***
У Питера тряслись руки, когда он набирал номер. Еще больше трястись стали, когда ждал ответа, слушая долгие и противные гудки. Уэйд редко вспоминал о том, что у него есть телефон, поэтому не было ничего удивительного, что отвечал он так долго. И, к сожалению, связаться с ним иным способом Питер пока не мог. После того, как он заявился домой весь в крови и синяках после ночного рейда по городу в надежде унять страх и поквитаться с как можно большим количеством злодеев, Стив не спускал с него глаз, посадив под своеобразный домашний арест. Питер мог бы обидеться, поругаться на нервной почве или попросту сбежать, но, после того, как Стив едва не упал в обморок от полутора недель недосыпа и недоедания, Питер не хотел делать все еще хуже. Они оба переживали. А Стив переживал еще и за сына. — Смотрите-ка, кто решил мне позвонить! — раздался, наконец, на другом конце преувеличенно и раздражающе радостный голос наемника. — Моя милая и сладкая попка Паучок-Питти! И что же вынудило тебя позвонить самому отпетому человеку во всем Нью-Йорке? Старк-Роджерс сглотнул. Он помнил, как сказал это Уилсону не так давно, разозлившись на него за убийство человека. Уэйд тогда ничего не сказал, просто пожал плечами и ушел. Он всегда умел чувствовать, когда лучше вообще ничего не говорить, пусть и прикидывался двинутым на всю голову дебилом. — Уэйд… — у Питера сорвался голос, и наемник уловил это мгновенно. Паучок почти физически почувствовал, как тот напрягся. — Да, чимичанга моей жизни? — аккуратно подталкивал его к ответу Дэдпул. Боже, Питер иногда поражался тому, каким этот засранец бывает заботливым и понимающим. Он был взрослее на десяток лет, без царя в голове, правда, но он всегда понимал Питера до самых темных закоулков души. И он ведь был его парой, черт подери. Это что-то да значило. — Уэйд, найди его. Пожалуйста. Мой отец… найди его. Тони Старк должен был вернуться с миссии еще полторы недели назад, но он не вернулся. Связь с Джарвисом пропала с самого начала, поскольку сигнал не проступал из места проведения миссии. А Щ.И.Т ничего не говорил им со Стивом, прикрываясь тем, что миссия затянулась. Но и Питер, и Стив чувствовали, что дела обстоят дерьмовее некуда. Как и всегда. Просто никто не хотел поднимать шум, информацию не разглашали. Пытались либо дождаться результатов, либо вскоре отправиться на поиски. Но Стиву и Питу это ничего не давало. Роджерс перестал спать, нормально есть и становился похож на живого зомби, что плохо сказывалось больше на ребенке, чем на нем самом. Из-за сыворотки Стив мог продержаться без сна, еды и воды гораздо дольше. Но сейчас он выглядел истощенным, осунувшимся, с мешками под глазами и пленкой тоски на глазах. Его запах резко отдавал болью. Даже течка затянулась, не придя в положенное время, из-за чего Стив загибался по ночам и мычал в подушку от боли. Питер не замечал до тех пор, пока прямо перед ним у того не подкосились ноги и кровь не пошла носом, и он едва не потерял сознание. Сам же Паучок отправлялся на ночные вылазки, пытаясь так заглушить боль и тоску, страх, что Тони больше не вернется. Он пропускал удары, подставлялся, получая физическую боль, которая помогала ему на некоторое время забыть о том, что творилось внутри. Но, видя состояние отца-омеги, Питер решил больше так не делать. Ему это, возможно, и поможет, только бы в могилу не загремел вслед за своим непутевым отцом-альфой, но вот Стиву уж точно нет. Вместо того, чтобы переживать за одного идиота, ему пришлось переживать за двоих. — Железный отче пропал? — хмыкнул Дэдпул, но по голосу Питер понял, что просьбу наемник выполнит. — И где искать моего тестюшку? Питер судорожно сглотнул, рассказывая Уэйду детали миссии Старка. Тот внимательно слушал, изредка вставляя комментарии в своем стиле или ругаясь со многими личностями у себя в голове. — Ты найдешь его? — Расслабь свои прекрасные булочки, Паучишка, — усмехнулся Уилсон. — Сделаю в лучшем виде. Ну, или покараю злодеев во имя луны и покрошу их на кебаб. Главное, не лей слезки, Питти-солнышко. Папочка Уэйд все сделает, как надо. Питер знал, что сделает. Для него сделает. Уэйд