Вот уже почти неделю в лаборатории и в квартире сверху царили долгожданная тишина и спокойствие. Вон, по бокам помещения, в камерах с прозрачными стёклами, испускали последнее издыхание подопытные, в колбах приятно булькала и лопалась пузырьками очередная микстура, а прежде раздражающий сквозняк мягко обдувал кипу бумаг, вызывая хрустящий шелест. Милая сердцу идиллия.
Сидящая за столом зловещая фигура умиротворённо вздохнула, неторопливо записывая формулы и чертя понятные только ей схемы. Целую неделю Крейн пользовался отсутствием Джейсона и наслаждался покоем, полностью погрузившись в работу. Нет, это вовсе не означает, что ему хорошо без него или что он не любит его общество. Просто этот надоедливый аркхемский Рыцарь часто мешал ему сосредотачиваться на исследованиях: много шумел, травил не смешные — по мнению той же зловещей фигуры — анекдоты и без зазрения совести лапал за все части тела, до которых мог дотянуться. Судьба послала Джейсона в другой конец Готэма разобраться с возникшим бунтом в армии, и химик, изрядно уставший за последнее время от шуток в свою сторону, наконец смог выдохнуть с облегчением.
Он сделал за эту неделю куда больше, чем за месяц. Работа уверенно продвигалась вперёд, а опыты над пациентами становились всё более успешными, поэтому его неприятно удивило преждевременное прибытие Джейсона, который самым нахальным образом нарушил идиллическую атмосферу обители кошмаров — фирменным, увесистым пинком в дверь.
— Привет соломенному чучелу! — вслед за этим раздалось бесцеремонное за спиной.
Ну почему он не может хотя бы нормально открывать двери?! Причём пинает каждый раз в одно и то же место — на металлической поверхности уже осталась вмятина, повторяющая контур подошвы.
— И тебе здравствуй, — вяло протянул Крейн, бросив тоскливый взгляд на записи: теперь ему не дадут спокойно закончить исследования. — Я думал, ты вернёшься через пару дней. У тебя там всё в порядке?
— Ага, в полном, — ответил Джейсон и убрал визор со шлема. Его голубые глаза сияли от восторга, то ли от встречи с угрюмым химиком, то ли от успешно проделанной операции. — Новоприбывшие наёмники усомнились в моих силах и хотели занять место лидера. Пришлось поставить их на место, — он внезапно хихикнул. — Надеюсь, они не нагадили в штаны.
Следующие пару минут химику пришлось выслушивать про очередную «забавную и очень интересную» историю о том, кого там Джейсон избил, убил и напугал, а затем вытерпеть серию телячьих нежностей. Ходячее недоразумение! Руки по локоть в крови, а лезет обниматься как невинный ребёнок.
— Хватит, — проворчал Крейн, отталкивая любвеобильного убийцу от себя.
— Гляди, сколько денег я смог добыть по пути домой, — кинул Рыцарь на пол до верху набитые мешки. — Этого уже хватит, чтобы оплатить половину стоимости моей армии.
Получив в ответ снисходительное «молодец», он льстиво заглянул сидящему через плечо:
— Может, тебе чем-нибудь помочь?
— Нет.
Джейсон неуверенно потоптался на месте, раздумывая, как лучше начать интересующий его разговор. Дело в том, что Крейн не был из тех людей, которые любят посидеть перед телевизором и искать развлекательные каналы, чтобы потом с баночкой пива и чипсами насладиться вечером. Он не был из тех людей, которые выходят на прогулку, чтобы развеяться, не любил ходить в кафе, рестораны. Интересные и, самое главное, нормальные хобби и увлечения тоже обошли его стороной. Единственное, что любил угрюмый химик — токсин и лабораторию. Работа заменяла ему
всё.
Поэтому одной из главных причин частых домогательств, помимо естественного притяжения, была банальная скука. Джейсон просто не мог никак по-другому весело проводить с ним время. С Крейном нельзя ради шутки поджечь один из складов Пингвина, чтобы потом угорать от поросячьих визгов, нельзя избить банду Харли Квинн, при этом подставив Двуликого, и нельзя сломать пару-тройку механизмов Загадочника. Джейсон вообще с детства был хулиганистым парнем, поэтому жить под одной крышей с занудой, вроде Пугала, было для него тяжким бременем: это нельзя, то нельзя, об этом даже думать не смей! Крейн, конечно, любезно приглашал его в лабораторию понаблюдать за очередными пытками, именуемыми развлечениями, но он не разделял подобных пристрастий.
