Broken hearts

Истерика, срыв, как обычно, когда у нервы к хуям проебанны. В этот раз как повод — чашка разбитая, чашка любимая. И слезы катятся, ведь сердцу дорого было, и так неприятно, и у Сашки уже руки дрожат, крик в горле застывает. И уже не успокоится никак, ведь все, что за день накопилось, выходит. Сашка снова плачет. И нервно встает, рукой шарит по столу в поисках успокоительных. А еще шаги слышит сквозь нервный плач. Денис, наверно, уже заебался это терпеть. — Саш, что такое? — Вопрос виснет в воздухе, Денис все и так видит. Снова слезы, снова истерики. Уже слишком долго все это продолжается. Саша всегда была очень чувствительной, но в последнее время ни одного для без слез не обходится. Но Черышев терпит, не отступает и сейчас заботливо на диван усаживает и подает такую нужную таблетку и стакан с водой. — Сашенька, не плачь, прошу тебя, успокойся, все хорошо, ничего не случилось, — как бы девушка ни хотела, успокоиться не может, она послушно пьет успокоительное и утыкается в плечо сильное. Денис гладит по голове, что-то успокаивающее шепчет. Саша утирает слезы, голову поднимает. Смотрит прямо парню в глаза. Мгновение и Черышев накрывает губы девушки своими, нежно целуя. Слишком не вовремя. Саша в шоке, отвечать не пытается, отталкивает от себя Дениса руками дрожащими. В глазах вопрос немой. Потому что в душе чувство, что все это уже пошло к чертям. Что эти отношения себя уже изжили. — Денис, зачем? Вот зачем, это было так… не нужно? — слез уже у Саши нет, все. А еще в самом поцелуе любви не было, лишь привычка глупая, наивная. — Да что тебе не нравится, Саша?! Что мне еще, на руках тебя везде носить, я для тебя все делаю, как еще мне доказать свою, свою, — и слово подобрать не может, нет такого для него. — Привязанность, Денис, ты это хотел сказать? Да нет у нас любви, и не было никогда, — Сашку несет, она свои слова уже не контролирует. Денис не отвечает, взглядом нечитаемым смотрит, а после из квартиры уходит, дверью хлопает, кинув напоследок: «Заебала, истеричка!» — Ну ты и гандон, Денис! — но не слышит он. Саша злится, безумно злится. Назвать её истеричкой практически не из-за чего? Она бьет кулаком по столу, позже шипит от боли и сожалеет. Но. Она ведь и вправду самая настоящая истеричка, наорала на парня из-за поцелуя, всего лишь проявление заботы, разве нет? А она так завелась. Что же она наделала. Саша садится на диван, закрывает лицо руками. Она облокачивается на спинку и глубоко вздыхает. Вдруг она замечает на краю стола забытый Денисом телефон. «Психолог» — проносится в голове девушки. Денис довольно долгое время ходил к психологу, но, по объективным причинам, Головину с собой не брал. А сейчас она совсем не знает, как исправить ситуацию и прояснить все. Нужна помощь. Она без раздумий берет телефон, находит в контактах «Психолог» и тут же набирает. — Алло? — отвечает приятный женский голос. — Здравствуйте, мне нужна ваша помощь, — Саша довольно уверена, говорит четко, знает, чего хочет. — Хорошо. Будет нормально, если я подъеду сейчас? — от этого вопроса Головина опешила, но среагировала мгновенно. — Да, конечно. — Хорошо, сейчас буду. Вопросов в голове девушки совершенно не возникло, нет. Она просто терпеливо ждала приезда психолога и настраивала себя на долгую беседу. Она немного прибралась и привела в порядок себя, после чего услышала дверной звонок. Открыв дверь, Саша ожидала практически всего, однако не девушку в легком пальто до колена, из-под которого можно было заметить кружевные чулки, а макияж на лице девушки был слишком вызывающий. Нихуя это не психолог. Да и девушка за дверью смотрит с неким удивлением в глазах. Конечно, дверь ей открывает заплаканная девочка в домашней одежде, по глазам видно — совсем молодая еще. — Ну-ка, меня Александра зовут. Рассказывай, малая, что у тебя стряслось, — сразу понятно, что этой ночью ничего не обломится, девочка перед ней выглядит виноватой, уставшей, да еще и не понимающей ничего. Александра в квартиру проходит, дверь за собой прикрывая, девочке, что ее позвала, наказывает на кухню идти, да сама быстро переодевается. Нечего смущать людей. А на кухне свет приглушен, вино на столе, явно только что достали его, а девушка на стуле сидит, колени к себе подтянув. Определенно еще не отошла ото всего, руки подрагивают, глаза на мокром