Твои губы помнят

2020

      Стайлз чувствует резкий специфический запах больницы, который, кажется, никогда в жизни не забудет из-за того, насколько часто его отец попадает сюда. Он искренне ненавидит этот запах. Стайлз открывает глаза, но зрение подводит, и он ничего не может нормально разглядеть, слишком мутно, а голова нещадно болит.       Кто-то сжимает его ладонь, и Стайлз с трудом поворачивает голову. Зрение более-менее приходит в норму, и Стайлз приоткрывает от удивления губы. Перед собой он видит, пожалуй, самого красивого мужчину в мире. Или во вселенной. Наверное, во вселенной, потому что Стилински раньше никогда не встречал таких красивых людей.       — Ва-ау… какой ты красивый, — выдыхает он быстрее, чем вообще думает о том, надо ли говорить это. Язык как всегда действует быстрее, чем очень уставший отчего-то мозг. Стайлз смотрит на мужчину, который грустно улыбается, он подмечает то, что у того нереально красивые глаза. Зелёные. Или серые. Серо-зелёные. Стайлз в жизни такого красивого цвета глаз не видел. У мужчины чёрные волосы, светлая кожа, в меру полные очерченные губы и густая щетина, покрывающая высокие скулы. Боже, Стайлз уверен, он спустился прямиком с Олимпа. — Ты модель? — Лицо мужчины становится удивлённым, его широкие брови приподнимаются, а взгляд становится сильно настороженным. Стайлз совершенно не хочет, чтобы этот мужчина переживал, особенно из-за него.       — Нет, — тихо отвечает тот, а Стайлз прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Голова всё так же болит, и, если честно, он не совсем понимает, что с ним происходит, он даже не может вспомнить, как умудрился попасть в больницу, и откуда тут взялся этот незнакомый мужчина, который явно здесь не просто так. Может, он случайно сбил Стайлза, когда тот в неположенном месте переходил дорогу? Вполне возможно. Хотя он, наверное, запомнил бы, что куда-то выходил, но память будто отключили с концами. Он вообще не помнит, что делал до того, как попасть сюда.       Мужчина кладёт тёплую ладонь на его лоб, видимо проверяет температуру, а потом гладит по волосам и опять улыбается, хотя в его глазах, кажется, отражается вся печаль этого мира. Стилински подаётся навстречу руке, чуть прикрывая глаза, а потом опять смотрит в серо-зелёные глаза.       — Кто ты такой? — тихо спрашивает Стайлз. — Как тебя зовут? — У мужчины дёргается уголок губ. Он прикрывает глаза на несколько секунд и вздыхает, а потом опять смотрит на Стайлза с грустной улыбкой. Его пальцы касаются щеки, и Стайлз наклоняет к ним голову. Он чувствует теплоту в груди, когда мужчина смотрит на него, хоть и понятия не имеет кто это. Если бы Стайлз был какой-нибудь героиней сериала, то, наверное, так бы началась история про любовь с первого взгляда.       — Меня зовут Дерек, — говорит мужчина, а потом добавляет чуть тише. — Я твой муж. — Стайлз приподнимает брови, раскрывает губы, а потом со вздохом валится на подушку.       — Вау… — вновь выдыхает он, глядя вперёд себя. Голова начинает болеть ещё сильнее, он вновь пытается вспомнить, как сюда попал, пытается вспомнить хотя бы как прошёл его последний перед пробуждением день, но в голове пусто. Как будто он просто телепортировался в эту больницу и всё. Он помнит, кто он такой, помнит, где живёт, помнит всех друзей, отца, помнит школу, но лицо этого мужчины ему совершенно точно незнакомо.       — Стайлз? — Дерек осторожно поворачивает его голову к себе и наклоняется сильнее. — Что последнее ты помнишь?       — Я… я не знаю, не знаю, — он чувствует, как учащается его сердцебиение. — Я помню все, кроме того, как попал сюда. Я живу в Бейкон Хиллз, мой отец шериф, собираюсь поступать в Калифорнийский университет Сан-Франциско, и…       Дерек вдруг нервно вздыхает, зарывается свободной ладонью в свои волосы, а второй накрывает его ладонь, а у Стайлза начинается лёгкая паника. Хотя нет. Совершенно не лёгкая.       — Что, чёрт возьми, происходит? — Стайлз пытается усесться, и у него, к счастью, это получается. Что ж, хотя бы все кости целые, уже радует. — Это шутка какая-то? — Стайлз убирает свою руку и зло смотрит на него. — Тебя мои друзья прислали? Поугарать надо мной? — Дерек усмехается и смотрит в его глаза.       — Разве я похож на человека, который придёт по просьбе поугарать над кем-то?       — Нет, но ещё меньше ты похож на человека, который может быть моим мужем!       — Стайлз, успокойся.       — Не хочу я успокаиваться! Я не понимаю, что происходит, не понимаю, почему какой-то Аполлон вдруг говорит, что он мой муж! Как ты докажешь, что говоришь правду? Попробуй произнести моё настоящее имя без запинки, если хотя бы знаешь его! Возможно, тогда я допущу мысль о том, что мы можем быть женаты! — он говорит всё это на одном дыхании и повышает тон, ему кажется, что нервы сдадут, и он попадёт в сумасшедший дом, хотя он уже чувствует себя чёртовым психом.       — Знаешь, Мечислав, — начинает Дерек, и Стайлз широко раскрывает глаза, в шоке глядя на мужчину, что правильно с первого раза произнёс это имя. Стайлз не знает, что на это сказать, не знает, как поверить в то, что с ним происходит. Он осматривает палату, в которой лежит, понимает, что она достаточно просторная, не говоря уже о том, что одиночная. Здесь даже тона не такие, как в палатах обычных больниц. Видимо, его поместили в частную клинику. Через стекло он видит нескольких врачей с медсёстрами, — когда ты впервые назвал меня Аполлоном, я ответил, что тот был блондином.       — Ага. А я случайно не ответил, что его вообще не существовало? — с сарказмом спрашивает Стайлз, а Дерек сводит брови и начинает улыбаться.       — Ответил, — говорит Дерек, и Стайлз закрывает рот. Он прикрывает лицо ладонями, а Дерек кладёт свою громадную ладонь ему на плечо. — Стайлз, я позову врачей. Постарайся успокоиться, — говорит мужчина, будто это не его голос сейчас дрожит. Стайлз замечает это, потому что не заметить невозможно. Он убирает ладони и устало смотрит на мужчину.       — Подожди… — он хватает его за запястье, когда Дерек хочет подняться со стула, на котором сидит. Дерек вопросительно смотрит на него. — Если… Если ты говоришь правду, — начинает Стайлз, а потом прикусывает губу и чуть исподлобья смотрит на мужчину, — как так вышло, что ты… ну, что мы… — Стайлз не может найти слов, хотя, чёрт возьми, Стайлз всегда может найти блядские слова. Но, видимо, Дерек и так понимает, что он имеет в виду.       Стайлз опускает взгляд, а Дерек наклоняется к нему. Он чувствует приятный запах его одеколона, взгляд падает на широкие плечи и огромные руки. Интересно, в этом мужчине есть хоть один изъян? Стайлз чувствует, как фатально краснеет, когда на его щеку ложится ладонь мужчины. Тонкое кольцо на безымянном пальце Дерека холодом ощущается на коже, Стилински кажется, что его трясет, потому что, дотрагиваясь до своего пальца, он так же чувствует прохладную полоску кольца.       — Я в твои глаза влюбился, — тихо отвечает Дерек и отстраняется.       Глядя на то, как мужчина отстраняется и выходит из палаты, Стайлз думает о том, что ему, кажется, совершенно необязательно быть героиней сериала, чтобы влюбиться в этого незнакомого мужчину.       Врач говорит Дереку не беспокоиться. Говорит, такое случается, и что Стайлз придёт в норму, что это последствие сотрясения, а Дерек готов разорвать всех в этой чёртовой клинике. Он смотрит на Стайлза через стекло и старается выглядеть хотя бы немного спокойным, потому что, чёрт возьми, Стайлз даже с потерянной памятью остаётся самим собой, и если не следить за выражением лица, то тот додумает все сам и придёт к каким-нибудь самым жутким выводам.       Скотт приезжает так быстро, как только может, и когда Дерек видит его, то понимает, насколько сильно переживает лучший друг Стайлза.       — Дерек!.. Как он? — Скотт здоровается с ним за руку, а Дерек не отвечает. Лицо Скотта сразу становится нечитаемым, и Дерек отрицательно качает головой, жестом показывая не переживать. К счастью, за столько лет тесного знакомства все друзья Стайлза научились понимать его без слов.       — Врачи говорят, частичная амнезия. Из-за травмы головы. Это пройдёт, но они не дают сроки.       — Дерек…       — Он не помнит меня. — Дерек нервно крутит платиновое кольцо на безымянном пальце, не смотрит на Скотта, а потом со вздохом запрокидывает голову кверху. — Чёрт. Он не помнит события последних лет десяти, может даже больше. Сказал, что живет в Бейкон Хиллз и только собирается поступать в университет. — Скотт в шоке смотрит на него.       — Но это же не навсегда? — Скотт заглядывает в его глаза, а Дерек качает головой. Скотт понимает, что Дерек и сам не уверен. Скотт встречается глазами со Стайлзом через стекло и тот неуверенно машет ему рукой. Дерек тоже поворачивается, и Стайлз опускает руку. — Дерек, это же Стайлз. Он точно вспомнит всё, иначе быть не может, — Маккол кладет ладонь на плечо Дерека, стараясь поддержать. — Я зайду к нему?       — Успокой его, я приведу лечащего врача, чтобы осмотрел его, — Скотт кивает, и когда хочет пойти в палату друга, Дерек вдруг останавливает его. Скотт вопросительно смотрит на него. — Он будет спрашивать про меня и про то, как мы познакомились. Не рассказывай ему, и Лидии с остальными это передай, — Скотт хмурится, а потом кивает.       — Хорошо… хорошо, я ничего про тебя не буду рассказывать. Дерек, он сам вспомнит, — когда Скотт говорит это так уверено, Дереку даже хочется в это верить.       