Лютая месть

Утро было солнечным и свежим, день обещал выдаться прекрасным. Новоиспеченный конунг Рагнар вышел из дома, собираясь на утреннюю прогулку, и окинул взглядом свои угодья. Его деревня, Каттегат, на сей момент представляла из себя крохотное селение на берегу пролива, но в своих мечтах Лодброк представлял, как когда-нибудь, в будущем, здесь вырастет великий город и станет центром всей Скандинавии. Рагнар с хрустом потянулся, уперевшись руками в дверной косяк, и быстрым шагом направился к речке, находившейся в небольшом лесу неподалеку. Морозный утренний воздух обжигал обнаженное до пояса тело, но закаленный суровой жизнью конунг не обращал на это внимания. Дойдя до речки, он склонился над водной гладью и зачерпнул воды ладонью, собираясь умыться. Тут Лодбок понял, что его ждали. На зеркальной глади воды возникло чье-то мутное, подернутое рябью отражение. Рагнар резко развернулся, но ничего предпринять не успел. Тяжелая сеть с грузами упала на него, сковывая движения. Прежде, чем он попробовал освободиться, чей-то сапог с размаху врезался ему в ребра, роняя на землю, а затем несколько нападавших навалилось на него, не давая встать. Лодброк успел рассмотреть пару лиц, и понял, что этих людей никогда не видел. Кто же и зачем решил напасть на него? Оба его главных противника были мертвы, быть может, кто-то решил убрать его, чтобы занять место конунга самому? Что ж, решил Рагнар, скоро он это узнает. Его скрутили той же сетью и перевязали веревками поверх ее для надежности, а потом, привязав к лошади, потащили по земле, словно мешок. Рагнар чувствовал каждую ветку, каждый пень и корягу, которые попадались на пути. Они больно царапали его, когда его тащили по ним, опавшие еловые иголки впивались в обнаженное тело. Нападавшие явно не собирались церемониться с конунгом. Но почему его не убили на месте? Очевидно, неведомый враг собирался сначала поиздеваться над связанным противником. Губы Лодброка скривились в презрительной усмешке. Тот, кто заказал его поимку, похоже, был настолько труслив и бесчестен, что боится даже встретиться с ним лицом к лицу, не то, что сразиться на хольмганге, в священном круге пред ликом богов, как заведено у викингов. Вскоре впереди показалась лесная избушка, какие нередко встречались в лесах Скандинавии вдали от обжитых мест. В таких, после тяжелого дня, проведенного в поисках добычи, отдыхали охотники. Люди, пленившие Рагнара, отвязали его от лошади, и за ноги потащили в избушку, от чего тот пересчитал спиной все ступеньки. Там один из напавших, здоровый громила, который, пожалуй, был даже выше и мощнее брата Лодброка, Ролло, с размаху ударил его по голове, чтоб оглушить. Перед глазами у конунга заплясали искры, похожие на яркие брызги раскаленного металла, все куда-то поплыло. Еще двое людей схватили Рагнара за руки, не давая сопротивляться, другие же быстро стащили с него сеть. Лодброка придавили к полу, чтобы не дать вырваться. Впрочем, оглушенный и потерявший на время ориентацию в пространстве, он бы этого и не смог. Несколько напавших надели на его руки и ноги кандалы, застегнув их так крепко, что они врезались в кожу, причиняя болезненные ощущения. После этого незнакомцы швырнули конунга на стоявший в углу стул и привязали к нему веревкой, а затем удалились и закрыли за собой дверь. Рагнар понимал, что слуги неведомого врага оставили его здесь ждать своего хозяина, того, кто и организовал нападение на него. Что ж, сейчас он встретится с этим мерзавцем и сможет наконец посмотреть в глаза этому трусливому ублюдку. Ждать долго не пришлось. Рассохшаяся дверь снова скрипнула, открываясь, и лучи утреннего солнца, льющиеся снаружи, осветили со спины фигуру входящего. Лицо же человека оставалось в полумраке избушки, и рассмотреть его Лодброк не мог. Однако, ему показалось, что фигура пришедшего человека была уж слишком хрупкой и невысокой. Женщина? -Назови себя, бесчестный трус! - сурово крикнул конунг. -Кто бы говорил о бесчестии, - раздался голос, и впрямь принадлежавший женщине, в котором слышались нотки презрения. Фигура приблизилась к маленькому окошку, освещавшему часть избушки, и Рагнар наконец смог увидеть ее лицо. Он тут же узнал ее. Это была Торви, вдова ярла Борга. Тут в избушку скользнула вторая тень, захлопнув за собой дверь, и встала рядом с Торви. Этот человек был Лодброку тоже знаком, то был Эрлендур, сын конунга Хорика, чей титул и забрал Рагнар после его убийства. -Ты ведь помнишь меня? - дрожащим от ненависти