dandelion wreath covering with blood

Тайлер задыхается. Он поправляет венок из желтых одуванчиков на голове окровавленными руками. Он представляет, что это не его кровь, ему лучше. Маленькие лепесточки весенних цветов осыпаются на бордовые бутоны на запястьях парня. Он пытается не дышать, чтобы не шелохнуть их. Ещё не все потеряно, у него есть друзья и приятели, но у него больше нет того, ради кого он мог отдать свою жизнь, и сейчас он пытается освободить душу просто так. Джош держится за руку. Но Джозеф не чувствует ничего, ведь это не его рука. Единственное, что осталось — венок из весенних одуванчиков, он поправляет его окровавленной рукой, перелистывая старые фотографии в галерее. Чужая рука переплетает свои с Джошем пальцы, словно корни дерева. Это должно быть прекрасно. Тайлер знает — ему не надо было листать профиль Дана, ведь теперь он смотрит на эту фотографию, где чужая рука переплетает свои с Джошем пальцы, словно молодые ветки. И на этот раз, венок рвётся, падая в лужу из красных бутонов перед Тайлером. Он пытается дышать ровно. Серебряный нож из маминого сервиза приятно блестит, когда скользит по, и без того свежим, ранам. На экране телефона размазанная бордовая жидкость, которую Тайлер протирает краешком его белоснежной футболки. Парню нравится новый принт с красными бутонами. Через несколько дней Джош покрасит волосы в голубой, в свежий, легкий и приятный цвет. Тайлер задыхается. Чужие пальцы гладят голубоватые кудряшки, теребят их. Черноволосый представляет свои окровавленные руки вместо бледных, женских. Ему некуда деться. Он встречает его в коридорах школы почти каждый день, пытаясь затеряться в толпе подростков. Он не может сбежать от пристального взгляда. Тайлер пытается дышать ровно, нагнувшись над раковиной. Венок, который ему сделал Джош, гниет на дне рюкзака под стопкой книг. Тайлер смыл с него кровь, но ему все равно кажется будто она проникла в самую середину цветов и течёт по их почти сухим стеблям. Джош Дан это не тот человек, в которого Тайлер мог бы влюбиться. То есть сейчас он уже не тот. Тайлер задыхается, когда Джош бьет его ногой в живот. В ушах звучит хохот девушки с бледными руками, что теребила голубые кудри. — За что ты его так, Джош? — Кто-то из парней тихо спрашивает Дана. — Он на меня смотрит. Надоел уже, — Блондинистый парень быстро скрывается в толпе, когда получает ответ. Тайлер считает свои синяки. Всего 28 и 12 неглубоких ран. Джош все-таки был нежен. «Если бы он вложил всю свою силу — думает Тайлер — я бы как минимум потерял сознание» — Тайлер выкидывает сгнивший венок. Порезы на руках сухие. Он думает, что, да, все-таки Джош был нежен с ним. Он улыбается. Черноволосый парень приходит в школу на следующий день. Все сожалеют. Ему это не нужно. Джозеф пробирается сквозь толпу, когда видит голубую макушку. Тайлер держит в руках клочок тетрадной бумаги. Джош близко, он незаметно кладёт бумажку ему в капюшон. «Одуванчики засохли, пожалуйста, сплети мне ещё один венок» — Джош мнёт записку и кидает в рюкзак, планируя забыть об этом. Он берет бледную руку в свою большую ладонь и оба идут домой через поле с одуванчиками. Джош думает сделать венок для Дэбби, что-то остановит его и они продолжат путь. Тайлер не получает венок на следующий день, отчаявшись, он снова пишет записку. Клочок слегка замаран кровью. Порезы — свежие. Джош не брезгует. «Джош, пожалуйста, сделай мне венок» — Почерк ужасно неразборчивый, буквы скачут. Джош не берет ее руку, они просто идут рядом. Идут домой через поле с одуванчиками и голубоволосый нагибается, чтобы собрать пару. — Зачем? — Спрашивает Дэбби. — Маме…? — Неуверенно отвечает ей Джош. Они молчат всю дорогу, так и не переплетя пальцы, словно стебли цветов переплетают корни деревьев. Тайлер ждёт несколько недель, когда наконец получает венок. Джош стоит перед ним за школой, он протягивает венок из одуванчиков. В нем вплетены маки. Тайлер улыбается, когда видит, что венок лучше прежнего. Джош кидает взгляд на порезы на его руках. Он не думает, что он сожалеет, но желания отвергнуть или ударить совсем нету. — Спасибо, я буду носить его каждый день в школу, — Джош не воспринимает это всерьез. Но