Shall we begin?

— Проклятье! — Лукреция рассерженно отшвырнула пудреницу, которой повредила свежий маникюр. Безделушка отскочила от ножки стола и, прокатившись по ковру, брякнулась под ноги мужу. Тот как раз выплыл из ванной — румяный, чисто выбритый и в чём мать родила. — В чем дело, любимая? — пропел Гней, переступая через пудреницу. Он принялся вертеться перед зеркалом, напевая под нос что-то бравурное. Лукреция написала маникюрше, чтобы ждала ее через полтора часа, ласково скользнула взглядом по дряблой заднице Гнея и, взяв с постели отглаженную рубашку, накинула на его худые покатые плечи. Её Гней Корнелий даже в молодости не мог похвастать атлетическим сложением — даром, что потомственный владелец сети фитнес-клубов. А теперь, когда возраст подобрался к полтиннику, стал еще невзрачнее. Враги любили позлословить на эту тему, и каждый первый был уверен, что раз плюгавый Батиат старше своей красавицы жены на пятнадцать лет, их брак держится исключительно на деньгах. Но, о! — как все эти идиоты заблуждались. Матрона Лукреция искренне любила своего Гнея и даже более того — уважала его. За волю к победе, за деловую хватку, за страсть к красивой жизни. Он понимал Лукрецию и её желания, а она – его, и это было важней всего. Они вовремя поняли это и составили крепкую, почти идеальную пару единомышленников, которой и море по колено, и горы по плечу. Про такие тандемы люди с завистью и восхищением говорят – «муж и жена одна сатана». А для услаждения взора и прочих низменных нужд в жизни Лукреции всегда присутствовали любовники. Муж был в курсе и платил ей той же монетой. — Так почему ты сердишься, кто расстроил мою птичку? Поможешь мне? Зов мужа отвлек Лукрецию от приятных мыслей о любовниках. — Не бери в голову, просто маникюр испортила, придется переделывать. Гней рассеянно кивнул и приступил к выбору галстука. Ему предстояла встреча со спонсорами — мероприятие скучное, но донельзя ответственное. Нужно было быть на высоте. — Возьми синий. — Хм, точно? — Он сделает тебя неотразимым, любовь моя. Давай я сама завяжу... — Ты точно не можешь пойти со мной? — спросил Гней, послушно подставляя шею. — Точнее не бывает, — терпеливо ответила Лукреция, одной рукой набивая сообщение в телефоне, а другой поправляя узел галстука. Она умела делать много дел одновременно, Гней за это прозвал ее «цезарем в юбке», хотя юбки госпожа Батиат как раз не жаловала, предпочитая упаковывать соблазнительную фигуру в брючные костюмы. — Ты же знаешь, дела в «Лудусе» сами себя не сделают. — И то верно, — вздохнул Батиат. — И то верно. А что на этот раз? Какие-то проблемы? — Агрон обрел свою вторую половинку, — Лукреция иронично скривила губы. — Правда, половинка мелкая, суетливая, лопочет с сирийским акцентом и отзывается на имя «Назир». Эномай навел справки — паренек эмигрант во втором поколении, и подрабатывал мальчиком для утех у кого-то из всадников. — Да уж, незадача, — Батиат поморщился, будто съел лимон. Он прекрасно понимал, чем обернется выходка Агрона для «Лудуса». Их клиенты — выходцы из патрицианских родов, снобы, каких не видывал свет. Не всякий захочет иметь дело с фитнес-тренером, который связался с сирийцем. И уволить его нельзя — людей и так не хватает. — По документам этот Назир будет римским гражданином, — утешила мужа Лукреция. — Агрон сам не свой, заявил, что послезавтра женится и уматывает на месяц в Новую Зеландию. — Какой странный выбор для медового месяца. — В этом есть логика, любовь моя, мелкий сирийский член похож на хоббита. Гней расхохотался и, махнув рукой на проблемы — жена разберется и без него, нашлись бы спонсоры побогаче, — снял с вешалки новый костюм. Таков был их странный ритуал «на удачу» — выбирали костюм после галстука. Работало безотказно. — Как тебе этот, дорогая? — Безупречный выбор, любовь моя. Ты покоришь их всех, одевайся скорее и идем. Через час верный черный «Инцитат» уже стоял возле входа в «Парнас». Нелепая инсула в сто двадцать этажей высотой — не бизнес-центр, а какой-то памятник члену Юпитера. В Капуе такие «члены» стали обычным элементом пейзажа — экономический бум неудачно совпал с модой на стекло, бетон и фаллические формы. Впрочем, когда это фаллосы были не в моде? Пожелав мужу