Кофе на ночь

      В здании уже почти никого не осталось, когда Мелло проснулся от затянувшегося послеобеденного сна. За окнами вечереет. Солнце все глубже утопает в куче зданий, насаживаясь на острые пики высоток и, как сдувающийся шарик, становится все меньше. За что Кель и любил местоположение главного офиса «FTU», так это за прекрасный вид из окон, будь то ночь или же день. Эта корпорация начала сотрудничать с мафией еще до того, как Мелло вступил в нее. Долгие и взаимовыгодные отношения несли хорошие плоды обеим сторонам, и никто не жаловался.       Потянувшись, он бодро соскочил с нагретого места, еще раз, громко и сладко зевая, потянулся, уверенный, что никого рядом нет.       Услышав довольное и затяжное «аааа», Рената выглянула из-за компьютера, чтобы узнать, кто еще остался в офисе. Увидев слегка взъерошенные блонды и кожаную жилетку, девушка опешила. Секунду помедлив, она спряталась обратно за монитор, но, будто почувствовав ее присутствие, Мелло повернулся.       «Вот же, блин» — прозвучало где-то в глубине души парня, совсем не ожидавшего здесь увидеть Ренату. Они не то, что избегали, но как-то странно вели себя, заметив друг друга. Старались не оставаться наедине, почти не ссорились и не ругались, на удивление остальным, привыкшим к их постоянным громким перепалкам, которые уже стали неотъемлемым ритуалом дня каждого мафиози, который работал с ними.       Девушка сделала вид, что совсем не замечает Мелло и что она полностью погружена в работу. Сосредоточенно читая уже третий раз одну и ту же строчку, Рената краем глаза наблюдала за ним, прислушиваясь к каждому шороху, издаваемому им. Кель же отвернулся, уставившись в окно, которое становилось все темнее, и тоже прислушивался к каждому звуку. Вот щелкнул выключатель настольной лампы, вот, как всегда неуклюже, она взяла карандаш из органайзера, стук по клавиатуре, скрип кресла. Как же ему захотелось лечь обратно, спрятавшись за спинку дивана.       «Соберись, тряпка!» — скомандовал он, конечно, не вслух. Кожа на диване противно скрипнула. Боже, как он мог не замечать раньше всю громкость этого противного звука? Натянув на лицо спокойность и смелость взгляда, парень прошел к кофемашине. Ни одно его движение не осталось незамеченным.       Как раз в этот момент вошел Джон — высокий улыбчивый парень чуть постарше Келя. Он нес какую-то папку. Заметив у кофейного аппарата Мелло, его лицо на секунду перестало быть таким довольным, улыбка спала, в глазах появилось недоумение и… неужели злость? Кель усмехнулся про себя и проводил взглядом обломанного парнишу до компьютерного стола. Джон снова просветлел, обратившись к Ренате. Видимо, она попросила его сходить в архив за какими-то бумагами, а тот, будучи несказанно рад этому, ломанулся без оглядки. Сначала Мелло слушал, стоя спиной к ним, всем нутром показывая, что кроме кофе, его ничего не волнует, но после подумал: — Если бы не было той ночи, как бы я себя повел? Именно, — и, изображая натуральность, он повернулся и впритык, нагло стал следить за говорящими, облокотившись на рядом стоящую тумбу с папками.       Рената не могла не заметить этого, и поэтому тоже стала играть в натуральность действий, делая вид, что внимание Мелло ее ни чуть не смущает. Но вот кофе готов, разговор окончен, и продолжать его девушка не собирается, в отличие от Джона, но присутствие Келя его крайне смущает и ставит на иглы; потому, пожелав девушке доброй ночи, он удалился, по дороге наткнувшись на встречу ему идущему с кофе в руках Мелло.        Они снова наедине. Снова воздух зарядился решимостью нерешительных действий, слишком резкой натуральности и незамечания друг друга. Из-за того, что он проспал, придется оставаться в офисе для завершения работы. Как назло и домой не уедешь, Мэтт еще с утра предупредил, что приведет очередную пассию. Уже полпервого, кружка пуста, но выпитый кофе не бодрит.       «Очередная китайская растворимая хрень», — но пелена, так заманчиво покрывавшая глаза, приглашая их в царство Морфея, и незаконченная работа заставили его пойти за еще одной дозой «растворимой хрени». По дороге краем глаза он увидел, как Рената почти клюет носом, но с великим мужеством не сдает позиции. — Кофе будешь? — из-за долгого пребывания в глушащей тишине он сказал это громче, чем ожидал.       