***
— Этот лот попал к нам из далекой страны, где мифы и легенды еще живы. Посмотрите же, перед вами настоящий эльф! Диковинка из страны Вечно Зеленого Леса! Эта дикарка сильна и вынослива — десять воинов понадобилось, чтобы сокрушить ее, и год, чтобы сломить ее боевой дух! Она будет жемчужиной вашего гарема! Она привнесет в ваш бордель экзотику! Начальная цена — сто сольдо! Толстый евнух распинался перед толпой, кривлялся перед людьми, лишь бы продать лот выгоднее. Острые зубы лесной эльфийки оставили след ни на одном надсмотрщике. Трижды ее отдирали от наемников, оставляя ей маленькие трофеи — ухо, палец или кусок предплечья. Сильффре сражалась за себя, как могла. Но под конец голод и побои добили ее. Она ослабела, стала казаться послушной. И работорговцы успокоились, выставили ее на торгах. — Талеро! — выкрикнула из толпы вульгарно раскрашенная дамочка с огненно-рыжими волосами. Сильффре мрачно посмотрела на покупательницу, и та улыбнулась довольно. — У меня давно просят дикарку повыносливей моих девочек, эта сойдет! — Ну нет, мадам, эта уйдет сегодня со мной. Даю талеро и полцех! Эльфийка перевела взгляд на лощеного молодого человека. Тот был из богатых цеховиков — одет скромно, но хорошо. Ткань его камзола была из дорогой шерстяной ткани, на груди вышиты медный секстант и серебряный кронцикруль. Картограф, значит. — То-то наши парни обрадуются, — продолжил веселиться цеховик. — А какая экономия выйдет на ваших кошечках, мадам. Цена дошла до трех талеро и остановилась. Больше никто не собирался давать. Толпа молчала, глазела в предвкушении, изредка кто-то посмеивался над невысокой остроухой рабыней. — Даю пять талеро и полцех, — вдруг раздался над толпой низкий голос. Люди сразу расступились, давая дорогу новому покупателю. Тот дошел до помоста, опираясь ня тяжелый посох с изображением мантикоры на набалдашнике. Изогнутый хвост мантикоры держал тусклый темно-серый шар. Евнух-зазывала вздрогнул, нервно сглотнул и расплылся в угодливой улыбке. Толпа отхлынула от помоста еще на несколько шагов. — Забирайте, господин. Добрые хозяева просят Вас принять так же в дар еще одну рабыню, — Евнух махнул рукой, и на помост вывели маленькую жительницу страны Лунных Песков, пушистую и хрупкую. Покупатель усмехнулся, но кивнул, принимая подарок. Сильффре расковали, толкнули в спину, чтобы следовала за новым хозяином. Евнух опять оживился, а когда эльфийка, лунный котенок и их новый хозяин скрылись за углом, снова нараспев начал нахваливать свой товар…***
Молнии били в живот. Сперва слабые, едва заметные уже привыкшему к побоям телу, а после сильнее и сильнее — скручивающие, пытающиеся вывернуть нутро наружу. Сильффре сжалась, насколько позволяли в ее положении веревки. Струей огня ударило по рукам, привязанным металлическими тросами к столбам. — Все, хватит на сегодня, Г’рохх, — орк подчинился, коротко поклонился мастеру и вышел из тренировочного зала. Маг окинул рабыню взглядом и удовлетворительно кивнул, знаком приказал другим рабам убраться в зале, а напоследок бросил. — Дайте ей зелье. А вечером приведёте ко мне. — Да, действительно неплохо, — усмехнулся маг, рассматривая результаты проделанной работы. На шее Сильффре драгоценным ошейником переливался в свете свечей узкий золотой обруч, украшенный гранатами. Над ним маг работал долго, вкладывая свое мастерство в зачарование. И преуспел. Магия скрывала безобразные шрамы, делала кожу чистой и ровной, сияющей изнутри каким-то удивительным светом. Волосы, местами скатавшиеся в войлок, лежали блестящей тщательно расчесанной копной, струились по плечам вниз, к талии. Это значило одно — хозяину опять надоела ласковая Раджинда. Кошечка была настолько ласковой, что утомляла. Угодливой и послушной, но, увы, не способной долго выдерживать магические эксперименты. Раджинда была любимым домашним животным, Сильффре — любимой грушей для отработки заклинаний. Но почему, раз дитя Лунных Песков опостылело, маг не позвал другую рабыню, такую же веселую и послушную? Эльфийка внутренне сжалась. — Садись, — кивнул хозяин в кресло. Сильффре села. Узкие ремни перехватили запястья и щиколотки. Маг подошел ближе, присел на колено перед креслом. — Не зажимайся, иначе кровь будет идти плохо. — Жгутом перетянул плечо, прошелся пальцами по венам у локтя. Игла скользнула совсем легко, Сильффре даже не вздрогнула, лишь апатично скосилась на гибкую трубку, по которой побежала темная, почти черная кровь. — Славно. Ты молодец. — Маг погладил эльфийку по плечу и поднялся.***
