Арриквиатари

      Последние приготовления к ночи завершились вовремя; потоптавшись по округе, начинающая некромантка подняла крупное кошачье, тигра или пантеру, по скелету не разобрать, может, вообще какая-нибудь местная животина, не водящаяся на земле.       Встав в героическую позу, Олег задвинул перед безразличным скелетом мотивирующую речугу, взывающую к чувству долга каждого живущего или существующего разумного этого мира: дать отпор отвратительным монстрам, очистив в сражениях наши родные леса и поля от скверны. Под конец окрестив некротигра именем — Уберкотэ, он отправился регенить ману у костра. Через пять минут, осознав всю бредовость своих действий, с железобетонным спокойствием Сколотов отметил присутствие признаков едущей крыши и на том успокоился.       Призыв прошел тяжко, он выискивал скопление эманаций не меньше, чем у медведя. Хватило магического потока впритык, потраченные свободные очки характеристик потрачены не зря, ожидаемо получив по мозгам за некромантию, пошатываясь, но все же на своих двоих, отчалил медитировать, использовать на полную особенность своего организма, так сказать.       В лесу быстро темнело, тени удлинялись, поглощая округу, внушительные ряды лесных гигантов отступали в ночную черноту, оставляя едва различимые на темном фоне силуэты. Воздух наполнился шорохом потревоженной ветром листвы, едва различимым поскрипыванием веток.       Тревога и нервозность одолевала Олега — ожидание нападения было хуже самого нападения, до рези в глазах всматриваясь в темноту, он то и дело вздрагивал, когда очередное переплетение веток, подогреваемое воображением, складывалось в фигуру кровожадного монстра, уже знакомой недособаки или еще какой неведомой твари, скалящей свои длинные клыки-кинжалы из зарослей.       Напряжение изматывало физически не хуже таскания мешков; сонливость пришла незаметно, подкралась исподтишка и теперь раздражала частой зевотой, все-таки пребывание в отключке несколько часов не равноценно нормальному сну. Глаза закрывались сами собой, иногда Олег проваливался в бессознательное состояние на несколько секунд, тут же насильно вырывая себя из сновидений, хлопая по щекам, прогуливаясь вокруг потрескивающего костра, проговаривая вслух приходящие на ум отрывки из книг, сериалов, фильмов. На некоторое время это помогало, но потом все повторялось заново; время шло, а нападения все не было, в голову настойчиво стучалась мысль: "На этот раз обойдется, можно прилечь поспать, авось пронесет, да и Уберкотэ бдит". Олегу приходилось сосредоточенно воевать со своим малодушием, в красках представляя неожиданное нападение на спящего себя.       Рассвет застал Сколотова в полуобморочном состоянии; таких душевных метаний еще с ним не приключалось за всю жизнь, целая ночь изматывающего ожидания полностью подорвала психику. Он постоянно дергался, беспричинно вскакивал, кидаясь то в одну, то в другую сторону, ощущение враждебного присутствия преследовало повсюду, с губ то и дело срывалось неразборчивое бормотание: обрывки заклинаний, приглушенные проклятия и жалобы. Навязчивая необходимость действий как набат стучалась в воспаленном сознании: срочно идти, срочно делать, неважно, что именно, главное, не стоять на месте. Сколотов боролся сам с собой, непрерывно подавляя множество бессмысленных порывов и желаний. Долгожданный солнечный свет вместо облегчения принес множество новых проблем, все сдерживаемые помыслы прорвали хлипкую плотину самоконтроля.       Целый день, выбиваясь из сил, изнуренная волшебница бегала по лесу, хватаясь то за одно, то за другое дело, бросая их на половине, возвращаясь позже, иногда переделывая все заново. На стоянке появилась внушительная горка камней, половина которых была уложена кольцом вокруг костра, другая ушла на сооружение, отдаленно напоминающее шалаш, везде громоздились связки сухих веток, разбросанные пучки трав и цветов, на деревьях красовались заметные отметины от попаданий заклинаниями. А сама виновница хаоса понуро волокла из леса тушку местного кролика, на охоту за которым было потрачено часа четыре, и удачным завершением для волшебницы это противостояние было обязано чистой случайности. Пущенная наугад сосулька просто пересеклась своей траекторией с верткой добычей согласно чистой теории вероятности, просто потому, что это должно было случиться рано или поздно, учитывая количество косых заклинаний, запущенных в несчастную добычу за все время.       