Microkosmos

Последний рык мотора мотоцикла и можно выбираться из своего убежища.Ведь все нормальные люди существуют днем, а не ночью. Чимин с детства был не совсем нормальным, ему было трудно с людьми, трудно в их окружении, он был словно в клетке.А потом просто ограничил все контакты с ними.Друзья, что были рядом, сменили вектор движения. Рядом с ними было трудно, трудно дышать, трудно ощущать себя каким-то дефектным, неправильным, не таким. Он предпочел не ранить никого вокруг и себя тоже. Он просто заперся в себе и в своей квартире.Его социальная жизнь начиналась в 7:30 кончалась в 16:00, в то же время, когда заканчивались уроки в школе.Чимину 16, и он затворник, хикикомори, если будет угодно. Книги — его лучшие друзья, а фильмы про бунтующую молодежь — иллюзия, благодаря которой он может хоть глазами прочувствовать жизнь, какой она могла бы быть, не будь он социофобом. Он озирается по сторонам, когда выходит из дома, продумывая, сколько времени займет дорога. Чимину нравится гулять по парку. Место, заполненное людьми круглый день, после закрытия аттракционов, перестает быть людным. Скамейка под колесом обозрения — любимое место. Чимин любит глупые метафоры. Он любит сравнивать это колесо с жизненным циклом. Своей жизнью. Жизненный круг: то поднимаешься, то опускаешься, я Чимин стоит на месте. У него нет цели, нет мечты, ему не к чему стремиться, некуда подниматься, а опускаться ниже дна, на котором он уже, просто невозможно. Но он — паренек способный, каждый раз превосходит себя. По части движения вниз по социальной лестнице — он профи. У Чимина нет целей, но есть желания. Он хочет сделать все, что делают подростки, пока им позволяет возраст. Он хочет бунтовать, протестовать. Он хочет прогуливать школу, гулять с друзьями по ночам, хочет рассекать воздух на мотоцикле, таком же, как те, что проносятся у него под окнами до часа N, он хочет гулять по заброшкам, он хочет попробовать наркотики, ведь сигареты он уже попробовал, хочет покататься на полицейской машине (наверное, синдром хорошего мальчика дал сбой), и, наконец, он хочет узнать, что есть любовь, что такое целоваться, какие ощущения при этом испытывают люди, он уверен, что узнает об этом лишь лежа в гробу, когда люди будут целовать его в лоб, провожая на тот свет. Любовь, наверное, это то, чего он жаждет больше всего. Но он знает, что главное — это доверие. Доверие — это то, с чем у него огромные проблемы. Сможет ли он когда-нибудь действительно расслабиться в чужих объятьях, сможет ли целоваться без мыслей о том, насколько он плох в этом, сможет ли он заниматься любовью и не думать, что после этого его засмеют. Неуверенность, ненависть, презрение, вот, что он чувствует к себе. Сердце начинает биться чаще, мысли перестают образовывать единую картину, паника подступает до того, как Чимин видит, что к нему кто-то подсел. Увлекшись своими размышлениями, он просто не услышал мотоцикл, который заглох у ворот парка. Он поворачивает голову и видит парня: он низкий, как и сам Чимин, его волосы обесцвечены, а еще он подозрительно смотрит прямо в глаза. Несмотря на свое телосложение, он выглядит довольно накаченным. Весь его вид внушает страх. Хотя, Чимин же почти на всех людей так реагирует. — Парень, у тебя все в порядке? Ты просто любишь гулять по ночам или кого-то караулишь? Чимин не знает, стоит ли отвечать, но глаза незнакомца говорят, что все же стоит. — Я просто люблю это место. — А ночью потому что ты любишь тьму, да? — Можно и так. Чимин не знает, почему общение с этим человеком дается ему проще, чем обычно. Хоть он и холоден, он явно умеет располагать к себе. Наверное, у него множество друзей и знакомых, он уже сделал все, о чем Чимин может лишь грезить. Почему-то страха нет, или дело в бутылке пива, которую парень выпил для храбрости, как говориться? — Ты выглядишь одиноким. Похож на меня несколько лет назад. — А что с тобой случилось, что теперь ты не одинок? — Теперь я наслаждаюсь одиночеством. Слишком много людей вокруг, иногда хочется отбиться от стаи и побыть волком-одиночкой. — Хорошо, когда ты можешь отбиться от стаи, а не когда стая отбивается от тебя. Откровенно говоря, Чимин просто привык винить себя. Привык говорить, что он перестал общаться с друзьями, потому что ему было некомфортно, он умалчивает о том, что друзья ушли в другие компании, нашли себе парней-девушек, ушли без причин, дабы не слушать каждодневные