Честь и совесть

      Торин тяжело выдохнул и опустил меч, едва держась на ногах от усталости. Азог повержен. Труп его врага тяжелым блеклым пятном маячил под толщей льда, медленно опускаясь на самое дно и пачкая холодную воду разводами черной крови. Наконец-то война закончилась…       Он убрал меч в ножны и обернулся к несущимся к нему со всех ног Фили и Кили, которые сами шатались из стороны в сторону от многочисленных ранений и поддерживали друг друга за плечи. Следом за ними, спотыкаясь, бежал Бильбо. Тот, к счастью, был цел и почти невредим. Мысленно Торин даже похвалил свою прозорливость. Не зря он тогда подарил малышу кольчугу, ох не зря… — Дядя! Ты жив! — хором завопили братья и чуть не рухнули на него в попытке обнять. Торин добро рассмеялся и пихнул их в сторону. — Жив, жив. Нечего на дядьке виснуть, пошли бы к шатрам лучше да привели себя в надлежащий вид. Война окончена. Теперь мы можем жить спокойно.       Он потрепал племянников по запекшимся от крови и копоти волосам, столь же тепло улыбаясь шмыгающему носом Бильбо. На Торина волнами накатывало облегчение и усталость, он все еще не мог до конца осознать, что наконец справился со своей непосильной задачей, вернул дом, поверг заклятого врага и не дал бесцельно погибнуть своему отряду. На душе было отрадно, а сияющие лица племянников и друга непроизвольно заставляли улыбаться и его. Бильбо, кажется, совсем на него не злился, но мысленно Торин пообещал себе загладить свою вину. Вот так, вчетвером, они и добрались до остального отряда, уже поджидающего их у подножия Враньего пика. К шатрам эльфов и остаткам воинов Даина было решено идти всем вместе.       Гномы смеялись сквозь слезы и душили друг друга в железных объятиях, радуясь победе как никогда. Дом, они вернули дом, гномье королевство, вотчину и сосредоточие их сил и величия, уступающее разве что пока захваченной Мории! Трудно было поверить, что наконец завершился тяжкий поход и кровопролитная битва, свергнут дракон и побежден кровный враг.       Торин сияющими вдохновенным огнем глазами обернулся к ним, показывая рукой на гору, и хотел было произнести короткую, но пылкую речь, как со стороны Эребора послышался страшный грохот. Внутри гнома что-то оборвалось и ухнуло вниз. Дворец рушился. Торин так и замер с поднятой рукой, шокированно смотря на свой только что отвоеванный дом.       Главный вход, через который когда-то столь безобразно вылетел дракон, сшибая все на своем пути, завалил остатки мало-мальски проходимых дорог, а от самого замка остался лишь верхний остов да сама гора. Гномы в онемении и ужасе замерли, бессильно наблюдая за тем, как медленно рушится все то, за чем они шли сюда и ради чего рисковали своими жизнями. Эребор пал.       Торин рухнул на колени, отчаянно крича так, что голос надрывался. С перекошенным от гнева лицом он стиснул зубы, изо всех сил сбивая кулаки о камни, и ругался так, что невольно можно было бы удивиться, если бы не всеобщее горе. Балин с выступившими слезами на глазах смотрел на остатки места, бывшего величественным дворцом, и беснующегося воспитанника. Не было ни сил, ни желания говорить что-либо, горло перехватило спазмом и не давало возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть.       Весь отряд в глубокой печали опустился на землю, прикладывая к холодному мертвому камню головы. Конец. Битва окончена, но и победа теперь не имела никакого значения. Они отвоевали Эребор и тут же потеряли его. Ныли раны, огнем жгло ссадины, но в сердцах сейчас царила боль абсолютно невыносимая, режущая и топящая сознание. Самые юные, Фили, Кили и Ори, неверяще и тихо роптали между собой и бросали на гору быстрые, еще сохранившие искру надежды взгляды. Где-то вдалеке суетились маленькие фигурки, слышны были их истошные вопли и крики. Казалось, что даже эльфов глубоко тронула навалившаяся беда, но сейчас на это было абсолютно все равно. — Полгода! Больше, чем морготовы полгода мы шли сюда, рискуя своими шкурами и терпя такие несчастья, что кому-то и не снилось, а все ради чего! Ради того, чтобы в тот же миг потерять все, ради чего этот проклятый поход затевался! — в гневе рычал Торин, швыряя и пиная все, что только попадалось под горячую руку. Камни, что с размаха летели в сторону, от силы удара рассыпались в пыль, не мешали этому даже многочисленные ранения и вновь полившаяся из порезов кровь. Отчаяние и гнев застилали глаза мутной пеленой, заставляя не чувствовать ни боль, ни усталость.       