Именно поэтому аркхемский Рыцарь давно уже хотел купить большой плазменный телевизор с игровой приставкой, чтобы хоть как-то скрасить одинокое времяпровождение. Вот только Крейн, пользуясь своим положением хозяина квартиры и вообще главного в плане отношений, запрещал ему покупку, ссылаясь на крохотный размер жилья, а также на уже имеющийся телевизор. Но эта железная коробочка была настолько маленькой и древней, что найти к ней пульт — уже большое достижение. О подключении к старинной начинке современную игровую приставку и речи быть не могло.
Для непосвящённого Джейсона зловещая работа химика была темна и непонятна, поэтому он как всегда с чистой совестью принялся мешать ему разговорами, стараясь аккуратно подтолкнуть к нужной теме. Но тот был настолько поглощён своими записями, что отвечал на вопросы крайне неохотно, а намёки и вовсе пропускал мимо ушей.
Безусловно, Крейн был рад увидеть своего любимого Рыцаря, но больше всего ему хотелось, не отвлекаясь ни на что, закончить анализ токсина, поэтому навязчивые разговоры изрядно трепали ему нервы. И когда болтовня над ухом внезапно перешла в насвистывание и пение, чаша драгоценного терпения почти наполнилась до краев. У Джейсона хоть и приятный голос, но, увы, из-за отсутствия слуха пел он просто ужасно. Слушать эти завывания стало уже невозможно, и Крейн, раздражённо скрипнув зубами, метнул в него сердитый взгляд:
— Что тебе нужно?
— Давай купим телевизор. И приставку.
— Нет.
— Ну, пожалуйста.
— Джейсон, выйди и не мешай мне работать, — холодно сказал Крейн, впившись тяжёлым взглядом из-под капюшона.
Приказы и даже просьбы всегда выражены таким спокойным и повелительным тоном, и любой другой не посмел бы ослушаться, но Джейсон не намерен отступать без боя. Телевизор с игровой приставкой отказывались выходить из головы, а ещё, чего уж там скрывать, ему просто хотелось приятно провести время.
Накануне он ограбил, нет, взял то, что принадлежит ему из Бэт-пещеры: свою старую маску Робина. Запрещённый приём, который и станет ключом к его желанной покупке.
— У меня кое-что есть для тебя… — сказал он и выжидающе замолк.
Джейсон, не скрывая лукавой улыбочки, игриво потянулся к креплениям военизированного костюма, всем своим видом намекая на интересное представление. Он припас для любимого психопата нечто особенное, которое украсит в дальнейшем не одну ночь, и был уверен, что даже такой сухарь, как Пугало, не устоит перед соблазном.
Пока же Крейн лишь окинул его скептическим взглядом, хмыкнул, напустил на себя важный вид и вернулся к записям. Снова это жалкое подобие стриптиза. Да что себе вообразил этот наглец? Неужели он думает, что он правда бросит из-за этого свои исследования? Может, раньше и были времена, когда фактически любая мелочь сводила с ума, но не теперь. Организм химика выработал иммунитет к кривляньям, как выработал когда-то к токсину страха. Беспочвенные надежды. Неужели Джейсон считает, что, Джонатан Крейн, великий Король страха, отвлечётся на подобную глупо…
Когда Крейн снова поднял насмешливый взгляд, от увиденного у него спёрло дыхание, челюсть отвисла, а единственный зрячий глаз задёргался нервным тиком.
Коротенькие шорты, едва доходящая до талии курточка, перчатки и кроссовки — вот что было надето на грозном аркхемском Рыцаре, мстителе, поставившем на колени всех преступных главарей Готэма. Причём на голое тело. А если быть точным, на голое, натренированное спортом безупречное тело. Породистое красивое лицо, с безукоризненными чертами, по какой-то причине частично скрывалось теперь за смутно знакомой маской.
Это маска Робина? Но какого чёрта он её напялил? Что за дурацкий наряд? «И сексуальный», — нехотя отметил про себя Крейн.
— Что с твоими волосами? — выдохнул он, наконец обретая дар речи и старательно игнорируя новый наряд. По его мнению, прекрасные, угольно-чёрные волосы были напрочь испорчены белой краской.
— Нравится? — провёл руками по белоснежной чёлке Джейсон. — Решил сменить имидж.
— Ты похож на юнца.
— А ты на ворчливого деда. Классно же.
— Зачем ты так вырядился? — стараясь звучать строго, спросил Крейн. — Это не смешно, иди, переоденься.
