Голос

      Они начали переговоры с пары вежливых, стеклянных улыбок и трех средней глубины поклонов. Граф и графиня — после нескольких дней пути, ночи ожидания, многих лестниц и коридоров — наконец-то оказались в Продолговатом кабинете. Теперь они рассматривали обстановку с известным вежливым интересом туристов, радостно кивающих экскурсоводу, но уже давно убравших в сумку иконографы: улицы Анк-Морпорка обычно оставляют неизгладимое впечатление. Еще оно довольно долго не выветривается и, при неудачном стечении обстоятельств, не отмывается. Встреча со знаменитым тираном не то чтобы теряет в значимости, просто ужас на какое-то время отодвигается на второй план — как раз пока не выветрится запах.       — Граф Сто Гелит, — произнес Ветинари.       Жена графа молчала и улыбалась. Она была умной женщиной: всеми силами изображала, будто изображает интерес. Ее глаза то и дело возвращались к карте долины Сто, разложенной на столе — она знающим, приметливым взглядом обводила границы, реки, задерживалась на местах расположения крепостей. Многих не было на карте. Многих, что на карте присутствовали, в реальности не существовало. Она останавливала взгляд и там, где стояли точки еще на далеком предке этой карты — Ветинари вскинул брови.       — И графиня, — сказал он, и что-то в его голосе уже переменилось, — рад приветствовать вас в Анк-Морпорке.       Она подняла на него глаза и не успела скрыть удивления. Обычно она молчала. Обычно ее не замечали.       О да, они были хороши — графине и графу удавалось сохранять хрупкий мир в долине Сто на протяжении нескольких лет. Но еще они были молоды. И еще они, на самом-то деле, ничего не смыслили в большой политике — все это Ветинари понял, проследив за взглядом Изабель. Должно быть, они тоже привыкли беседовать с высокопоставленными тупицами. Слишком привыкли.       — Лорд Ветинари, — сказали они одновременно — и потерялись.       Обычно после подобного приветствия делаются комплименты городу, но ни Мортимеру, ни Изабель в голову не шло подходящих слов. То есть слова, конечно, были — но не для патриция.       Он улыбнулся одними уголками губ и снова вскинул брови: ему было смешно и непонятно, каким образом эти люди так долго останавливали государства долины Сто от очередной грызни. Учитывая, что через тридцать минут в Продолговатом кабинете уже нужен был четвертый дипломат — чтобы остановить ссору изначальных трех.       — Войны случаются, граф. Люди умирают. Если вы действительно думаете, что та ничтожная помощь, которую мы сможем предоставить, что-то изменит — то вы ошибаетесь.       — Уверяю вас, — с нажимом повторил Сто Гелит, — ситуация еще не вышла из-под контроля.       Руки графини нервно скатывали и раскатывали уголок карты.       — Граница Сто Лат была нарушена, ранее для объявления войны…       — Сейчас все не так!..       — Я считаю, что мой опыт…       А потом граф не-стукнул кулаком по столу. Он мягко опустил руку на карту и вздохнул. И сказал:       — Дорогая.       Ветинари растерянно моргнул на него. Графиня все так же нервно теребила уголок карты, на ее лице застыло плаксивое выражение.       — Не нужно, — тихо сказала она.       — Выйди, пожалуйста.       — Может быть, еще…       Он чему-то грустно улыбнулся и поцеловал ее пальцы. Ветинари огляделся — он не сомневался, что сможет не просто защититься, но и напасть первым, и убить Сто Гелита — но графиня вышла, спрятав лицо в платке, а граф сидел, не шевелясь.       — Мне жаль, — сказал он, — что мы доставляем вам подобное беспокойство.       — А я сожалею, — Ветинари отступил на шаг, — что приходится отказать в вашей просьбе.       — ОТКАЗ, УВАЖАЕМЫЙ ПАТРИЦИЙ. НЕ ЯВЛЯЕТСЯ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫМ ОТВЕТОМ.       Ветинари снова моргнул.       — «ВОЙНЫ СЛУЧАЮТСЯ, ГРАФ»? ЭТО НЕДОПУСТИМО. ВЫ НЕ ОСОЗНАЕТЕ ТЯЖЕСТИ ПОСЛЕДСТВИЙ. Я ТРЕБУЮ ВМЕШАТЕЛЬСТВА АНК-МОРПОРКА.       Внутри Ветинари зашевелилось узнавание. Патриций выгодно отличался от большинства людей тем, что никогда не игнорировал реальность, не подтасовывал карты у себя в голове — но сейчас маленькая часть его мозга отчаянно пыталась оградить остальное сознание от этой самой реальности. Остальное сознание в этот момент испытывало приближение так называемого экзистенциального ужаса. Ветинари заговорил, и его голос звучал как будто издалека.       — Вы весьма настойчивы, граф.       Он всегда подмечал детали. Глаза Сто Гелита были карими еще пять минут назад — теперь они светились далеким, синим светом. Его голос раздавался эхом внутри головы патриция. И это все еще был молодой человек с буйными рыжими волосами, стянутыми синей лентой — не имеющий то ли средств, то ли времени чтобы наводить лоск. Он стоял перед Ветинари, одновременно сверля его взглядом, упорно и упрямо — и смотря с холодным, спокойным безразличием. Он был где-то далеко. Он был здесь. Он чего-то от него, патриция, хотел — ради всеобщего блага.       — Я ОБЕЩАЮ В СЛУЧАЕ НЕУДАЧИ СО ВРЕМЕНЕМ…       Он вздохнул и убрал с лица непослушный локон волос.       — Со временем возместить все убытки. Надеюсь, теперь мы пришли к согласию.       Ветинари находился где-то далеко, пока внутри него что-то щелкало и вставало на место. Он видел, как снова вошла графиня и наградила мужа таким приземленным, обычным недовольным взглядом — и патриций знал, что Сто Гелиты еще поговорят об этом дома.       — Вы весьма настойчивы, — зачем-то повторил он, — граф.       — Вы уже это говорили, — услужливо подсказал тот.       — Значит, вам нужно вмешательство Анк-Морпорка?       — Я уверен, что потенциальная потеря такого торгового партнера…       — Я вас понял.       А потом Ветинари достал из ящика стола бумагу, обмакнул в чернильницу перо и начал писать. В какой-то момент ему показалось, будто сквозь свое запястье он видит еще блестящие строчки. Он несколько раз моргнул. Видение исчезло.       Краем глаза он видел спокойно лежащие, сложенные будто на школьной парте, руки графа, и как палец графини очерчивает давно не существующие границы на карте долины Сто.