Когда Скотт заходит в палату, Стилински хочет приподняться, но Скотт успевает быстрым шагом подойти к нему и не позволить.       — Стайлз!..       — Скотт! Ты… чёрт, это что, щетина? — Стайлз кладёт ладонь на его подбородок, приподнимая его, и сводит брови. — У тебя растёт нормальная щетина! Не клочки шерсти из-под жопы кошки, а настоящая, мать его, щетина! — Скотт несильно пихает его в плечо, а Стайлз жалостливо смотрит на него. Скотт видит, что его глаза немного покраснели, лучший друг выглядит таким растерянным… Скотт не видел подобного с тех пор, как Шериф Стилински получил серьёзное пулевое ранение, а Стайлзу пришлось находить деньги, чтобы расплатиться с больницей. — Скажи мне, это правда… ну… про амнезию? — Скотт молчит, а потом кивает. Стайлз тяжело вздыхает, а Скотт садится туда, где недавно сидел Дерек. — Боже, и сколько же всего я забыл?.. — Стайлз всхлипывает и сильно зажмуривает глаза. Его голова всё так же сильно болит.       — Дерек сказал, что ты помнишь время, когда поступал в универ… тебе тогда было семнадцать, а сейчас… — Стайлз с каждым его словом становится всё более растерянным, и Скотт чуть поджимает губы: — Сейчас тебе двадцать шесть, — говорит Скотт, а Стайлз с тревогой смотрит в его глаза. Стайлз, который обычно весь светится, влюбляет всех в себя своей странной мимикой и не затыкается ни на миг, сейчас выглядит таким несчастным. Его лицо становится ещё более бледным, чем обычно, щёки немного впали, под глазами сильные синяки. Больничная рубашка усугубляет положение вдвойне.       — Ты закончил университет несколько лет назад, — говорит Скотт, чтобы хоть как-то заглушить звенящую тишину. Стайлз смотрит вперёд себя, а потом качает головой.       — Я что… забыл девять лет своей жизни? Это навсегда? Как такое могло случиться?.. — Стайлз опять закрывает лицо ладонями. — Блядь, блядь-блядь-блядь! — он говорит быстро, а потом судорожно выдыхает. — Боже, ну что за пиздец? — Стайлз поднимает взгляд на Скотта. — Что мне… что мне теперь делать? Я работаю где-нибудь? Я… как так вышло, что я женат на мужчине? Я ведь не был геем в школе. Боже, я ведь его не шантажирую чем-то, чтобы он был со мной? — Мысли Стайлза не могут остановиться на чём-то одном, и Скотт с трудом улавливает цепочку его вопросов, сводя брови и непонимающе смотря на него.       — Почему ты решил, что шантажируешь его? — спрашивает Скотт, отвечая на последний вопрос, а Стайлз немного истерично усмехается.       — Ты его видел? Он же с ума сойти какой красивый! — Скотт неуверенно пожимает плечами. — У таких как он должны быть жёны блондинки с пятым размером груди и большими такими накачанными губами! — Скотт улыбается, когда Стайлз об этом говорит, ещё и изображая ладонями грудь и губы. В его памяти всплывает то время, когда Стайлз и Дерек только начали встречаться, и Стайлз постоянно всем рассказывал о том, насколько Дерек хорош собой. — Как мы вообще познакомились?       — Ты сам вспомнишь, — отвечает Скотт, а Стайлз недовольно смотрит на него.       — Что за…       Их разговор прерывает входящий в палату врач — мужчина средних лет, у него чёрные с сединой волосы и довольно уставший взгляд, прямо за ним стоит Дерек и медсестра, молодая девушка, блондинка кстати, которая украдкой поглядывает на Дерека. Стайлз невольно хмыкает и переводит взгляд обратно на Скотта.       — Вот, посмотри, как они хорошо смотрятся вместе, — полушепотом говорит он, чтобы другие не услышали, но Дерек явно слышит, судя по приподнявшимся широким бровям. Скотт прикрывает лоб рукой.       — У Дерека отличный слух, — тихо говорит Скотт, а Стайлз закрывает рот и отводит взгляд.       Дерек же оставляет это замечание без ответа.       Врач выгоняет всех, даже Дерека, хотя тот настаивает на том, чтобы остаться. Врач уговаривает его словами о том, что Стайлзу нужен отдых, что присутствие людей не то, что ему сейчас пойдёт на пользу. Говорит поехать домой, потому что Стайлзу будет хуже, если Дерек останется, и тот с трудом соглашается. Стайлз не уверен, что он хочет, чтобы Скотт и Дерек уходили. Когда Дерек подходит к нему, чтобы попрощаться, то наклоняется и крепко целует в лоб. Стайлз знает, что он сильно краснеет, но в груди разливается тепло, и он прикрывает глаза, подаваясь навстречу его губам.       — Я приеду завтра, не переживай, мы со всем разберёмся, — тихо говорит ему Дерек, и Стайлз неуверенно кивает. Дерек сжимает его ладонь напоследок, а Скотт осторожно обнимает за плечи и тоже обещает зайти, как будет время. Стайлзу больше всего на свете сейчас не хочется оставаться в одиночестве, но он никому об этом не говорит.