любил его. Пусть немного странно, дико и придурковато, но он любил его. Уилсон вообще был не от мира сего, отбитым на всю голову, со слишком черным чувством юмора, но у Питера он всегда был. Что бы ни случилось, парень знал, что может попросить наемника о чем угодно. — Уэйд, прости меня, — извинился Питер, вспоминая свои слова. Да, ему не нравилось, что Дэдпул кромсает иногда ни в чем не повинных людей, но тот старался исправляться и сокращать список своих убийств. Ради Питера. — Я люблю тебя. На несколько мгновений повисла полнейшая тишина — просто нереально долго для такого болтуна, как Уилсон. — Дэдпул сделал что-то ахуенное, и его теперь любит кто-то из этих упырей наверху? — затараторил он. — Или мы просто скоро умрем, и Паучок решил сделать нам небольшой подарок? — Нет, это не подарок, Уэйд, — Питер усмехнулся. Он любил, когда Уэйд начинал говорить о себе в третьем лице и множественном числе. — Это просто… я просто хотел, чтобы ты… чтобы ты знал. — Мы знаем, о, уж мы-то точно знаем, — усмехнулся наемник. — Паучок от нас без ума. А его сладкая попка без ума от нашего члена, верно, Паучишка? Боже, Питер едва не простонал от безысходности. Потому что да, да, черт подери, он был без ума и от Уэйда в целом, и от его члена в частности. А разве могло быть иначе? Питер, кажется, тоже немного псих, раз его так тащит от неуравновешенного наемника с руками по локоть в крови. — Ты ведь знаешь, что да, — выдохнул он, краснея. — Тогда пусть сладкая попка нас подождет, — весело ответил наемник. — Мы доставим отче в целости и сохранности, с полным набором органов и конечностей. Через три дня. — Хорошо, спасибо, Уэйд. Он еще многое хотел сказать, но Уилсон не стал слушать, отключившись. Питер бездумно смотрел на потухающий экран телефона, впервые за эти почти две недели чувствуя надежду на то, что его отец вернется. Руки больше не тряслись. Когда в дверь робко постучали, Питер дернулся и уронил телефон на кровать, поднимая голову. Кажется, он просидел без движения довольно долго. — Питер, может, ты выйдешь? — послышался потухший голос Стива. — Ты совсем не ешь. — Кто бы говорил, пап, — отозвался Питер, поднимаясь и плетясь к двери, чтобы открыть. Кажется, до этого капитан опирался на нее, поэтому неуклюже завалился внутрь. Питер легко его придержал, почти обнимая. Стив казался теперь вдвое меньше. — Тебе нужно отдохнуть. Не вреди моей будущей сестренке. Роджерс чуть улыбнулся, устало утыкаясь сыну в плечо и сжимая того в объятиях. Словно пытался найти в нем силы на то, чтобы не сдаться. Питер чувствовал, насколько ему трудно. Они с отцом слишком сильно любили друг друга и были зависимы так прочно, что разорвать узы казалось невозможным. И метка на его шее чуть потемнела и пульсировала, причиняя боль. — Знаешь уже, кто будет? — спросил Стив. — Чувствую, — Питер кивнул, сдерживая себя от того, чтобы поднять отца на руки и отнести того в кровать, предварительно напоив успокоительным и снотворным. Но Стив пошел сам. И не в спальню, а на кухню. Оттуда шел знакомый запах блинчиков с яблоками и корицей. У Питера заурчал желудок. Он действительно давно не ел. — Я сам, хорошо? — парень осторожно надавил на широкие плечи отца, усаживая того за стол. Стив действительно выглядел плохо и часто касался руками живота, словно проверяя, все ли в порядке. Он кусал губы, которые и так уже кровоточили. Его слегка трясло. Прежде мягкий и приятный запах малины отдавал неприятной кислинкой и горечью. Поставив на стол две чашки чая и тарелку с блинчиками, Питер уселся с ногами на стул рядом со Стивом и прислонился к нему, обнимая за руку и кладя голову на плечо. Стив выдохнул и положил свою голову на его, чуть прикрывая глаза. Так они сидели довольно долго, словно подпитываясь друг другом, помогая друг другу справиться со страхами и волнением. — Пап, — тихо позвал Питер, беря в руки кружку. — Ммм? — Все будет хорошо, пап, он вернется. — Я знаю, Пит, знаю. Он всегда возвращался. Только… — Все будет хорошо. Он жив. Если мир все еще не знает о смерти Железного человека, то он жив. И Уэйд найдет его. — Уэйд? — Стив чуть приподнял бровь. Наемник никогда не нравился ему в качестве пары для сына, но омеге пришлось смириться с его существованием. Теперь капитан терпимее относился к болтливому Дэдпулу и его закидонам, доверяя Питеру и его решению. Проблема была только в Тони, который отказывался подпускать Уэйда к сыну даже на пушечный выстрел. В прошлый раз неудачное столкновение закончилось тем, что Тони гонял Уилсона по всему Нью-Йорку, отстреливая того из репульсоров. — Я попросил его… он… пап, он найдет его, если уж Щ.