Джозеф улыбается. На его щеке небольшой шрам, подаренный Джошем 3 недели назад. Голубоволосый сглатывает, он не думает, что сожалеет, но желание отвергнуть или ударить совсем пропадает. Тайлер все-таки приходит в школу с венком. Джош пытается вспомнить не видел ли кто-то случайно, что это он подарил венок парню. Он спрячет свои руки, потому что они пахнут одуванчиками, ему не удалось их вымыть, зелёный сок впитался в кожу его ладоней, что однажды гладили родные щёки, а потом нещадно наносили удары по ним, когда родным щекам нашли замену. Тайлер не понимает, почему и что стало причиной. Он лишь знает, что не злится. Он знает, что это нормально — находить замену, знает, что справляться это тяжело, но надо. Он не против, чтобы Джош срывался на нем, раз ему становится легче. — Зачем ты сделал это? — Джош стоит напротив Тайлера в тихом коридоре школы. — Я? Или ты его спрашиваешь? — Тайлер говорит серьезно, показывая на себя пальцем. Джош не бесится, он знает, в нем две личности. Одну Джош уже убил. — Тебя, — Джош не замечает, но его голос дрогнул. Он кидает взгляд на руки Тайлера, они прикрыты длинными рукавами. Джош думает, что он снова делал это. Он подходит и оттягивает их наверх, оголяя бледные руки. Раны засохшие. Тайлер не обращает внимание, он лишь расслабляет руки. — Я же говорил, что надену, — Тайлер пытается улыбнуться, у него выходит лишь грустная ухмылка. Джош обдумывает все произошедшее. Он не думает, что сожалеет, по крайней мере ему не кажется так. Но желание отвергнуть или ударить испаряется и Джош застывает на месте. Он не знает, что делать с Тайлером. Год назад он бы запустил пальцы в пушистые волосы, месяц назад он толкнул бы его. Джош морщится, думая о последнем, замечая за собой, что его сердце пропустило удар, когда он посмотрел на его глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Румяные щеки, которые не портит даже шрам. И все-таки, Джош сожалеет, желание отвергнуть превращается в желание притянуть Тайлера ближе, желание ударить есть, но только себя. Джош говорит: — Тайлер, ударь меня, — Парень с венком на голове крутит головой. — Зачем? — Ударь меня, — Джош настойчивей просит и Тайлер замахивается маленькой ручкой, но останавливается у самого лица. — Нет, я не могу, — Тайлер опускает руку и прячет их в карманы, — пока венки из одуванчиков, сплетённые тобой, будут на моей голове, я не сделаю это, — Джош смотрит на венок, ещё вчера он показался ему таким ветхим, хрупким, он напомнил ему Тайлера. Он не стал затягивать стебли слишком туго, а венок готов был вот-вот распасться. Сейчас стебли затянулись туже. Джош не думает, что это какая-то магия. Джош берет руку Тайлера и ударяет ею себя по щеке. — Зачем? — Снова спрашивает Тайлер, Джош молчит. Венок затягивается ещё больше. — Я ненавижу себя за это, — Джош опускает голову, в надежде, что Тайлер сделает хоть что-то, но тот смирно стоит, не приближаясь. Тайлер будто читает мысли: — Я бы хотел обнять тебя, но ты запретил мне приближается, я и так стою очень близко, — Тайлер пытается сделать шаг назад, но Джош хватает его за запястье. Они стоят в обнимку, в самом тихом коридоре школы. Тайлер почти сошёл с ума, когда Джош нашёл ему замену, тогда Джошу было плевать. Джош же не знает, зачем он сделал это, он лишь знает, что не заслуживает даже ада. Он равняет себя с убийцами. Так ведь и есть. Он убил самого дорого человека. Он убил Тайлера, убил радостный лучик солнца в его скучной жизни, убил талантливую личность. Личность. Тайлер перестал творить, он больше не рисовал, не пел и не играл на инструментах. Он просил от Джоша венки, в попытке что-то вернуть, а Джош отвергал его, потому что понимал, что это бесполезно. — Если бы я не опомнился… — произносит Джош, выдыхая в макушку Тайлера. Он чувствует, что Тайлер пытается что-то сказать. Он молчит. Но они оба знают, Тайлер бы убил и вторую личность, что он на протяжении месяца, не жалея сил растил в себе. Венок затягивается так сильно, что кажется никогда не разорвётся. Джош не думает, что это какая-то магия. Если любовь нельзя назвать волшебством. Прижавшись ближе, Тайлер уверен, что, да, его первая личность сможет воскреснуть. Нужно лишь простить.