самом деле два брата-гения настолько привязаны друг к другу. Тадаши у Хиро был первым во всём. Первый, кто оценил его нереальные интеллектуальные особенности; первый, кто разделил его любовь; первый, кто посвятил ему своё сердце. Любовь — одно слово, шесть букв, всего лишь комбинация звуков, а столько боли, разбитых людей, вымотанных душ. Хиро никогда не сможет забыть Тадаши и никогда не сможет вытеснить из головы воспоминания их последней, проведённой вместе ночи, да и не надо. Помнить — единственное, что он может сейчас делать. Помнить горячие губы брата, которые жадно выцеловывали каждый миллиметр кожи; руки, нежно изучавшие его уже сформировавшееся тело. Смех, слёзы, опустошение. — Ты ещё такой мелкий, а уже слишком прошаренный. — вроде и похвала, но звучало, как какой-то упрёк. Тадаши любил издеваться над младшим подобным образом. Никто не знал, что для всех примерный студент Тадаши Хамада ночью превращался в похотливого парня. Но заботиться о Хиро он никогда не прекращал, даже тогда. — Всё благодаря тебе, — отзывается Хиро, пытаясь вчитаться в книгу по квантовой физике, смысл которой он утерял ещё тогда, когда Тадаши завалился на его постель. Тадаши пропускает замечание мимо ушей и медленно забирает книгу из рук брата, кладёт её на прикроватную тумбочку. — Как дела с твоим изобретением? Через несколько дней будет показ. — Тадаши усаживается на ноги брата, зажав их коленями, словно тот мог сбежать, но Хиро ровным счётом ничего не делал, а всего лишь ждал того, что предпримет старший брат. Всего пару мгновений, и их лица на опасно близком расстоянии — Хиро приподнялся на локтях, чтобы не пропустить ни эмоции в глазах брата. — Как я могу сосредоточиться, когда ты рядом? — это был не тот вопрос, на который нужно было получить ответ, ведь всё и так было понятно. — Хорошо, тогда до дедлайна мы не будем с тобой видеться. — Тадаши отступает и встаёт с кровати, собираясь отправиться к себе, но голос Хиро его останавливает. — Подожди, это совсем не то, чего я хотел на самом деле. Не видеться — это слишком жестоко! — выкрикивает он, схватив брата за руку, и тянет на себя. Губы сталкиваются в безумном, голодном поцелуе, делая их желания одним целым. Пальцы сплетаются в замок и, два тела с глухим стуком падают на мягкий матрас. И будто вся вселенная сужается до размеров одной небольшой комнаты, а больше ничего и не надо. Только манящие губы и желанные прикосновения, которые в один момент останутся такими навсегда. Тадаши всегда предельно аккуратно обращается с Хиро, поэтому на теле младшего никогда не остаётся никаких следов. Но вот Хиро даже не старается сдерживаться, из-за чего на шее, плечах и ключицах брата после каждой бессонной и бурной ночи цветут ало-фиолетовые пятна. Одежда за пару минут оказывается разбросанной по разным углам спальни, плед и одеяло наполовину скатились на пол. Сколько бы раз они не занимались этим, Хиро всегда стыдливо краснеет и прикрывает лицо ладонями, так и сейчас. Тадаши осторожно убирает руки брата и шепчет слова ободрения, чем только больше вгоняет того в краску. Всё всегда происходит само собой — Тадаши раздвигает в стороны ноги брата и пристраивается между ними. Хиро в свою очередь крепко жмётся к разгорячённому от возбуждения телу брата и оставляет очередной влажный след на чуть загорелой коже. Ждать больше нет сил и хочется, чтобы они поскорее продолжили начатое, но Тадаши оттягивает момент и основательно готовит братика, чтобы тому не было больно. — Чёрт, Тадаши давай скорее! Я уже не могу, — выстанывает Хиро, изящно выгибаясь в спине, когда парень приставляет головку члена ко входу и слегка надавливает. — Уже! — с облегчением выдыхает Тадаши, подаваясь вперёд. Хиро старается сдержать вырывающиеся от наслаждения стоны, чтобы не разбудить тётю Кэс, но не получается. Две идеально подходящие друг другу половины сливаются в едином танце. Движения становятся более резкими и быстрыми, а стоны — громче. И нет смысла сдерживаться, когда так хорошо, что ты готов даже забыться. Раскалённый воздух дерёт горло и лёгкие, и только поцелуи могут умерить пожар, разгоревшийся вокруг и где-то глубоко внутри. Ещё пару мгновений, и они одновременно понимают, что оказываются на границе самой пропасти, в которую и не жаль будет упасть. Тадаши помогает Хиро рукой достичь желанной разрядки и кончает сразу следом за ним, изливаясь в податливое тело братика. — Люблю тебя, Хиро, — проговаривает Тадаши, обессиленно падая рядом с Хиро, и сразу сгребает его в свои объятия. Оба устали, оба тяжело дышат, но до бесконечности счастливы. — Я тебя тоже. — слова отпечатываются в памяти, и ничто никогда их оттуда не вытеснит. Хиро разрывает на куски от воспоминаний, загоняет в тупик, к грани, пропасти, и обратной дороги нет. Тадаши с лёгкостью оставил его в полном одиночестве на пустынной улице и забежал в задымлённое здание, обернувшись всего на пару секунд. Хиро никогда не забудет тот взгляд, наполненный заботой и любовью только для него одного. Хиро всегда будет помнить безграничную любовь и нездоровую привязанность. Хиро никогда не забудет Тадаши, ведь он всегда будет существовать в его сердце, даже если в воспоминаниях его образ потускнеет под тяжестью прожитых лет. Хиро никогда не забудет…