Опустившись около костра, Олег невидяще уставился в одну точку перед собой, голова была девственно пуста от любых мыслей, только на периферии немного мешалось удивление отсутствием в лесу недопсов: вчера, исследуя местность, ему приходилось периодически натыкаться на этих тварей, прерывая их существование зарядом ледяных осколков.       Уберкотэ привлек к себе внимание раздражающим стуком, нежить отбивала барабанный ритм правой лапой, это ужасно бесило, но при этом желания двигаться и отдавать приказы не было. "Наверно, скоро ей надоест и все прекратится само собой, а может, и нет, тогда придется потерпеть, пока у некротигра не иссякнет мана".       Из леса выскользнули три серые тени, стремительно метнулись вперед, зажимая сумона в клещи, завязалась потасовка. В стороны полетели комья земли и травы, усердно складываемый днем шалаш попал под раздачу первым. Сколотов отрешенно наблюдал, как одна из тварей, запущенная в воздух ударом лапы, влетела в хлипкую постройку, разнося ее в щепки, следующим пострадал костер, в пылу драки нещадно втоптанный в землю.       Наконец один из монстров, вывалившийся из потасовки, обратил внимание на живую добычу, расслабленно восседающую в стороне. Олег сфокусировал взгляд на подбирающейся твари: "Наконец попалась гадина, от вида которой не хочется блевануть. Нет, скотина все еще страшная, но не отвратительная". Длинное гибкое тело монстра покрывал толстый слой длинной серой шерсти, оставляющий неприкрытой только морду. Тут неслабо надо было поработать ножницами, зверюшка наверняка мучалась от жары — вся туша держалась на четырех коротеньких лапах, не снабженных никакими инструментами членовредительства. Самой выдающейся частью "инопланетной" физиологии были два шикарных рога, по длине всего чуть-чуть не достающих до кончика лохматого хвоста; на вид они были костяными, хотя Сколотов заметил, как те свободно изгибаются, задевая стволы деревьев и землю, тут же возвращая свою первоначальную форму, как только появлялась возможность. Последней примечательной деталью организма была морда лисьей формы, покрытая коротким серым пушком; физиономия монстра выглядела даже забавно, если исключить скалящуюся пасть. Вот там все было в порядке, ровный ряд острых, треугольных клыков рос наружу челюсти; да, выглядело это гротескно: клыки не прикрывались губой, они, наоборот, выдвигались наружу, образуя жуткую костяную клетку вокруг челюсти. Тварь подобралась совсем близко, и Олег отметил второй ряд зубов внутри, похожий на тонкую, загнутую костяную пилу с мелкими сколами по верху.       "Сим нарекаю тебя — Лохматень, будешь третьим в списке знакомств, соседи так себе, зато место почетное, целую бронзу отхватил", — изрек Олег.       Наверное, стоило озаботиться своей безопасностью: черные глаза-бусины мутанта смотрели совсем недружелюбно, апробировать уникальное строение челюсти на своих потрохах, пожалуй, не лучшая идея. Вот только зачем? Конечно, будет немного больно, скорее всего, очень больно, но это всего один раз. Сколько уже безумной боли доставил ему этот мир; большинство нормальных обывателей никогда не столкнутся с подобным, им не вырвут с мясом половину руки, не переломают ноги, недопес не вгрызется в плоть до самых костей, и магия смерти не пройдется по всему телу, оставляя чувствительные раны глубоко внутри.       "А так всего пару минут помучиться, и все закончится. Может, этот бред завершится, и я спокойно очнусь в вирт-капсуле, выберусь, расхреначу ее молотком и отправлюсь в ближайший магазин, куплю пивка..."       