Фишер, тебе нельзя пить...

Лёгкий ветер колыхал ветви кустов, создавая звук приятного потрескивания. Солнце светило так ярко, что казалось, будто вот-вот обожгет траву и превратит её в жёлтую солому. Почки на деревьях довольно сильно набухли, некоторые уже даже распустились, опыляя своей пыльцой всех идущих мимо пешеходов. Иногда люди неприятно жмурились, стараясь укрыть глаза от этого опыления, другие же активно махали руками, отгоняя пыльцу от себя и превращаясь в скачущих аборигенов. А были и такие, которые вовсе игнорировали подарки весны. Таким же был и наш герой. Синеволосый парень быстро-быстро шагал куда-то, очевидно опаздывал. Он не обращал внимания ни на лезущее прямо в глаза солнце, ни на летящую в нос пыльцу, ни даже на идущих рядом пешеходов. В ушах были новые чёрные наушники, в которых играл тяжёлый металл. На лицо молодого человека был надет протез, который закрывал все эмоции этого парниши. Чёрные джинсы обтягивали его худые ноги, показывая всему миру лишь коленки, видневшиеся из-под разрезов на штанах. Джинсовка, надетая на чёрное худи, отлично сочиталась со всем образом. Чёрные конверсы то и дело перешагивали через ещё не просохшие до конца лужи грязи. Юноша постоянно смотрел на экран телефона, будто считал каждую секунду. Это был Сал Фишер. Семнадцатилетний мечтательный юноша, любивший поразмыслить о чем-то своём, из-за чего он, скорее всего, сейчас и опаздывал. Время медленно отмеряло свой шаг, приближаясь к шести часам. А наш герой приближался к своему месту назначения. Это был небольшой пятиэтажный дом старой застройки. Когда-то, тридцать лет назад, в Нокфелле отстраивали новые районы, тогда же и было возведёно это "чудо". Вы спросите, почему именно "чудо"? Да, потому как по-другому назвать его нельзя. Старые кирпичные стены полностью напитались сыростью и запахом гнили, отчего в пустых квартирах стоял ужасный запах. Потолки потихоньку обваливались, а пол, как казалось, с каждым днем скрипел все громче и громче. Вообщем, жить там было одно удовольствие. Как ни странно, именно сюда и направлялся Фишер. # Просторная светлая квартира, богатый фуршет, небольшая барная стойка и гул голосов веселящихся подростков. Дело в том, что здесь сегодня проходило празднование 18-летия всеми любимого симпотяжки Пыха. Именинник ещё за неделю до этой даты начал готовиться. Сразу сплавил родителей в другой город, к бабушке, начистил всю квартиру доблеска, ну и конечно же, закупился алкоголем по-максимому. Без помощи Роберта естественно не обошлось, ведь хоть Пыху и было сегодня 18, выглядел он на все 15. То ли дело Роберт, который в свои годы уже был ростом под два метра и выражением лица, как у взрослого состоявшегося мужчины. Правда говоря, мужчины с красным ирокезом и пирсингом по всему лицу. Хотя, это только прибавляло парню ещё несколько лет. В магазине, при продаже алкоголя или прочих ништяков недоступных друзьям ирокезника, у него даже не просили предъявить документы, что, кстати, было на пользу всему его окружению. Ведь неплохо же иметь такого друга, которому доступны все сладостные плоды взрослой жизни? Роберт и Пых как раз сейчас стояли в сторонке, прижавшись к одной из стен в гостиной, и осматривали всю комнату. – Много же народу пришло, – озвучил вслух свои мысли ирокезник. – Ооо, это ещё не все, через минут двадцать ещё ребята подтянуться, – бодро ответил именинник. На лице Пыха сияла улыбка во все 32 зуба. Он был невероятно счастлив всем пришедшим гостям. Ещё никогда у него не было столько людей в этой квартире. В годы средней школы все одноклассники только и делали, что подшучивали над лишним весом бедняжки. Однако, с годами все изменилось, и Пых стал всеобщим любимцем. Отчего это произошло не ясно, то ли задиры просто поумнели со временем, то ли решили оставить свои колкие словечки при себе. Неизвестно. Но имениннику от этого было только лучше. Звонок в дверь заставил