Желанное тепло

      Дождь не прекращался уже несколько дней. Мокрые и хмурые деревья выглядели тяжело и отстраненно. Дорога превратилась в сплошное болото. Комья бурой грязи прилипали к копытам гнедого жеребца, и тот недовольно фыркал и вздрагивал.       Всадник мерно покачивался в седле. Его лицо было скрыто под глубоким капюшоном серого плаща. Он почти не держал поводья, управляя лошадью только коленями. Воин был в пути уже несколько недель, и заставший его так не вовремя дождь портил все впечатление от путешествия.       Добравшись до Бри и попав за частокол, путник тяжело вздохнул и слез с лошади. Улицы города были такие же грязные, как и дорога через лес. И оттого недовольно морщась мужчина шел к большому трактиру.       Подойдя к трактиру, воин выискал мальчишку-конюха и велел ему следить за лошадью как за своей жизнью. Иначе отвечать будет он своей головой. Дождавшись кивка и кинув ему монетку, он направился к дверям трактира.       Трехэтажное здание было обшито свежей древесиной и выкрашено в яркий изумрудный цвет. Войдя внутрь, мужчина чуть не захлебнулся пряными запахами. Со всех сторон несло потом, дымом, печеным мясом с чесноком, элем и корицей. Осмотревшись, путник увидел старого знакомого. Трактирщик с редеющими каштановыми волосами, пивным пузом и хитрым прищуром глаз недовольно смотрел на стойку и что-то на ней старательно оттирал. Вскидывая голову, чтобы в очередной раз осмотреть зал, трактирщик заметил путника и сразу же швырнул тряпку на ту самую злосчастную стойку и вышел из-за неё. ― Лафлиниатон! Дружище! Давненько тебя у нас не было! – пробасил толстяк. ― Здравствуй, Бил. Да, наконец вырвался к вам, – тихо сказал путник. ― Ну, не к нам, а к дочери Торна, – ухмыльнулся трактирщик и хлопнул его по плечу. Люди, сидевшие за соседним столиком, разразились хохотом. ― Она в городе? – встрепенулся путник так, что с его головы спал тяжелый мокрый капюшон. ― А куда она денется? Вот-вот, и ударят морозы. А зимой путешествуют только эльфы и безумцы, – хмыкнул трактирщик и сложил руки на громадном пузе. ― Безумец стоит пред тобой и теряет драгоценное время!       Резко развернувшись на каблуках и не прощаясь, эльф выскочил из трактира и направился по узким улочкам города. Лошадь осталась довольно гарцевать в стойле. Дождь не сдавал свои позиции и припускал все сильнее. Волосы путника давно промокли, обрамляя узкое лицо мужчины. Мимо него проносились стражники и простые горожане, которых в непогоду вынудил выйти кто-то не ниже Балрога. Иначе что им делать в такой ливень да так поздно на улице ― непонятно.       Промчавшись практически через весь город, эльф остановился у дома, удачно втиснутого между пекарней и домом бургомистра. В окошке на втором этаже тускло горел свет. Окно было плотно зашторено и закрыто. Кричать среди ночи было глупо. Мужчина взбежал на крыльцо и постучал в дверь. Простояв так с четверть часа и не дождавшись ответа, эльф снова выскочил под дождь и уставился на окно.       Влезть по фасаду было довольно легко, хотя несколько раз руки соскальзывали. Добравшись до окна, эльф постучал в него костяшками пальцев и притаился. Через мгновение он услышал, как кто-то подскочил и что-то уронил, а после створки окна распахнулись, и оттуда на него посмотрела молодая женщина. ― Лафлиниатон, тебя не учили, что гости входят через дверь? ― Меня учили, что к прекрасным женщинам нужно забираться через окно! – обаятельно улыбнулся эльф. ― Прекрасной женщины здесь нет. Спускайся. Я отворю двери, – сказав это, девушка захлопнула окно и скрылась в темноте.       