Понимаешь ли ты?

Искры в твоих глазах и глубокую печаль видно и без шарингана. Светящаяся от боли улыбка сильно омрачает твоё лицо, но от того оно не менее красивое. Твои волосы, которые ты обрезала от бессилия, всё ещё красивые и блестящие, как будто тёмная ночь. Форма шиноби давно затерялась среди остальных вещей, а навыки шиноби немного позабыты. Ты бы могла стать сильной, но отказалась ради того, что называешь Солнцем. А Солнце давно погасло и теперь не излучает того же тепла и не дарит тот же свет, что и раньше. Ты всё ещё веришь в то, что чувствовала когда-то, наотрез отказываясь признаваться себе, что чувства остыли, что погасло Солнце. Ты веришь в это и ощущаешь дыру, которую никто не желает заполнить, ощущаешь холод своих простыней утром, ощущаешь одиночество, когда Боруто и Химавари уходят в академию, а Солнце не возвращается домой. Бьякуган видит на 360 градусов, но, отнюдь, не видит собственного сердца. Ты радуешься, когда видишь детей на пороге своего дома и пытаешься радоваться, когда они уходят делать домашнее задание, ведь они выросли умными и ответственными малыми. У тебя бледные лиловые глаза без зрачка, которые были с тобой почти что с самого детства. Ты не помнишь, какие адские тренировки подарили тебе бьякуган, лишь слышала от отца. И, конечно же, ты никак не можешь помнить, что твои глаза на самом деле чёрные и бездонные, сливающиеся со зрачком. Чудесная аллегория — ты пытаешься выглядеть счастливой женщиной, хорошей матерью и верной женой, но еле сдерживаешь слёзы перед сном, снова ложась одна. Твой бьякуган светлый и красивый, цепляющий людские взоры, но твои глаза темны и пусты. Шаринган не видит этого. Скорее, чувствует. Он хочет взглянуть в твои чёрные глаза, увидеть истину, которую ты скрываешь. У тебя не выйдет убегать вечно. Поверь, я пытался. Ты с нежным трепетом удивляешься и выговариваешь пропитанное кровью имя, когда я зашёл к Наруто, а встретил кулак его сына. Ты нисколько не удивляешься, когда я спросил, где хокаге, спокойно отвечаешь. Я и без шарингана вижу, что тебе не хочется говорить о Наруто. Я и без риннегана вижу, что ты не хочешь быть здесь. Я и без глаз чувствую, что ты устала притворяться, но держишься ради детей. Только такой кретин как Наруто не понимает этого. Только такой кретин как Наруто может потерять такое сокровище. Будто я лучше. Когда-то давно я говорил, что хочу возродить клан и убить одного человека. Я выполнил все свои задачи. Ни от одной мне не стало лучше. Узнав правду о нии-сане я обезумел от горечи, печали, скорби, несправедливости и осознания того, что я сделал. Я никогда не любил Сакуру, но женился на ней, зная, что она будет верна мне, что она не задаст лишних вопросов, что она сможет вырастить Сараду одна. А я снова убегал, прикрываясь искуплением грехов. В таком длительном путешествии волей-неволей успеваешь подумать о многом. Например, что при Наруто ты задыхалась, а лицо пылало от жара, разум отключался, что при мне ты смущённо улыбалась самыми краешками губ, что имя твоего Солнца звучало отрывисто и неуверенно, что моё имя ты произносила чересчур нежно и искренне. Ещё я думал, что с каждым разом имя Наруто слетало с твоих губ спокойнее, а моё ты вовсе старалась не произносить; что ты стала уверенней рядом с ним, а меня сторонилась. Я считал, что ты меня боишься, но, однажды, когда мы пересеклись, и ты сказала «С-саске-кун!», заливаясь румянцем и опуская голову, чтобы волосы закрывали лицо, я вдруг неожиданно понял, что Наруто уже не был твоим Солнцем. Им был я. Им был я, тёмный, холодный, безразличный и жестокий. Интересно, понимала ли ты это? Понимаешь ли сейчас? Но тебе некогда было думать об этом, подготовка к свадьбе, которую ты ждала с академии, была в самом разгаре. Поэтому ты спешно пожелала удачного дня и убежала, сверкая пятками, не успев проанализировать ситуацию. А теперь, когда ты остаёшься дома одна почти каждый день наедине со своими мыслями… Понимаешь ли ты?