***
Это будет паршивый день. Он узнаёт это, как только в половине шестого вваливается в окно, а Мэй сидит на его кровати, сжимая до побеления костяшек в руке мобильник. — Это больше не может так продолжаться, Питер, — говорит она, и он чувствует себя ещё хуже. Она не плачет, но она близко — и Питеру от этого не легче. — Извини, — говорит он, не совсем понимая, за что извиняется. Есть столько вещей, за какие хотел бы, что не сосчитать. — Я просыпаюсь, а дом пуст. Ты ушёл, и, и… — Мэй тяжело сглатывает и смотрит на него. Питер ударяет о грудь, и костюм тут же с него спадает. Одним движением руки он снимает маску. — Я ушёл совсем недавно, — говорит он. — А я на ногах с трёх. И мир рушится вокруг него, потому что через час Мэй должна быть на работе, а она даже не спала. Он, должно быть, ужасный человек, раз так её беспокоит. Он не может представить, какой ужас она испытала, проснувшись без ребёнка, с открытым окном и без костюма Паука. Его тошнит. Мэй встаёт и обнимает его. Он позволяет ей, позволяет себе утонуть в утешении, хоть и понимает — не заслужил. Он закрывает глаза и вдыхает запах шампуня и лосьона. — У нас комендантский час не просто так, — Мэй отодвигается. — Ты не можешь геройствовать всю ночь. Это небезопасно. — Я ненадолго… — машинально начинает он. — Клянусь, я не… Мэй печально улыбается ему, и оправдания застревают у него где-то в горле. — Я люблю тебя, Пит, — говорит она. — Да, — отвечает он, и у него перехватывает дыхание. — Люблю тебя тоже, Мэй.***
На втором уроке он узнаёт, что провалил контрольную. Ну, не провалил. Учитель отводит его в сторону и вручает тест с большой красной буквой «F» в углу, сообщая, что его оценка упала до «С» с плюсом. — Ты хороший мальчик, Питер, — говорит мистер Эван с покровительственной добротой, той, с которой взрослые, кажется, любят с ним разговаривать. — Я знаю, что ты мечтаешь о колледже. И я не хочу препятствовать, поэтому позволю тебе пересдать его в пятницу. Но только на этот раз, учти. Питер открывает рот, чтобы ответить — он не уверен с благодарностью ли или может для выражения сожаления. Но его взгляд снова падает на большую красную букву «F», и он не может подобрать нужных слов. Мистер Эван улыбается и похлопывает его по спине. Он хороший человек, хороший учитель. Он действительно заботится о своих учениках, и Питер несказанно ему благодарен. Мистер Эван, кажется, понимает.***
За обедом ЭмДжей садится рядом с ним и Недом. Он удивлённо смотрит на неё, потому что просто ещё не привык. Конечно, она всегда рядом, но никогда — так близко. — Флэш распространяет слухи, что ты зависим от аддерола, — говорит она вместо приветствия. Нед давится бутербродом. И Питер хлопает его по спине. — Это просто потому что Питер ухудшился в физике, — отвечает Нед, как только снова может дышать. — Я слышал от Эйба, что он, типа, полностью провалил тест. ЭмДжей смотрит на него краем глаза. — Это правда? — Нет! — негодующе восклицает Питер. — Боже. — Тогда тебе лучше быть осторожнее, — деловито замечает ЭмДжей. — Поверь мне, ты не хочешь, чтобы эти слухи вышли из-под контроля. Они могут нанести вред твоей репутации хорошего мальчика. У меня хорошая репутация? — Питер «шепчет» одними губами и смотрит на Неда, тот лишь пожимает плечами. — Ты же знаешь Флэша, — говорит Нед. — Он скажет всё, что угодно, лишь бы тебя опередить. — Я попробую что-нибудь придумать, — попутно ЭмДжей вытаскивает книгу из рюкзака и зарывается в неё носом. — Я официально новый руководитель твоей компании, Паркер. — Почему? — Без обид, но ты не очень-то хорошо справляешься со всем этим в одиночку.***