Молчавший доселе Бильбо, равно деливший трагедию со всеми, вдруг очнулся и подскочил, пытаясь хоть как-то подойти к обезумевшему королю и остаться при этом в живых. Как бы ни было велико горе, он не мог позволить Торину навредить сейчас себе и другим. Ему срочно нужна была помощь, нужны были лекари, отдых, но впавшего в состояние аффекта гнома мало что могло удержать. Будь Торин сейчас на поле битвы, то он бы берсерком крушил всех и вся на своем пути, не различая своих и чужих, куда более сильных противников и более слабых. На мгновение Бильбо стало даже жаль, что сейчас у гнома под рукой не было ни одного орка, на котором можно было бы выплеснуть свой гнев. — Торин, успокойся, послушай же меня! — крикнул он, хватая его за руку и пытаясь остановить. Сгоряча тот по инерции не замедлил размах и отшвырнул беднягу в сторону, на камни, даже не обратив на это внимание. Кто-то из отряда было кинулся ему на помощь, но полурослик жестом велел оставаться на месте. Бильбо поднялся и, прихрамывая, подошел снова. — Успокойся же наконец! Ты сейчас покалечишь себя или еще кого-нибудь! Тебе нужен врач! — Успокоиться? Ты предлагаешь мне сейчас успокоиться?! — бесновался Торин, надвигаясь на перепуганного полурослика. Тот пожалел, что вообще открыл рот. — Главная цель моей жизни, огромное королевство гномов, великая держава, мой дом, наконец, превратился в руины! Смел к чертям смысл всех пережитых нами опасностей, взорвался, рухнул, Моргот его дери, как карточный домик, а ты предлагаешь мне успокоиться?! Да ты только представь себе, если бы ты был изгнан из Шира вместе со всем своим трусливым народцем, был предан тем, кого считал союзником. Если бы скитался в нищете и голоде долгие годы, терпел унижения перед людьми и надрывался без сна и отдыха ради того, чтобы прокормить семью! А после вернулся бы наконец с ничтожным отрядом отчаянных храбрецов, в зыбкой надежде на спасение, а твой дом на твоих же глазах превратился бы в пепелище! И ты после этого смог бы вздохнуть и просто развести руками, сказав: «Ну что, ребята, бывает»?! Да кому я вообще это говорю! Ты же хоббит, твой народ вообще не ведал горя большего, чем пропавший урожай! Вы не чувствовали вкус победы после тяжелой битвы, не держали в руках оружие, опаснее кухонного ножа, а убивали разве что жуков на грядке! Ты вообще и носу бы не казал из дома, как и твои сородичи, покуда тебя не пнули бы под зад, как развалившегося под ногами кота. И ты еще смеешь чему-то меня поучать! Да я отдал бы всю свою жалкую, никчемную и наполненную страданиями жизнь, лишь бы вернуть Эребор. Если бы только ценности ее хватило для спасения нашего дома, я бы не раздумывал ни секунды и лишился ее без сожалений. Даже чертов Аркенстон отдал бы. Но даже если бы это и было возможно — целая гора за одного ни на что не годного гнома и какой-то камень…       Голос гнома утих и оборвался. Сбившегося тяжелого дыхания едва хватило на столь длинную и эмоциональную речь. Он крепко сжал кулаки, хрипло дыша, и собрался было сказать что-то еще, но лишь молча махнул рукой, собираясь уйти. Остановил его голос полурослика. — Торин. — Взгляд Бильбо стал неожиданно уверенным и жестким. Он поджал губы, гордо вздернув голову и смотря в опустевшие глаза короля. Внутри него впервые за долгое время заклокотало искреннее возмущение, но отнюдь не из-за привычных оскорблений в свою сторону, которые по большей части были правдой. — Ты упрямый, глупый и дубоголовый гном, не видящий ничего дальше своего носа.       На несколько мгновений Торин было ожил, обернувшись, и хотел прервать наглые речи, но Бильбо не дал ему это сделать, пылко продолжая выплескивать накипевшее и дерзко тыча пальцем ему в грудь. — Ты говоришь что-то о чести и доме члену того самого отряда, который ведет к цели король-самоубийца. Но лидер наш таков не из-за сложности поставленной им задачи, а из-за своего постоянного эгоистичного порыва броситься под острие кинжала в любой битве, спасти любого из нас ценой своей жизни, когда это даже не обязательно, а потом подвести весь поход и оставить нас без предводителя! Поверь, всем будет абсолютно все равно, кто и как убил Азога и Смауга, но всем будет важно, что случилось с тобой. Ты, именно ты и никто другой зажегся этой благородной целью. Ты повел всех нас сюда, ты помог преодолеть нам те опасности, на которых давно погиб бы кто бы то ни было. Ты заставил каждого из нас, даже меня, поверить в то, что все вместе ты справимся! А сейчас утверждаешь, что ни