удачи, матрона отправилась на маникюр, а из салона — в «Лудус». Следовало провести парочку собеседований, хотя в успех предприятия Лукреция не верила. Найти замену Агрону в спортивном зале реально, но кто заменит красавчика-немца в постели госпожи Илитии, позвольте узнать? Терять богатую клиентку было очень некстати, но как подсунуть ей замену, Лукреция пока не представляла. Капризная, избалованная богатством мужа дрянь... Уйдет к конкурентам, назло. Из каприза. Сучка... Стукнув кулаком по приборной доске, Лукреция немного успокоилась. Когда она злилась, главное было вовремя спустить пар — и тогда на смену агрессии приходили дельные мысли. Или даже сама богиня Фортуна. Но не в этот раз. Завернув за угол и пролетев на красный свет, матрона не успела вовремя заметить аварийное заграждение. Мощный бампер «Инцитата» снес преграду, словно та была из картона, а дальше всё происходило, как в замедленной сцене из идиотского боевика. Удар о капот, визг тормозов, собственный крик, перед лобовым стеклом пролетает человеческая фигура в оранжевой спецодежде. Словом, ужас. Лукреция каким-то чудом успела затормозить, избежав столкновения с углом дома. Подушка безопасности не сработала, следовательно, ничего страшного не произошло, но нервы сдали. Грязно ругаясь, женщина вылетела из машины. Пальцы с обновленным маникюром тряслись так сильно, что не удержали бы и карандаша. Она села, кажется, прямо на тротуар, обхватила руками колени, и, словно во сне, принялась наблюдать окружившую её со всех сторон бессмыслицу. Она не могла понять, какое отношение всё происходящее имеет к ней, и почему до сих пор никто не поинтересовался её самочувствием, и где проклятый телефон. Она бы позвонила мужу, он бы примчался и... — Эй, вы в порядке? Чьи-то руки заботливо накинули на трясущиеся плечи куртку. — Вы в порядке? — повторил незнакомец и присел рядом. Лукреция молча прислонилась к нему и, вероятно, задремала, а может быть, даже ненадолго потеряла сознание. Очнулась она уже на больничной койке. Слева над ней нависал Гней, справа... Лукреция сощурила слезившиеся от света глаза. Кто-то незнакомый. Смуглый парень с отросшими до неприличия волосами и очень неглупым взглядом. — Кто это? — прошелестела она, едва разлепляя челюсти. — Хм... — Гней озадаченно оглянулся. — Понятия не имею. — Я вызвал его на место аварии, — пробухтел парень и кивнул в сторону мужа. «Голос низкий, приятный», — отметила про себя Лукреция. И вдруг случилось странное — словно молния Юпитера ослепила. Лукрецию накрыло видением, которое длилось менее секунды, но она увидела столько всего, и это «всё» было настолько реальным, что впору было сойти с ума. Она увидела себя и Гнея стоящими на балконе и наблюдающими за тренировкой гладиаторов. Настоящих гладиаторов древности: военнопленных, рабов, свободных ауктариев, продавших свою кровь и плоть за звонкую монету ланисты Батиата. Среди бойцов, прилежно исполнявших команды наставника Эномая, жена ланисты заметила давешнего темноглазого незнакомца. Он был коротко острижен и чисто выбрит, его тело блестело от пота и было столь совершенно отточено для сражений на арене, что он напоминал живую машину и... Её любовника. — Гней... — прошептала Лукреция и схватилась за горло. Во рту было сухо, как в пустыне. Понятливый муж кинулся в коридор, чтобы принести воды. А темноглазый парень остался на месте, неподвижный, как статуя. В его взгляде читалась просьба: протяни руку и... — Крикс!!! — истерично завыл кто-то у нее над ухом. Женщина, беременная женщина, стенала так отчаянно, будто её ранили, распороли, почти убили. Так далеко! Но так близко!.. Руки задрожали еще сильней, чем после аварии. Странное видение вновь овладело Лукрецией, но уже слабее. Она сама не поняла, откуда взялись силы, чтобы схватить парня за руку и дернуть на себя — да так, что тот едва устоял. — Ты помнишь?! — зашипела она, вгрызаясь взглядом в предательскую черноту его зрачков. — Ты помнишь меня, раб?! Помнишь, что со мной сделал?! Ответ прозвучал до того спокойно, что кровь Лукреции на миг застыла в жилах, а потом вся разом бросилась к щекам. — Помню, госпожа, — ответил Крикс, примирительно и лукаво улыбаясь. — Прекрасно помню. Но может быть, мы можем начать всё сначала?