Пыха всколыхнутся и броситься к двери, попутно отдавая стакан с пивом Роберту. – Ооо, какие люди, – протянул хозяин квартиры, открывая дверь и запуская только что пришедшего Фишера. – Привет, с днем рождения. Всего самого наилучшего и прекрасного, – сразу же выпалил Сал, протягивая Пыху пакет с подарком. – Ох, ну не стоило, – засмущался именинник, беря небольшой серый пакет в руки и удушая протезника в крепких дружеских объятиях. – Раздевайся, проходи, все в твоём распоряжении. Пых удалился в дальнюю комнату, чтобы отнести только что полученный презент. В той комнате было, кстати, не мало крутых ништяков. Новые игры, вещи, куча открыток, несколько духов, кепок и прочей ерунды. Протезник же подарил книгу, по классике, как говорится. Сал, аккуратно сняв свою джинсовку и повесив её на крючок, прошёл в гостиную. По двум сторонам комнаты стояло два огромных дивана и три небольших креслица. В другой части во всю стену располагалось большое светлое окно, которого хватало, чтобы осветить всю гостиную в дневное время. Там уже, у окошка, стояла лакончиная барная стойка. Весь интерьер комнаты неплохо сочетался между собой. В то же время яркий и необычный, но не бьющий прямо в глаза. Такую приятную обстановку было непривычно видеть в таком расхлебененном доме. Было заметно приложенную к его оформлению руку женщины. Не спроста, мама Пыха - профессиональный дизайнер. Сал осмотрел всю комнату быстрым взглядом голубых глаз, виднеющих из-под протеза. Он подошёл к барной стойке и подсел на единственный свободный стул. Бармен, заметив движение слева от себя, повернулся к пришедшему гостю. Барменом оказался старый знакомый Фишера - Нил. Это был самый весёлый и болтливый парень из тех, кого знал синеволосый. Не удивительно, что Пых именно его посадил за барную стойку сегодня. – Амиго, как жизнь? Не ожидал тебя здесь увидеть, – усмехнулся темнокожий парень, полностью разворачиваясь лицом к протезнику и замешивая какой-то коктейль. Бармен был одет в ярко жёлтую рубашку, с слегка растегнутыми пуговками сверху, что придавало его образу ещё большей брутальности. – Не знал, что ты ещё и за стойкой стоять умеешь. – Ах, да, Тодд научил меня некоторым азам искусства бармена, ещё около года назад, – задумчиво ответил Нил. – А сам он где? – не без любопытства спросил Сал. Он был знаком с Моррисоном очень давно, и хоть тот был заумным ботаником, такие вечеринки никогда не пропускал. – Он позже подойдёт, у него курсы, – объяснился Нил. – Чего желаешь? – Виски с колой, пожалуйста. – Ооо, Амиго, полегче, – отшутился парень, но все-таки налил желанный напиток в граненный стакан. Дверь снова зазвонила и послышался топот бежавшего к ней Пыха. А затем и разговор с новопришедшим гостем. Этот голос Сал узнал бы из тысячи. Нет, даже бы из миллиона. Таким приятным тембром обладал только один человек. Фишер навострил уши, пытаясь услышать разговор, происходивший в коридоре, но громкий смех остальных гостей и играющая на фоне музыка перекрывали ему все сигналы с марсом. Забрав желанный напиток, Сал медленно поплелся к дивану, плюхаясь на него. Рядом с ним сидела парочка каких-то ребят со школы, которых синеволосый паренёк видит первый раз в жизни, но они уже успели порядком подбесить его. Эти юноши очень громко орали что-то, толкались и пытались разлечься на весь диван. Даже правильно сказать, не подбесить, а выбесить. Настолько сильно, что Фишер напрочь забыл о пришедшем госте, которого он так желал увидеть. – Поаккуратней можно? – максимально дерзко спросил Сал, в его голосе отчётливо слышались нотки гнева. – Парень, сиди спокойно, мы тебе не мешаем никак, – ответил один из парней, очевидно самый старший. – Если бы, ещё как мешаете, – почти шёпотом сказал протезник, но этого хватило, чтобы та компания это услышала. – Ты блять не особо понятливый? Сиди на жопе смирно. Темноволосый парень стал подвигаться к Салу, стискивая зубы. Фишер