голосом произнесла Торви, обращаясь к Лодброку, и сверля его взглядом немигающих глаз. Тот молча кивнул. -Ты обманул моего мужа, заключив с ним соглашение, а через четыре года нарушив договор, за что он тебе справедливо и ожидаемо отомстил, - напомнила вдова, - После же ты вновь заключил с ним союз и пригласил к себе, но лишь чтобы заманить его в ловушку, подло напасть на него ночью и жестоко убить. Лодброк молчал. Эрлендур же стоял в тени, ожидая, когда напарница наговорится. -Ты обвинил его в том, что он угрожал твоей семье, и изуверски казнил его, хоть никто из твоей семьи не пострадал и не был убит, - напомнила Торви, - Ты очень нагл и двуличен, Рагнар Лодброк. Уверен, что ты можешь плевать во всех вокруг, и они должны воспринимать это как должное, а в тебя самого уж и не плюнь, - тут губы женщины скривились в подобие оскала, а на глазах выступили слезы, - Ты хоть представляешь, каково это - смотреть, как твоего любимого мучительно убивают?!!! Она было дернулась к Лодброку, но остановилась, взяв себя в руки. - Ты лишил меня всего - мужа, дома, имущества. Я осталась одна на улице, с ребенком. Если бы не ярл Калф, который помог нам, ни меня, ни сына, наверно,уже не было, - завершила она свою речь. Калф... Теперь Рагнар понял, чьи люди на его напали, и кто оказал услугу этим двоим. Зачем? Это было точно неизвестно,хотя, Лодброк и предполагал, что тот положил глаз на его владения и титул. -Меня ты, наверно, тоже помнишь, - наконец подал голос Эрлендур, когда его жена закончила свою речь, - Ты убил моего отца и приказал прирезать всех моих братьев и сестер. Меня самого ты тоже оставил без всего. Парень бросил испытующий, полный злобы взгляд на Лодброка. -Доволен, наверно, что стал конунгом?! Ничего, тебе недолго радоваться... Он кивнул своей спутнице. -Давай! Торви сделала шаг вперед. В руках женщины блестел сталью внушительных размеров нож. Рагнар подумал было, что из него самого сейчас сделают "кровавого орла". Что ж, он не боялся, и был готов к боли. Он стойко вытерпит испытание. -Думаешь, я убью тебя так, как ты убил моего мужа? - с ненавистью произнесла Торви, словно прочитав его мысли, - О, нет. Ты никогда не попадешь в Валхаллу. Ты не достоин пировать с героями, подлец. Она поднесла нож к лицу Лодброка, нацелив острием на глаз. Тот инстинктивно схлопнул веки, но это ему, конечно же, не помогло. Сталь без труда пронзила тонкую кожу и медленно вошла в глазное яблоко. Содержимое его, смешиваясь с кровью,вытекло сквозь сомкнутые веки, и, стекая по щеке, закапало на обнаженную грудь конунга Каттегата. Боль была жуткой, но не настолько, чтобы заставить Рагнара закричать. Он, стиснув зубы, держался. Вдова провернула нож в глазнице, наматывая на него остатки глазного яблока и идущий от них нерв, что вызвало еще более дикую боль. Лодброк инстинктивно дернулся, скривил губы в оскале, но смолчал. Поврежденную глазницу жгло, в нее словно залили расплавленное железо. Торви медленно вернула перемазанный кровью нож назад. Лодброк ожидал, что она повторит то же со вторым глазом, но этого не произошло. -Я хочу, чтобы ты видел, что мы сделаем с тобой, - произнесла женщина. Эрлендур поравнялся с Торви и забрал нож из ее рук. -Теперь я... Подойдя к Рагнару, он провел ножом по коже вокруг его запястий, аккурат над кандалами, а потом повторил то же самое с предплечьями. Затем, положив нож на подоконник, всунул пальцы в рану и начал медленно стягивать кожу чулком с одной руки. Боль была еще сильнее, чем та, когда в глаз вошло острие ножа, Лодброк сжал зубы так сильно, что эмаль начала крошиться. "Нет, они не получат моего унижения и криков боли!" - твердо решил он. Эрлендур, тем временем, методично обдирал его руку. Когда кожа отказывалась отделяться от мышц, он обрезал фасции и продолжал процесс. Парень не раз был на охоте с отцом, и знал, как правильно снимать шкуру. Освежеванная плоть кровоточила, но не так сильно, чтобы Рагнар мог умереть от кровотечения, крупные сосуды были не задеты. Закончив с одной рукой, и покрутив снятую кожу перед носом Лодброка, сын Хорика швырнул ее на пол и принялся за вторую руку. Рагнар инстинктивно дернулся, когда пальцы парня вонзились в рану, что вызывало у того издевательскую усмешку. Освежевав вторую руку, Элендур решил ободрать кожу и с ног. Тут ему пришлось потрудиться, потому как для того, чтобы добраться до нее, пришлось сначала срезать с Рагнара знаменитые кожаные штаны. Закончив с одеждой, парень сделал надрезы на бедрах конунга и над