И.Т не хочет нам ничего говорить. Роджерс взял свою чашку, грея о нее руки, и поцеловал Питера в макушку. — Хорошо, я тебе доверяю, ты ведь знаешь. Питер знал. И всегда был за это благодарен. Они долго сидели на кухне, не говоря ни слова. Потому что они были не нужны. Им просто нужна была молчаливая поддержка близкого человека. Питер хлюпал чаем и поглощал блинчики, а Стив наблюдал за ним, пока его не начало клонить в сон. Он едва не впечатался лицом в стол, но Питер поймал его и отвел в спальню, укладывая на кровать и осторожно касаясь живота, чтобы удостовериться. Он слышал сердцебиение своей будущей сестренки. С ней все было хорошо, даже несмотря на то, что происходило с омегой все это время. Видимо, сыворотка действовала на плод, как было и в случае с самим Питером. Погладив Стива по волосам, Питер пообещал себе, что надерет отцу задницу, когда тот появится.***
Когда миссия превратилась в полнейшее дерьмо, Тони не особенно удивился. Он пошел вместе с Бартоном, как с единственным свободным из Мстителей, и их попросту взяли в окружение, когда они попытались проникнуть на базу и забрать нужные Щ.И.Т.у чертежи. Причем сработали чисто и аккуратно, перекрыв полностью связь, из-за чего Тони не мог связаться ни со Стивом, ни со Щ.И.Т.ом. Натянули специальный купол, не позволяющий выйти за его пределы, и отстреливали их с Бартоном, засевших в разрушенном здании. Когда у Тони разрядился костюм, все стало дерьмовее некуда. У Бартона закончились стрелы, и четыре дня подряд они просто пытались выжить и не подпустить боевиков к себе. Было жарко, не хватало воды, а про еду вообще лучше было умолчать. И это действительно была одна из самых дерьмовых и тупых ситуаций, в которые Старк мог попасть. И верхом всего было то, что им нужно было защищать заложников, которых вытащить-то они вытащили, только что дальше с ними делать, понятия не имели. Тони знал только, что, стоит ему вернуться, Стив ему устроит. Заслуженно, впрочем. Он, должно быть, волновался. Дьявольски волновался. Только бы не начал делать глупости, потому что в этот раз он мог навредить ребенку. Через связь Старк чувствовал, что его паре очень плохо, и ничего не мог сделать. Он хаотично думал о том, как выбраться из этого дерьма, но гениальные идеи не посещали его голову. А между тем они сидели среди этой долбаной пустыни уже почти неделю. — Дьявол! — выругался Тони, выглядывая из окна полуразрушенного здания, в котором они засели, когда его зацепило пулей по плечу. Жгучая боль на мгновение охватила тело, а потом отпустила. За прошедшее время болевой порог Тони поднялся до максимальных высот. Он уже почти ничего не чувствовал. — Эти хреновы макаки мешают мне вернуться к Питеру и моему мужу с его сладкой задницей! — Черт, вот давай ты хотя бы перед смертью избавишь меня от восхваления доблестного капитана? — простонал Бартон, потрясающе обращаясь с самодельным луком и выкраденными автоматами. Иногда доходило до швыряния камнями. И, черт подери, Тони не хотел в это верить, даже ими он умудрялся попадать в цель и обезвреживать врагов. Жалко только, что их становилось только больше. — Как будто ты сам не залипал на его задницу! — процедил Тони беззлобно, но с ноткой ревности. — Я видел, как глаза твои блядские горели, Леголас ты хренов. — Завались, — отмахнулся Бартон. — Да кто бы не залипал? Это же достояние Америки. — Это лет десять уже как мое личное достояние, так что скажи спасибо, что не отстрелил тебе что-нибудь важное. — Ой, да больно надо мне уводить твою королеву! Лучше думай, как нам выбраться из этого дерьма. Щ.И.