месте. — Саша. Я Саша — на немой вопрос, на взгляд, — Ты ведь не психолог? — кивок, — Шлюха? — и с такой горькой иронией, с осознанием того, что ее так жестоко наебывали. С обидой. — Ну, так получилось, Саш. Но для тебя сегодня я психолог, рассказывай. — и откуда в душе сочувствие и желание помочь? Долгие разговоры, уже глубокая ночь, под столом уже две пустые бутылки. Девушки уже прилично так пьяные, особенно Головина, для которой этот раз один из первых. — Нахуй этот Денис мне нужен, он ничего не понимает. Я лучше собачку заведу. — Ерохина сразу усмехается, а после тычка в бок от недовольной Саши только громче смеется, прижимая девушку к себе за плечи. — Ты еще многого в жизни не понимаешь, малая. Денис просто не твой человек. Ты еще найдешь того, с кем захочется не только всю жизнь провести, но еще и умереть. Александра тут же чуть слышно вздохнула, а Сашка подняла голову и впервые столкнулась взглядами со своей гостьей. Такие ярко-голубые глаза, очень красивые, хочется смотреть бесконечно. Но Головина замечает изменения в настроении девушки и решает уточнить, возможно не слишком аккуратно: — А с тобой такое было, Саш? Ерохина не удивлена, снова усмехается, но на этот раз грустно и глаза не отводит, снова смотрит пронзительно. В голове у нее противоречия — стоит ли рассказывать какой-то незнакомой девчонке то, что никто никогда бы не узнал? Но ведь эта самая девчонка делится с ней, открывает ей душу. Так почему бы не высказаться ей? — Было. — девушка ненадолго затихает, будто бы подбирая нужные слова. — Мы встретились в институте, я еще тогда училась. Она была безумно красива, носила платья в цветочек, была прекрасной, примерной девушкой и училась так же. Ну, а я. была полнейшей раздолбайкой, не ходила на пары, а когда ходила, то все равно ничего не делала. А Головина слушает, вникает и кивает, сама удобно на плече девушки устраиваясь. — Все как-то быстро завертелось, мы признались друг другу, стали встречаться. Все было прекрасно. Спустя немного времени, она узнала что больна. Причем серьезно. Мы ездили в частные клиники, покупали дорогущие препараты, я всегда была с ней, поддерживала. Ничего не помогало, ничего. На глазах старшей уже слезы, горячие, искренние. Все-таки соль на старые раны. В голове у девушки сейчас пустота, а на душе лишь тоска. — Она угасла через несколько месяцев, я не смогла ее спасти. Саша в глаза чужие смотрит, видя там такую дикую боль, что самой слезы сдержать трудно, и в каком-то порыве утешить, успокоить она обнимает Александру, к себе прижимает, на пол усаживает, шепчет, что прошлое в прошлом. Так они и сидят, в обнимку, со слезами на глазах и растоптанным сердцем да бутылками алкоголя вокруг. Александра руку в чужие светло-русые волосы запускает, пряди ласково, отчаянно перебирая, в то время как Сашка носом в ключицу утыкается, чуть всхлипывая. У обеих ощущение, что они одни во всем мире, что их все оставили, и эта беззащитность с одиночеством просто убивают, сил плакать не остается, просто сидеть так на полу, вместе. А потом алкоголь в голове младшей щелкает, она тянется к чужим губам, несмело целуя, пытаясь боль свою утешить и чужую забрать, но потом уже в страхе отстраняется, в глаза Ерохиной испуганно смотрит. — Саша… ты, — старшая слов выговорить не может, поэтому решает разговаривать действиями, за руку с пола поднимает, а после возобновляет поцелуй, нежно, но с долей отчаянья касается чужих губ, за талию к себе прижимает, отпускать не собираясь. — Спальня где? — шепчет тихо, в ухо, боясь спугнуть. Головина в спальню ведет на шатающихся ногах, боясь и нет одновременно всего, и замирает на пороге в нерешительности. Александра сзади обнимает, покрывает шею поцелуями и ласково своими пальцами по чужому запястью поглаживает, пытаясь придать хоть крупицу уверенности, но Ерохина осознает, что сейчас все должна сделать Саша, нужно именно ее желание. И Сашка не подводит, шаг к незаправленной кровати делает, за собой утягивая старшую, целует сладко, чуть провоцирующе, понимая, насколько поцелуй с Александрой различается от поцелуев с Денисом. Две разные вещи, разные эмоции. Ерохина тем временем пальцами чужую шею поглаживает, слыша, как дыхание сбивается, понимая, что именно она нашла. Головина на кровать падает спиной, громко выдыхая от нервов и выпитого алкоголя, Александра