Поцелуй с вкусом мяты

В последнее время Чонгук, который и так уже вполне оправдывал кличку “Нагибатор“, которую подарили ему А.Р.М.И., начал уже совсем перегибать палку, он творит все, что ему в голову взбредет, он серьезно думает, что все это смешно?! Непрерывные отвлечения от репетиций, постоянные докучания всем мемберам, и самое главное - он съедает все мои вкусняшки! Еда - это же святое! Я конечно безумно терпелив, но господи, даже меня его поведение успело достать! Я конечно не хочу называть его эгоистом, но, как по мне, он слишком несерьёзно относится к жизни, считая ее забавной игрой. Таким образом, дабы преподать урок этому ребенку, все мы запланировали довольно масштабный пранк. Один из нас должен сделать: 1. Липовый каминг-аут; 2. Спустя некоторое время отыграть безмерную обиду на Чонгука на почве какого-то пустяка, сказав, что он испортил что-то, что было безумно важно, или что какая-то очередная шутка задела за живое; 3. Спустя еще немного времени (достаточно, чтобы все не выглядело постановой, но в то же время, недостаточно для того, чтобы забыть пункты 1 и 2) мы затеем карточную игру на желания, заранее подтасовав карты так, чтобы выиграл “обиженный гей”, а наш макнэ - проиграл, и, как следствие, был вынужден выполнять желание победителя; 4. Желание должно быть направлено на удовлетворение гомосексуальных потребностей победителя. Конечно, на самом деле никто не собирается насиловать Гука, в самый ответственный момент, когда он прочувствует, каково это, когда на твое мнение мягко говоря плевать, мы заорем, что все это - пранк. После всего этого он просто обязан осознать, что нельзя переходить границы дозволенного и со мнением других надо считаться. Все это замечательно звучало в теории, но вот на практике… Никто не хотел играть “главную роль”. Сначала все мы сошлись во мнении, что это должен быть Тэ или Чимин, ибо наши малолетние (и не всегда малолетние) фанатки чаще всего именно их шипперят с Чоном, однако, они наотрез отказались, ибо макнэ сразу заподозрил бы неладное (слишком уж большое совпадение). Шуга сказал, что ему лень, и мы даже не нашлись, чем возразить на это заявление. Тогда мы остановились на Хосоке, но когда мы начали репетировать все это действо, он непрерывно кололся и его просто разрывало от смеха. Намджун отказался от почетной роли, аргументируя это тем, что “он же лидер; как это скажется на его репутации, как лидера?“ (самая тупая отмаза, что я когда-либо слышал). В конечном итоге, все сошлись на том, что воспитанием самого младшего следует заняться самому старшему, выбора у меня особо не было, так что пришлось соглашаться. И знаете что? Все пошло не по плану с самого начала. Я собрал всех и сказал, что мне нужно сказать им что-то важное. Как по мне, я довольно хорошо все отыгрывал, показывал взволнованность, запинался, вздыхал, в общем, выложился на все 100. И в лицах парней я видел удовлетворение проделанной работой, Чонгук был искренне удивлен и реально поверил, но, господи, ХОСОК, НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ БЫЛО НЕ ЗАРЖАТЬ?! Юнги пришлось утаскивать его в другую комнату, а странное поведение Хоупа мы объяснили шоковым состоянием. Вроде Чон ничего не заподозрил. Следующей проблемой стало то, что все его пакости были настолько безобидны, что ну вот никак нельзя было всерьез расстроиться из-за этого. Однако, некоторое время спустя Чонгук опять посягнул на мой холодильник и съел лобстера, которого я купил буквально позавчера. Я бы даже не обратил внимания на это, ибо постоянные набеги на мое продовольствие, как это не грустно, стали практически нормой для всех мемберов. Но тут на руку сыграло воображение Тэхена, напавшего на Гука с диким ором о том, что этого лобстера прислала мне бабушка, из родного города, а вчера она умерла, поэтому этот лобстер был очень важен для меня (тут уже я чуть не сорвался в смех и не испортил все), а он, Чонгук, просто взял и сожрал нечто НАСТОЛЬКО важное. Мне оставалось только поддакивать и сдерживать смех. Надо было видеть лицо нашего макнэ в этот момент. Видимо, он почувствовал, что сам только что убил мою вторую бабушку и теперь должен мне по гроб жизни. В общем-то именно такого эффекта мы и хотели добиться, хотя, честно признаться было даже немного жалко бедолагу. Затем, когда настало время игры в карты, Чимин напился и отказался играть, но это не мешало ему лезть к Чонгуку и подсказывать ему, как лучше походить. В итоге, игра, запланированная, как полный разнос макнэ была самой напряженной и трудной в моей жизни! Общими усилиями нам удалось завалить его и вывести меня на 1 место. Когда я сказал, что для того, чтобы узнать желание, ему надо прийти ко мне ночью, он безумно перепугался и начал орать, что я его изнасилую и начал требовать помощи хёнов. Такой бурной реакции мы