Оказавшись на земле, эльф снова взбежал на крыльцо и остановился у самых дверей. Услышав щелканье замков и задвижек, мужчина начал непроизвольно улыбаться и переминаться с ноги на ногу. Пройдя в дом и скинув с плеч плащ, эльф первым делом подошёл к женщине, обнял её пылко и жарко. Та вскрикнула и толкнула его в грудь: ― Лафлиниатон, ты же весь мокрый! Ты не мог переждать бурю?! ― взволновано крикнула она. ― Гроза застала меня в двух днях пути от Бри. Да и я был встревожен тем, что могу упустить тебя. Картограф на вес золота нынче... ― мягко проворковал эльф.       Он до этого неотрывно смотрел на женщину, а после мягко улыбнулся, но поймав ее недовольный взгляд, нахмурился. ― Что? ― Из-за тебя на моём полу теперь лужи! Снимай свою одежду и оставляй её здесь. Иди к печке и жди. Воду для бадьи я уже поставила. Грейся, а я пока развешу вещи. ― Я и сам в состоянии развесить вещи. Скажи только, где, ― нахмурился эльф. ― Дай мне о тебе позаботиться, гордец! И не спорь. Я этого не люблю. ― Ладно… ― мужчина сдался и покорно начал раздеваться.       На полу оказался нагрудник из сыромятной кожи, темно-серый камзол с серебряными пуговицами, туника, нижняя рубаха, после он снял сапоги и потставил их в сторону. Следом на полу оказались серые штаны для верховой езды и нижние штаны. Полностью нагой эльф прошел мимо слегка покрасневшей женщины и разместился на кухне.       Наргиль, тяжело вздыхая, собрала вещи и отправилась в небольшую комнатку за кухней. Там у грубы она развесила вещи гостя и проверила лохань и мыло. Вернувшись на кухню, она застыла в дверях, любуясь мужчиной. Тот мягко потягивался, и стон удовольствия сорвался с его губ. Мышцы плавно перекатывались под тонкой кожей. Бледность его в теплом свете свечей потеряла свою молочную белизну и стала немного персикового оттенка. Рельефное тело приковывало взгляд дочери Торна, и она, затаив дыхание, смотрела на гостя. Через его грудь тянулся тонкий белесый шрам. Его неровные края резко выделялись на гладкой груди, сердце Наргиль забилось неровно от мысли о том, что будь рана чуть глубже, то его бы не стало. Мужчина же сидел уже ровно и, казалось, дремал, его глаза были полузакрыты, и длинные ресницы отбрасывали трепещущие тени на щеки.       Решившись, она вошла в кухню и подошла к печи. Вода все еще не кипела, и устало вздохнув, она тронула мужчину за плечо. Тот вздрогнул, после резким движением притянул женщину к себе. Он прижался лицом к ее животу и что-то пробормотал. Теплое дыхание опалило кожу через тонкую рубаху. Вздрогнув всем телом, Наргиль запустила руку в его густые темные волосы и слегка сжала их.       Эльф поднял на неё свои серые глаза, и приподняв слегка брови, сказал: ― Ты так красива, Наргиль ― дочь Торна. ― Не говори глупостей, – нахмурилась рыжая. ― Ты самая прекрасная женщина, – серьезно сказал он. – Ты радуешь мой взор. Радуешь мой слух и греешь моё сердце. ― Бесстыдник! Сидишь нагим на моей кухне, так еще и издеваешься! ― И в мыслях не было. Вода закипела, к слову.       Вдвоём они перенесли воду в дальнюю комнату и наполнили бадью. Эльф осматривал маленькую комнатку. Пол под бадьей был выложен плиткой, и рядом было отверстие в полу. От одной стены к дугой (рядом с грубой) были протянуты веревки, на которых висели вещи. Комнату освещали несколько свеч, и от того было довольно тускло.       Наргиль добавила немного эфирного масла в горячую воду. По помещению распространилось успокаивающее благоухание сирени и чайной розы. Лафлиниатон вздохнул полной грудью и опустился в горячую воду. Усталые мышцы заныли, голова запульсировала и стала тяжелой. Он поерзал в воде и откинул голову на бортик. Женщина хотел выйти из комнаты и дать своему гостю уединиться, но тот схватил её за запястье и одним взглядом попросил остаться. Дочь Торна заправила свои рыжие волосы за уши, и сев на края бадьи, начала перебирать волосы путника. Тот улыбнулся ей и тихо заговорил: ― Наргиль, я так за тобой скучал… Без тебя весь мир кажется мне тусклым. Служба мне не в радость… ― Я не столь сильно сверкаю, чтобы освещать чей-то путь…       Женщина закатила свой длинный рукав и прикоснулась рукой к горячей воде. Подняв руку, она уставилась на покрасневшую кожу. Эльф понял, что дочь Торна была мыслями очень далеко отсюда. Лаф легонько прикоснулся к ней и переплел свои пальцы с её пальцами.       