2014

      На улице уже давно темнеет, когда Дерек возвращается в свою квартиру. Он несколько раз прокручивает ключ и, открывая дверь, сразу же включает свет, чтобы темнота не раздражала взгляд.       Ему принадлежит двухэтажная квартира в триста квадратных метров на последнем этаже. Её ему подарили родители на совершеннолетие почти десять лет назад, и Дерек как тогда, так и сейчас не понимает, зачем ему одному такая огромная квартира, потому что в таком огромном пространстве просто теряется. И он, конечно, понимает, что те рассчитывали на то, что он в скором времени женится и порадует их внуками, но Дерек так и не женился, а они погибли в автокатастрофе.       Дерек вздрагивает, когда воспоминания проносятся в памяти. В тот день они все были в машине, Родители на передних сидениях, а они с Корой и Лорой на задних. Это случилось два года назад. Дереку было двадцать пять, Лоре двадцать шесть, а Коре семнадцать, и они как в детстве сидели на задних сидениях машины и без устали спорили обо всём подряд.       Тогда родители захотели собрать всю семью и вместе поехать в Лос-Анджелес на пляж, как частенько делали, когда дети были младше. Окончилось всё жуткой автокатастрофой. Дерек помнит, как был единственным, кто остался в сознании после того, как в лобовую часть машины врезалась большая фура. Всё произошло так быстро, машина переворачивалась несколько раз, и когда, наконец, приземлилась на крышу, Дерек начал громко звать родных, но никто не отзывался. Он с трудом выбрался и начал вытаскивать поочерёдно сестёр, но в тот момент, когда он, отнеся Лору к Коре на безопасное от начавшей гореть машины расстояние, хотел вернуться за родителями, автомобиль взорвался. Дереку кажется, это зрелище никогда не исчезнет из его памяти.       Он снимает с себя кожаную куртку и вешает ту в небольшой шкаф в прихожей. Если честно, в этой квартире он ничего не выбирал сам, его мать делала ремонт до того, как подарить её ему, и квартира была в белых тонах, комнаты второго этажа и вовсе пустуют, Дерек довольно редко туда поднимается. По правде говоря, он пользуется лишь большой гостиной, которая скорее служит ему рабочим кабинетом, нежели местом для отдыха, столовой, в которой чаще появляются пакеты с доставкой, чем что-то, приготовленное Дереком, одной из ванных (он так же не понимает, зачем ему их две), и своей спальней. Что делать с остальным пространством он не знает, да и заниматься перераспланировкой нет ни желания, ни времени.       Дерек снимает обувь, проходит внутрь и хочет отправиться на кухню к холодильнику, чтобы взять пиво, как чувствует сильный удар по затылку и заваливается вперёд, теряя сознание.       Он приходит в себя спустя какое-то время и понимает, что лежит на собственной кровати, но когда хочет подняться, понимает, что его руки скованы наручниками, а те в свою очередь проходят через толстую деревянную решётку у изголовья кровати.       — О Боже-Боже-Боже, надеюсь, с ним всё будет в порядке, Боже, что за пиздец, что за пиздец, — Дерек фокусирует взгляд на человеке, который ходит туда-сюда по его спальне, в голос говоря с самим собой. Тот одет во всё чёрное: чёрные узкие штаны, похоже, спортивные, чёрную обтягивающую стройную фигуру водолазку, скрывающую шею, и чёрную лыжную маску, и когда тот поворачивается, Дерек видит, что открыты лишь глаза и переносица. За его спиной закреплён рюкзак, который кажется пустым. В его руках, на которых перчатки, находятся любимые часы отца Хейла. Видимо, они стали первым, что вор нашёл в его квартире, в конце концов, Дерек держал их на самом видном месте в гостиной, как память об отце. Лимитированные «Луи Муане», которые Дерек даже никогда не надевал на свою руку. Дерек пытается вырваться, но, понятное дело, не получается, а вора отвлекает лязг наручников. — Ты очнулся! — он буквально подбегает к кровати и явно не знает, что делать, и, чёрт возьми, Дерека никогда не грабили, но с этим вором явно что-то не так. — Приятель, прости, я не хотел тебя бить, честно! Очень больно? Хотя конечно больно, прости, я… — взгляд парня вдруг падает на наручники, и он выглядит настолько удивленным, будто, чёрт возьми, не сам вор их нацепил на него. И Дерек вообще перестаёт понимать, какого чёрта этот придурок пытается сделать. — Я не извращенец! Просто, чтобы ты не мешал! Вернее, чтобы не вызвал полицию. Клянусь, у меня нет выбора, и я не хотел причинить тебе вреда, просто растерялся, и мне сейчас никак нельзя в тюрьму.       — Ты идиот? — в шоке спрашивает Дерек, приподнимая бровь. Это что шутка? Сколько лет этому парню, почему тот так много разговаривает и как, чёрт возьми, умудрился попасть в его квартиру? — Отпусти меня сейчас же! — он опять пытается вырваться, и наручники больно впиваются в запястья, но он чувствует такую сильную злость, что не замечает этого. Вор делает несколько шагов назад, и его карие глаза начинают блестеть от страха.       — Прости, приятель, я не могу…       — Я тебе не приятель! — громко говорит Дерек, сбивая свободными ногами покрывало. Удивительно то, как вор умело сковал наручниками его руки, но при этом так убого пытается оправдаться. Как вообще можно это делать, если ты грабишь квартиру? — Я найду тебя, — сквозь зубы говорит Дерек. — Я узнаю тебя по голосу и убью, так что, когда ты выйдешь отсюда, больше никогда не говори, если хочешь остаться в живых! — Вор опускает голову и молчит, и Дерек понимает, что тот, чёрт возьми, чувствует себя виноватым. По крайней мере, когда парень поднимает на него взгляд, именно чувство вины отражается в его глазах. — Да кто ты, чёрт возьми, такой? Как ты попал сюда?!       — Прости меня, — вновь говорит вор и подходит к нему, оставляет часы на тумбочке и тянет руку вниз, к джинсам Дерека. Тот в шоке раскрывает глаза, но вор лишь достаёт его телефон, и когда видит облегчённое лицо Дерека, то явно хмурится, хоть его бровей и не видно под маской. Его взгляд становится возмущенным и немного смущенным. — Я же сказал, что не извращенец! Что ты думаешь, я собирался сделать с тобой?       — Заткнись! — сквозь зубы говорит Дерек, и парень закатывает глаза. Этот щенок ещё и глаза смеет закатывать. Дерек дёргается вперёд, и парень отшатывается, спотыкается, видимо, о собственные ноги, и падает на задницу.       — Ауч! — Дерек смотрит на то, как тот трёт свою поясницу, а потом вновь поднимается на ноги. Это похоже на грёбаную шутку. Вор поднимает телефон Дерека, что выпал из рук, когда он упал. — Ты чертовски меня пугаешь! Но, тем не менее, я всё равно виноват, и сейчас я хочу отправить кому-нибудь из твоих знакомых сообщение, чтобы тебя освободили! Так что, если не хочешь лежать на этой кровати до конца жизни, то прекрати дёргаться! — Дерек приподнимает бровь, а парень вытаскивает из кармана ключ от наручников. — Скажи мне имя, кому я могу послать сообщение — Дерек молчит, а вор вновь закатывает глаза и запрокидывает голову. — Ну давай же, почему я должен уговаривать тебя на то, чтобы тебя вытащили из затруднительного положения? — Дерек молчит. — Хотя, я сам виноват, что ты в таком оказался, но клянусь, у меня действительно нет выбора!       — Хватит разговаривать! Сколько можно нести всякую чушь? — Вор, наконец, замолкает и подходит к нему, и когда тот сильно наклоняется, оказываясь буквально лицом к лицу Дерека, чтобы положить ключ на его грудь, Дерек вблизи может рассмотреть его глаза. И самым парадоксальным является то, что он никогда не видел таких красивых глаз. Разрез, размер, пушистые чёрные ресницы, и цвет, словно молочный шоколад. Дерек удивлённо смотрит в них, и парень, тоже замерев на миг, наконец, отстраняется.       — Так… ты скажешь мне имя? Ну, кому отправить сообщение? — Вор неловко отходит назад. — Знаешь, повезло, что у тебя телефон на андройде, здесь есть функция отправки сообщения по таймеру, вот был бы у тебя айфон, и пришлось бы придумывать что-то другое… а ещё я настроил тебе чувствительность экрана, чтобы ты смог печатать в перчатках. На айфоне и такого не сделаешь.       — Для вора ты удивительно болтлив.       — Надеюсь, моя карьера вора начнётся и закончится на тебе, — тут же отвечает вор, а Дерек хмыкает и отводит взгляд.       — Лора, — тот молча, что удивительно, кивает и что-то пишет. Дереку он не показывает текст сообщения, а потом оставляет телефон на тумбочке и вместо него забирает часы, явно собираясь покинуть квартиру. — Возьми другие, — говорит Дерек без особой надежды. Парень поднимает на него взгляд, и в его глазах отражается что-то, чему Дерек не может дать объяснения. Что-то светлое, что-то, чего не должно быть во взгляде у вора. — Они принадлежали отцу. Это… память. — Глаза вора раскрываются, а руки, кажется, действуют быстрее, чем тот думает. Он оставляет часы на тумбочке и растеряно осматривается — Вот там, — Дерек головой указывает в сторону небольшого стеклянного шкафа. Там лежат не одни часы, да и вообще всё ценное, что у него есть, находится на той полке, но ему плевать. Всё равно все вещи были подарками либо отца с матерью, либо Питера с сёстрами, лучше он отдаст их все, нежели расстанется с часами, что принадлежали отцу. А Дерек заработает на новые.       Вор молча следует туда, куда указывает Хейл, открывает ящик и, видимо, достает первую попавшуюся тяжёлую коробку. «Патек Филипп», понимает Дерек, вор не может видеть, что именно берёт, потому что, видимо, по тяжести понимает, что внутри есть часы.       Как опрометчиво, думает Дерек.       Вор подходит к нему и смотрит в глаза, видимо, хочет что-то сказать, но в итоге молчит.       — Убирайся, — говорит Дерек, и вор, взглянув последний раз, разворачивается и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Дерек чувствует, как ярость подступает к горлу. Он не имеет понятия, как этот простофиля забрался к нему в квартиру, как смог взломать его дверь, почему пришел именно к нему, кто-то дал наводку или это случилось спонтанно?       Дерек запомнил то, как выглядят его глаза, запомнил красивый разрез и светлый взгляд. Он не сомневается в том, что сможет узнать его, если жизнь повернется так, что они случайно встретятся. И если Дереку повезёт, он обязательно посадит его в грёбаную тюрьму.