На шестом уроке Питера вытаскивают из класса, чтобы заместитель директора мог порыться в его рюкзаке. — Что именно Вы ищете? — Тупо спрашивает Питер. Ему бы прямо сейчас следовало бы заниматься стехиометрией, а не смотреть, как мистер Дэвис раскидывает его личные вещи. Он просто рад, что оставил костюм дома. — Мы получили анонимное сообщение, что у тебя проблемы с таблетками, — извиняющимся тоном только и говорит мужчина. Флэшу было не жить. — Мы терпимо относимся к использованию аддерола на территории Мидтаунской школы, разумеется, в пределах нормы, — говорит мистер Дэвис. — Но это случается чаще, чем ты думаешь. Дети полагают, что они могут использовать наркотики в своих целях. Но обычно заканчивается всё тем, что их оценки падают, отношения с близкими ослабевают, и не остаётся ничего, кроме зависимости. — Классная история, — Питер как-то отстранёно наблюдает, как мистер Дэвис ошеломлённо смотрит на бутылку с жидкостью. — Но таблетки я не принимаю. Мистер Дэвис качает головой, опустошая рюкзак Питера. — Подожди снаружи, — говорит он наконец. — Вы даже ничего не нашли! — Поэтому я тебя и не отстраняю. Просто хочу, чтобы ты взял выходной. Я позвоню твоим родителям, и они тебя заберут. — Удачи, — выдавливает Питер. — Они оба мертвы. Так что… Мистер Дэвис слегка краснеет: — Полагаю, у тебя есть законный опекун? — Я живу с тётей. Но она медсестра, а в больнице пользоваться телефоном запрещено. Думаю, Вы могли бы вызвать её. Флэш ждёт его в кабинете у медсестры под предлогом, что у него болит голова, и весело улыбается Питеру. — Тебя исключили? — радостно спрашивает он. — Можно взять твой шкафчик? Гнев обрушивается на Питера, как приливная волна. Какого чёрта этот парень лезет не в своё дело. Для него, Питера, это не просто шутка. Для него всё чертовски сложно и запутано. Сейчас Питеру кажется, что он должен ненавидеть Флэша, какими бы его выходки ни были. — Зачем? — шипит Питер, и гнев в его голосе звучит достаточно резко. — Зачем ты всё это затеял, Флэш? Что я тебе сделал? Флэш открывает рот, чтобы ответить, но тут же захлопывает обратно. Он смотрит в землю и потом отворачивается. Если бы Питер не знал его лучше, он бы подумал, что это, своего рода, извинение. — Нет, забудь, — говорит Питер на выходе. — Я ухожу отсюда. Он закидывает рюкзак на плечо и выбегает из школы. — Питер, подожди! — кричит растерянная медсестра. — Ты не можешь уйти, пока кто-нибудь не придёт за тобой! Питер останавливается в дверях и оборачивается. — За мной никто не придёт, Мардж.***
Питер едет на метро в Бруклин. Бен любил Бруклин и всегда говорил, что когда-нибудь, когда более-менее уладится их положение с деньгами, они переедут. Он находит милое маленькое кафе, где можно было бы отдохнуть. Денег у Питера немного, но он даёт баристе два смятых доллара за кофе и находит столик в дальнем углу — ему достаточно. Он открывает свой ноутбук — процессор, если честно, у него дерьмовый, всего пятьдесят долларов на eBay, хотя с заменой нескольких частей комп, надо сказать, работать стал довольно быстро. Он отсылает своим учителям электронные письма, где пишет, может ли он получить задания. Его телефон гудит от чьего-то сообщения. Что странно — из-за старости телефона мобильным он почти не пользуется, а на экране есть несколько трещин, и смс-ки едва ли можно расшифровать. У