Когда он снова сможет сделать крюк.
Его начинает тошнить от сигареты. Морщится, сглатывает горькую слюну, но выкуривает до маленького окурка, который бросает под подошву. До конца обеденного перерыва, что Коори устроил сам себе, осталось совсем немного, но духом желания работать во благо так и не пахнет. Вдыхает лишь запах скошенной травы, “послевкусие” сигары и непрекращающуюся тревогу и стресс |кто распылил это дерьмо по воздуху, которым ты дышишь?| |кто и с чего вообще взял, что ты должен это терпеть?| |какого из богов — ты не веришь ни в одного — не устроил, что тебя словно кромсает на куски, но не смертельно?| Коори устало поднимается по лестнице ко входу, еле поднимая ноги. Входить в штаб — это что-то сродни самой ужасной пытке, до которой не додумался даже Киджима |как же здорово, что ты больше не увидишь его белых безжизненных глаз.| |как же мерзко, что этот психопат не смог ничего сделать, когда нужно было больше всего.| Он нехотя проходит до самого лифта, нажимает кнопку своего этажа и ждёт, когда мучительные минуты в закрытом тесном и душном помещении пройдут. Вслушивается в тихий скрежет троса |вот бы всё вышло из строя|, наблюдает за меняющимися числами на табло |вот бы самому выйти из строя.| Коори выходит на этаж, осматривается и натыкается взглядом на Могана. Скривившись, увидя его как всегда широкую улыбку и приподнятые усы, он спешит скрыться, да в свой кабинет, только бы не попасться на глаза и спокойно доделать отчёты и выпить кофе с дынной булкой. Если сможет. Прошмыгнув в нужную часть коридора незамеченным, Коори расслабляет и опускает плечи, выдыхает и засовывает руки в карманы брюк, где сжимает ткань, чтоб хоть чем-то занять руки, пока не взял ручку. Кабинет кажется слишком далёким, а он уже начинает попадаться на глаза знакомым, которым нужно натянуто улыбаться и повторять, что он нормально себя чувствует |знают же, что лжец из тебя ужасный.| Наконец-таки дойдя до кабинета, Коори дёргает дверную ручку, но чувствует, как мягко касаются плеча. Поворачивается и сразу же старается согнать с лица усталость. — Доброго дня, Йошитоки-сан. Йошитоки лишь поднимает руку, показывая, что формальностей не нужно, и даже улыбается. — Привет, — он толкает дверь рукой, и Коори отходит в сторону, пропуская в кабинет. — О, спасибо. Коори запоздало кивает, проходит за ним и прикрывает дверь. Трёт затылок, щурится, вскидывает голову к потолку, чувствуя неприятную, но терпимую боль. “Старею”. — Что-то хотели? Коори не скрывает усталость: не прячет светом улыбки болезненные тени под глазами, тусклый взгляд и факт, что лицо похудело. Коори в принципе исхудал, сидя только на кофе и сигаретах. А зачем себя беречь? — задаёт сам себе вопрос, а потом мотает головой, потому что это слишком жалко звучит. Йошитоки присаживается на край стола и опускает руки на ноги, осматривает его и слегка хмурится, смотря в лицо с сочувствием, даже молча соболезнует. Коори виновато опускает глаза в пол и кусает губы из-за чересчур долгой тишины. Так кажется, наверное, и всё же. — Проведать, — он только пожимает плечами и осматривает стол, какие вещи лежат возле него, что-то щупает, что-то поправляет — внутренний перфекционизм даёт о себе знать. Коори на эстетику и порядок так-то уже плевать. — Со мной всё в порядке, — на автомате выдаёт Коори, вяло и достаточно неправдоподобно. Кожей чувствует раздражение из-за своего бесконечного вранья, но остановиться не может |как заевшая пластинка, которая проигрывает один и тот же заебавший всех джаз.| |и ты сам раздражаешься, потому что ненавидишь этот жанр.| |в твоём стиле — сумасшедшая альтернатива и кричаще-хрипящий рок.| |под них ты кричишь и кашляешь, сбивая какой только можно ритм.| Йошитоки кивает и откидывает голову назад. — Понимаю, — говорит. Коори горько усмехается, хотя ничего весёлого и в помине нет. Он твой кумир и идол, а идолы не умеют понимать молитвы |или же им просто на тебя плевать.| А вера, кстати, — херня, придуманная каким-то больным придурком |и теперь из-за одного такого больные ублюдки все.| |но он нет.| Но он заставляет восхищаться |он, чёрт, заставляет верить и просто преклониться — давай, если хочешь [жить]| Коори поднимает глаза на Йошитоки, осматривает его на какие-либо изменения и хочет что-то сказать, раз такой момент. — Вообще, — начинает тот; Коори смыкает губы и кивает, — я хотел убедиться, что ты держишься, и тебя не нужно отправлять в отгул. — Вот оно что, — Коори улыбается. Забота. О том, как бы он не скончался раньше времени, и как бы у CCG не набралось ещё больше проблем. Он подходит к столу и садится к Йошитоки совсем рядом. — Всё в порядке, я же говорю, стерплю, — вытягивает ноги вперёд и разминает ступни до хруста. Йошитоки молча наблюдает. — Вам вовсе не стоит так волноваться обо мне, — пожимает плечами, и он гладит свой подбородок, проводя пальцами по бородке. — Я всегда волнуюсь о тебе и прочих следователях. Вы хоть и стойкие, наша надежда, — он замолкает на пару секунд, встречаясь взглядами с иронично улыбающимся Коори, — но тоже люди. Просто люди. Коори фыркает и забывается, кладя голову на крепкое плечо Йошитоки. — Тогда мне разрешается волноваться о вас, тоже человек, — он чувствует, как тяжёлая ладонь накрывает плечо, и ненадолго теряется, когда сильные пальцы сжимают его, и Коори оказывается прижатым. Вздохнув, он утыкается в плечо носом, пряча лицо. — В конце концов, вам это нужно больше, чем мне. — Если хочешь, мы можем как-нибудь обсудить это, — Коори еле заметно кивает, и Йошитоки улавливает этот жест. — Всё лучше, чем молчание. — Спасибо, — Коори смущённо-радостно улыбается, поднимает голову и смотрит на него. Тот поворачивает к нему голову, улыбаясь в ответ и поглаживая по волосам на затылке. — Вы, скорее, нечеловеческий, Йошитоки-сан. Коори не дожидается ответа и снова ложится на плечо, прикрывая глаза. Йошитоки лишь проводит рукой вдоль позвоночника и кладёт ладонь на талию, прижимая его к себе сильнее, приобнимая.В сладкой дрёме спокойнее, чем в параллельных вселенных, в одном и том же бою.