2020

      Дерек плохо спит. Если честно, он спит плохо последние десять дней, с тех пор как Стайлз решил поехать навестить своего отца в родном городе, который легче назвать большой деревней, нежели городом.       Дерек помнит, как уговаривал его не ехать своим путём на своём доисторическом синем джипе, помнит, как Стайлз в итоге убедил его, взяв измором, и в который раз проклял чёртово неумение отказывать Стайлзу, когда тот смотрит в его глаза самым грустным взглядом, на который способен.       Они в принципе редко расставались надолго, разве что в командировки Дерека, и когда Стайлза приглашали на игровые выставки в другие города, но, как правило, это длилось три-четыре дня, не более. И Стайлз каждый день звонил ему по многу раз, часто он начинал шептать ему в трубку всякую пошлую чушь, от которой Дерек, к своему стыду, возбуждался так быстро, словно был подростком. Несколько раз Стайлз даже уламывал его на секс по видеосвязи. Дерек после такого всегда чувствовал себя очень странно, но Стайлза от этого, кажется, сильно штырило. Впрочем, тот всегда наслаждался любыми сексуальными играми между ними.       И Дерек так сильно ждал его возвращения, но тот сильно опаздывал, и когда Хейл уже начал переживать, ему позвонили из местной больницы пригорода, в котором Стайлз попал в аварию, и Дерек на всех парах помчался туда, чтобы забрать мужа в частную клинику Сан-Франциско.       Стайлз не приходил в себя около двух дней, но врачи успокаивали и говорили, что все показатели в норме, и беспокоиться не о чем. В итоге, оказалось, что беспокоиться как раз есть о чём.       Дерек поднимается со своей кровати, застилает её и бездумно идёт до ванной. На нём нет ничего, кроме боксеров, ему всегда жарко спать, со Стайлзом приходится и вовсе спать голым. Во всей квартире светло из-за того, что занавески на высоких окнах распахнуты.       Он проходит мимо закрытой комнаты, в которую Стайлз непременно захотел прозрачную дверь, чтобы во время стримов понимать, что в квартире он уже не один, и Дерек дома. Внутри этой комнаты много полок с разнообразными фигурками, комиксами и физическими версиями игр, так же там стоит компьютер с тремя экранами, плейстейшен три и две четвёртых, причём одна просто чёрная, а вторая из лимитированной версии со звёздными войнами. Стайлз просто обожает тупые звёздные войны, больше них разве что звёздный путь. Так же в комнате находится большой телевизор, сейчас к нему подключена приставка от нинтендо, Стайлз в день перед отъездом уломал его поиграть в Марио карт.       Дерек с усмешкой вспоминает, как именно Стайлз уговаривал его играть.        «Кто выиграет — тому минет, хмурая ты жопа, соглашайся!» — говорил тот, не давая ему выйти из комнаты. Выиграл Дерек, но Стайлз умудрился заснуть чуть ли не с джойстиком в руках, а Дерек заснул вслед за ним, утомлённый долгим рабочим днём. Так и заснули на диване, что стоит перед включенным телевизором, наутро оба страдали от боли в затёкшей спине, но заслуженный минет Дерек всё же получил.       Дерек умывается и смотрит в зеркало на своё лицо, он выглядит так, словно не спал годами и вздыхает. Холодный душ не помешает, чтобы взбодриться и не выглядеть совсем уж убитым.       Ему надо заскочить на работу перед клиникой, разобраться с некоторыми моментами, что прошли мимо него из-за того, что он не появлялся несколько дней, но, к счастью, на месте всегда была Лора, да и личные помощники косячили совсем уж редко, чтобы можно было сильно переживать.       Стайлз же, наверняка, ещё не проснулся. Хейл с тоской думает о нём и невольно поглаживает кольцо на пальце. Со Стайлзом всегда было неспокойно, тот, кажется, жопой притягивал к себе неприятности. Стрёмных ситуаций, над которыми Стайлз откровенно смеялся, было очень много. Как-то раз Стайлз по дороге домой решил заскочить в магазин за печеньями, Дерек ждал его в машине и в итоге услышал знакомый вопль — Стайлз на всех парах мчался к машине, а за ним с разбитой бутылкой гнался явно пьяный бомж. Чем Стайлз не угодил бомжу Дерек не понял, да и не сильно интересовался позже у избитого им же бомжа. За месяц до этого Стайлз умудрился, проходя мимо какого-то не совсем известного клуба, натравить на себя нескольких чернокожих парней, что стояли в очереди. Сам Стайлз рассказывал, что они первые его задели и назвали бледножопым, а он просто остроумно ответил.        «Это даже не было оскорблением, а тем более расисткой шуточкой, но я не привык молчать, тем более, бегаю я по-настоящему быстро».       А бегал Стайлз быстро, потому что часто убегал от старшеклассников в школе. Стилински сам ему об этом рассказывал.       В общем, Дереку было почему волноваться за мужа. Шило у того в заднице не успокаивалось ни на секунду. И даже если ничто извне не угрожает безопасности Стайлза, тот мог спокойно споткнуться о собственные ноги, поскользнуться, втащиться в стеклянную дверь и так далее. Однажды он так неудачно упал, запнувшись о собственные валяющиеся штаны, что сломал запястье, а потом заставлял Дерека самостоятельно кормить его, если тот оказывался где-то поблизости. Учитывая то, что второе запястье у того было вполне себе целым.       И Хейл не может не улыбаться, когда думает о Стайлзе, потому что Стайлз невероятный. Потому что Дерек никогда не встречал таких людей, как он. И нет ничего хуже того, что Стайлз просто-напросто его не помнит.       Дерек приходит в клинику сразу после того, как улаживает дела в офисе, только делает остановку в любимой пекарне Стайлза.       