конечно не ожидали, хотя в принципе, такое поведение вполне логично, ведь сейчас в голове Чонгука крутится 2 факта: во-первых, я, оказавшийся геем (а с этим тоже надо смириться, как никак почти 6 лет жить всем вместе и не знать чего-то настолько важного), и, во-вторых, он чувствует ужасную вину и боится мести, он накручивает себя, поэтому я бы не удивился, если бы он решил, что я хочу расчленить его или сожрать вместо проклятого лобстера. Что ж, теперь мне остается тупо сидеть на кровати, опершись локтями на ноги, и ждать в темной комнате, когда этот напуганный ребенок притащит сюда свою задницу. А что я скажу ему? И вообще, в какой момент мне его остановить? Как сказать, что все это - пранк, когда это уже принесло ему столько переживаний? Хорошо хоть остальные согласились уйти спать, а не караулить под дверью. Все происходящее пишет скрытая камера, чтобы завтра мы все могли дружно поржать со всего этого. Хотя если подумать, мы сейчас тупо издеваемся над бедным парнем… А почему мы? Я издеваюсь… Конечно план мы выдумывали все вместе, но исполняю то его именно я… Ход моих мыслей прервал вошедший Чонгук, на нем были надеты домашние шорты и широкая черная футболка, он был весь красный как рак, и было видно, что он только вышел из душа. Он присел на коленки передо мной и молча уставился куда-то в пол. Я не знаю с чего начать разговор, не так часто приходится внушать человеку, что сейчас ты хочешь отыметь его против его воли, знаете ли. Что ж, в любом случае, он этого заслужил. Неловкую паузу прервал Чонгук: - Я ведь правильно думаю, что ты… То есть мы… Ну это… Я должен сейчас тебе… Эээээ, - он никак не может выдавить из себя нужных слов, и все, на что он сейчас способен - это нервно мять подол футболки. Вдруг он резко поднимает голову и с некой надеждой в глазах выпаливает. - А я правда должен это делать? - Эм, а ты планируешь услышать ответ “нет”? Как по мне ты достаточно накосячил и поиздевался надо всеми нами от души, а, как ты знаешь, за все приходится платить. - Понятно… - наверное безысходность выглядит именно так, как Чонгук в данный момент. Он совершенно не знает, что делать и потерян от слова совсем. Передо мной, на коленях сидит главный задира группы, в край обнаглевший золотой макнэ, наконец-то он будет наказан за все те пакости и насмешки, которыми он одарил нас за последнюю неделю. Он уже вот-вот расплачется, как последняя девчонка, только… почему мне так больно смотреть в эти испуганные глаза? Я уже хотел разорвать всю эту неловкость криками из серии “Ха-ха-ха, ты купился!”, как вдруг Гуки подорвался с места и просто взял и поцеловал меня. Почему-то я всегда считал, что его губы должны быть сухими и слегка обветренными, как мои, а они оказались мягкими и нежными. Это не удивительно, ведь айдолы должны ухаживать за своей внешность, но для меня почему-то этот факт стал неожиданным открытием. Я четко ощущал вкус мяты, наверное он только что почистил зубы. Неровное дыхание макнэ было тяжелым, и казалось, что он может просто рухнуть в обморок от избыточного стресса. Несмотря на то, что это был какой-то очень боязливый и неловкий поцелуй, он не был коротким, а когда Чонгук оторвался от моих губ я на какое-то время будто выпал из реальности, я как-то не ожидал, что он решится на это. Он уже не был красным, а скорее бледным, как смерть, по его щекам текли слезы, а сам он дрожал как осиновый лист, пытаясь смириться с мыслью, что это еще не конец. Мне стало безумно жалко его, я почувствовал себя последней сволочью, которой следовало бы сдохнуть поскорее, я упал на пол, крепко обнял его и начал тараторить извинения с неясными пояснениями к происходящему, не упомянув только камеру. Чонгук перестал дрожать и замер, как статуя. Он сжал кулаки, и я уже был готов к тому, что завтра мне придется замазывать тоналкой синяки по всему лицу, но он просто долбанул себя со всей силы по ноге и, оттолкнув меня от себя, молча вышел из комнаты. На следующий день, когда все мемберы обсыпали меня, требуя показать видос, я просто рассеянно ответил, что забыл включить камеру. Их упреки как-то пролетали мимо моих ушей, потому что мое сознание было слишком занято мыслями о вчерашнем. Чонгук дулся на всех нас еще несколько дней, а потом все вернулось на круги своя, как будто ничего и не происходило. Он снова начал пакостить, правда уже не в таком масштабе, а я, как и всегда, заботился обо всех и каждом и прощал все шалости. Все действительно вернулось на круги своя, вот только… Почему я стал чистить зубы исключительно мятной пастой? Почему я стал ухаживать за своими губами, измазывая их всевозможными бальзамами? Почему я, наконец, не могу удалить тот чертов видос и перестать непрерывно пересматривать его? К сожалению, я знаю ответ на все эти вопросы, и сделать с этим я не в силах, увы, ничего...