не ожидал такой агрессии, поэтому слегка растерялся, раскрыв рот. Слава богу, что протез скрывал всё. Этот парень все напирал, пока его не одернула сильная мужская рука. – Пацан, не кипятись, – сказал пришедший гость. – Извини его, он не хотел нарваться. Фишер ещё сильнее раскрыл рот от возмущения. А задиристый юноша отсел обратно, недовольно цокнув. Как только он полностью развернулся и сел на прежнее место, то продолжил лепетать со своими друзьями как ни в чем не бывало. – Привет, – наконец-то поздоровалась пришедшая высокая фигура, которая только что спасла Сала от уже почти назревшей перепалки. Это был Ларри Джонсон. Лучший друг Фишера, и по совместительству молодой человек. Однако, встречаться парни начали относительно недавно, причём при довольно странных обстоятельствах. На очередной тусовке в квартире Тодда, все ребята решили сыграть в "Правда или Действие", Ларри и Сал не стали исключением. На очередном ходе металлиста, его спросили о его страшной тайне, на что он ответил, что его самый большой секрет - это его чувства. Никто из ребят не предал этому большого значения, продолжая играть дальше. И только одного Фишера это не просто заинтриговало, а повергло в некий шок. Как же так, что его лучший друг, с которым они знакомы очень давно, что-то скрывает от него? После вечеринки Сал два дня выносил мозги Джонсону. На третий день бедняга не сдержался и выдал все, снимая камень со своих плеч. Кто же знал, что эти чувства окажутся взаимными? Остальным ребятам Сал и Ларри признались в открытую. В школе, на ланче, они собрали всех друзей и прямо сообщили им. О том, что Фишер радужный, все знали уже давно. Он ещё в лет пятнадцать объявил всем своим знакомым, что биссексуал. Но о том, что Ларри Джонсон - гей, не знал никто. Брутальный металлист, у которого была куча фанаток начал встречаться со своим лучшим другом. Наверное, ни одно сравнение не сможет описать лица друзей, когда они узнали об отношениях двух парней. Но через несколько секунд их удивление сменилось радостными возгласами. Все друзья поздравляли Сала и Ларри, но особенно был рад Моррисон, который как истинный друг учуял голубую натуру Джонсона ещё задолго до этого признания. На данный же момент у парней был конфетно-букетный период. Они почти все время проводили вместе, зависая у Ларри или любуясь звездами на крыше одного из старых зданий. Однажды даже Сал придумал целое приключение для них. Фишер разработал карту для поисков "сокровища", которым в конце оказался фургончик с мороженым. Юноши, закупившись холодным лакомством опять-таки отправились на крышу, где любовались прекрасным алым закатом. Это было особенное место, где они могли насладиться приятной атмосферой. Сейчас же Ларри стоял перед Салом, нелепо улыбался и щурил глаза. Он всегда так делал, когда ощущал себя неловко. Роберт называл эту привычку металлиста "приступом азиата". – Ну привет, – наконец-то ответил протезник. – Пойдём поговорим. – не церемонясь, сразу предъявил парень. Фишер, не дождавшись согласия со стороны Джонсона, которое ему было то не особо и нужно, встал и направился в сторону кухни. Ларри же, послушавшись, последовал за синеволосым парнем. # – Зачем вмешался то? – сразу же спросил Сал, когда двое парней остались наедине. Фишер не любил, когда за него кто-то заступался и лез в его личные дела. Даже если этим кто-то был Ларри. – Помогаю тебе, разве плохо? – Ужасно, – буркнул Фишер, скрещивая руки на груди. По лицу Джонсона лишь расползлась хитрая улыбка. На кухне были лишь только двое парней. Все остальные зависали в гостиной, некоторые уже даже заняли две свободных спальни, отчего Пых кусал пальцы на руках. Ведь если родители приедут раньше времени, то запах алкоголя и сигарет они ещё смогут простить, праздник как никак, а испачканное в сперме пастельное белье уж точно нет. Поэтому сейчас именинник всеми силами пытался выгнать оттуда всех