него три пропущенных звонка от Мэй, но когда он проверяет её местоположение, она всё ещё в больнице, так что беспокойство её должно быть не сильным. Его телефон звонит снова, и на этот раз это Хэппи. Питеру хочется притвориться, что он не видел, но не может. Потому что, а вдруг мистер Старк нуждается в нём для миссии или чего-то ещё? — Привет, Хэппи. В чём дело? Есть миссия? Потому что мой костюм дома, и… — Почему ты в Бруклине? — Угрюмо спрашивает мужчина. Он и сейчас не мил, но тем не менее лучше, чем до победы над Стервятником. Сейчас — скорее недоволен. — Ты следишь за мной? — требует Питер. — Погоди, на самом деле следишь, вживую? Потому что на мне нету костюма, и я уверен, что этот телефон слишком стар для… — Конечно, я слежу за тобой. Я смотрел запись с камер наблюдения, где ты садишься на поезд до Бруклина. Где тебя черти носят? — Я в порядке, — быстро отвечает Питер. Бариста смотрит на него с любопытством, так что приходится понизить голос. — В чём дело? — Ещё слишком рано для взаимодействия с подростками, — бормочет Хоган. — Я не подписывался на это. Обычно Питер выслушивает его ехидные комментарии, но сегодня у него просто паршивый день — не до милостей. — Тогда зачем Вы звоните? — у Питера в голосе отчётливо слышен гнев. — Я с Вами не связывался, и Вам не нужно меня проверять. — Твоя тётя сходит с ума, — рычит Хэппи. — Очевидно, ей позвонили из школы и сказали, что ты под кайфом… — Я не на кокаине! — шипит Питер в трубку. — Господи. — Неужели? Потому что я получил точно такой же звонок от заместителя директора… Слёзы подступают к горлу, и отчего-то он не может их проглотить. — Я… — говорит он. — Я на это тоже не подписывался, ясно? Я не просил… никого из вас… На другом конце провода виснет пауза, и Хэппи замолкает. — Что ты хочешь этим сказать? — Это значит, — тихо отвечает Питер, — что я просто не знаю, насколько меня всё ещё хватит. Это чувство росло в нём уже давно, но заметил он только сейчас. Потому что, да, он может ходить в школу как ни в чём не бывало, патрулировать, как будто у него под половицей нет блокнота с именами всех людей, которых он не смог спасти. Но всё, так или иначе, сводится к тому, что он устал. Дело не в том, что ему не нравится быть Человеком-пауком. Просто каждый раз, стоит ему оказаться в гараже, он не может не представить, словно тот рушится прямо на него. Он не может радоваться спасённым людям, не вспоминая всех, кого не спас. Он не может принять душ, не вспомнив, как его лёгкие наполняются водой. И это только травмы, связанные с Человеком-пауком. Есть и другие — травмы Питера Паркера. От которых он до сих пор просыпается в холодном поту. Хэппи не перестаёт с ним разговаривать, но в его голосе слышится паника. Питер не знает, как давно он отключился. — Послушай, никто не говорил, что быть линчевателем легко. И никто не упрекнёт, если ты немного отдохнешь — я позвоню Тони, и мы посмотрим, что мы сможем сделать… ты ещё здесь, ребёнок? — Нет. То есть да, я всё ещё здесь. Не звоните Тони. Просто забудьте, что я сказал, ладно? Я справлюсь, я справляюсь. Это всё у… — У? Что это даже… — Пока, Хэппи, — говорит Питер. Он заканчивает разговор прежде, чем сможет испортить что-нибудь ещё, сделать хуже, чем уже сделал.***
