Джет

      Клео смотрит на пачку счетов, неспешно клацает по кнопочкам на калькуляторе и тяжело вздыхает, видя, как быстро меняются цифры.       Она давным-давно перестала задаваться вопросом, как можно прогасить такие деньги на простых бытовых услугах. Её не смущает, что каждый месяц добрая половина её честного заработка уходит в виде налогового платежа. Она привыкла к этому. У неё не было никаких сил что-то менять в этой ситуации. Конечно, не хотелось особо спускать центы на всякую ерунду, но не то, чтобы это делала она. Радовало лишь то, что её зарплата позволяла неосознанно жить на широкую ногу и не влезать в долги при таких чудовищных затратах. Любой, кто взглянет на перечень расходов, поседеет от ужаса и полного недоумения: в квартире живет одна женщина и один прилизанный кот, а сумма, спускаемая в водосток, кричит о дюжине тайных жильцов, которые непрерывно используют платные блага современного мира.       О дюжине тайных жильцов.       Клео прикрывает глаза и морщится от головной боли.       Или об одной трухлявой мумии, которая имеет честь сновать из комнаты в комнату в три часа ночи, и которая до сих пор совершенно не понимает ценности зелёных бумажек с портретами славных президентов.       Не о таком сопутствии мисс Картер мечтала, представляя себе свою взрослую жизнь.       Было трудно представить, как быстро на самом деле текло время. Только вчера молния вдарила в заветный скипетр, пробудив законсервированного мальчишку, а сегодня электронный календарь вовсю трубит о том, что этот день был почти двадцать лет назад. Сложно было просто поверить и осознать, что одна пятая столетия канула в небытие. Сложно, но не невозможно, в конце концов, что и пугало. Дни бежали друг за другом, сливаясь в единый поток под всевидящим оком Великого Ра. Боги благословляли эту вращающуюся канитель, разбавляя обыденность своим покровительством. Приключение за приключением, портал за порталом, потусторонний мир, ставший вторым домом, да извечное подливаемое в огонь Провидением и глупостью масло. Жизнь не текла, напоминая могучее течение Нила, - она сыпалась как высохшая глина, рассыпаясь в пыль. И с этим ничего нельзя было сделать. Ровно, как и с вонью истлевших бинтов одного паршивца.       Это было, скорее, закономерно.       Ещё вчера ей только-только стукнуло двенадцать. Она мирно проживала жизнь простой американской школьницы, плодотворно трудившейся на уроках истории и наслаждавшейся походами с друзьями в кино и в пиццерию. За минимальные деньги подрабатывала уборщицей в национальном музее у дяди, да подпитывала свой интерес к всякому древнему хламу, искрясь от переизбытка энтузиазма. В череде обыденности не было ни малейшего изъяна, кроме трагедии с пропавшим без вести отцом, и нельзя было представить, что что-то могло изменить привычную действительность. Но, как гром среди ясного неба, трёхтысячелетняя рухлядь восстала из мёртвых для того, чтобы посетить приватную комнату, а, заодно для того, чтобы вычеркнуть понятие «нормально» из жизни современной простушки и погрузить размеренное существование в хаос. Об этом, в какой-то степени, больно думать, но, вспоминая, что было дальше, нельзя не признать, что одна высокомерная мумия стала неотъемлемой частью жизни за весьма короткий срок. Это ободряло и грело душу.       Однако мир не был однобоким, а понятие «вечность» воспринималось по-разному.       Ей двенадцать. Ей тринадцать. Ей четырнадцать.       Года шли, но особо ничего не менялось. Или просто никто не хотел признавать, что что-то менялось. Школьные годы прошли на одном дыхании, и Клео помнит, как стояла напротив директора в мантии выпускника и покорно протягивала руки, чтобы получить заветный документ. Она помнит, как получила отличительную грамоту, как улыбалась в камеру для торжественного снимка, как мама гордо обнимала её. Помнит, как высмотрела в толпе низкорослого мальчишку в розовой толстовке, поднимающего большие пальцы вверх, и сидящего подле его худощавых ног кота. И только после этого её выпускной заиграл нужными красками. Она помнит, как поступила в Университет, как начала встречаться с Джейком, как рассталась с ним на почве разных интересов, как проходила практику, как защитила диплом, как получила Докторскую, как написала первую книгу о своих исследованиях…       Припоминалось так много из разряда «От малышки Клео до Доктор Картер».       И всё это за двадцать лет.       Она помнит, как переехала в собственную квартиру. Долгие поиски в интернете и низкая кредитная ставка сделали своё дело. Начало полноценной самостоятельной жизни не могло не быть переломным моментом, и душа так и парила во время упаковки вещей по коробкам. Но стоило лишь немного обжить новые стены, как покойничек вылез из своего саркофага да притопал к её двери, намереваясь осветить своим присутствием славные хоромы. Клео даже моргнуть не успела, а её подвал уже был занят новым жильцом, который уж точно не собирался платить за проживание. Надо было радоваться уже тому факту, что Тут не притащил саркофаг. Но он так много времени стал тусоваться в её доме, что оставлять царскую усыпальницу в её привычном свободном доступе стало небезопасно. Вдруг кому-то взбредёт в голову посмотреть на экспонат, который, внезапно, отсутствует. И навряд ли кто-то поверит, что усопший труп ребёнка взял и утопал на съемное жильё. Пришлось подать профессору идею спрятать саркофаг Великого Фараона под стекло от беды подальше. А пропавшие канопы были якобы на реставрации. Впрочем, почему их «реставрация» продолжалась уже семь лет, никто не знает… И не узнает, если только наряд полиции не заглянет в подвал к одному известному египтологу страны.       Делить жильё с мумией… не страшно, но сложно. Однако Клео привыкла.       Привыкла переплачивать деньги за электроэнергию, ведь Тутену взбрело в голову врубить кучу вентиляторов и обогревателей для создания пустыни. Привыкла врать соседям, что у неё иногда гостит племянник, и именно по этой причине у неё иногда стоит такой грохот, а не потому, что Его Величество выпустил демонов из потустороннего мира в третий раз за неделю. Привыкла постоянно вызывать сантехника, потому что мумия творит мракобесие с трубами. Привыкла постоянно выдумывать липовые источники её необъяснимо широких познаний о Древнем Египте. Привыкла чувствовать затхлый запах промазанных смолой повязок. Привыкла к двойственной истеричной натуре соседа. Привыкла к тому, что её жизнь утеряла право быть обычной. Привыкла… к Тутенштейну. И предпочитала жить с ним, а не без него. Ведь, в конце концов, он был её лучшим другом. И, если общение с ним стоило всего лишь одной особенности жизни, то, хоть и скрепя сердцем, Клео была готова променять обыденность на мумифицированный хаос.       Поэтому, потирая болевшие после работы глаза, мисс Картер спокойно убирала бумаги в ящик стола и выходила из своего кабинета только для того, чтобы засвидетельствовать стабильную картину того, как мумиёныш, стоя на новом диване, готовился отбивать мяч, кинутый Луксором, во имя Себека.       И, глядя на своего кота, который выглядел живчиком для своих лет только благодаря покровительству Бастет, на мумию, которая не изменилась за двадцать лет (разве что стала чуть наглее)… Клео ловила себя на однозначной мысли.       Что бы там ни было.       Она не жалела о том, что оживила Фараона и пустила его в свой дом.       Даже, если придётся вновь менять оконное стекло.       Тутен, при всех своих недостатках, стоил гораздо больше, чем услуги мастера.