на что не годен и даже ни капли не ценишь свою жизнь! Ты эгоист, Торин. Не в обиду остальным скажу, но если бы не было тебя, то ни у кого бы не возникло и мысли хотя бы попытаться созвать кланы гномов и двинуться против огромного дракона! Но что такое гора против одного, как ты сказал, жалкого и никчемного гнома? Что такое одна гора, которую можно восстановить, против жизни великого короля и предводителя, который в одиночку помог огромному народу воспрянуть духом, найти и отстроить новый дом. Который трудился во сто крат больше других днем и ночью, но даже тогда не бросил попытки вернуть родину. Ты глуп, Торин, лишь потому, что не видишь своих заслуг и цены твоей жизни. Да, я всего лишь обычный хоббит, выдернутый из своего кресла, но, в отличие от тебя, я знаю, что чья-то жизнь стоит куда больше, чем все горы вместе взятые. Жизнь короля, предводителя, воина, чьего-то родича и настоящего друга. Моего друга. Быть может, все со мной не согласятся, но я думаю, что все еще можно будет исправить. Но если ты будешь раскидываться своей жизнью направо и налево, то тут даже Гэндальф нам не поможет.       Все замерли в пораженном молчании. Онемевший Торин широко раскрытыми глазами уставился на упрямо смотрящего на него Бильбо, который уже начинал немного нервничать. За все это время можно было пересчитать по двум пальцам те разы, когда он в открытую перечил воле короля, но даже тогда он не оскорблял его и не тыкал носом в собственные ошибки, как нашкодившего ребенка. Хоббит уже начал было незаметно оглядываться на остальных, выжидая хоть какой-то реакции, если не поддержки.       Первыми отмерли Фили и Кили. Они медленно подошли к Бильбо и положили руки ему на плечи, отчего тот невольно вздрогнул. Кто знает, что может означать этот жест… — Дядя, а мы согласны с ним, — поднял голову Кили, безбоязненно смотря на Торина. Тот все еще молчал, никак не реагируя. Фили кивнул, соглашаясь с братом. — Да, Бильбо прав. Эребор мы восстановим, а вот без тебя нам никуда. Даже не как король, а просто как живой гном и дядя, но ты нам нужен.       Один за одним, остальные члены отряда вставали у Бильбо за спиной, кладя руки друг другу на плечи. Каждый из них негромко высказывал свое согласие и одобрение, даже с лица Балина спала тень горечи от потери дома. Теперь глаза каждого из них горели новым огнем, новой целью. Полурослика охватило небывалое воодушевление от такого странного, но вдохновляющего чувства единения и поддержки собратьев. Наверное, только сейчас он так сильно ощутил свою принадлежность к отряду Торина и понял, что важен им абсолютно взаимно. Он надеялся, что и Торину тоже.       А тот молча стоял, обессиленно опустив плечи под грузом тяжких лет и ответственности. Бильбо даже показалось, что это мрачное изваяние сейчас рухнет на землю, как подкошенное, на своих пошатывающихся ногах. Лицо короля закрывали спутавшиеся и грязные волосы, а руки безжизненно повисли вдоль тела. Торин устал. — Бильбо, — вдруг тихо произнес он. Все воодушевление хоббита мигом улетучилось, сменившись робостью и страхом перед ликом Торина. Кто знает, а не скинет ли он его со стены за дерзкие речи, как обещал тогда? Хотя, собственно, и скидывать-то было не с чего… — Подойди ко мне.       Сглотнув, Бильбо на мгновение сжал и тут же разжал кулаки, набираясь смелости. Он сделал скованный шаг, а потом еще один и еще, оказавшись прямо у Торина под носом. И тут гном упал. Вернее, почти повис на несчастном полурослике, так и норовя придавить его к земле своим немалым весом. Не ожидавший этого Бильбо взаправду чуть не рухнул, но быстро взял себя в руки и поддержал Торина, крепко обвив руками его тело. Впервые за время их встречи, а может, и куда более долгий срок, гном дал слабину. В голове Бильбо не задерживались мысли о том, почему именно он стал тем, кто мог оказать помощь, почему ему оказали такое доверие. Он вообще не думал, сосредоточившись лишь на весе опустошенного горем тела и сохранении равновесия. Только сейчас он заметил, что ладони короля тоже обессиленно покоились у него на спине, едва соприкасаясь с ней от слабости. Шеи коснулось что-то влажное, проведя тонкую мокрую дорожку по грязной коже. Бильбо выпрямил спину, чтобы было удобнее, и успокаивающе провел ладонью по волосам Торина. Кажется, ему это было нужно.       