— Я думал, тебе понравится, — обиженным голосом протянул Джейсон, но на его губах змеилась дьявольская ухмылка, а глаза искрились огнём коварства. Конечно же он заметил, как вечно полусонное, апатичное выражение выцветших, белёсых глаз заменилось как минимум приятным удивлением.
Он сексуально, одними зубами, снял перчатки, расстегнул пуговицы и погладил себя по обнажённой груди.
— Не хочешь поразвлечься?
— Нет, — буркнул химик и махнул рукой, требуя покинуть помещение. — Я работаю, если ты не заметил. Уйди.
— Что в ней находится? — проигнорировал приказ Рыцарь и указал на колбу с прозрачной жидкостью.
— Вода, а что?..
Резким движением вылив на себя жидкость, Джейсон растёр её по груди и животу, не сводя пристального взгляда с ошарашенного Крейна, который изо всех сил прищурился, пытаясь подслеповатым зрением проследить за каплями воды, ласкающими каждую впадинку на прекрасном теле.
— Ты что это делаешь?! — тем не менее прошипел Крейн, с ожесточением зверя смотря на широко улыбающегося союзника.
— Надеюсь, ты не против? У тебя тут жарко, — притворно-жалобным сказал Джейсон, обмахиваясь воротом куртки.
Жарко? В этой сырой, холодной лаборатории, прогнившей смрадом мертвечины и химикатов? Если уж и идёт жар, то только от его мускулистого, пышущего силой и энергией тела. Крейн тяжело сглотнул, и по его телу прошлась лёгкая дрожь, когда стоящий перед ним искуситель сладко потянулся.
Эта мощная грудь, этот рельефный пресс… а эти внушительные бицепсы!
Тем временем Джейсон уже изображал из себя случайного посетителя обители кошмаров и с преувеличенным интересом разглядывал «интерьер». Покопавшись в тележке с инструментами, он достал из стального лотка гемостат.
— Что это, Джонни?
— Зажим для остановки кровотечения, — машинально ответил Крейн, даже не рассердившись на ненавистное «Джонни», и вздрогнул, когда инструмент со звоном упал на землю. Он был готов поклясться, что негодник уронил его нарочно.
— Ой, прости, — фальшиво ахнул Джейсон и тут же рухнул на четвереньки, делая вид, что ищет потерянное где-то под операционным столом. — Я сейчас найду, только не сердись.
Кровь мгновенно прилипла к лицу. Лоб покрылся нервной испариной. Белёсые глаза, злобно сверкая, наблюдали за ползающим на коленях Джейсоном, который с завидным усердием искал инструмент. И когда он особенно низко припал к полу, отклячив аппетитный зад в обтягивающих шортиках, у химика перехватило дыхание, а в низу живота моментально потеплело.
Крейн издал резкое, почти змеиное шипение, вытащил из складок плаща склянку с галлюциногенным наркотиком и начал нервно перебрасывать её из рук в руки, словно успокаивающее средство. Проклятые шортики! Проклятый Джейсон! Как же он всё-таки дьявольски изобретателен.
— Не могу найти, — раздалось жалобное из-под операционного стола. Очевидно, что он просто издевался, изводил и откровенно соблазнял.
Бесстыдник! Наглец!
Продолжай… Ищи…
Крейн отвернулся с таким трудом, каким изнывающий от жажды человек отрывается от стакана с холодной водой. Негодник чего-то добивается. Если бы просто хотел секса, он бы сразу начал приставать. Может, всё дело в телевизоре с приставкой?
— Нашёл!
Джейсон торжественно показал гемостат. Затем, подойдя к рабочему столу, за которым сидел химик, нагло плюхнулся прямо на кипу бумаг, чуть не уронив колбы. Но Крейн не то, что простил подобное поведение, но даже не обратил внимания на угрожающе качнувшиеся драгоценные колбы: его взгляд был направлен на эти крепкие, мускулистые, сочные бёдра, которые находились в нескольких сантиметрах от его лица. И особенно на эти упругие, круглые, налитые ягодицы, обтянутые до неприличия тесными шортиками.
Только протяни руку и обхвати их, сжимая до багровых синяков…
— Работаешь? — невинным голосом спросил Рыцарь.
— Слезь, — прошипел Крейн, стараясь держать себя в руках и не пялиться, и поднял сердитый взгляд. — Чего ты добиваешься? Секса? Я не против, только дай мне закончить исследования. Осталось совсем немного.
— И не только. — Джейсон низко наклонился и посмотрел прямо в выцветшие глаза. — Телевизор. И игровая приставка.