Он рассматривал её профиль, прошелся глазами по высокому лбу, зацепился за нос с горбинкой и остановился на недовольной складке губ. Женщина поджала губы и выглядела не совсем довольной. ― Наргиль? – эльф поцеловал её пальцы и попытался заглянуть в её глаза. ― Лаф, я даже подумала, что ты решил меня покинуть… ― С чего бы я должен был это сделать?       Эльф напрягся и привстал в бадье. Его прекрасное лицо исказилось от удивления. Он попытался заглянуть ей в глаза, но заметив, как она украдкой вытирает слезу, застыл. Лафлиниатон схватил её за руку и дернул на себя. Наргиль с громким вскриком рухнула к нему в бадью. Вода хлынула во все стороны и залила пол. Женщина уставилась на лицо эльфа и удивленно вздохнула. Мужчина же, устроившись поудобнее, положил руки на спину женщине и тихо заговорил: ― Я никогда не брошу тебя по своей воле. Я не повторю ошибок прошлых эльфов, ни страх, ни смерть не смогут разлучить нас на всегда. Только на время. После Битвы Битв мы снова будем вместе, – он легко гладил её спину. – Не стоит отчаиваться и грустить. Как бы это странно не звучало, но здесь никто не бессмертен. ― Ты бессмертен, а я смертная. Ты не посылал вестей о себе, не искал встречи. ― Я ведь тоже не сижу на одном месте. У меня есть работа, обязанности, – он тяжело вздохнул.       Наргиль сложила руки на груди эльфа и оперлась на них подбородком. Эльф задумчиво смотрел на неё и накручивал её рыжеватую потемневшую от воды прядь на палец.       Молчание начало затягиваться. Мужчина и женщина смотрели друг на друга.Лафлиниатон смотрел на неё пожирающим взглядом и женщина не смогла долго молчать. ― Как поживает твой друг? И тот славный мальчик, Армеварон, кажется. ― Лаирасул? Прекрасно поживает. Отковал новый меч и радуется ему словно дитя. Выходили с Армвароном в море на паруснике. Мальчишка быстро учится. Еще немного, и будет заправским воином. ― Это здорово. ― А знаешь, что еще будет здорово? – он заговорчески улыбнулся и провел руками по её спине. ― Что? ― Подняться в теплую постель и лечь спать! Неделя пути вымотала меня…       Женщина мягко улыбнулась ему, провела руками по его груди, плавно поднялась и выбралась из бадьи. Её тело облепила мокрое ночное платье, и она легонько подрагивая выскочила из комнаты.        Эльф проводил её голодным взглядом до самых дверей, он вслушивался в шлепанье босых ног за дверью, как оно тихо отдалялось, и мягкая улыбка сползла с его лица. Он закрыл глаза и снова откинулся на бортик бадьи. Лаф согнул ноги в коленях и опустился с головой под воду.       Вынырнул он из-за прикосновения теплой ладони к своему колену. Наргиль стояла в сухом платье и держала в руках стопку чистых вещей. ― Я оставлю вещи здесь. Как управишься, переверни бадью и подымайся наверх. Я буду тебя ждать…       Сказав это, женщина вышла из комнаты. Осмотрев свою небольшую кухню и потушив свечи, дочь Торна направилась в свою комнату. Её томило сладостное ожидание. Нервно сжимая пальцами подол платья, она села на кровать, после встала и прошлась по комнате. Нервничала она как девица на выдане, хотя уже давно такой не являлась. Снова заправив волосы за уши, она уперла руки в бока и подошла к окну. Дождь не прекращался, и нервно вздохнув, женщина села в кресло и начала расчесывать свои волосы.       