Т едва ли кинется нас спасать. Да и некого посылать особо — Мстители заняты все поголовно. — Без тебя знаю. Я в процессе. Они провели так пару часов, пререкаясь и пытаясь сбросить друг на друге копившийся негатив. А потом как-то пришло время выпадать в осадок, когда на всю округу заорали знакомым голосом: — Уважаемые, где тут отец самой прекрасной в мире жопки Паучка-Питти? Тони выглянул через оконное отверстие, отмечая среди бесконечно желтых песков отвратительно красный костюм Дэдпула. Тот стоял под градом пуль и словно вообще не обращал внимания на то, что его превращают в решето. Впрочем, вполне в духе Уэйда. — Твою, блять, мать, а ты тут что забыл? — проорал Старк. — Изыди, пока я тебе в задницу не пальнул! — Только его тут не хватало, — вторил ему Бартон чуть тише. — Спокойно, падре, я ваш рыцарь, — проорал Дэдпул, обнажая катаны под удивленные взгляды нападавших. Его тело было похоже на дуршлаг, но наемнику было глубоко плевать на это. Он продолжал махать Старку. — Сдался мне такой рыцарь! — Питти попросил нас помочь, и мы здесь, — не унимался Уэйд, принимаясь кромсать врагов в капусту. Получалось у него это потрясающе. А еще, когда он повернулся спиной, Старк с приподнятой бровью отметил, что проход через энергетический купол стоил ему штанов на заднице, и теперь наемник этой самой задницей вовсю сверкал. Стоит ли отмечать занятный факт, что нижнее белье этот дегенерат презирал в принципе? То еще зрелище, стоит отметить! — Так что сидите спокойно, железный отче, сделаем все в лучшем виде. Клинт прыснул на «железного отче», а Тони зарычал от бессильной злобы. Кто бы знал, как же он не переносил пару своего сына, но, стоило признать, сейчас этот психованный был как нельзя кстати, поскольку самим им было так-то не справиться с такой оравой, особенно учитывая их боевой арсенал, включающий в себя кончающиеся патроны, камни, самодельный лук и стрелы и подгорающую нервную систему. Дэдпул же работал весело, быстро и слишком много разговаривал. И это Тони считал, что он сам много разговаривает? Оказалось, он еще молчал в сравнении с наемником. Несколько долгих минут за стенами здания раздавались только крики, ругань на арабском, выстрелы и комментарии Дэдпула. А потом его морда в маске резко появилась в оконном проеме. Старк чуть не заехал по ней. Инстинктивно. Уэйд спрыгнул на пол, весь залитый кровью, с медленно затягивающимися дырками на теле. Препротивное зрелище. Посмотрев на Старка, он бросил ему небольшую сумку, которую непонятно где прятал. Тони открыл ее, обнаружив там пару бутербродов и бутылок воды, нужные им чертежи и пару мощных и небольших батарей, чтобы можно было зарядить костюм. — Кормите своего железного коня, отче, и себя заодно, — хохотнул наемник, — и полетели отсюда. Я хочу вернуться к своей прекрасной попке-Питти. — Еще раз назовешь его так, и я… — Спокойнее, а то седины добавится, — отмахнулся Уэйд. — Сами-то всегда дрочили на самую лучшую задницу Америки. Хотя, это задница Паучка самая лучшая, конечно. Старк кашлянул, а Бартон откровенно заржал в голос. Ему Уэйд нравился с переменным успехом. Когда действовал на нервы кому-то другому, Клинт не мог сдержать слез от смеха. Когда же наемник лез к нему, готов был стрелу ему в задницу всадить. — Не твое собачье дело! — прорычал Тони, почти признавая поражение. Он действительно готов был воспевать оды заднице капитана. Она этого, определенно, заслужила. — Питти волнуется, а мы этого не любим, — заметил Уэйд, и из его тона на мгновение исчезло всякое дурачество. — Питти даже позвонил нам и попросил найти его непутевого папашку. Поэтому поднимай консервную банку, Железный. — Ты мой костюм консервной банкой назвал? — взвился Старк, хотя спорить с Дэдпулом было верхом идиотизма. Реплику Уэйда прервала очередная очередь — кажется, подошли новые силы со стороны арабов. — Ну, мы отчалили, — махнул катанами наемник. — Не скучайте, пупсики, я скоро. — Как же я хочу его убить! — процедил Тони, подключая батареи к костюму. — Джарвис, эй, Джарвис, подъем, хватит прохлаждаться. У костюма привычно загорелись глазные отверстия, и Джарвис заговорил компьютерным голосом: — Рад вас снова слышать, сэр. — Да-да, я тоже. Сколько