ребят, однако, выходило у него плоховато, так как шорохи в тех комнатах только усиливались. Между тем, на кухне было все также тихо. Сал и Ларри лишь молча смотрели друг на друга. Джонсон играл бровками, а Фишер мило ухмылялся. Даже под протезом металлист видел все эмоции друга по глазам. Отчего синеволосому пареньку было очень неловко. Ведь когда твой парень читает все твои чувства и переживания по одному лишь взмаху ресниц, трудно скрыть что-то, правда? Тишину прервал звук шагов в сторону кухни. Оба парня обернулись, обращая взгляд в сторону длинного коридора, по которому кто-то явно направлялся к ним. – Ребят, там сейчас крутая тема начнётся, идёте? – предложил ребятам только что зашедший Роберт. Парень уже успел немного накинуть, поэтому был навеселе. Как ни как, он же купил весь алкоголь, поэтому имел законное право на это. – Сейчас подойдём, – ответил за двоих Джонсон. – Хорошо, жду там. Ирокезник подмигнул, неясно правда кому - от алкоголя его глаза косили в разные стороны, но в принципе это было и не важно. Он скрылся во всё том же темном коридоре. – Пошли? – спросил Ларри, протягивая Фишеру руку. Сал прошёл мимо металлиста, проигнорировав его вытянутое запястье, и издал ехидный смешок. – Вот же гад, – ухмыляясь, прокомментировал Джонсон и последовал за синеволосым парнишей. # В гостиной было крайне шумно, все ребята встали в круг, отгараживая барную стойку, где что-то происходило. Некоторые хлопали в ладоши, другие свистели, а третьи лишь удивленно хлопали глазами, наблюдая за тем, что происходило там, в центре . А именно, там сейчас была игра. Та самая "крутая тема", о которой говорил Роб. Суть этой игры заключалась в том, что нужно выпить весь алкоголь как можно быстрее , опередив своего соперника. Только самые смелые, истинные гуляки могли осмелиться играть в это, потому как для победы нужно залить в себя не менее семи рюмок, причём подряд. Сейчас на ринге был один из тех задиристых парней, который весь вечер просидел на диване, и какой-то студент, с которым был знаком Пых. Оба юноши начали вливать в себя содержимое этих рюмок. По итогу битвы, выиграл тот неизвестный никому, кроме именинника, студент. Он с легкостью опередил своего апонента, так как тот уже на четвёртой порции хотел выплеснуть все содержимое своего желудка обратно на стол. – Весело они тут, – озвучил вслух свои мысли Ларри. Он стоял около стены, облакатившись на неё спиной, и наблюдал за игрой через щель в толпе. – Ахах, да, – ответил зачем-то Сал, стоявший около Джонсона, и скрестил руки на груди. В толпе резко раздался ещё более громкий гул. Фишер перекинул свой взгляд на ту кучу. Дело в том, что на следующий раунд дебютировался Трэвис Фелпс - хороший друг Ларри и Сала. С ним Джонсон знаком ещё с начальных классов, они тогда даже за одной партой сидели. Парень он неплохой, но иногда сильно подбешивает своим задиристым характером. Он докапывается до всех, зачастую беря "на слабо". Сегодня это не было исключением. – Эй, кто сразится со мной? – громко, на всю комнату, закричал Трэвис. – Может ты, Пых? – Не-не, мне ещё за квартирой следить нужно, – отнекался именинник, стоявший около прохода в коридор. – Тогда может ты, Фишер? – резко спросил Фелпс, оборачиваясь в сторону ошалевшего протезника. – Или ты боишься? Не бойся, сегодня Ларри ругаться не будет. Вся толпа залилась смехом, а Сал побагровел под маской. – А знаешь что? Давай, – принял этот вызов Фишер. Юноша направился к барной стойке. – Стой, лучше не надо, – тихо сказал Джонсон, следуя за протезником и отдергивая его за рукав. – Лар, успокойся, все будет нормально. Металлист прислушался, затормаживая и отпуская кофту Сала. Он понял, что синеволосого уже не остановить. Джонсон подошёл к барной стойке, вставая рядом с следившим за игрой Робертом. – Неуправляемый? – поинтересовался ирокезник. – Ещё какой. Оба парня ухмыльнулись и устремили свои взгляд в центр круга в