Без неудач

Шинсо не представляет свою жизнь без очередной порции неудач. Он может проспать (при этом уснув только под утро), порезаться бритвой в ванной, обжечься собственным кофе, нечаянно придавить ногой коту хвост и получить в ответ разорванную когтями штанину. Может поступить в Юэй и провалить первый же экзамен, попадая в класс общего образования вместо геройского, о котором мечтал с младшей школы. Может словить невзаимный краш на Мидорию. Краш, совмещённый с лёгким флёром досады и искоркой зависти. Шинсо не ненавидит и не ненавидел Изуку, нет. Просто возможность перейти на геройский факультет была снова упущена. И Шинсо сам в ней виноват – нужно больше тренироваться, больше вкладывать усилия и не расслабляться раньше положенного. Вообще не расслабляться. Желательно никогда. Сколько бы он себя ни корил, случившегося не исправить. Не повернуть время вспять. Да и даже если бы так, Шинсо уверен, Мидория всё равно выиграл. Как-то по-другому, но выиграл. С такими ребятами, как он, не работают неудачи. Неудачи обычно работают с такими, как Шинсо. Он долго тренировался. Попросить Айзаву-сенсея о помощи было самым трудным, наверное. Шинсо пугала перспектива отказа классного руководителя 1-А. У него ведь и так проблемные ученики, да ещё и этот идиотский Альянс Злодеев доставлял много хлопот. Шинсо был практически уверен в отказе, однако привычная неудача в этот раз дала сбой – Сотриголова согласился. Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. Айзава не жалел, разумно распределял нагрузку как на тело, так и на развитие причуды. Много времени прошло, пока Шинсо продвинулся до того уровня, на котором он сейчас. И, окей, ему снова не повезло. Каминари шумный, надоедливый и до бесячего активный. Он полон энтузиазма и дебильных шуточек – серьёзно, Шинсо вообще не понимает, какого чёрта этот пикачу к нему прицепился. То на большой перемене подсаживается в столовой, то затаскивает гулять в парк после занятий, то кидает снежки в окно общежития вечером, когда Шинсо совершенно не настроен на приём гостей и любые признаки жизни, кроме кутания в плед. Шинсо очень мёрзнет, а Каминари, кажется, совершенно не чувствует холода. Он не похож на маленькое тёплое солнышко, которое улыбкой может согреть, нет, он скорее сраный разряд молнии, который сотрёт тебя в пепел, как в «Войне Бесконечности», если не найти к нему нужный подход и не обуздать эту энергию. Шинсо не знает, на кой чёрт её «обуздал». С тех пор как Каминари загорелся идеей «подружиться», Шинсо был готов пустить себе пулю в лоб, потому что друзей у него никогда не было. Лишь знакомые, одноклассники, приятели. Но не «друзья». Нет, спасибо, Шинсо видел некоторое дерьмо в этой жизни и совершенно не нуждался в эмоциональной привязке к какому-либо живому существу, кроме своего кота. Да, как только он поступил в геройский класс, переезжать в общежитие было обязательным условием, и кота Шинсо взял тоже. Потому что не мог без него функционировать, да и вообще, просто потому что мог. Ну, ещё потому что Айзава-сенсей тоже имел слабину к котам и закрыл на это глаза. Кот у Шинсо белый с серыми пятнами, зовут его Хиро (иронично, не находите?) и прямо сейчас он лежит у Каминари на коленях, предательски мурлыча. Шинсо думает – как он вообще до этого дошёл? Каминари в его комнате выглядит совершенно неестественно, потому что он слишком яркий, слишком броский для такого посредственного места обитания Шинсо. Здесь так же уныло, как и на душе Шинсо, ничего особенного – много пледов, никаких плакатов или фотографий, ни одного растения, кроме кактуса на подоконнике, вещи не разбросаны в творческом беспорядке. Всё скучно. Шинсо тоже скучный. Каминари, видимо, так не считает. Потому что иначе бы не стал тусоваться рядом так часто. – У тебя ведь полно… друзей, – устало выдыхает Шинсо, откладывая конспект на подоконник, напротив которого сидел за столом. Каминари сидит на кровати, бесцеремонно забравшись на неё с ногами в носках с… Флэшем. Серьёзно? Кажется, он совершенно не замечает скепсиса в голосе хозяина комнаты. Или делает вид, что не замечает (и у него отлично получается, стоит заметить). – Ну, – хмыкает Каминари, – типа того. Но они же не ты, – он ухмыляется до чёртиков довольно. Шинсо вздыхает и прикрывает глаза на пару секунд. Не то чтобы он смущён… скорее сбит с толку. Было ли это комплиментом? Каминари что, с ним флиртует?.. Да нет, бред какой-то. Хотя, зная