времени потребуется на зарядку? — Полную? — Частичную, ее хватит до Нью-Йорка. — Минут пятнадцать. — Связаться со Стивом можешь? — Нет, сэр, связь все еще блокируется. — Дьявол! — Полагаю, мистер Роджерс будет в ярости, — чуть ехидно заметил ИИ. Тони фыркнул. Как будто он не знал. Но сильнее ярости была боль. Он чувствовал ее отголоски через связь. Стиву было очень плохо, поэтому стоило поторапливаться. Пульсирующая метка на шее тоже оптимизма не прибавляла. Когда костюм был заряжен на пятьдесят процентов, Тони влез в него, чувствуя привычную тяжесть. Заложников они доставили на ближайшую военную базу, после чего Тони подхватил Хоукая и Дэдпула, которого очень хотелось бросить среди песков, и рванул домой. Все, что его сейчас волновало, это Пит и Стив.***
Кажется, его пассажиры разделились на два лагеря во время полета. Отпетого на всю голову Дэдпула устраивали и скорость, и жесткая хватка, тогда как нежный и впечатлительный Бартон вопил о том, чтобы Тони утихомирился и сбавил скорость. Ага, конечно, так Тони ее и сбавил! Уже! У него метка пульсировала все сильнее, а ощущение чего-то не особенно хорошего грызло внутри так, что хотелось сдохнуть. Тони никогда не игнорировал связь, особенно свою связь со Стивом. Истинная пара ведь встречается чертовски редко. Некоторые люди не могут встретить ее до самого конца жизни, а ему повезло в этом плане. Они со Стивом чувствовали друг друга до мельчайших деталей. Поэтому Старк никогда не относился с пренебрежением к этой связи. Да и сейчас Стив носил его ребенка, и из-за этого у Тони нередко сносило крышу напрочь. Инстинкт альфы вопил внутри, приказывая быть рядом, защищать и драть глотки всем, кто казался хотя бы немного подозрительным. Клинта и орущего от радости Уэйда он буквально швырнул на асфальт перед самой башней. На Нью-Йорк уже опускалась ночь, поэтому впечатлительных прохожих колоритное трио вполне себе впечатлило еще больше. Бартон с трудом поднялся на ноги и начал причитать, словно это ему было за полтинник, а не Тони. — А в саму башню закинуть слабо? — посетовал он. — Тебе полезно немного пройтись, — отмахнулся от него Старк, стараясь игнорировать радостные вопли Дэдпула, который, на манер ребенка, просил, чтобы отче за спасение своей шкуры отпустил с ним Питти. Дальше шла целая куча довольно вольных и извращенных выражений, которые Тони пожелал бы никогда не слышать в адрес своего сына. Он боялся даже представить, что эти двое могли творить вдвоем, если они действительно творили. Кажется, даже извращения самого Тони отдыхали где-то в сторонке. А Стив еще переживал, что Питер слышит, как он стонет. Господи, да Питер, похоже, был куда более подкованным. Современная молодежь! Взмыв на самый верх башни, Тони отдал себя в руки роботов и Джарвиса, снимающих с него костюм. Он надеялся увидеть в лофте Стива, но тот его не встречал. Это даже немного зацепило, но отчасти Тони понимал, что Роджерс вполне имел право обижаться. Вместо него в лофте стоял Питер. Вымотанный, не выспавшийся, осунувшийся за две недели и жутко взлохмаченный. Стоило Тони выбраться из последней части костюма, как сын бросился к нему, не особенно заботясь, что ему уже пятнадцать, и, как бы, не круто проявлять такие эмоции к родителям. Питеру всегда было плевать на предрассудки. Он любил своих родителей. В равной степени. — Пап, Боже, ты живой, — выдохнул Питер, обвивая его руками и утыкаясь мокрым носом в шею. Он шмыгал и глотал рвущиеся слезы, цепляясь за эластичную ткань поддоспешника на спине. Тони обнял его в ответ, поглаживая по острым лопаткам и лохматым, каштановым волосам. Он тоже соскучился. Жутко соскучился. — Да, Паучок, твой контуженный дружок меня спас, — усмехнулся Тони, немного отстраняя от себя сына и осторожно стирая мокрые дорожки с его чуть покрасневших щек. Питер дернулся при упоминании Уэйда и зажмурился, словно ждал, что Старк опять устроит ему разнос за общение с наемником. И Старк бы устроил, обязательно, но, как-никак, он был должен Уэйду за спасение. Ведь, каким бы идиотом и психом тот ни был, но по просьбе Питера поплелся неизвестно куда, чтобы спасти его. Это что-то, да