Реальность

На глубоко-синем небе Подружкопокалипсграда — ярчайшие звезды. А внизу — огни вечновеселого города, бурлящие жизнью даже поздней ночью. Отсюда — с их с Люсей домика на высоком холме — видно все. Весь прекрасный, наполненный любовью город. Но реально ли все это? Эммета мучает этот вопрос. Слова Рекса, как на заезженной пластинке, вновь и вновь играют в его голове: «Ты — всего лишь плод воображения!» И Эммет не должен, совсем не должен об этом думать. Но все равно думает. Он копает глубже, чем надо, дольше, чем надо, и бодрствует больше, чем надо. Если он выдуман, то и все, что сейчас происходит там, в городе — тоже выдумка? Все его друзья, все его приключения, все самые счастливые моменты в его жизни на самом деле нереальны? Что тогда существует? А что — нет? Холодный ветер легко ерошит его волосы. Нет. Это тот, кто наверху, притворяется, что есть ветер и что он ерошит его волосы. Не так ли? Эммет прячет лицо в руках. Как же все сложно! Стоило всему прийти в норму и двум мирам воссоединиться, его вновь терзают сомнения и переживания. Эммет никогда не найдет внутреннего покоя, а? Полусонный голос Люси заставляет его вздрогнуть. — Эммет, — говорит она, потирая глаза. — Есть какое-то объяснение тому, что ты, поздно ночью, смотришь куда-то вдаль, сидя на втором ярусе двухярусной качели и скорее всего, ведешь внутренний философский монолог? Эммет невольно улыбается. И, кажется, всегда будет улыбаться, когда видит ее. Ведь она сияет ярче всех звезд. Греет теплее любого огня. Значит для него больше, чем весь остальной мир. — Нет, — отвечает Эммет, болтая ногами. — Уже нет. Люси наигранно вздыхает и забирается к Эммету. И когда они сидят и наслаждаются ночным небом, взявшись за руки, Эммет понимает: когда рядом она — все реально. О какой выдумке может идти речь, если его любовь к ней — самая живая, чистая и настоящая?