этого пикачу… Шинсо даже внутри самого себя отказывается признавать, что «знает этого пикачу». – И что бы это могло значить? – он бормочет, устраиваясь на стуле поудобнее. Ноги укладывает на край кровати, глядя на довольно жмурящегося кота. Предатель. – Не знаю, – Каминари простодушно пожимает плечами и подмигивает Шинсо. – Ты клёвый! А ещё у тебя все задатки стать популярным. Такой, знаешь, симпатичный, крепкий, да от девчонок отбоя не будет! И от некоторых мальчишек тоже, – он, вроде бы, шутит, посмеиваясь и задорно двигая бровями. Шинсо становится немного не по себе от таких шуток. – Глупости не говори, – фыркает он. – Меня это особо не интересует. Я сюда пришёл не для того, чтобы заводить друзей или клеить девушек. Юуэй – сильнейшая геройская академия… – Ага, да, окей, это я уже слышал, – Каминари закатывает глаза. Шинсо на это лишь выгибает бровь. – Тогда зачем ты здесь? Возможно это звучит грубее, чем хотелось. Каминари, впрочем, обижаться явно не собирается. – Я очаровашка, – невозмутимо заявляет он, продолжая поглаживать кота, который весь распушился от статического электричества, но в целом не против, чтобы ему уделял внимание кто-то ещё, помимо хозяина. – Ты крутой красавчик. Чем мы друг другу не подходим, мм? Шинсо кажется, что у него буквально только что дёрнулся глаз. – Может быть тем, что я не по парням? – По девушкам? – Откуда я- какая разница? – Шинсо морщится. Тема разговора и неловкость, въедающаяся куда-то под рёбра, слишком раздражают. Губы Каминари разъезжаются в самодовольной ухмылке. Он хитро щурится, смотрит на Шинсо с любопытством. Даже кота аккуратно откладывает на кровать рядом. А затем тянет на себя за руку. Шинсо упирается, но ножки стула на колёсиках недостаточно хороши в роли опоры, поэтому он буквально заваливается на Каминари. – Какого чёрта ты творишь? – шипит Шинсо. – Да расслабься ты. Просто развлекаюсь. – Я похож на развлечение? – Ну, знаешь, я бы с тобой поразвлёкся, – Каминари двигает бровями снова и это отвратительно. – Уходи. – Мои друзья зовут меня «бисексуальной катастрофой», но ты можешь звать меня ночью. – Фу, – Шинсо отпихивается от него и в итоге усаживается рядом, сталкивая бесстыдные ноги бесстыдного Каминари на пол. – Твои друзья зовут тебя идиотом и пикачу. Каминари закатывает глаза, а затем высовывает язык. – Какой ты грубый! Шинсо усмехается уголком губ и толкает его в плечо. – Делаю всё возможное, чтобы отбить у тебя желание со мной «поразвлечься». В глазах Каминари загораются искорки. В прямом и переносном смысле. И, признаться честно, это немного завораживает. Признаваться честно Шинсо снова не хочет. Особенно себе. – Думаю, ты мне всё равно нравишься. По Каминари не видно, но на самом деле он нервничает, наверное, даже больше самого Шинсо. Признание особо не получается шуткой, как он изначально планировал. Кончики ушей краснеют, но сдавать назад Каминари явно не намерен. – Какой же ты придурок, – шипит смущённый Шинсо, дёргая тем самым плечом, которым до этого соприкасался с Каминари. Но не отодвигается. Каминари сияет. – Я тебя поцелую. Шинсо дёргается уже всем телом, поворачивает голову в сторону собеседника. Зря. Следующее, что он чувствует – чужие губы на своих. Каминари даже не целует – просто тыкается, жмурится, видимо, ожидая, что его оттолкнут. Шинсо, поначалу, просто в ступоре. Ну, в самом деле, его ещё никогда так внезапно не целовали. Вспоминается одноклассница из средней школы и позорные слюнявые попытки чего-то, что не вызывало ничего, кроме стыда. Сейчас же это было примерно так же неловко, но… намного приятнее. Стоило прикрыть глаза и чуть повернуть голову, дабы носы не упирались друг в друга, как дело пошло куда лучше. Целоваться с Каминари было… прикольно. Прикольно, мягко, не особо слюняво и очень странно. Шинсо нравится. Пальцы сами тянутся к блондинистым патлам, а губы действуют инстинктивно. На душе даже как-то спокойно, несмотря на колотящееся сердце. Отстраняются они как-то практически одновременно. Шинсо лишь утирает уголок рта, в то время как Каминари, кажется, гипервентилирует куда-то в подушку, подцеплённую со стороны, где лежал кот. – Успокоился? В ответ Шинсо слышит лишь глухое бульканье из подушки и чуть усмехается. Что ж, пожалуй, целоваться с Каминари – довольно весело, особенно когда тот вот так прячет лицо, явно краснющее от смущения. Надо будет повторить. И Шинсо повторяет. Теперь самостоятельно. И без неудач.