кандалами, сжимающими ноги над голеностопными суставами. Боль от того, что с ног сдирали кожу, пожалуй, была еще сильнее, чем когда ее сдирали с рук, потому что площадь повреждений была больше. Но Рагнар держался, глядя в потолок вытаращенным от невыносимого страдания глазом и мысленно моля Одина и остальных богов вмешаться и поскорее прекратить все это. Но то ли боги были заняты чем-то другим, то ли отвернулись от него, и пытка все не кончалась. Торви же с надменным видом стояла чуть поодаль и следила за происходящим. -Топор, - сказал Эрлендур, закончив обдирать ноги убийцы своего отца. Его жена молча подошла к небольшой печурке, в которой давно горело пламя, и взяла за рукоятку боевой топор, лежащий у огня. Лезвие с края раскалилось и стало красным, а само острие почти белым, исходящее от него свечение немного освещало царящий вокруг полумрак. Эрлендур повалил стул с Лодброком на пол. Торви подошла к парню, он взял топор из ее рук, и приставил к плечу Рагнара. Жар от раскаленного металла был столь силен, что обжег кожу, и она покрылась мелкими пузырями. Взяв принесенный женой кузнечный молот, сын Хорика, опустив топор на плечо Лодброка, ударил по обуху. Рагнар на секунду запаниковал. Они хотят сделать из него хеймнара?! Унизительнее и хуже казни в Скандинавии не было, поскольку она делала жертву беспомощной и зависимой от окружающих. Но ничего, пусть он останется искалеченным, его мозг все еще работает, а значит, он придумает план мести своим мучителям, и с помощью своих верных сторонников воплотит его в жизнь... Лезвие топора все глубже вгрызалось в освежеванные мышцы. Кровь не текла, поскольку раскаленное добела железо тут же прижигало плоть и разрубленные сосуды. Покончив с мышцами, сталь вонзилась в кость. Боль была чудовищной, перед глазами все затуманивалось и краснело, словно заливаясь кровью, сознание мутнело,и, как казалось Лодброку, уже вот-вот покидало его. Но оно все же возвращалось, и жизнь, представляющая на данный момент лишь ужасную, невыносимую пытку, все никак не прекращалась. Отрубив одну конечность, Эрлендур тут же принялся за другую. Торви придерживала руку Рагнара на случай, если он попытается причинить вред сыну Хорика, но это было не нужно - тот настолько ослабел от боли и потери крови, что ничего уже не мог. Оставив Лодброка без рук, и отшвырнув их в сторону, парень занялся ногами. Тут боль стала еще ужаснее, тело Рагнара выгнулось дугой, он даже подумал, что его позвоночник, должно быть, сломается. Однако, то лишь ему казалось в агонии. Кости ноги были прочнее, чем кости рук, и над ними пришлось потрудиться. Эрлендур рубил долго и старательно, с усилием стуча молотом по топору. Костяная крошка летела во все стороны, словно щепки от полена. Наконец, он закончил, поднялся с пола и посмотрел на результат своих трудов. Перед ним лежал обрубок, у которого остались лишь залитая кровью из выколотого глаза голова, да член. Эрлендур довольно улыбнулся. -Ты видишь это, отец? - тихо проговорил он, - Ты отомщен. Торви, взяв лежащий на подоконнике нож, подошла к Рагнару и опустилась на колени. С отвращением взяв одной рукой его член, она принялась отрезать его под самый корень. Видно было,что женщине резать плоть приходилось нечасто, если и приходилось вообще, и потому делала она это долго и с трудом. Боль была дичайшей, и тут Рагнар, сколько не старался, не смог удержаться от крика. Протяжный стон наполнил стены маленькой избушки. Наконец, отрезав член вместе с мошонкой, Торви запихнула его в раскрытый рот Лодброка. Эрлендур, стоявший рядом, сложив руки на груди, гаденько захихикал. Кровь текла из раны на месте половых органов ручьем, видно было, что конунгу Каттегата осталось недолго, у его ног разлилась внушительная багровая лужа. Еще раз склонившись над Рагнаром с ножом, Торви резанула его по горлу. Парень сердито хмыкнул, это не входило в его планы, он собирался насладиться мучениями врага хотя бы еще чуть-чуть. Лодброк вновь изогнулся дугой, издав булькающий, захлебывающийся звук.Кровь из перерезанного горла текла по трахее и заливала его легкие, не давая свободно дышать. Однако, воздуха ему еще хватало. Наконец, тело его еще несколько раз дернулось, по нему прошла судорога, и оно затихло, вытянувшись на полу в луже крови. -Зря ты это сделала, - упрекнул жену Эрлендур, - Я надеялся, он помучается подольше. Ну ладно, идем отсюда, слуги уберут эту падаль. Бережно обняв Торви перемазанной в крови рукой, парень вместе с ней вышел из избушки.