мгновенно рядом оказывается, начиная шею поцелуями покрывать, пока рука малой чужой пучок треплет, часть прядок выбивая, а после ласково за ухом проводит, и на это касание тело вздрагивает непроизвольно. — Саша, у тебя есть еще шансы отказаться — каждое слово с трудом, но контроль над собой необходим. Но Сашка в ответ лишь головой мотает, и сама тянется за пьянящим поцелуем, стягивая рубашку со старшей, долго повозившись с пуговицами, а после тянется к застежке чужого лифчика, но Ерохина ее прерывает, — рано, Саша, рано. Александра времени не теряет, чужую домашнюю футболку снимает, поцелуями сначала грудь покрывает, а потом плоский живот, и от каждого прикосновения губ Сашка дергается, выдыхает громко, плеч чужих рукой касается, так и продолжая иногда за ухом поглаживать, ответную реакцию вызывая. Лифчик Сашин легко расстегивается, но стягивать его старшая не спешит, по кромке губами проходясь, первый стон вызывая. Теперь все серьезно. Ерохина смотрит прямо в глаза, склонившись над девушкой и выжидая, словно дикий хищник. В полумраке спальни все кажется интимным, но Сашка такая невыносимо скромная сейчас, от этого у старшей крышу еще больше срывает. Она видит в глазах девушки заискивающее желание, любопытство, смешанное с робостью, ну, а когда та еще и губу закусывает от нетерпения, то Александра не выдерживает. Не говорит ни слова, только лишь целует живот, вызывая легкую дрожь по всему телу девушки, она оглаживает шею, руки, бедра, минуя грудь, как будто специально. Ерохина ухмыляется, поднимаясь чуть выше, прокладывая дорожку мокрых поцелуев к шее, нежно проходится по ней, лаская. Она приближается к бюстгальтеру девушки, но трогать его руками не спешит. Сегодня все не так, как всегда. Девушка наклоняется максимально низко к горячему телу нижней и берет зубами лямочки и по очереди стягивает их с рук Саши, а после и вовсе откидывает. Сегодня Ерохина доминирует, она может оторваться как следует. Хищный зверь поймал свою добычу. Старшая не отводит глаз от лица Сашиного, по-детски невинного. И под этот ее умоляющий, но чуть напуганный взгляд Ерохина обхватывает уже твердый сосок губами, лаская языком и чуть покусывая, второй рукой аккуратно чужую грудь массирует. Это не длится долго, ведь Александре уже хочется поиграть. Она поднимает голову, и вмиг сокращает расстояние до таких сладких губ, старшая их покусывает, получая в ответ чуть возмущенные стоны. Но Александра хочет гораздо большего, а младшая и не против вовсе. Сашка сама уже девушку вниз подталкивает, намекая. Ну, а старшая усмехается, но ослушаться не смеет. Она целует кромку кружевного белья, цепкими пальцами в одно движение его стягивая. Улыбается и губу закусывает, выгибая бровь. Пугающе. Губы — главное оружие сегодня. Головина под опытной Ерохиной с ума сходит от одних лишь поцелуев, даже не представляя, что дальше будет. А Александра времени не теряет, ноги Сашины нахально раздвигая. Младшая пугается, инстинктивно пытается в зону комфорта вернуться, но Ерохина реагирует мгновенно, тут же шепча горячо на ухо: — Не бойся, Сашенька, тебе понравится, — поцелуями влажными в шею добивает. Вот уже целует небольшую ложбинку на лобке, после внутреннюю сторону бедра, отчего младшая содрогается, а старшая лишь хитро улыбается. Ерохина ласкает языком самое чувствительное место, без стеснения шлепая младшую по бедру, сегодня она здесь хозяйка, а Саша сжимает волосы Александры, не сдерживая громких стонов. Головина располагает ноги на спине старшей, подталкивая. Но если малая хочет, то почему бы ей этого не дать? Язык Ерохиной горячий, обжигающий тонкую чувствительную кожу. Сладкие стоны нижней дают понять, что Александре не стоит останавливаться. А она и не собирается. Александра протягивает к лицу Саши два пальца. — Оближешь? — смотрит и ухмыляется. Конечно же да, куда она денется. Головина без сомнений пальцы в рот берет, покрывая слюной. Ну, а Ерохина стала аккуратно вводить пальцы по одному, медленно двигая ими и лаская девушку языком. Саша стонет громко, комкает простынь в руке. Три пальца в ней — много, но так приятно, так чудесно, так необходимо. Голову дурманит, она вцепляется в ключицу Александры, привлекает внимание, к себе старшую подтягивает и целует, откровенно, с напором, какой бы не позволила себе никогда до этого. Александра в ответ движения ускоряет, языком ухо обводит, до шеи дорожку влажную чертит, оставляя метки свои на ключицах. — Саша, — протяжно на выдохе, потому что перед глазами цветные круги, потому что оргазм подкатывает. Головина вся дрожит, чужие пальцы в себе сжимает, кончая. Сжимает чужие волосы до боли, с трудом глаза открывает. Александра перед ней прекрасна — лифчик остался, только подчеркивает нежную грудь, прическа растрепалась, выдыхает часто, глаза расширились. И Саша, чуть отходя, за новым поцелуем тянется, к чужой застежке тянет пальцы, но Александра ее останавливает, головой качает. Тогда Головина чужие руки хватает за запястья, к себе ближе притягивая, рядом на кровать роняет, сама нависает, сама языком проходится по чужом телу. В первый раз проявляет настоящую инициативу, в первый раз ведет, но ведь сейчас это важно, хмель в голове командует, направляет. — Саша, не надо, — старшая все еще остановить пытается, не дает ошибку совершить, потому что иначе рубикон будет перейден, пути назад может и не быть. Но что могут сделать глупые слова сейчас? Саша к чужому животу наклоняется, у кромки белья выцеловывает линию, чужие руки ее отстранить пытаются, но Головина их к кровати прижимает, в одной руке сжимая, не дает ничего сделать. А сама чужое белье стягивает, на секунду зависает, словно решая что-то для себя. Пальцы в чужой естественной смазке смазывает, проникает сразу двумя, знает ведь, что для Ерохиной сейчас это — услада. И верно, та стонет тихо, сдавленно, все еще не может сбросить с себя груз ответственности. — Расслабься, — Саша на секунду движения прекращает, подтягивается вверх, к чужому уху, шепчет, заодно отпуская запястья, — расслабься, прошу. — И в чужом томном вздохе слышит уходящую ответственность, поэтому продолжает. Головина особо не нежничает, знает ведь, как нужно, чтобы было хорошо, по себе судит. Пальцами быстро двигает, одновременно касаясь живота девушки губами, не подходя к груди — Александра так и не дала расстегнуть лифчик. Она чувствует дрожь тела под собой, поэтому третий палец добавляет, а сама ключицу больно прикусывает. Александра просто не выдерживает все, эти эмоции, эти чувства, она глаза зажмуривает, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, не видеть, забыть, расслабится, представить, что на месте этого вчерашнего ребенка она. Но не выходит, словно в мыслях теперь Саша, только Саша, что вышибла боль и обиду. Давно ведь пора было отпустить, любви той не было, была лишь глубокая привязанность. Ерохина по чужой руке проводит, не выдерживает, стонет громко, отчаянно, бьется в оргазме под ласковыми руками и губами. А после чувствует облегчение, словно камень с души свалился. Саша сейчас выглядит растерянно, словно не знает, чего ожидать, что же будет дальше, и старшая ее к себе подтягивает, обнимает, укутывает в теплое одеяло. — Отдыхай, Саша, отдыхай, — и этому голосу противиться невозможно, поэтому Головина расслабляется, глаза закрывает, проваливаясь в сон. Александра любуется умиротворенным личиком девушки, наконец-то младшая может расслабиться после такого тяжелого дня. Ерохина аккуратно поглаживает по плечу, но вскоре и сама засыпает, не в силах справиться с навалившейся усталостью. Утро встречает теплыми лучами солнца, они заливают комнату ярким светом, вынуждая старшую проснуться и хотя бы попытаться открыть глаза. Она находит под боком хрупкое тело Сашки и улыбается, успокаиваясь. Девушка аккуратно поднимается с мягкой постели, стараясь не разбудить лежащую рядом Головину и начинает собирать вещи, разбросанные по всей комнате. Она одевается, спешит покинуть квартиру. Не хочет, но знает, что нужно. Саша должна сама разобраться в себе, Ерохина уже сделала все, что могла. Девушка думает, что уйти сейчас может быть ошибкой, что младшая может подумать, что даже какая-то шлюха с улицы, которая внезапно стала самой родной, и та бросила её. Нет, так нельзя. Она находит карандаш и клочок бумаги, оставляя на нем заветные цифры мобильного и простое «позвони, если захочешь» с наивным сердечком внизу. Александра ярко улыбается, целует спящую Сашку в лоб и, неспешно одеваясь, покидает уютную маленькую квартирку абсолютно уверенной, что видит все это не в последний раз и победно улыбается, когда тем же вечером слышит в трубке заветное «Алло» знакомым неуверенным голосом.