Время позволит нам признаться.

Мечтатели одиноки.   — Эрма Бомбек «Останься со мной. Я не прошу навсегда, хотя-бы сейчас». Эш хочет научиться любить и быть любимым. Эйджи готов ответить взаимностью. Всё это время, проведенное бок о бок с Эшем, останется в душе. Станет отпечатком в сердце. Никогда не затеряется в памяти. Эйджи ни разу не встречал таких людей, как Эш, и тем более таких, как Аслан. Потерянный среди лицемерия и циничности, страдающий в объятьях апатии и играющий роль гордого и своевольного парня, он часто получал пощёчину от жизни. Эйджи никогда не поймёт друга полностью, его боль и страхи. Окумуру научили сожалеть другим людям, он постарается доказать, что не предаст. Ему известно одно — внутренний мир Эша разрушен. Эйджи рад видеть Эша счастливыми. Пусть он знает, что он скрывает всю горечь за улыбкой. Всегда. Их утро начинается как обычно: без энтузиазма заправить постель, ванные процедуры, приготовить завтрак. И только тогда Линкс выглядит как семнадцатилетний подросток. В одном нижнем белье и свободной футболке, торчащими в стороны волосами и заспанными глазами, такой домашний, слабый, беззащитный. Их разговоры бессмысленны, о погоде, планах. Эйджи старается не думать о том, что возможно, они больше не увидятся. Всячески отгоняет эти мысли, которые будоражат естество. Каждый день может стать последним, разве это жизнь? И Эш не выдерживает. Часто он начинает говорить о смерти. Слишком часто. Он задержался здесь благодаря Эйджи. Окумуре страшно слышать, что только ради него кто-то продолжает существовать. Тяжело осознать, что ты являешься настолько важным. Этот груз ложится на плечи, становится непосильной ношей. — Эйджи, ты счастлив? Они сидят за столом, раннее утро принесло свежесть и лёгкий ветерок, который к обеду будет лишь изредка ощутимым. Завтрак ещё горячий. Эйджи отводит взгляд. Он замечает двух птиц за окном. В его голове проносится мысль, он сразу отвечает. — Конечно, — что-то теплое коснулось руки Эйджи, трепетно и неуверенно. На миг их взгляды встретились, солнце спряталось за облаками, оставляя комнату бесцветной, Эш хотел сказать что-то, но остановил себя. Снова эта паршивая улыбка — натянутая и неискренняя. Эйджи вздрогнул. — Будешь кофе? — его голос дрожит. Эш делает вид, будто не замечает. Их руки всё ещё сомкнуты. — Скорее… я хочу обнять тебя, — перед Эйджи открывается прекрасная картина. Он не скажет, что на самом деле наслаждается Эшем, его красотой. Порой от этого становится паршиво. Это неправильно, совсем. Линкс прикрыл глаза, его выражение совершенно спокойно и невинно. Эйджи на самом деле мечтает, чтобы Эш оставался таким всегда. Таким прекрасным, светлым. Он знает, что у американца получится улыбнуться по-настоящему, искренне и беззаботно. Окумура будет верить.

***

— Слушай, Эйджи, — Эш тихо шепчет, уткнувшись в его ключицу, когда они перебрались на кровать, — мне нужно уйти сегодня, надолго. — Просто обещай, что вернёшься, — Эйджи крепче обнимает его за плечи, прижимает к себе, — я буду ждать. Они больше не в силах говорить что-либо, если верить в лучшее, то время позволит признаться.