загоны Чимина. В начале общения они называли его диванным философом, но его философия оказалась слишком надоедлива. — Ты выглядишь бледным, ты днем вообще на улицу не выходишь? — Нет. — Странно, я думал такое милое личико должны видеть люди. Странная улыбка заиграла на губах незнакомца. А вот он и страх, вот она паника. Чимин чувствует как кровь приливает к лицу, он уже не слышит, что говорит собеседник, он держится за голову и раскачивается то взад, то вперед, он в панике, он в прострации, он не жив, не мертв, он где-то посередине. Помогите! — Эй, парень, почему ты так реагируешь на комплименты, — парень трясет его за плечи, обнимает крепко-крепко, даже мать не обнимала Чимина так. Они сидят еще минут 10 и парень с белыми волосами не понимает, почему не сбежал, почему он сейчас обнимает этого человека, почему не бросил. Может, не хочет быть похожим на тех людей, которые его бросали. Через какое-то время Чимин уже ощущает себя здесь и сейчас, он чувствует теплые руки на спине, чувствует свою голову на плече, он хочет убежать, но почему-то в теле усталость, он, словно мешок, держится за этого парня и не может ничего сделать. — Парень, я не хочу сказать, что ты ненормальный, но это было пиздец страшно. — Мне было страшнее. — Что это было? Что такого я сказал или сделал? — Я не знаю, ситуация вышла из-под контроля, я испугался тебя, я не знаю, — слова все еще не хотели собираться в законченную мысль. — Я могу уйти, если ты меня боишься. Чимин все еще в объятьях незнакомца. — Не уходи, с тобой хорошо, почему-то. Мне страшно, но ты такой теплый, мне не хочется, чтобы ты уходил. Ночь — всегда время откровений. Чимин уверен, что никогда бы не сказал такое при свете дня, он бы уже давно не сидел здесь, он бы убежал, стыдясь своей панической атаки. — Хорошо, я не уйду. Я могу побыть здесь еще. У парня, что подсел сюда абсолютно спонтанно, сейчас в голове ураган, Токийское цунами, он не знает, что сказать, как вести себя с этим человеком, но он и сам хочет остаться здесь, он не хочет переставать обнимать человека, которого знает полчаса, без преувеличения. Чимин начинает говорить первым, почему-то он начал воспринимать этого человека близко, ближе, чем родителей, которые уже отчаялись, они уже не уверены, что смогут сделать из этого человека-куклы то, что они хотели. Они просто ушли, перестали пытаться. Разговоры в стиле: «Привет. Как в школе?», — максимум, на который их хватает. — У меня такое бывает. Знаешь, каково это — бояться людей? Они ведь везде, с пауками и змеями ты сталкиваешься не ежедневно, а вот люди… Я будто в огромном террариуме, меня окружают эти змеи, они хотят удушить меня, я им не нужен, им не нужен лишний рот. Я отброс, меня не приглашали сюда, мне здесь не рады. Я знаю, что многие меня даже не замечают, но я слишком сильно реагирую на их слова, на действия. — Люди бывают жестоки. Этой темной ночью, ты — один из 7 миллиардов звезд. Ты важен, как и другие. 7 миллиардов звезд освещает 7 миллиардов миров. Чи мин поднимает глаза на незнакомца, они устремлены на небо, он переводит взгляд и видит небо, звёзды, видит прошлое, будущее, видит миры — жизни людей. Чимину спокойно, он успокоился, и он не хочет, чтобы эта ночь кончалась. Не хочет отпускать незнакомца, он видит в нем мир. Свой мир, свою философию. Они бы сошлись, не будь он таким, дефектным, неполноценным. — Меня, кстати, Юнги зовут. — Чимин. — Чимин, я пойму, если ты откажешь, но я хотел бы увидеть тебя еще раз, здесь же, ночью, под звездами. — Хорошо, завтра увидимся (лишь бы не обманул, думает Чимин. Он просто не выдержит еще одного ухода.). Юнги улыбается, он в последний раз обнимает Чимина, машет рукой и уходит. Чимин сидит еще несколько минут, сомневаясь в своем предложении, во всем произошедшем, раздумья пожирают снова. Он идет домой, смотря под ноги, поднимается домой, снимает кеды и ложится в кровать, заводит будильник: подъем через 3:45. Может, завтра ночью для него начнется новая жизнь. Эйфория. Парень не чувствовал ее, кроме момента первой затяжки сигареты, теперь к этому списку он добавил объятья со странным парнем, который тоже любит ночь. Звезды, и не любит находиться среди людей. Изменения приходят тогда, когда ты совсем отчаялся, когда ты перестал надеяться, перестал думать о том, что будешь делать завтра, для тебя слова завтра не существует. Может, именно Юнги перелистнет страницу календаря Чимина на завтра.