ожидании начала игры. # – Ну что, готов? – с ухмылкой произнёс блондин, смотря в голубые глаза перед собой. – Ещё как. Парни сели на пол, по обе стороны небольшого столика, на котором в два ряда было выставлено четырнадцать рюмок. Хоть лица Фишера не было видно из-за протеза, огонёк в его глазах было трудно не заметить. Он никогда не занимался подобными вещами, но сегодня в его голове что-то щёлкнуло, и даже уговоры Джонсона не смогли его остановить. И вот теперь, один из самых спокойных парней в школе сидел в эпицентре алкогольного безумия. Иногда и такое случается. Для удобства Сал растегнул нижние ремешки протеза и приподнял его наверх, так, чтобы было видно лишь нижнюю челюсть парня. – Итааак, – протянул Нил. Как бармен, контролёр барной стойки и всего, что за ней находилось, он был ведущим этой игры. Кроме того, темнокожый юноша был с чувством юмора и задорным складом ума, что помогало ещё больше заводить толпу. – Все готовы? Фишер бросил взгляд на стоящего за Трэвисом Ларри. Джонсон скрестил руки на груди, предвещая завтрашнее жуткое похмелье Сала. – Итак, на старт, – начал свой отсчет Нил. – Внимание... Марш! Звон рюмок не заставил себя ждать. Оба участника игры сперва с лёгкостью заливали в себя содержимое хрустальных сосудов. Первые три рюмки зашли хорошо, а вот дальше перед глазами Сала все поплыло. Он кое-как нащупал ещё один фужер и дрожащими руками начал хлебать высокоградусную жижу. Фелпс же чувствовал себя превосходно и продолжал спокойно заливать содержимое оставшихся рюмок, делая небольшую паузу для отдышки между каждой новой порцией. Толпа гудела, выла и свистела. Некоторые топали ногами, другие же грызли пальцы, нервничая за игроков, кто-то даже успел сделать ставки. Вообщем, шумно там было невероятно. И вот, финишная прямая - у каждого осталась ровно одна рюмка. Оба игрока уже здраво не могли осознавать, где они находились, но шум зрителей поединка помогал немного прийти в себя. Парни одновременно потянулись к хрустальной посуде. Одновременно взяли рюмки в руки. Одновременно допили волшебный напиток. – Господа, у нас ничья, – громко, на всю гостиную озвучил Нил. Вся толпа громко завыла. Кто-то был рад такому исходу, кто-то требовал реванш, считая такой исход неприемлемым, а остальные поняли, что игроки не смогут даже в руки взять что-либо, не говоря уж о еще одной порции. # Время близилось к двенадцати, некоторые ребята начали покидать квартиру Пыха, утверждая, что дома их ждут родители, а некоторые только входили в фураж. Сам именинник сидел у барной стойки, разговаривая с слегка уже подвыпившим Нилом и наблюдая за порядком в гостиной. Кто-то из гостей притащил с собой гитару и усевшись в центр комнаты начал наигрывать простую мелодию. Зрители не заставили себя ждать. Почти все гости уселись вокруг и начали завывать грустные песни. Как многие знают, гитара на пьяной вечеринке - ад для ушей. Подвыпившие подростки пели во всё горло, отчего у ещё трезвых гостей резало уши. Хотя, таких было довольно мало, поэтому всё всех устраивало. На диванах осталось сидеть всего парочка человек. Одним из таких было наше синеволосое тело. Почему именно тело? Да потому как назвать чем-то другим это было невозможно. Туша Фишера растеклась по кожаному сиденью, сам он то ли дремал, то ли нет - было совершенно не ясно. Около него сидел Джонсон, охраняя его, как пёс Цербер врата царства Аида. – Ларииии, – протянул протезник, облакачивая голову на плечо друга. – О, ты живой, – с сарказмом усмехнулся Ларри. – Плохо, – почти шёпотом пролепетал синеволосый. – Что плохо? – Мне плохо, – разъяснил Сал. – А я говорил, что эта была неудачная идея. Вон, тому тоже сейчас не сладко, – Джонсон кивнул в сторону противоположного дивана, на котором сидел блондин. Фелпс сидел, отбивая ногой ритм песни, разливавшейся по всей комнате. Его глаза были закрыты, а сам он обвивал руками хрупкую девушку, сидевшую около