значило. Возможно, Уилсон не такой уж пропащий, как Тони всегда считал. Он сам, вполне вероятно, двинулся бы, если бы у него сначала случился рак, а потом и полное бессмертие вкупе с уродливыми рытвинами на коже. — Я рад, — Питер чуть улыбнулся, надеясь разрядить обстановку и отвлечь отца от своей пары. Но Тони злиться и не собирался. Только потрепал по волосам и усмехнулся. — Иди уже, кое-кто торчит на пороге башни и орет о том, что будет ждать, пока ты не придешь, — он подтолкнул Питера к выходу. — Только без громких новостей потом, иначе головы обоим оторву! Старк-Роджерс удивленно захлопал глазами и прислушался, различая далеко внизу знакомый до боли голос Уэйда. Тот действительно орал на весь Нью-Йорк, описывая его задницу самыми разнообразными эпитетами. От этого Питер залился краской и посмотрел на отца исподлобья. Тот в ответ ехидно ухмылялся. — Ты больше его не ненавидишь? — наивно захлопал глазами Питер. — Я его и не ненавидел, он просто слишком раздражающий и громкий, — фыркнул Тони, и Питер, пожалуй, был с ним согласен. — Но он твоя пара, поэтому больше отстреливать его из репульсоров не буду. Только при особой необходимости. Так что иди, пока я не передумал и действительно не убил его, чтобы так не орал. — Спасибо, пап, — Питер порывисто обнял его и звонко поцеловал в заросшую щетиной щеку. Он почти вышел из лофта, но застыл и обернулся. — Пап, Стив, он… У Тони едва сердце не стало от таких слов. Он сильно сжал кулаки, добавляя к ране от пули на плече еще и кровоточащие ладони. Щеку он, кажется, тоже прокусил. — Ему было очень плохо, пап, — признался Питер. — Но, я проверял, с ребенком все хорошо, а вот сам он… Ты осторожнее, он очень нервничает, а ему нельзя. И он не спал, отказывался есть. Упал в обморок от голода, и кровь из носа потекла от перенапряжения. Тони почти зарычал. Так и знал, что этот болван себя доведет. Хотя, он бы поступил аналогично. Чтобы забыться, не сжирать себя заживо от волнения и страха, он бы работал, как проклятый, в попытках сразу найти, потом отомстить. В этом они со Стивом были очень похожи. — Я разберусь, малыш, — пообещал Тони. — А ты иди. — Хорошо, только не шумите сильно, — Питер, кажется, лукаво подмигнул Старку, намекая на хорошее завершение конфликта. Тони фыркнул и покачал головой. Когда Питер весело сбежал по лестнице, о чем-то споря с Джарвисом, Тони проследовал на кухню. Он знал, что Роджерс был там. Так и оказалось. Стив застыл каменным изваянием к нему спиной, когда Тони показался на кухне. Его плечи задеревенели, а кружка в руке дрожала, расплескивая чай. Приятный запах малины, который Тони так любил, сейчас отдавал горечью волнения и кислинкой боли. А Старк терпеть не мог, когда Стив страдал. Осторожно подойдя ближе, Тони оказался всего в шаге от своего омеги, кажущегося таким хрупким, осунувшимся и похудевшим сейчас. Коснуться первым он не решался, и Стив сделал это за него, швырнув полную кружку в раковину, обернувшись и буквально налетев на него. Тони не противился, позволяя родным рукам обнять себя. И обнял в ответ так же сильно, но осторожно, чтобы не причинить вреда ребенку. — Тони, Тони, Господи, Тони, — тихо, сорвано шептал Стив, цепляясь за него, шаря руками по телу, словно пытаясь убедиться, что Тони действительно здесь, что он жив. — Боже, ты живой! Тони, Тони! Как же я тебя ненавижу! Как же я рад, что ты жив! Роджерс захлебывался шепотом, тыкаясь Старку носом в шею. Он бесконечно повторял, как ненавидит, как любит и повторял его имя. Словно одержимый. И Тони понимал его. Он постепенно чувствовал, как метка переставала болеть и пульсировать, а внутри разливалось тепло. Его пара снова была рядом. — Я здесь, все в порядке, Стив, я здесь, — пытался успокоить его Старк, беря лицо в ладони и покрывая его мимолетными поцелуями. Сначала подрагивающие и слипшиеся от слез ресницы и глаза, горящие от смущения и мокрые от слез щеки, подрагивающий подбородок и дрожащие, искусанные губы. Желание близости постепенно одолевало его, вызванное облегчением, накопившимся страхом и напряжением. Хотелось почувствовать так близко, как возможно. Вдавить в себя, вплавить, чтобы