Порой Квиллу кажется, что жизнь над ним смеётся. Сначала мать, затем Йонду, сейчас Гамора.. Череда смертей близких для него существ откладывает неизгладимый след в его душе, заставляя, наконец, перестать воспринимать всё вокруг в привычном ключе. Неправильно. Всё это неправильно. Мертвецам всё равно. Ему наверняка стоит всё отпустить. Бросить и забыть, живя настоящим. Они бы наверняка хотели этого для него. И если с Йонду и Мередит это удаётся, правда, с переменным успехом, то с Гаморой всё обстоит иначе. Горечь утраты слишком сильно давит на мужчину. Если бы он только мог предположить, чем же всё-таки обернётся их последняя встреча, то не пустил бы женщину расы
Зен-Хоберис в бой.
Воспалённые глаза Звёздного лорда смотрят в никуда. Танос, получив своё, покинул Титан, оставляя за собой лишь шлейф грядущих разрушений. В том, что они произойдут, Питер и не сомневался. Гамора была точкой невозврата. Сплюнув, капитан "Милано" закрыл лицо руками, пытаясь не взвыть от бессилия. Где-то там, на Вормире, лежало тело женщины, что смогла заменить ему и мать, и отца, и всех тех, с кем когда-либо контактировал Квилл. А он ведь обещал ей. Памятью своей матери.. Русоволосому вдруг сделалось дурно. Он, впрочем, всегда не особо утруждался сдерживанием обещаний, лишь шутливо отмахивался и продолжал петь, пританцовывая под очередные мотивы "Awesome Mix", но теперь..
Это была одна из последних её просьб. Последней же из них было
убить. Похоронить тайну камня души вместе с ней.
Подсознательно убив, тем самым, и себя.
Отчаяние вновь захлёстывает Питера, отчего тот рвано выдыхает, отнимая руки от лица. Слёз не было. Ярости и злости тоже, ведь он успел вынести всё на горе-папашу самой Гаморы. Ему становится стыдно, когда в голове вдруг предстаёт воспоминание разговора с зеленокожей на планете Эго. Он тогда самозабвенно доказывал ей то, что у него появилась семья.
"А до этого, значит, не было?"
Квилл сдаётся, болезненно сжав кулаки и зажмурившись до появившихся фосфенов в глазах. Была. Недосягаемая Гамора. Чертов Дракс. Болтливый Ракета и неугомонный Грут. Мантис, что частенько позорила его, как тогда, с чтением его внутренних эмоций и чувств. Вспомнив и об этой истории своей жизни, мужчина горько усмехается. Всё-таки следовало сказать тогда Гаморе лично. А теперь.. слишком поздно. Стоило собраться и подумать о том, как ему отомстить за смерть самой опасной женщины во Вселенной.
И о том, как бы не умереть от внутренней боли, что распирала нутро под кожаной курткой.
Запоздало приходит мысль о том, что он так и не успел потанцевать с Гаморой ещё хотя бы раз. Ещё хотя бы раз пригласить её
помолчать в его объятиях, ещё хотя бы раз
понять друг друга без лишних слов.. Понуро опустив голову, Питер Квилл думает, что сможет жить дальше. Всегда мог. Она бы этого непременно хотела. Как и его мать когда-то. С месяцами, что они проводили вместе на борту космического корабля, он всё больше отмечал в Гаморе то, по чему скучал долгие годы нахождения вдали от родной планеты. Однако.. этого теперь не будет.
Воспоминания - это всё, что сейчас есть за его спиной.
- Я солдат. Я убийца. Танцы - не для меня.
- На моей планете есть легенда о таких людях, как ты. Она называется «Свободные». Эта история о том, как великий герой, имя ему Кевин Бейкон, научил целый город надутых индюков великому искусству танца. И это было невероятно.
- А кто надул этих индюков? Живодёры..
Квилл вновь проводит ладонью по лицу. Сейчас стоило взять себя в руки. Жить дальше, верно? Жить, но
помнить. Линчевать себя за беспомощность. Глупо улыбаться, прослушивая старые песни, и не иметь возможности прикоснуться и поговорить.. Однако судьба сулит ему непредвиденное исцеление. Избавление от горьких мыслей, что наполняли его голову.
- Квилл?
Тело ощущает непонятную и безболезненную легкость, к которой капитан "Милано" не успевает привыкнуть.
Танос. Как он мог позабыть о такой огромной фиолетовой занозе в заднице? Питер закрывает глаза.
Я снова подвёл тебя.
Он видит мать, Йонду, даже непутёвого Эго, и..
её. Весь вид дочери Таноса сквозит неодобрением. Губы её плотно сжаты, руки сложены на груди в закрывающемся жесте. Она не говорит с ним, однако красноречивый взгляд сообщает мужчине о многом. Взгляд цепляется за то, что землянину сначала не удалось разглядеть. Его старый плеер, прицепленный к поясу Гаморы. Целёхонький. Неужели?..
Вопрос Старка заставляет открыть глаза. Шок, смешанный с непониманием, сквозит на лице Звёздного лорда. С губ срывается только
"о, Господи", после чего он, наконец, рассыпается в прах, думая о том, что надерёт зад Безумному Титану многим позже. Сейчас его ждут дела важнее вселенских проблем.
***
— А Дракс говорил, что ты не танцуешь.
— Если хоть кто-нибудь об этом узнает — я тебя убью!
Женщина смотрит на него выжидающе, терпеливо ожидая объяснений и словно спрашивая: «зачем?». Питер не спешит говорить.
Не в этот раз. За спиной снова были не только воспоминания. Нахальная улыбка завладевает устами авантюриста, а сам он, пританцовывая, спешит к ней навстречу, явным намёком сообщая о своих намерениях. И в этот раз Гамора
не отказывает Квиллу в его просьбе.