него. Эта была Эшли Кэмпбелл - давняя подруга ребят. Она познакомилась с ними через Тодда. Он был с ней в одном классе по химии, а потом привёл её в компанию всех ребят. А уже Ларри и Сал познакомили её с Фелпсом. Встречались они уже около двух лет. Сказать, что все у них было гладко нельзя. Эта парочка столько раз сходилась и расходилась, что все их друзья уже давно сбились со счету. Дело в том, что характерами они были ну уж совсем не схожи. Кэмпбелл - скромная любительница порисовать за просмотром какого-нибудь уютного сериальчика дома, когда Трэвис - лютый тусовщик, не пропускающий ни одну вечеринку. Совершенно не ясно, как они начали встречаться вообще. Однако, этими различиями они и дополняют друг друга, как инь и ян. Фелпс вытягивает Эш из дома, а она огараживает его черезмерные гуляния. Сладкая парочка, вообщем. Кэмпбелл не пьёт вообще, но на эту вечеринку пришла для того, чтобы блондин не разгромил здесь по пьяни что-нибудь или не нарвался на драку. – Эшш, с-станцуешь со мной? – кое-как выговорил Трэвис, подсаживаясь еще ближе к своей возлюбленной. – Трэв, идём домой? – вопросом на вопрос ответила девушка. – Т-только если ты потанцуешь со мной тааам, – нахально ухмыльнулся блондин. – Обязательно, – Эшли чмокнула Фелпса в щеку и скрылась в коридоре в поисках их вещей. Через пять минут девушка уже стояла около входной двери, держа в одной руке куртку, а в другой Трэвиса. Ребята попрощались со всеми. Ну как сказать попрощались, Кэмпбелл просто помахала рукой, а блондин невнятно брякнул что-то типо :"Счастливо, пацаны!". После чего, эта парочка скрылась за железной дверью квартиры Пыха. Джонсон внимательно наблюдал за всей этой картиной, а затем повернулся к протезнику, устремив взгляд на его голубую макушку. – Может тоже домой пойдём? – предложил шатен. – Ага, как же, – нахально ответил синеволосый, почти полностью развалившись на Ларри. Джонсон не любил, когда ему кто-то перечил. Очень не любил... # И вот, Ларри ведёт под руку Фишера через весь парк. Металлист всегда добивается своего. Вокруг стояла идеальная тишина. Машин нет совсем, людей тем более, даже животные спрятались, будто старались поддержать это спокойствие. Настолько бесшумно, что можно услышать собственное сердцебиение. Всё бы могло бы и быть так идеально, если не два шумных парня, тащившихся домой. Пых жил не так близко, поэтому путь оставался ещё долгий, а у Ларри уже потихоньку началась отниматься рука. Сал почти висел на Джонсоне, пытаясь перебирать ногами, которые его не слушались. Однако, свежий воздух все-таки слегка протрезвил шальную голову протезника, отчего тот из бесформеного "нечто" превратился в орущего во всю глотку монстра. – Мамааа, я полюбилааа хулиганааа, – почти кричал Сал. Петь он не умел вовсе, а тем более по пьяни уж точно ничего хорошего не выходило. – Ты можешь заткнуться? – не выдержал наконец шатен. – А тебе что, не нравится как я пою? Ларри лишь громко цокнул, а Фишер, принявший это за одобрительный знак, продолжил напевать свои песни, только теперь с индийскими мотивами. Ребята так и дошли до квартиры Джонсона под музыкальный аккомпанемент от Сала. Металлист, как настоящий, заботливый молодой человек, не позволил другу пойти в таком состоянии одному домой, поэтому любезно повёл его к себе. Тем более, Лиза работала в ночную смену, а Генри уже как неделю был в командировке, поэтому дела до их занятий сейчас никому не была. Вообще, Фишер часто ночевал у Ларри. Родителям они обычно говорили, что делают уроки вместе или играют в приставку. Кто же знал, чем они там занимались на самом деле? Ключи от квартиры Джонсон положил в самый глубокий карман куртки, поэтому достать их сейчас было не так просто, тем более, учитывая то, что на нем почти висела синеволосая туша. Ларри, кое-как облакатив друга об стену, так, что тот упёрся лбом в холодную стену, начал рыскать по куртке в поисках связки. – Да, блять, где