Лохматень остановился в паре шагов и начал гипнотизировать Сколотова взглядом, сначала ничего не происходило, только апатия накатила с новой силой, и тут нахлынул настоящий животный страх. Олег заскребся руками в панической попытке встать и убежать, свалить подальше, куда угодно, в любую сторону, пусть только это прекратится. Настоящий ужас пронзил все его человеческое существо, ноги и руки повисли бесполезными плетями, в очередной раз из горла вырвался крик, и он сам удивился, насколько жалким и беспомощным прозвучал этот возглас. По ногам прошлась теплая, мокрая жидкость, похоже, помереть с достоинством не удастся. Тело начало заваливаться на бок, когда он увидел... Нет, Олег был готов поклясться, что видел это: ехидную ухмылку на морде, которая по определению не способна к проявлению эмоций. Торжествующий, самодовольный оскал монстра, чертовой скотины, превратившей его в верещащую девчонку за какую-то пару минут. За пару минут?       Сколотов вскипел, как котел, доверху залитый бензином, от обреченности до взрыва за мгновение. Руки сжались в кулаки сами собой, до крови впиваясь в кожу ногтями. Он бросился вперед, невероятным кульбитом перескочив из лежачего положения в безумный рывок. Достав до монстра, пальцы вцепились в клыкастую челюсть, несмотря на порезы и хлынувшую кровь, он начал раздирать пасть чудовищу в стороны.       Опешив от напора, Лохматень присел на задние лапы и попытался вырваться из захвата, пятясь назад, когда источающее ярость лицо человека приблизилось вплотную и заорало во все горло.       "Так это вы, суки, доебывали меня целые сутки! Это ты, гребаная лохматая херня, выносила мне мозги! Двадцать четыре гребаных часа! Это ты виноват, ты это сделал, ты сделал это!"       Прекрасное лицо волшебницы вмиг окаменело, кровожадный оскал исчез уступив место холодной сосредоточенности. Совершенно спокойный голос раздался над самым ухом монстра: "Я сдеру с тебя шкуру, я поджарю тебя и твоих дружков, сдеру шкуру и сделаю мохнатые половики". Следующие несколько слов потонули в пронзительном визге; дергаясь и вереща, ментальное чудовище рвалось из хватки, чувствуя приближающуюся смерть. По рукам волшебницы прошлись искры, электрические всполохи неуверенно пробежались по пальцам, покусывая многочисленные порезы неуверенными уколами, они ожидали последнего слова формулы, и вот оно было произнесено. Сверкающий, убийственный поток величественной стихии ринулся в разинутую пасть, мгновенно обращая в уголь все внутренности, спекая желудок, сердце, легкие, пищевод в один пульсирующий предсмертными судорогами ком. Олег не отвел взгляд, не отпустил своего обидчика, и это зрелище не вызвало тошноты, для посторонних чувств просто не осталось места, он мстил за свой страх, ужас, позор, боль, усталость. Эта гнида должна заплатить до конца, и заклинание конуса молний повторялось до тех пор, пока подрагивающая туша не начала буквально разваливаться в руках на части.       Брезгливо отбросив остатки в сторону, он наконец обратил внимание на остальных тварей, которые, впрочем, изломанными куклами валялись под лапами некротигра. Похоже, без своей ментальной магии бойцами психо-лохматни были посредственными, а нежити на все подобные фокусы по барабану.       "Вот уебки, устроили мне веселую жизнь. Хотелось долго и с чувством поматериться, но силы были на исходе, а предпринять еще кое-что нужно. Во-первых, мой минипотрошитель, за работу. Обещания надо выполнять: шкуру снять, рога спилить, а из черепа сделать чайную чашку, ладно, без последнего можно обойтись, я уже отошел и не настолько зол. Третьей скотине вообще повезло, с нее и содрать-то было нечего, честно говоря, там и похоронить-то почти ни фига не осталось, так, только в газетку собрать и в мусорку выкинуть. Во-вторых, подлечиться и почиститься, скажем спасибо магии, отмываться в ледяном ручье совсем не вариант, а так будто ничего и не было. Буду писать автобиографию, момент с обмоченными штанами опустим как незначительный для потомков. И последнее — очередной переезд, дрова в охапку и потопали в сторону".