Немного помедлив, осознавая, что обратились к ней, Рената зависает над ответом. Может ей почудилось? — Что? — Я спрашиваю, кофе будешь? — повторил Кель. Ему почему-то очень сильно захотелось ей предложить кружечку ничуть не бодрящей «хрени». Стараясь казаться как можно более «самим собой», руководствуясь тем «чтобы он сделал, если бы не было той ночи», он либо переигрывал, либо ему просто так казалось. — Ммм… — Но ты быстрей решайся!       Возглас доносится будто из-под воды, девушка кое-как устояла перед накатившей на нее волной оцепенения и выдавила из себя согласие. Долгие секунды приготовления кофе, десять метров по комнате, которые дались Мелло особенно трудно, и вот он уже около нее. Рената не поднимает глаз, полностью сосредотачиваясь на расплывающихся строчках, смысл которых стал для нее уже чем-то необъяснимым. Сердце с каждым его шагом по направлению к ней билось все реже. И вот он перед ней с двумя кружками кофе. Подошел, сел на стул, который стоял прямо около ее стола, поставил кружку под сдавленное и сухое «спасибо», положил руку на стол, полностью расслабившись телом, но весь напряженный внутри. Она вспомнила, какой он без одежды. Сейчас даже обнаженная его рука казалась ей совсем интимной частью тела, на которую девушка со всей силой старалась не смотреть, когда брала кружку. Вспомнила его руки на своем теле. Как долго еще она ходила с этими призрачными отпечатками, с трепетом вспоминая, с какой нежностью и мягкостью они прикасались к ней. С ужасом Рената понимает, что краснеет. Скорее подносит кружку к лицу, будто щитом прикрываясь ею от прямого взгляда голубых глаз.       Внимательно и жадно вглядываясь в каждую ее черту, Мелло останавливается на глазах, полуприкрытых и уставших, и сразу вспоминает, как они такие же, полузакрытые, смотрели на него тогда. Только веки закрывались не ото сна, а от ярко ударившего алкоголя и нескрываемого уже после этого кокетства.       Рената же, не удержавшись и посмотрев на него, понимает, что эти холодные льдинки сейчас на нее смотрят без единой капли интереса. Очередная галочка — не больше. Ну что, ликуй, Мелло, соблазнил и все, теперь и ругаться со мной бессмысленно и доводить до белого каления тоже. Пика вершины достиг, теперь пора на другую взбираться. Она ставит кружку на стол, но слишком резко, из-за чего несколько капель горячего кофе попадают ей на руку.       Мелло непроизвольно вспоминает, когда девушка сжимает губы от резкой, но недолгой колкой боли, какие они нежные и мягкие на вкус. Он, конечно, не думал, что Рената зажатая в плане постели, но то, что было между ними… Слишком раскрепощенная, горячая, голодная и прекрасная. Мелло пробегается взглядом по ее телу, вспоминая ее обнаженной, в то время как та пытается что-то усердно печатать. Никогда он не думал, что так долго будет отходить от одной лишь пьяной ночи с девушкой, с которой, как Кель был уверен до того момента, ничего и никогда не будет, кроме препирательств и взаимной антипатии. Может быть она ничего не помнит? Вполне возможно, тем более на утро у нее даже не могло возникнуть, при таком варианте, предположений о подобном, ведь Мелло уехал раньше, чем она проснулась. — Ты еще долго будешь тут сидеть? — через чур игравшая смущенность и надоевшая тишина под бой клавиш Ренате изрядно надоели, тон получился довольно раздражительным. — Кофе допью и пойду, — холодно ответил тот, внутренне дав себе утвердительный ответ: «Она ничего не помнит». Ему так казалось, и какая-то часть его подтверждала и хотела верить в это. Оставив на дне кружки недопитую муть с кофейным песком, он начинает собираться домой, надеясь, что не застанет там друга в самом «разгаре», итак переживания одни сегодня, а тут еще и кошмары сниться будут.       Дверь, будто отрезая, хлопает за спиной мафиози. Рената остается совсем одна. Прервав работу, она надолго застревает в воспоминаниях, полном разборе своих мыслей, поведения Мелло, своего, той ночи и, найдя козла отпущения в алкоголе, решает бросать пить.