Как он и предполагал. Крейн раздражённо вздохнул и принялся в тысячный раз объяснять, почему он отказывает в этой покупке.
— Как ты не поймёшь, у нас итак слишком маленькая квартира, чтобы захламлять её огромным телевизором. А твоя приставка? Я не вынесу постоянного шума. Хочешь, чтобы я жил в лаборатории?
— Я не буду много играть, обещаю! А насчёт телевизора… Когда я купил кровать, ты тоже сперва был против, но потом признал же, что это была удачная затея. Спать-то на мягком нравится. Как и трахаться…
Джейсон начал медленно ласкать себя, его руки заскользили по животу и бёдрам.
— Помнишь, как я однажды сдал тебя Бэтмену? У тебя есть шанс отомстить.
Так вот для чего наряд, понял Крейн. Они, конечно, вычеркнули из памяти прежнюю вражду между борцом с преступностью и самим преступником, оставив события тех дней лишь в виде забавных воспоминаний. Но теперь Рыцарь предлагал отработанную до тонкостей ролевую игру — Робин в плену у Пугала.
— Мне это неинтересно, — сказал химик несколько напыщенно. — Если ты думаешь, что я из-за твоих кривляний разрешу купить треклятый телевизор, то ошибаешься.
Он говорил холодным, безразличным тоном, но его белёсые глаза при этом блестели алчностью и вожделением. Поэтому он с лёгким оттенком робости добавил:
— Но, ещё раз повторяю, насчёт самого секса я не против. Просто закончу анализ, и мы могли бы…
Но его как будто игнорировали. Негодник снова начал мурлыкать какую-то песню, причём издаваемые звуки уже не раздражали слух. Словно в такт импровизированной музыки, он покачал бёдрами, огладил их ладонями, поиграл собственными мускулами и игриво дотронулся до паха. От этого неслыханного, но великолепного бесстыдства можно было ослепнуть.
— Мы могли бы продолжить дело в спальне, Джейсон, — с нажимом сказал Крейн, мысленно пожирая сидящее перед ним тело, всё ещё отказываясь делать первый шаг и уж тем более уступать в споре.
Совершенные линии, безупречные изгибы. Идеальный подбор форм и фактур.
Эстетическое удовольствие в живом воплощении.
— Разреши купить телевизор и приставку, — упрямо ответил Джейсон. Он заметил, как в блёклых, потухших глазах с каждым развратным движением, с каждым томным взглядом, направленным в их сторону, сгущалась страсть и вспыхивало желание. Дьявольская улыбка расплылась на его не менее дьявольски красивом лице. — И делай со мной, что хочешь.
От злости истерзанное лицо налилось кровью. Этот наглец продолжает ставить условия?! Страсть слегка притупилась оттенками высокомерия и недовольства. Крейн не привык упрашивать. Упрашивать и ублажать надо
его, и тогда, возможно, он сочтёт нужным потратить время на первобытные инстинкты. Он покрутил в руках склянку, мысленно сосчитал до десяти и вернулся к записям.
— Отличный инструмент, — услышал он. — Такой прохладный…
Химик поднял взгляд и увидел, что Рыцарь уже играет со скальпелем, разглядывая его под светом люминесцентных ламп.
— Прекрати! — зашипел он и попытался скинуть массивную тушу со своего стола, но та не сдвинулась даже на сантиметр.
— Не пихайся, — засмеялась «туша». — Не видишь, у меня острый предмет в руке?
Джейсон провёл тупой стороной лезвия по шее, ключицам, груди. Медленно спустился ниже, ещё ниже, на пару сантиметров вошёл остриём под шорты. Видя, что Крейн упорно сопротивляется, он с удвоенным рвением продолжил бесстыже извиваться, гладить и дотрагиваться до себя, не забывая пользоваться скальпелем. Как никто другой зная о садистских наклонностях любимого психопата, он слегка царапнул себя лезвием по руке.
— Я тебе в любом случае не разрешу, даже не надейся, — прохрипел Крейн, глядя, как шаловливый язык ловко слизал капли крови. Он буквально на себе чувствовал контраст холодной стали и разгорячённого тела.
Жарко. Становится жарко.
Химик яростно покрутил колбу с галлюциногенным наркотиком, пытаясь хоть как-то отвлечься. Слишком плавно, красиво и чувственно ласкал себя скальпелем Рыцарь.
Негодник!
В низу живота появилось тягучее, густое чувство желания, пока контролируемое, поддающееся воле разума, но скоро, очень скоро оно сменится первобытной похотью. Коварный, бесстыжий искуситель добьётся своего.