Он звонит Мэй по дороге домой. Она настолько обезумела от беспокойства, что сама же нарушила правило «никаких мобильных телефонов в больнице». Он пытается объяснить ей, что это было недоразумение, что все эти таблетки — чушь. Он не знает, верит она ему или нет, но она говорит, что верит. Так что… Ничего не поделаешь. — Встретимся дома, — говорит она. — Я могу взять отгул. — Я в порядке. Я, наверное, просто изучу calc. — Ты уверен? — Устало спрашивает Мэй. — Мы можем сходить куда-нибудь, может, в кино. И обо всём поговорить, я работаю сегодня в два раза больше, но… Питер слышит на заднем плане мужской голос, кричащий ей, чтобы она положила трубку, и отчаянно трясёт головой. Из-за него у Мэй будут проблемы с начальством. — Всё в порядке, — говорит он. — Извини, Мэй. — Я люблю тебя, Питер, — и в её голосе он слышит материнскую усталость человека, что боится потерять сына. Это не то, что Питер хочет слышать.***
Он дома, изучает calc, когда раздаётся звонок в дверь. Питер натягивает на запястья веб-шутеры и мысленно пинает себя за то, что снял их. В последнее время он никогда не оставлял их, разве что кроме тех случаев, когда нужно было принимать душ. Тони Старк прислоняется к дверному проёму, затемнённые очки скрывают его глаза. Питер на секунду застывает в шоке, растерянно глядя на стоящего перед ним человека. Он не видел мистера Старка со времён битвы со Стервятником. Он знает, что Мэй вела с ним долгие разговоры с тех пор, как узнала, что её племянник борется с преступностью в Куинсе в костюме, сделанном Старком, но он не был посвящён в эти дискуссии. Так что… — Мистер Старк, — наконец произносит Питер. — В чём дело? Тони Старк проходит мимо Питера в гостиную с видом хозяина. Питер несколько секунд стоит неподвижно, как статуя, прежде чем захлопнуть дверь. Мужчина усаживается на стул и с удивлением смотрит на раскрытый учебник. Он поднимает его и начинает разглядывать страницу. — Ты изучаешь правило обратной цепи? Напомни, сколько тебе лет? — Пятнадцать, — сердито отвечает Питер. — Мистер Старк, что Вы здесь делаете? — Мэй сегодня здорово перепугалась, — Тони продолжает листать учебник. — Хэппи тоже, что, если подумать, удивительно, обычно он довольно расслаблен. Кстати, эта книга — дерьмо. Я думал, ты учился в средней школе. — Да, — ответил Питер, не зная, как справиться с чувством вины. Тони наклоняет книгу к Питеру, показывая ему схему доказательства. — Это ещё что за хрень? — Способ показать свои рассуждения, — рассеянно говорит Питер. — Ну, знаете, чтобы получить баллы за то, что ты что-то делаешь, пусть и неправильно. — В математике нет баллов за участие, — фыркает Тони. — Это дерьмо. Питер пожимает плечами. Тони с грохотом кладёт книгу на стол. Он хватает телефон и поправляет солнечные очки на носу. — Давай, — говорит он, — пошли. — Куда? — В общественное место, — отстранённо отвечает мистер Старк. — Ресторан или что-то в этом роде. И никто не будет волноваться. — Не могу, — говорит Питер. — Я как бы под домашним арестом. Мистер Старк щиплет себя за переносицу и бормочет какие-то слова на итальянском, которым, Питер уверен, Мэй его никогда не научит.***
В конце концов они заказывают еду навынос и едят её на пожарной лестнице. Это шаурма, что бы это ни было, но вкус неплохой. Питер никогда не видел, чтобы мистер Старк выглядел так по-человечески, сидя на краю пожарной лестницы со своей шаурмой в руке. Он снял солнечные очки, осторожно сел рядом с ним, и, похоже, не знает, с чего начать. — Так что… — начинает Питер. И Тони продолжает: — Слышал бы ты, как Хэппи мне звонил. Он чуть ли не плакал. Болтал и болтал о том, как ты был под кайфом от смеси ЛСД и героина. Питер, кипя