этот сраный ключ? – вслух недовольствовал металлист. И как только Джонсон нашёл подходящий экземпляр, вставил в дверную скважину и провернул его по часовой стрелке, то услышал грохот справа от себя, а затем невнятное :"Сука". Ларри, посмеиваясь над беспомощностью протезника, поднял и отрехнул своего друга от грязи, в которую он упал. Фишер, кстати всегда выбирал самые "чистые" места, спотыкаясь обычно об чье-то дерьмо, или падая лицом в подметки бомжа под мостом. Удачливый одним словом. Сейчас же это не было исключением, и Сал завалился в кучку мусора, куда уборщицы обычно сметают всю пыль. Как только парни зашли в квартиру, шатен сразу начал раздавать приказы. — Так, шмотье всё в стирку, сам иди тоже помойся - чистые вещи я тебе дам, – начал было Джонсон, смотря серьёзным взглядом на сидящего на стуле, у входной двери, протезника, но Сал перестал слушать его сразу после первых слов, постепенно уходя в мир сновидений. – Не спать, – достаточно громко произнёс металлист, на что синеволосый юноша совсем никак не отреагировал. Тогда Ларри подошёл к уже почти храпевшему Фишеру и начал пытаться его растормашить, дергая за волосы и щипая за плечи. Однако, все было также безуспешно. – Ну, ты сам напросился, – ехидно позларадствовал металлист. Он поднял протезника в воздухе и спокойной походкой понёс его в ванную. Тот, кстати, был очень лёгким, поэтому Джонсону это не составило особого труда. Усадив Фишера в ванну, Ларри включил душ с ледяной водой и направил струю Салу прямо в синюю макушку. – Еб-баный в-рооот, – сразу же заскулил синеволосый, ощущая холодные капли воды, стекающие по волосам и падающие на кофту. – Нехер спать. – Дд-да я и не спал, – начал оправдываться протезник, откланиваясь от струи воды. Лёгкий душ слегка освежил парня, немного выбивая хмель из головы. Однако, полностью протрезветь Фишеру удасться ещё не скоро. – Умывайся, переодевайся, вот тебе вещи, – Джонсон достал из шкафчика, стоящего около стиральной машины, чистые шорты и футболку. – И приходи в комнату, поговорить нужно, – серьёзно сообщил шатен, скрываясь в дверном проёме. "Страненько" - пробежало в голове Сала. Однако, мысли о том, как сейчас помыться и не разбить голову об кафельный пол его волновали гораздо больше. Синеволосый сам понимал всю абсурдность своего состояния, отчего издавал иногда лёгкие смешки. # Джонсон лежал на кровати в своей комнате. Тёмные пряди волос небрежно свисали с покрывала, слегка косаясь досчатого пола. Парень погрузился в мир мечтаний. Он думал о сегодняшнем дне, о странной алкогольной игре и, конечно же, о Фишере. Синеволосый говнюк не выходил у него из мыслей. Ларри все глубже и глубже уходил в свои фантазии. Его захватывало при каждой приятной мысли, дыхание учащалось, а внизу живота ощущалось приятное напряжение. Мечтания шатена прервал грохот в коридоре открывшейся двери ванной, а затем послышалось короткое :"Бля". И снова грохот. Что там делал Сал - было не ясно. То ли дверь выламывал, то ли решил разнести Джонсону всю квартиру, то ли просто завалился на скользком полу. Ларри стало очень интересно, что же там происходило, поэтому он привстал на локти, ожидая появление протезника в комнате, чьи громкие шаги уже были слышно у самой двери спальни металлиста. – Ну нахуй твою душевую, чуть не убился я, – сумбурно произнёс только что вошедший в комнату Фишер. Он был в той одежде, которую ему дал металлист и без протеза. Сал уже давно не стесняется показываться перед Джонсоном без него. Синеволосый юноша сел на кровать, вплотную подвигаясь к Ларри. – Ну, что хотел? Сал был на неприлично близком расстоянии, настолько близком, что Джонсон будто забыл, как разговаривать. – Я...