— Отличный инструмент, — повторил Джейсон и отложил скальпель. — Но твои шприцы я люблю больше.
Жаркий шёпот в уши, и склянка в руке с оглушительным звоном лопнула, осколки разлетелись по столу, жидкость безбожно разлилась.
— Что же ты такой неаккуратный, Джонни, — засмеялся Джейсон и аккуратно смахнул осколки со стола.
Его очень обрадовал такой поворот событий. Всё идёт по плану. Скоро упрямый химик сдастся. Он взял вооружённую шприцами руку и осторожно провёл кончиками игл по своей щеке, не отрывая взгляда от белёсых глаз, завороженно следящих за всеми движениями. Обычно мертвенно-бледное, с мраморным оттенком, лицо разрумянилось от возбуждения. А ведь это только начало. Он не планировал останавливаться. Психопат пока способен справиться со вспыхнувшей страстью и, когда он это сделает, смачно пошлёт матом куда подальше.
Аркхемский Рыцарь продолжал ласкать себя шприцами, в которых плескался губительный токсин, продолжал щекотать себя иглами, которые сочились смертью и безумием. А Крейн лишь насыщался этим зрелищем, в ярких красках представляя, как и в каких позах он будет иметь негодника, посмевшего шантажировать его сексом. Отчётливый образ распростёртого под ним союзника в маске Робина привлекательной картинкой возник в сознании, не оставив места для логических размышлений.
Грёзы были развеяны громким скрежещущим звуком. Это стол, резко отодвинутый в сторону. Джейсон подошёл к сидящему, развёл ноги и медленно опустился, садясь на тощие колени. Схватив за запястья вскинувшиеся в возмущении руки, он прижался губами к шее и ласкал поцелуями до тех пор, пока напрягшееся тело не расслабилось.
Несмотря на яростные стычки, часто переходящие в бурный, грубый секс, Джейсон знал, что психопат с садистскими наклонностями, по крайней мере в свою сторону, всё же предпочитал мягкие и нежные прикосновения, поэтому, расстегнув громоздкий плащ, принялся уверенно стимулировать все чувствительные точки, до которых мог дотянуться.
Не отрываясь от своего занятия, он запустил руку под капюшон, чуть оттянув его, и лёгонько, буквально подушечками пальцев погладил затылок, услышав в ответ отрывистый вздох. После несильно потянул за волосы, прошептал пару игривых непристойностей и прошёлся влажным, горячим языком по мочке уха, чуть-чуть покусывая. Заметная дрожь в тощем теле, тяжёлое сопение, а также руки, жадно обнявшие его, вызвали довольную улыбку и он, ещё немного уделив внимание такой чувствительной зоне, устремился вниз, оставляя влажный след от поцелуев.
Он трепетно ласкал выпирающую косточку ключицы, острые плечи и шею с синим узором вен; утешал мягкими прикосновениями боль багровых шрамов; согревал тёплым дыханием безжизненно-холодную кожу. Все его действия были направлены на то, чтобы психопат как следует разогрелся, и пахнущая химикатами, хранящая могильное безмолвие лаборатория постепенно наполнялась флюидами желания и сладострастия.
Джейсон беззастенчиво сидел прямо на тощих коленях, стараясь не давить своим немаленьким весом на больную ногу, и, глядя в истерзанное, застывшее в виде ужасной маски лицо, улыбался абсолютно добродушной улыбкой. Его преисполненный теплоты взгляд выражал лишь откровенное обожание, а ласковые руки то и дело сочувственно проходили по глубоким шрамам на мраморно-бледной коже. Хотелось бросить всё, прекратить свои и чужие мучения. Хотелось приступить к самому главному и насладиться каждой секундой расплавляющего удовольствия.
Он погладил костлявую грудь, сквозь ткань почувствовав, как лихорадочно бьётся сердце. И знал, что в катакомбах этого гниющего сердца каждая стена расписана только его инициалами. Исключено, чтобы психопат отказал ему.
— Продолжим? — чувствуя собственное возбуждение, спросил Джейсон и сдул белоснежную чёлку со лба.
— Да, — сразу же кивнул Крейн и нетерпеливо потянулся к ремню.
— Значит ты разрешаешь?
— Ты имеешь ввиду свою дурацкую приставку? Конечно, нет.
Отказ обрушился внезапно, как проливной дождь. Джейсон задумчиво нахмурился. Недостаточно старался? Он уже сам возбудился так, что хоть на стенку лезь, и знал, что долго не продержится. Придётся приступить к более активным действиям.