от злости, резко выпрямляется. — Боже мой! Я не был на наркотиках! — Ты только что сказал «Боже мой»? — спрашивает Тони. — Не иронично ли? Потому что, если бы ты знал… нет, дело не в этом. Почему твоя школа думает, что ты подсел на аддерол? Питер злобно кусает свою шаурму и перебрасывает ноги через пожарную лестницу. — Это был просто глупый слух, выдуманный каким-то мальчишкой. Ничего страшного. Тони задумчиво пожёвывает. — Почему ты его не ударил? Взгляд у Питера резко свирепеет. — Из-за сплетен меня отправили домой. Ударь я кого-то, и случилось бы куда худшее. Кроме того, я не бью людей. Тони снова надевает солнцезащитные очки, словно защищаясь от эмоций в голосе Питера. — Почему ты не сказал Хэппи? Малыш, если какая-то мелкая «зараза» доставляет тебе неприятности… — Почему все думают, что я должен обо всём рассказывать взрослым? — Питер чуть ли не дымится. — Я в порядке. — Послушай моего совета, ребёнок, — устало отвечает Тони. — Не соглашайся на штраф, ладно? Ты выше этого. Ты заслуживаешь… Боже, ты заслуживаешь мира — как-то банально, не так ли. Не слушай меня, я просто сентиментальный старик. Этого… этого недостаточно, ясно? Питер отгоняет от себя налетевших на шаурму голубей. Когда Тони смотрит на часы. — Кстати, а где Мэй? Уже почти восемь, не думаю, что с этим справлюсь. — Она работает за двоих, — тупо говорит Питер, — и будет дома к полуночи. — Господи, — Тони устало проводит рукой по волосам. — Медсёстры, да? Они крутые. Питер кивает. — Хорошо. Вот что будет дальше. Ты начнёшь заботиться о себе, я имею в виду: девять часов сна, три приёма пищи в день и йога каждое утро. Ты расскажешь взрослому, когда дела пойдут плохо, и мы с этим разберёмся. Если что-то случилось, не таи, поговори хоть с кем-то. — С кем-то, как Вы? — Как психотерапевт. Всё, что тебе нужно сделать, попросить, Питер, у моих интернов отличная медицинская страховка. Или ты можешь поговорить с Мэй, или Хэппи, или… да, да даже со мной, наверное. И — вот это теперь прозвучит действительно по-банальному, так что я обижен на тебя за то, что ты заставил меня это произнести — когда ты будешь готов говорить, мы будем здесь, чтобы слушать. — Я и сам справлюсь. Тони смотрит куда-то вдаль. — Это не обязательно, — говорит он. — Вот и всё. Мне потребовались годы, чтобы понять это, парень. Тебе не обязательно идти по этому пути. Ты можешь попробовать всё, что захочешь, но я уверен, что, чёрт возьми, тебе не позволю. Тони встаёт и отряхивает брюки. Он засовывает обёртку от шаурмы в карман и лезет обратно в окно. — Это был бы действительно хороший выход, — кричит ему вслед Питер. — Чёрт, малыш, ты должен был позволить мне уйти на высокой ноте. А не говорить это после того, как я уронил микрофон.***
Питер просыпается в 3:32. Он хочет перевернуться на другой бок и снова заснуть, но не может. Его чувства сходят с ума. Он слышит сердцебиение Мэй в соседней комнате, он практически чувствует кровяное давление каждого в их жилом доме. — Пора вставать, — бормочет себе под нос второй день подряд. Он подумывает об учёбе, но тут же отбрасывает эту мысль. Это так чертовски громко, что он так и не может в который раз сосредоточиться. Он оглядывает свой костюм, аккуратно висящий в шкафу. Потом закрывает глаза, качает головой и несколько минут прислушивается к дыханию Мэй. Он достаёт телефон и открывает контакт с инициалами «ТС». Делает глубокий вдох и печатает сообщение. Вы встали? Через пять секунд звонит телефон.