я, хотел... ч-чтобы, – запинаясь начал объясняться шатен, отчего его щеки сразу же вспыхнули розовым румянцем. – Тсс... – перебил его протезник, прислоняя свой указательный палец к губам шатена. – Я все понял. Фишер ещё больше пододвинулся к металлисту, так, что между их губами оставалось всего пару сантиметров. Голубые глаза были устремлены в беглые карие. – Но, я-я х-хотел, – снова начал запинаться Джонсон. Ему было очень неловко. Ещё не выветрившийся до конца алкоголь вдарил в голову Сала и Ларри был заткнут горячим поцелуем. Металлист ощутил на своих губах шершавые, слегка покусанные, тёплые губы Фишера. На секунду парни отстранились, направляя взгляды в лица друг друга. Но, тут Джонсон решил теперь взять инициативу на себя, притягивая к себе Сала за воротник футболки. Парни и сами не поняли, как уже лежали на кровати. В комнате было невероятное напряжение и запах гармонов. Тёплые руки Фишера бегали под домашней футболкой Джонсона. Шорты натянулись от напряжения в боксерах. Ларри слегка покусывал шею друга, оставляя багровые отметки по всей области. Губы сливались в долгом и страстном поцелуе. Невероятно, как из еле ходящей лепешки Фишер превратился в возбудившегося напористого юношу, который сейчас царапал белую спину шатена. Порыв страсти может делать невероятные вещи. Синеволосый юноша чувствовал каждое движение тела Джонсона, отчего ему будто срывало голову. Сал уже стянул футболку с шатена, отбросив её в сторону, а затем принялся за свою. Через несколько минут двое парней уже абсолютно голые продолжали целоваться. Губы сливались в яростном поцелуе, язык Ларри уже вовсю щеголял по деснам синеволосого. Тот жадно выдыхал в губы друга. Казалось, что от их тел из-за возбуждения вот-вот пойдёт пар. Рука Джонсона постепенно начала опускаться вниз, направляясь к ягодицам Фишера. Пальцы медленно начали масировать колечко мышц. Другая рука шатена потянулась к ящику прикроватной тумбочки, откуда он достал тюбик смазки. Всегда готов, как говорится. Нанеся немного клейкой массы себе на руку, патлатый начал постепенно пускать два пальца в анальное отверстие синеволосого юноши. Отчего тот начал слегка постанывать. Ларри затыкал Сала крепким поцелуем. Разработав ягодицы синеволоски, Джонсон поднёс свой уже набухший член к булкам Фишера. Шатен максимально плавно начал входить в друга, отчего, сам того не замечая, начинал постанывать. Постепенно он набирал темп, ускоряя движения тазом, отчего синеволосый юноша начинал постанывать уже гораздо громче. Первым кончил Сал, испускаясь себе на живот. Сразу же следом за ним застонал и Джонсон, пуская сперму в синеволосого юношу. Ларри слез с друга, плюхаясь около него на подушку. У парней была безумная отдышка, будто они только что пробежали пятикилометровый кросс. Джонсон повернул голову в сторону, направляя взгляд в голубые глаза напротив. Ночь. Звёздное синее небо. Небольшое четырехэтажное здание. Такая же небольшая квартирка. Уютная спальня, обвешенная плакатами рок-групп. Двое парней, лежавших в ней и смотревшие друг на друга. Только они одни. И их громкое дыхание. Что может быть лучше? # Солнце начинало постепенно вставать, озаряя всю комнату своим свечением. Потоки света освещали разбросанные по полу вещи. Маленькие лучики будто бегали по комнате, останавливаясь на каждом предмете. Добежав до кровати, солнце остановилось, устремляя свои лучи прямо на шрамированное лицо Фишера. Тот сквозь сон начал жмуриться, ворочая головой, будто пытался отогнать свет от своего лица. Сал начал елозить по скрипучей кровати, отчего разбудил Джонсона. – Ты чего? – сразу же спросил Ларри, как только открыл глаза. – Да солнце это, заебало уже, – недовольно пробурчал синеволосый. Фишер попытался приподняться, но тут же свалился обратно, почувствовав нереальную головную боль. Ларри заметив это, издал громкий смешок. – Чего ржёшь то? – спросил Сал, потирая правый висок. Шатен полностью перевернулся на бок, устремляя взгляд на жмурившиеся сонные глаза напротив себя. – Эх, Фишер, Фишер, нельзя тебе пить, – сказал Джонсон, а затем громко загоготал, вспоминая вчерашние события...