— Мы займёмся сексом, только если ты дашь своё согласие на покупку, — уверенным голосом сказал он и получил в ответ уничтожающий взгляд.
И если бы взглядом можно было прожечь дыру, то его тело или по-крайней мере большая часть уже рассыпалось бы в прах. Джейсон проигнорировал едкую ругань и поёрзал, с удовольствием отметив наличие уже внушительного стояка. Затем принялся уже со всем бесстыдством тереться бёдрами, не забывая с удвоенным рвением ласкать каждый сантиметр кожи на шее, не забывая с голодной страстью посасывать и покусывать мочку уха. Руками же ему пришлось снова схватить тонкие запястья — Крейну хватило ума понять, что эти действия приведут не к сексу, а сладостно-мучительному напряжению.
— Неужели тебе настолько нужна эта хренова приставка?! — зарычал химик, от злости переходя на ругань. Он старался не терять ясность рассудка, и его лицо полыхало от гнева.
Ответом послужил такой горячий шёпот, полный порнографических подробностей, что белёсые глаза невольно закрылись, видя, как роятся посреди звёздной темноты заманчивые картинки неприличного характера. Ему предлагали роль карателя, который накажет за плохое поведение помощника Бэтмена, такого непослушного Робина.
— Прекрати, — отчаянно прохрипел химик, чувствуя, что мысленно уже полностью погряз в пороках.
— Ты знаешь, чего я хочу, — издевательски усмехнулся Джейсон. — Телевизор, игровая приставка — и я прекращу твои страдания.
— Как ты не понимаешь, я не могу это разрешить. — Крейн судорожно выдохнул, чуть не сорвавшись в стон. Негодник без остановки тёрся бёдрами, и это было невыносимо приятно. — От твоей приставки покоя не будет, ни днём, ни ночью.
Наглая, массивная туша ни за что не встанет. По крайней мере, по своей воле. Но он слишком тяжёлый и сильный, чтобы химик сам спихнул его со своих колен. И оставалось лишь смотреть, как этот шаловливый, влажный язычок обводит фильтры противогаза и снова терзает мучительной лаской шею и уши.
И вдруг сладкая пытка прервалась. Руки, державшие запястья, исчезли. Крейн открыл глаза и с удивлением и некоторым страхом обнаружил, что Джейсон достал пистолет. Хоть тот и был грозным убийцей, обладал высоким ростом и немалой физической силой, наедине с Крейном он превращался в безобидного, чуткого и весёлого человека, который просто хотел нормального человеческого тепла. Поэтому химик боялся не за свою жизнь и даже не за целостность своего тщедушного тела. Он знал, что Рыцарь никогда не обидит его. А также знал, что означает этот пистолет.
Джейсон сел перед ним на колени, прекрасно помня, как любил эту позу властолюбивый Король страха. Положил оружие на краешек стула между разведённых тощих ног, снова перехватил руки, попытавшиеся оттолкнуть, и потёрся щекой об внутреннюю поверхность бедра, почти уткнувшись носом в промежность.
Он так старательно тёрся щекой и осторожно покусывал через ткань брюк, игнорируя при этом главный очаг раскалённого желания, что Крейн, тяжело дыша, просто откинулся на спинку стула и обречённо принимал все ласки.
И уже руками Джейсон продолжил доводить его до состояния безумия: пальцы гладили живот, низ живота, мяли и массировали внутреннюю часть бедра, в непростительной близости от паха. Резкое, внезапное, и к сожалению, одно единственное сжатие плоти через ткань вызвало хриплый рык, за которым последовали бесплодные попытки расстегнуть ремень.
Когда Джейсон поднял голову и с удовлетворением отметил, что взгляд белёсых глаз ещё никогда не выражал столько страсти и голодного вожделения, он решил, что пришло время и для поддразнивания.
Шаловливый язык облизал мягкие, бархатные губы. Он снова взял в руки пистолет, медленно погладил его и, не отрывая взгляда от белёсых глаз, не спеша провёл языком по стволу и облизал дуло.
Перехватило дыхание, кровь отлила от лица, в ушах зашумело.
Элегантные изгибы прекрасного лица, красивый серый блеск металла — всё смешалось в одном флаконе бессильного бешенства под светом люминесцентных ламп. Рождающиеся в голове ассоциации выковыривали остатки хвалебного хладнокровия, и вместо них приходила похоть, которая затаилась в обречённом ожидании в глубинах воспалённого сознания уже слишком давно.