Лафлиниатон все не шел и истерзанная ожиданием женщина легла в кровать. Спать уже не хотелось, но она упорно закрыла глаза и повернулась спиной к дверям. Медленно считая в уме, она не заметила, как задремала.       Пришла в себя она только тогда, когда почувствовала что-то тяжелое у себя на поясе. Открыв глаза, она увидела руку мужчины. Повернувшись к нему, Наргиль посмотрела на него. Он лежал с безмятежным выражением лица. Такой спокойный и беззащитный, он заставлял её улыбаться.       Женщина протянула руку к его лицу и мягко коснулась щеки. Поглаживая её большим пальцем, она так увлеклась, что не заметила, как он открыл глаза. Мужчина резким движением притянул её к себе. Дочь Торна ойкнула и уставилась в его серые темнеющие глаза. Эльф вздохнул и жадно её поцеловал. Его чуть шероховатые губы двигались напористо и властно. Наргиль тихо вздохнула и застонала. Лицо её покрылось легким румянцем. Ощущение было не новым, хорошо знакомым, но сладостным как в первый раз. Приподнявшись, он навис над женщиной и начал целовать её в шею, что-то едва слышно шептать. Наргиль запустила руки ему в волосы и выгнулась, чтобы прижаться к нему теснее. Лаф порывистым движением задрал её юбку и начал плавно водить рукой по бедру. Женщина улыбнулась и в беззвучном крике раскрыла рот.        Эльф оторвался от её истерзанной шеи, схватился за полы своей рубахи и скинул её на пол. Застыв как статуя, он смотрел на Наргиль через полуприкрытые веки и лукаво улыбался. Его грудь тяжело подымалась и опускалась. Женщина мягко прикоснулась рукой к его подтянутому рельефному животу и закусила губу.       Мужчина плотнее прижал её руку к себе и снова склонился к её губам. Наргиль сама поцеловала его еще более напористо, нежели он сам. Искры в её животе раскалились, разгоняя пульсирующее удовольствие к её лону. Прикусывая губы партнера и зализывая место укуса, женщина то сдавливала бока эльфа ногами, то разводила их шире. Тело горело. Стало невыносимо жарко и невыносимо мало прикосновений Лафлиниатона. ― Помоги снять сорочку, – хрипло проговорила женщина. ― Сейчас, – эльф пробормотал ей куда-то в макушку.       Встав с кровати, он потянул её за собой. Наргиль слегка покачивалась на ватных плохо слушающихся ногах. Эльф стянул с неё рубаху через голову и пьяно улыбнулся. ― Как же ты красива! – громко произнес он.       Дочь Торна почувствовала, как щеки и шея покрылись красными пятнами. Устыдившись, она прикрыла руками свои налитые груди и отвела взгляд. Ей было далеко не шестнадцать лет, и тело её не было столь свежо, в отличии от тела вечно юного эльфа. Мягкий живот, широкие круглые бедра… Стоя рядом с мужчиной, она почувствовала стыд и смущение за своё тело. Да и стыдилась она каждый раз. Женщина опустила голову. Обжигающе горячие пальцы прикоснулись к её подбородку. Аккуратно подняв её голову и поймав взгляд, мужчина заговорил: ― Наргиль, я не устану тебе повторять, что ты самая прекрасная женщина. Я люблю тебя!       Мужчина смотрел на неё голодным горящим взором. Наргиль почувствовала его руки на своей талии. Он мягко поглаживал её кожу круговыми движениями. Делал он так, пока дыхание женщины не сбилось снова. Правой рукой сжав её грудь, он начал растирать сосок. Вцепившись в его твёрдые напряженные плечи, женщина сладко застонала. Между ног стало горячо и влажно.       Наргиль огладила напряженными руками его плечи, спину и торс. Спустившись к поясу штанов, она огладила его кромку, проведя ладонями по бокам и поясу. Легонько коснувшись живота, женщина почувствовала, как его мышцы содрогнулись, и по телу прошла дрожь. ― Ты дразнишь меня? – хрипло спросил он, сверкнув глазами. ― Я? И в мыслях не было, – улыбнувшись сказала она.       