Запах паленой шерсти привел Сильффре в себя. Она полулежала в кресле, где ее оставил маг, взявший достаточно крови для собственных экспериментов. Вокруг было сумрачно — большая часть свечей догорела, но несколько еще теплились зыбким, танцующим огоньком, рассыпая тени по стенам. Тени пугали погруженный в муть слабости разум, но эльфийка подтянулась, села в кресле, а после, собравшись с силами, встала и подошла, пошатываясь на каждом шагу, к окну. Внизу только-только развели большой костер. Даже ослабленная Сильффре не потеряла остроты зрения. На деревянном щите лежало то, что осталось от Раджинды. Уродливый кусок вывернутого мяса, местами щерящегося костями и прикрытого скудными кусками шерсти. Отпевальщицы — узкие фигуры затянутых в белое рабынь — ходили вокруг, вытягивая одну и ту же скорбную ноту, — каждая на свой лад. — Пугает? — раздался за спиной вкрадчивый голос. Сильффре покачала головой. — Я видела и похуже. — И где же? — маг подошел ближе, тоже вперившись взглядом в похоронную процессию. — Дома. У нас есть право Дикой Охоты. — Вот как, — маг оттащил Сильффре от окна и силой усадил в кресло. — Поделишься? Эльфийка задумчиво опустила голову. Она видела последствия Дикой Охоты — сотни разбредшихся по лесу изуродованных магией эльфов. Диких, похожих на химер — змеи с птичьими головами, волки с оленьими ногами и лицами древних богов. — Мне было семь лет, когда в наш лес пришло другое племя. Всех мужчин вырезали, женщин хотели увести прочь и держали перед отходом в тесном доме нашего тана. Мама смогла меня вытолкнуть, велела залезть повыше и не шуметь. Со мной так же на деревьях попряталось еще семеро детей. И тогда взрослые воззвали к правосудию и нашему богу, когда-то подарившему всему живому стойкую форму. Мы сидели на деревьях и молчали, а из дома тана вылезал поток ужасных тварей, усатых жаб, насекомых в панцирях, желатиновых змей, парообразных существ с лицами богов. Они набрасывались на всех, кого видели и разрывали их на куски, драли когтями и зубами, а потом разлетелись, расползались и разбежались по всему лесу. Некоторых убили мои сородичи. Некоторых сгубили хищники. Но никто из тех, кто участвовал в Охоте, не вернулся домой. — Ты тоже так можешь? — Сильффре вздрогнула, представляя себя кошмарной тварью, и кивнула. — Каждый может, кто живет в Вечно Зеленом Лесу. Но это сложно. — Ты рассказывала об этом моему отцу? — Эльфийка покачала головой. Нет, к чему рассказывать о последнем оставшемся оружии. Сильффре могла воззвать к правосудию, когда ее терпение кончится, она окончательно сломается и Дикая Охота станет последним выходом. — Я следил за тобой все эти годы. Ты терпела, молчала и ни разу не попыталась вызвать в себе зверя. Почему? — Старый лорд купил меня не для утех, как хотел евнух-работорговец, но для того, чтобы проверить, как долго я проживу. А я умею терпеть. Как видите, старый лорд умер, я же все еще жива, — эльфийка подняла голову и, поджав губы, посмотрела на хозяина. — Теперь у меня новый лорд, но кто знает, что кончится первым — мое терпение или его жизнь. Дикая Охота — не выход. Это ужасная катастрофа, ведь жертв после нее больше, чем может съесть любой эльф, даже если он — чудовище. Маг усмехнулся, а после захохотал в голос. — Дерзость у тебя, я вижу, тоже нескончаемая. Но я не буду испытывать твое терпение, останешься сегодня в этих покоях, а завтра подумаем, что с тобой делать…***
Отношения Сильвенара с отцом сложно было назвать хорошими. Маг-отец и маг-сын стояли по разные стороны баррикад, подходили по-разному к исследованиям. Но в одном Сильвенар не отказал родителю — когда старый маг умирал, молодой согласился закончить эксперимент над рабыней по имени Раджинда. Сделать из кошачьей женщины оборотня было любопытно. Увы, Сильвенар не преуспел. Первый оборот, и вместо красивой томной рабыни перед ним остался лишь кусок разодранного в клочья мяса. Не помогла даже кровь эльфийки, по записям отца, якобы обладающая удивительными магическими свойствами. Оставалось только сжечь труп. А дальше… А дальше все будет по-новому…