Негодник знает, как завлечь его! Он нарочно дразнит, нарочно играет с пистолетом, а не с его отчаянно нуждающимся во внимании членом. Он так смачно и с таким упоением ласкал проклятый пистолет, что химик чувствовал себя, как умирающий в безумной агонии человек, к которому старуха с косой всё никак не придёт, но при этом дразнит своей тенью где-то за углом.
— Хватит! — рявкнул Крейн. — Либо делай что нужно, либо проваливай отсюда.
— Разрешаешь?
— Нет!
— Ну же, Джонни, — замурлыкал Джейсон и, привстав, нежно прикусил мочку уха. — Я прошу всего лишь какую-то технику и маленькую игровую приставку. Неужели тебе твои принципы дороже
меня? — жарко выдохнул он последнее слово и снова медленно погладил внутреннюю часть бедра, всё так же игнорируя член.
Хотелось завыть в голос. Это соблазнение, беспощадное и жестокое, пробуждало в обычно бесстрастном и гордом химике плотское, поражающее своей грязью первобытное желание. Он посмотрел в небесно-голубые глаза, лихорадочно горевшие огнём задора, и внезапно отчётливо осознал, что этот человек, подаривший первые радости дружбы и любви, обрёл над ним полную власть.
Томно-прикрытые глаза и кончик языка, игриво пощекотавший спусковой крючок, помогли придти к непростому решению.
— Твоя взяла, я согласен! Надеюсь, у тебя хватит мозгов не переборщить с габаритами телевизора. Доволен?!
Победоносная улыбка, выдох облегчения. Джейсон почти с отвращением отбросил пистолет, быстро встал на ноги и устремился к выходу, небрежно кинув на ходу:
— Я не собираюсь трахаться тут. Жду тебя наверху…
***
Обычно Крейн во время секса крайне сдержан: истерзанное лицо не выражает ничего кроме сосредоточенности; движения умелые, даже с толикой виртуозности, но в ритме безжизненного механизма; руки неизменно по обе стороны от головы и даже знать не хотят о дополнительных ласках. Ни чувственных стонов, ни возбуждающих рыков, ни тем более слов одобрения или радости. Одно тяжёлое сопение.
Но в этот момент он доказывал, что жизнь и страсть в нём не окончательно угасли. Как истинный Король, он брал то, что причитается ему. Как истинный Король он вёл себя по-королевски, беря на полную и отдавая взамен лишь половину того, чего мог отдать. Каждое напряжение мышц, каждый вздох, каждая выпуклость прекрасного тела принадлежало ему. Он сжимал до синяков разведённые, слегка подрагивающие бёдра и безжалостно насаживал на член красивое, податливое тело, наслаждаясь его смирением и послушанием. Нависал над ним подобно страстному, но опасному демону с горящими глазами и показывал свою любовь в самом извращённом виде.
Он едва контролировал приступы бессердечия и жестокости. Ему нравились крики, издаваемые Джейсоном каждый раз, когда он полностью вынимал член и резко входил до упора. Ему нравилось, что его Рыцарь несмотря ни на что продолжает играть роль пассивной жертвы, которой ничего не остаётся, кроме как терпеть. Ему нравилось, что его Рыцарь потакает его слабостям и сквозь пелену удовольствия старательно выкрикивает стоны боли.
Вооруженный перчаткой со шприцами, он иногда проводил иглами по бархатной коже, оставляя кровавые полосы, которые пачкали простыни и оседали темно-бурыми разводами на ладонях.
Со вспыхнувшей страстью грубо дёргал за волосы, заставляя выгибаться, и с наслаждением вдыхал запах любимого Рыцаря. Эта не та едкая вонь, которой разит от него постоянно. Это лёгкий, пряный и такой возбуждающий аромат. Аромат преданности и кроткости.
С ревностью он проводил пальцами по шраму на щеке в форме буквы J. Джейсон часто шутил, что эта навечно отпечатанная буква означает «Джонни», а не «Джокер». А может, это и не шутка вовсе была. Может, Рыцарь и сам в отчаянной попытке забыть проклятого клоуна пытался обмануть свои воспоминания.
— Кричи! — зашипел в ухо Крейн, привыкший к крикам и страданиям.
И Джейсон послушно кричал и бесстыдно стонал, подгоняемый желанием угодить. Все черты его лица выражали чувство наркотического блаженства и эйфории. Грубые ласки воспринимались как небесный дар, а лёгкая жестокость чувствовалась как сладкое наказание за всё, что он творил в лаборатории. Ему хотелось, чтобы его Король был доволен и беспрекословно выполнял все требования.