Он толкнул её на кровать, и распустив завязки на своих штанах, скинул их. Смотря на него с восхищением, предвкушением, она приподнялась на локтях, и вытянув ногу, провела кончиками пальцев по его бедру.       Мужчина рыкнул, перехватил её ногу и отвел чуть в сторону устраиваясь между ними. Наклонившись над ней, он прикоснулся рукой к её груди, поглаживая, медленно повел в низ. ― Поцелуй меня, Лаф!       Мужчина улыбнулся и подался к ней. Прикусывая кожу на ключицах и шее, он подбирался к губам. Поцеловав её, мужчина скользнул в неё пальцами: большим потирал заветный бугорок, от которого в живот и дальше по всему телу расходились искры, а указательным и средним резко вошел в ее лоно, женщина выгнулась и застонала ему в губы, но это было то, что нужно. Наргиль кусала свои губы, и против воли тело её забилось в его объятиях.       Лафлиниатон оторвался от её рта и уперся в её лоб своим. Испарина вступила на их телах. Наргиль ещё не успела прийти в себя от резкого удовольствия, как он, наконец, заполнил ее собой. Его движения сразу мощные, отрывистые, подгоняли вторую волну. Низ живота горел и пылал, тело пробивала сладкая судорога и она сжимала его тело бедрами, от чего напряжения становилось еще лучше.       Эльф глухо сквозь зубы простонал и опустился на нее грудью, прижимая к постели своим напряженным словно гранитным телом, но таким горячим, с мягкой кожей и расчерченной белесыми полосками шрамов. Он оперся одним локтем о кровать, сжал бедро и так зачастил, что если бы не его пальцы, вцепившиеся в её бедро до синяков, Наргиль бы швыряло по постели.       Лафлиниатон брал её сильно и мощно. Красивый, не знающий усталости. Её! Женщина обняла его крепче, с силой от нарастающего наслаждения вжала пальцы ему в плечи, закинула ему ногу на поясницу, притиснула еще ближе, и так сплетясь телами, провалилась в черную негу. На какое-то мгновение она словно ослепла, а потом, тяжело дыша, обнаружила себя в его объятиях и почувствовала его плоть, все еще твердую плоть в себе.       Наргиль удивленно посмотрела на эльфа. Тот не двигался и смотрел на неё пьяно – счастливо. Его глаза стали ещё темнее, и в свете свечей показались её практически черными. ― Лафлиниатон… - она прошептала его имя. - Так хорошо…       Она запустила руку ему в волосы и тот, выскользнув из неё, лег ей головой на грудь. Слушая её сердцебиение, он тяжело дышал. Он прикоснулся к её бедру, молчаливо прося позволения.       Наргиль потянула его на верх и тихо сказала: ― Давай же! Я хочу, чтобы и ты тоже…       Договорить она не успела, эльф поцеловал её и перевернул набок. Устроившись за её спиной, он поднял её ногу и придерживая её под кленом, вошел в неё. Женщина тихо охнула и прижалась к его груди спиной.       Лафлиниатон снова двигался резко и быстро. То практически выходя, то входя в неё полностью. Наргиль громко стонала и кусала губы. Эльф же мял её грудь и кусал уже и без того истерзанную шею.       Женщина потеряла счет времени и потерялась в своих ощущениях, когда почувствовала руку у себя на шее. Мужчина развернул её голову за подбородок к себе, поцеловал властно и жестко. Наргиль всем телом почувствовала момент, когда его тело выгнуло, и он мощно двинулся в последний раз и замер. Спиной она чувствовала его влажную твердую грудь, внутри - плоть, распирающую уже не так сильно и вытекающее переполняющее ее семя. Мозолистая ладонь, держащая ее лицо, начало мягко поглаживать её щеку. Он дышал ей в шею жарко и разморено.       Говорить не хотелось. Повернувшись к нему лицом, она мягко улыбнулась, а он сонно моргнул и притянул её к себе. Они вдвоём провалились в сладкую дрему. ― Я тоже люблю тебя, – прошептала она на грани сна.