Бильбо стоял, пока хватало сил, а потом несмело нагнулся, садясь прямо на сырую землю и утаскивая молча роняющего редкие слезы Торина за собой. Остальные тактично отвернулись, понимая, что вмешиваться совершенно не нужно. Даже Фили и Кили не стали отпускать своих шуточек и кидаться с объятиями на скупого на ласки дядю. Полурослик мысленно был благодарен друзьям за то, что те оставили их ненадолго, и немного неумело, но искренне поглаживал короля по спине и шептал несвязный успокаивающий бред. А тот послушно сидел рядом с Бильбо, все так же опираясь на него и склонив голову ему на плечо. Впервые за столько времени Торин дал себе волю и отпустил все то, что лютым зверем терзало его душу и мешало спать, не давая покоя даже ночью. Долг перед народом, друзьями, семьей… Потеря родины, оставленная сестра, вовлеченный во все невинный полурослик и, кажется, проваленная затея, на которую никто не возлагал никаких надежд по абсолютно иному поводу.       С каждой тихой слезой с души словно спадал чугунный тяжелый обруч, сковывавший раньше его собственные чувства, желания и эмоции, которые гном задвинул глубоко назад из-за мнимого чувства ответственности за всех. Он наконец смог глубоко дышать полной грудью. Становилось легко, так непривычно легко и пусто, что Торин невольно улыбнулся и тихо засмеялся. Держащий и обнимающий его Бильбо невольно испугался и скосил взгляд на лицо короля, мол, не сошел ли тот часом с ума от горя. Но нет, тот всего лишь искренне и тепло улыбался, будучи счастливым от избавления от того бремени, которое давило на него все это время. И Эребор они восстановят, и Эсгарот, и вернут гномов на родину, и Даину за помощь отплатят… Все это возможно сделать, стоит лишь только захотеть и вовремя попросить друга о помощи. Как вот сейчас.       Торин приподнялся, крепко прижимая Бильбо к своей груди и чуть было не сминая беднягу о свой доспех. Тот затрепыхался, пытаясь вдохнуть и ослабить хватку, на что Торин усмехнулся вновь и обнял его уже куда осторожнее. — Кажется, ты спас меня во второй раз, Бильбо, — улыбнулся он. — Прости меня за все, что наговорил тебе сгоряча. Теперь я перед тобой вновь в неоплатном долгу, как и все мы. Если бы не ты, я потерял бы себя, а гномы — своего предводителя. Смерть — это не та роскошь, которую я могу себе позволить. Мне еще восстанавливать город… — Да что ты, не нужно мне ничего от вас, — смущенно потер кончик носа Бильбо, наконец отстраняясь. — Я просто хочу, чтобы у вас тоже был свой дом, вот и все. И чтобы вы наконец были счастливы. — Я был счастлив все это время, имея таких друзей и семью, но не ценил этого, — серьезно отозвался Торин. Он на несколько мгновений задумался, словно прикидывая что-то, и вздохнул. — Боюсь, мне придется снова кое о чем вас попросить, мист… Бильбо. — Да? — вопросительно склонил голову он. Не так уж часто Торин о чем-то его просит, чтобы не удивляться этому. В любом случае, Бильбо был уверен, что готов помочь, что бы тому не потребовалось. — Ты останешься с нами? — прямо спросил гном. Увидев, как глаза полурослика полезли на лоб, он исправился. — Не навсегда, конечно же, хотя я уверен, что все будут только «за». Хотя бы на первое время, пока мы не восстановим силы и не начнем отстраивать Эребор. Да и кому же, запасы, одежду и лошадь ты вряд ли найдешь сейчас поблизости, так что… — Я согласен, — перебил разглагольствования Торина Бильбо. — Хоть на первое время, хоть на более долгое. Если вам нужна моя помощь, я с радостью окажу ее вам, тем более что домой пока мне в безопасности не добраться. Да и наш путь только окончился, я хочу хотя бы несколько месяцев отдохнуть от седла, беготни, лодок и бочек. Знаешь ли, болит все от них… О приключениях куда лучше читать, сидя с книгой у камина. — Не могу не согласиться, — улыбнулся Торин, легко растрепывая и без того пыльные и лохматые волосы полурослика. — Но нельзя сказать, что это приключение было таким уж плохим. Хороших моментов в нем тоже достаточно. — Абсолютно точно. — Бильбо рассмеялся, вспоминая первые дни и заставший их ливень, который он тогда считал большим несчастьем и неудобством. Торин все подкалывал его по поводу носового платка, на который Бильбо и сам был похож после встречи с троллями.       Солнце клонилось к закату, в обширном лагере гномов пылали костры. Им предстояла титаническая работа, много дней и ночей беспрерывного труда и почти наверняка сильно ужатый паек. Но они шли к этому тяжело и долго, а гномы не тот народ, который привык сдаваться на полпути. И один хоббит, с некоторых пор, тоже. В конце концов, нет ничего невозможного, особенно, если рядом есть плечо верного и надежного друга.