больше не рвало на части от удушающего страха за свою половинку. Всякий раз, как они разделялись, это было невыносимо. И для Тони, и для Стива. Изнутри словно тянули все жилы. Накрыв соленые губы Стива своими, Тони углубил поцелуй, прижимая капитана к себе, вдавливая бедрами в бедра, придерживая одной рукой за подбородок, а другой — под спину, чтобы не отстранился. Но Стив и не собирался, чувствуя то же самое. Смесь чувств, которая будоражила, уничтожала, выжирала без остатка. Он отвечал на поцелуй, сплетаясь языками, захлебываясь редкими порциями вдыхаемого воздуха. Его руки гладили спину и плечи Тони, сжимали и массировали. Он все еще пытался доказать себе, что это не глюк и не мираж. После стольких дней истощения и недосыпа всякое могло быть. Однако Тони был здесь, с ним. Проведя рукой от шеи к плечу, Стив почувствовал, как Тони напрягся от резко вспыхнувшей боли и чуть прикусил его губу. Они оба дернулись и отстранились. Роджерс заметил на своих пальцах кровь. У Тони на плече было пулевое ранение. — Тони, нужно обработать рану, — поспешно заявил капитан, стараясь выпутаться из кольца сильных и горячих рук, но у него не получилось. От истощения он был слишком слаб, а волны знакомого жара затапливали его — отложенная течка давала о себе знать. — Слышишь меня? Иначе кровь будет идти. — Все равно, — отмахнулся Старк, которого царапина даже не заботила. Стив был в его руках после двух недель, поэтому ему ничего не было важно. — Господи, Роджерс, плевать на рану. Я чувствую, что у тебя начинается течка! Но она должна была уже пройти! Стив чуть потупился. — Задержка… из-за стресса, — пояснил он, все еще пытаясь достать до аптечки. — Ты с ума сошел, идиот? — прорычал Тони бессильно, утыкаясь лбом паре в плечо и сжимая его так сильно, что мог бы сломать. Но о ребенке он все еще помнил. — Какой же ты идиот! Господи! Как же я тебя люблю, Стив. Прости, что все так… — Я в порядке, ребенок тоже, — заверил его Стив. — Питер сказал, что это девочка. Он чувствует. — Надеюсь, у нее будут голубые глаза и светлые волосы, — Тони начал хаотично выцеловывать открытую шею. Ему так хотелось быть ближе. Боже, как же ему хотелось. Как же давно он не держал Стива в руках! — Тони, рана! — напомнил Стив, не желая так просто оставлять все это. Он тоже соскучился, тоже хотел ближе и теснее, доказать, что Тони жив, что с ним, что не мираж и не иллюзия. Но здоровье Старка было важнее его желаний. — Все равно, Стив, — выдохнул Тони, оказываясь лицом к лицу, прижимаясь лбом ко лбу. — Просто будь рядом — это лучшее лекарство. — Это мне нужно говорить, — заметил Стив, сдаваясь и обнимая альфу за шею. До спальни они добираться даже не пытались. Слишком нужно было сейчас, не медля ни секунды. Облегчение переросло в такой комок эмоций, что контролировать его было чертовски трудно. И еще течка горячим обжигала внутренности, не позволяя дышать. Жар затапливал, накрывал лавиной, из-под которой не выбраться. Перед глазами плыло и качалось. Запах Тони, приятный, резкий — запах кофе, апельсинов и терпкого виски — ударил в нос, заполняя легкие. Этот запах всегда успокаивал, но во время течки срывал все тормоза. Стив цеплялся за шею альфы, гладил метку, которую Тони позволил ему поставить, зарывался пальцами в волосы, не позволяя отстраниться. Они целовались так бесконечно долго, сплетаясь языками, легко кусаясь, не до крови, но чтобы ощутить. Тони покусывал и оттягивал нижнюю губу Стива, посасывал ее, слизывал кровь, выступающую из мелких трещинок. Его руки шарили по спине, обжигая горячим обнаженную кожу. Он оглаживал бока, мял их, оставляя на бледной коже яркие, алые следы от пальцев. Однако в каждом его движении было столько осторожности, мягкости и внимания, что Стив просто растекался. Он тихо постанывал, мычал и всхлипывал, не в силах держать эмоции в узде. Было так нужно чувствовать Тони рядом. Старк хотел сорваться, но держал себя в руках. Гладил мягко, оставляя росписи красных отметин, целовал до звездочек перед глазами, аккуратно уложив Стива на прочный кухонный стол. Капитан был уже обнажен, с красными от смущения щеками, чуть влажной