Джейсон был как жеребец. Холёный, породистый, неукротимый, готовый дать в морду любому, кто ему покажется подозрительным либо просто неугодным. Но не здесь, не в эту минуту и не с садистом, который мучил его изысканными пытками. Здесь и сейчас он раздвигал ноги с той же охотой, с какой избивал. Здесь и сейчас он счастливо улыбался той же чарующей улыбкой, с какой убивал.
Терзаемый желанием властвовать Крейн снова велел закричать, и комната огласилась криками и стонами удовольствия. Эти сводящие с ума крики как никогда услаждали слух.
Такой развратный, такой красивый, такой податливый Робин.
Крейн слишком хорошо помнил, как когда-то в прошлом недооценил силу напарника Бэтмена, и, быстро улетев в нокаут, проснулся уже связанным у ног Тёмного Рыцаря. Джейсон прав. Теперь действительно есть шанс отомстить.
Он ласково огладил мускулистую грудь, испещрённую порезами, и энергично задвигал бёдрами. Теперь этот сердцеед с угольно-чёрными волосами никакой не Робин. Теперь это его аркхемский Рыцарь.
Толчок.
— Кем ты являешься, Джейсон Тодд?
— Рыцарем Аркхема, — жаркий выдох.
Толчок.
— Кому ты служишь, Джейсон Тодд?
— Вам, доктор Крейн, — страстный стон.
Толчок.
— Кого ты ненавидишь, Джейсон Тодд?!
— Бэтмена! — грозный рык.
Ненавистное имя взбудоражило воспалённые сознания, разогнала кипящую кровь по венам. Прерывистые вздохи и выдохи, гулкие удары сердец сопровождались нарастающим исступленным восторгом, и вскоре болезненное наслаждение яркой вспышкой отозвалось в судорожно сжимающихся мышцах. Крейн, гортанно рыкнув, бурно излился в подрагивающее тело и сжал чужой член, помогая кончить. Услышав благодарный стон блаженства, он довольно усмехнулся и устало улёгся, повернувшись в другой бок, готовый уснуть. Не тут-то было. Мощные руки тут же обняли сзади, и он вяло попытался оттолкнуть Джейсона, сославшись на жару.
— Ты ведь не передумаешь насчет телевизора и приставки? — прозвучал надоедливый голос.
— Нет.
— А когда я могу пойти в магазин?
— Да хоть сейчас, только отстань.
Джейсон довольно заулыбался и сонно зевнул, слыша уже тихое сопение. Затем наконец стянул маску с лица. Крайне удачное приобретение, которое помогло ему в очередной раз получить своё, но уже таким приятным способом. Пожалуй, быть Робином иногда не так уж и плохо…
***
Ночь следующего дня
— Ты дашь мне поспать или нет?! — страдальчески простонал Крейн, испепеляя взглядом Джейсона, который, азартно высунув кончик языка, яростно насиловал кнопки джойстика.
Проклятые звуки от приставки и яркий свет от огромного плазменного телевизора не давали ему уснуть уже второй час, и никакие угрозы не могли заставить Джейсона свернуть игру. Идти ночевать в лабораторию не хотелось, ибо кроме жёсткого стула и холодных операционных столов не было ничего, где можно было бы прикорнуть. Кровать казалась слишком комфортной и приятно нагретой, чтобы химик сдался и спустился в сырой холодный подвал.
— Сейчас, сейчас, только убью этого гада, — донеслось в ответ.
Крейн грустно вздохнул: это он слышал уже как минимум в пятый раз. Бессонные ночи гарантированы.
— Не хочешь поразвлечься? — льстиво обвил руками мощную грудь химик: хороший секс явно вымотает этого игрового маньяка.
— Не сейчас, я играю, — пихнули его локтем.
Крейн аж задохнулся от возмущения: наглец посмел отказать ему? Да что он себе вообразил вообще?! Оскорблённо буркнув нечто нечленораздельное, он зарылся головой в одеяло, надеясь, что это поможет заглушить звуки.
Внезапно стало тихо. Кровать прогнулась под немаленькой тяжестью. Крейн удивлённо выглянул из-под одеяла. Над ним нависал Джейсон, расплывшийся в нахальной улыбочке.
— Кто тут предлагал поразвлечься?
Может, Джейсон и добился своего таким нечестным путём, но если он будет расплачиваться за проклятую приставку таким приятным способом, то Крейн готов мириться с этим.