кожей и милым, округлившимся животом. Он часто-часто дышал и облизывал алые, как вишневый сок, губы. Тони навис над ним, любуясь своим омегой. Своей парой, своим истинным. Внутри что-то зашлось на мгновение, лишив дыхания, и Тони со стоном уткнулся Стиву в шею, целуя так, будто касался святыни. И капитан в ответ гладил его по волосам и спине, успокаивая. — Я сдохну без тебя, — признался Старк. И это была чистая правда. — Это взаимно, — Стив чуть улыбнулся, поглаживая Тони по мокрым от пота вискам и притягивая к себе для поцелуя, обвивая ногами талию. Они были близко, почти склеились, дышали друг другу в рот, деля воздух на двоих. Перед глазами плясали разноцветные всполохи, а сердцебиение было не отличить друг от друга. Стив рисовал на влажной коже спины замысловатые узоры, тогда как Тони покрывал поцелуями открытую шею, на которой отчетливо чувствовался запах малины и шоколада. Он целовал покатые плечи, чуть цепляя зубами кожу, прикусывал ярко выделяющиеся ключицы, щекоча кожу дыханием. Стив лишь поддавался, поощрительно выстанывая имя Тони и сбивчиво шепча просьбы. Старк касался его так, словно Стив был самым ценным, что было в его жизни. Хотя так, по сути, и было. Стив был самым ценным в его жизни. Он, Питер и ребенок, который должен был родиться. Поэтому, опустившись к животу, Тони прижался к нему щекой, чувствуя другую жизнь внутри, и коснулся губами. Одновременно пальцы скользнули в мокрое от смазки кольцо мышц, двигаясь осторожно и размеренно, растягивая и мягко надавливая на горячие и гладкие стенки. Стив извивался и стонал, не отдавая себе в этом отчета. Он просто стремился к Тони, готовый ко всему, что бы тот ни дал ему. Стив любил отдавать себя альфе, доверяя ему, подчиняясь целиком и полностью. Так было правильно. И Тони принимал. Делал все, что Стив захочет, прислушивался к его желаниям и тихим просьбам на выдохе. Жил им, глубоко втягивая запах, усиленный течкой, чуть изменившийся из-за ребенка. Стоило Тони осторожно толкнуться в жаркую и тесную глубину, как они оба гортанно застонали. Стив улыбнулся, протягивая руки, обнимая и осторожно касаясь губами лба. Это показалось интимнее, чем все остальное. Тони закрыл глаза, наслаждаясь близостью и забывая о боли в плече, которая появилась, стоило опереться на руку. Был только Стив. Его дыхание, запах, ощущение кожи под пальцами и голубые глаза, в которых было все, о чем Тони когда-либо мечтал. — Господи, — выдохнул он. — Черт возьми, Роджерс, ты самое дорогое, что у меня есть. Ты и Пит. Стив улыбнулся, целуя его глаза и подрагивающие ресницы. — Я люблю тебя, — выдохнул он в ответ. — Больше не уходи без меня, пожалуйста. Я не выдержу. Если нам суждено будет погибнуть, то вместе. — Я не позволю. Ни тебе, ни себе, — Тони покачал головой, начиная осторожно двигаться, размеренно входя и выходя, давая Стиву в полной мере почувствовать, что они вместе, так близко, как можно. — Это я раньше хотел умереть, а теперь у меня есть причина жить, Стив. — Тогда будем жить, — согласился он легко, толкая Тони в себя. Бессчетное количество глубоких и размеренных толчков, от которых невозможно было даже вдохнуть, аккуратный поцелуй в самый уголок губ, и Тони кончил первым, изливаясь внутрь Стива. Тот задрожал, цепляясь скользкими пальцами за плечи Старка и кончая следом, пачкая белесыми каплями живот. Тяжело дыша, Старк почти завалился на Стива, продолжая держать часть веса на руках. Ему просто хотелось прижаться, чтобы услышать сиплое дыхание над ухом и гулкое биение сердца внутри грудной клетки. Стив не возражал, уткнувшись носом ему в волосы и наслаждаясь запахом. Они пролежали так до тех пор, пока Джарвис не напомнил им, что неплохо бы освободить кухню, иначе они могут замерзнуть. Тони, поцеловав Стива в макушку, осторожно вышел из него, помогая встать. Когда Роджерс повернулся спиной, Старк обнял его, касаясь губами метки. Это было как обещание. Больше никаких миссий раздельно. Мир как-нибудь справится и без них. У них семья, и скоро будет второй ребенок. А еще нужно присмотреть за Питером и его непутевым ухажером. Поэтому плевать на мир. Пусть пока немного подождет.