Подходя к палате, через стекло Хейл сразу видит Лидию, близкую подругу и первую любовь Стайлза. Они вместе учились, та так же из маленького города Бейкон Хиллз. У них вместе со Стайлзом был самый высокий балл в школе, и ни для кого не стало удивлением, что их обоих приняли в Калифорнийский университет Сан-Франциско, зато удивились, когда вслед за Стайлзом в Сан-Франциско поехал и троечник Скотт.       Стайлз широко улыбается ей, а Дерек поджимает губы. Для Стайлза сейчас не существует его, он проживает жизнь, что была девять лет назад, окончание школы, и Дерек не уверен, что в то время Стайлз уже не был влюблен в девушку.       Лидия с Дереком всегда ладили даже лучше, чем Дерек и Скотт. Девушка была действительно умной и образованной, а ещё она была полной противоположностью Стайлза — поразительно удачливой. Стайлз рассказывал, что не прошло и года, как Лидия встретила богатого красивого парня, который влюбился в неё и, что главное, в которого влюбилась она, а ещё через несколько лет она вышла за него замуж. Самым забавным в этой истории было то, что Джексон — её муж, жил прямо под Дереком, хотя Хейл с ним не был знаком до того, как начал встречаться со Стайлзом. Сразу после знакомства с Джексоном, Стайлз рассказал, как именно забрался в его квартиру. Дерек чуть не убил его за грёбаную безбашенность.       Стайлз замечает его, и довольная улыбка сразу сходит с его губ, но Дерек не успевает расстроиться, потому что эти губы сразу растягиваются в иную улыбку. Чуть смущенную, не такую широкую, но Дерек ни разу не видел, как Стайлз хоть кому-то, кроме него, улыбался подобной улыбкой.       В груди появляется надежда, что, возможно, Стайлз вспомнил обо всём, но стоит ему зайти, Стайлз рушит эту надежду:       — Боже, ты и впрямь знаешь, что я люблю. Эта выпечка отсюда пахнет шоколадом. — Стайлз начинает улыбаться шире, а Лидия переводит на него сочувствующий взгляд. Они здороваются, и девушка обнимает его за шею. Она никогда этого не делает, видимо, пытается поддержать подобным жестом. Стайлз же, забирая из его рук пакет, начинает нетерпеливо доставать оттуда круассан. Крошки из бумажного пакета падают на его кровать, и Дерек, подходя к нему, скидывает их.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Дерек. Они с Лидией присаживаются около друг друга, а Стайлз, любовно разглядывая круассан, с удовольствием откусывает от него. Лидия, наблюдая за этим с приподнятой бровью, качает головой.       — Ему лучше. Говорит, голова болит не так сильно, как вчера, — отвечает за него девушка, а Стайлз увлечённо кивает и прикрывает глаза от удовольствия.       — Этот круассан просто объедение! Мне сегодня принесли самую несолёную еду на свете, и, поверь, нет ничего лучше этого круассана, — отвечает он, смотря на Дерека. Тот слабо улыбается, и Стайлз улыбается в ответ. — Спасибо, Дерек.       — Не за что, Стайлз.       Некоторое время они разговаривают обо всём подряд. Лидия рассказывает об учебе в университете, о прежней работе Стайлза в ресторане «Atelier Crenn». Тот находился почти в часе езды от универа, но Стайлза взяли туда чудом, платили много, а гости оставляли очень много чаевых. Дерек прекрасно помнит этот ресторан.       — А сейчас я кем работаю? — спрашивает Стайлз, доедая круассан. Он подозрительно смотрит на Лидию и Дерека. — Я же не сижу у тебя на шее? — Дерек приподнимает брови, а Лидия тихо смеётся.       — Ты занимаешься своим любимым делом и получаешь довольно много денег, — отвечает Лидия. — Когда вернёшься домой, Дерек приятно удивит тебя, верно? — Лидия переводит взгляд на мужчину, и Дерек просто кивает.       Наверное, если Стайлз узнает, что зарабатывает по большей части тем, что играет в игры — умрёт от счастья. Начиналось всё просто с канала на каком-то сервисе, названия которого Дерек не помнит, потом у Стайлза появилась куча подписчиков, позже ютуб канал и верные фанаты, а когда Стайлзу однажды задонатили сразу тысячу долларов, у того чуть не случился сердечный приступ.       Сейчас Стайлз является довольно известным в определённых кругах летсплейщиком, его частенько приглашают на различные презентации, выставки, он почти всегда получает от разработчиков игр ключи к более раннему доступу. В общем, занимается любимым делом, хотя когда Стайлз только начинал учиться, то планировал сам работать на издательство игр, чтобы в итоге создать свою собственную игру.       Дерек знает, что это до сих пор является его мечтой.       Стилински начинает громко возмущаться, Лидии в этот момент кто-то звонит, Дерек мельком замечает имя Джексона. Та извиняется и выходит из палаты, предупредив, что звонит муж. Стайлз с лёгкой грустью наблюдает за ней.       — Она почти не изменилась со школы, разве что ещё красивее стала, — говорит Стайлз, а Дерек неопределенно хмыкает. Стайлз тут же краснеет, когда понимает, что именно при нём сказал. — О Боже, Дерек, извини, я не должен при тебе так говорить!       — Все нормально, — говорит Дерек, чуть хмурясь, а взгляд Стайлза становится ещё более виноватым.       — Нормально?.. Чёрт, Дерек, я сказал про Лидию то, что она красивая не имея в виду ничего такого, она просто моя подруга! Я уже не люблю её!       — Стайлз, успокойся, — Дерек смотрит в его глаза и наклоняется. Ему, если честно, очень хочется поцеловать Стайлза, но он не уверен, как тот отреагирует. По сути, Дерек для него сейчас совершенно чужой человек, и Стайлз ведёт себя с ним вежливо просто из-за того, что знает, что Дерек его муж.       — Серьёзно, я…       — Стайлз! — Дерек повышает тон, как делает обычно, если Стайлз начинает говорить шесть слов бреда в секунду, но если обычно тот просто замолкает, то сейчас на его лице отражается удивление, которое в итоге сменяется обидой.       Чёрт возьми.       Стайлз не знает его, а Дерек повышает на него тон. Какие тот может сделать выводы? Стилински, впрочем, замолкает и отворачивается, а Дерек тяжело вздыхает. Он наклоняется и кладёт ладонь на его руку.       — Прости, я не должен был кричать, — Стайлз поворачивает к нему голову, и Дерек сейчас думает о том, что тот воспринимает себя семнадцатилетним или восемнадцатилетним парнем, который пытается принять то, что он давно живёт взрослой жизнью. Стайлз ведь даже не знает сейчас, сколько самому Дереку лет.       Стайлз молчит, а потом кивает.       — Как мы познакомились? — вдруг спрашивает Стайлз. — Лидия мне тоже не рассказывает, все молчат, будто это какая-то страшная тайна.       — Я попросил их не рассказывать, — отвечает Дерек, а Стайлз, глядя в его глаза, сводит брови. В его глазах отражается такая глубокая обида, что у Дерека ёкает сердце от этого.       — Почему? Ты не хочешь, чтобы я вспоминал? — Дерек грустно усмехается, а Стайлз явно начинает злиться. Дерек впервые увидел Стайлза, когда тому было двадцать, познакомился нормально примерно тогда же, но даже сейчас он может заметить разницу между семнадцатилетним и двадцатилетним Стилински.       — Я хочу, чтобы ты сам вспомнил, — отвечает Дерек, а Стайлз, начиная закипать, отвечает:       — Ну, а что, если я никогда не вспомню? Что ты будешь делать? Потому что сейчас я понятия не имею о том, что происходит, какие у нас отношения, я не помню ничего! Я… — Дерек всё-таки затыкает его поцелуем. Он столько раз в своей жизни затыкал Стайлза именно таким способом, довольно действенным, если честно, потому что заткнуть Стайлза по-настоящему сложно. Он делает это быстрее, чем думает, целует, потому что не может не поцеловать. Его ладонь ложится на щёку Стайлза, глаза закрываются, а губы раскрывают губы парня.       Тот осторожно отвечает на поцелуй и кладет ладонь на его затылок, зарываясь в жёсткие волосы. Они мягко целуют друг друга, ласкают языками, как делали тысячи раз до этого. Вторая ладонь Стайлза ложится на его плечо, он чуть пододвигается и углубляет поцелуй, и Дерек, позволяя ему, расслабляется и начинает целовать Стайлза чуть грубее. Он слабо прикусывает его нижнюю губу, на миг отстраняется, чтобы посмотреть на Стайлза, но, видя закрытые глаза и покрасневшие щёки, опять прижимается к губам.       Они отстраняются друг от друга спустя несколько минут. Стайлз прижимается лбом к его лбу и сидит с прикрытыми глазами, его пальцы продолжают сжимать футболку на плече Дерека.       — Зато твои губы помнят, как целовать меня. — Стайлз раскрывает глаза, но не успевает ничего сказать, потому что в палату вновь входит Лидия. Она с довольной улыбкой смотрит на них, но ничего не говорит.       Они продолжают разговор на том, на чём остановились, когда Лидия ушла, только теперь Стайлз выглядит немного потерянным и смущённым, и в какой-то момент Дерек даже жалеет о поцелуе, но слова, которые Стайлз произносит после того, как Лидия уходит, убеждают Дерека в обратном.       — Знаю, это глупо. — Стайлз говорит это почти шёпотом, а потом начинает улыбаться и поворачивается к Дереку, — и знаю, что, наверное, не ты меня первым поцеловал, но сейчас я пережил с тобой свой первый поцелуй. — Дерек не знает, что ему на это сказать, он не понимает, рад ли Стайлз этому или нет, но тот тянет к нему руки и обнимает под спину, притягивая к себе. — Спасибо, Дерек, — тихо говорит Стайлз, кладя голову на его плечо. Дерек обнимает его в ответ и прикрывает глаза. Его сердце разбивается на кучу маленьких кусочков из-за того, что происходит с ним, но он знает, что они справятся, просто не могут не справиться.       Врачи говорят Стайлзу, что он сможет отправиться домой уже на неделе, а сам Стайлз не понимает, что именно сейчас является его домом, он не помнит ничего, кроме своего дома в Бейкон Хиллз, в котором жил с отцом. Он устало смотрит через стекло на то, как Дерек разговаривает с врачом и дотрагивается до своих губ подушечками пальцев.       В него никогда не были влюблены, и тем более, никогда не любили. То, как Дерек смотрит на него, пугает и взбудораживает одновременно. Такой взрослый, красивый, наверняка богатый мужчина, потому что, чёрт возьми, откуда у Стайлза будут деньги на частную клинику, смотрит на него так, будто он самое ценное, что есть в его жизни. Это странно, это удивительно и совершенно невероятно. Стайлз как-то задумывался о том, каково это, встречаться с парнем, и ему это казалось даже забавным, что-то типа дружбы с привилегиями, потому что, ну, парни же сто процентов понимают друг друга лучше, чем парень и девушка, но как-то дальше размышлений не заходило, хотя, блин, у него отношений и с девушками не было, откуда ему знать?       Правда в том, что сейчас Стайлз понимает, почему он бы мог влюбиться в Дерека, но совершенно не понимает, в какой момент Дерек полюбил так сильно его.

2014

.       — Горячее на четвёртый готово! — Кричат с кухни, и Стайлз идёт к стойке. В ресторане формой официантов служат строгие костюмы, и Стайлз смотрится в нём, если честно, как школьник, который спёр костюм у старшего брата, но, судя по чаевым, гостям нравится.       Он немного брезгливо осматривает блюда и качает головой. На эту работу он попал действительно чудом, если честно, ему просто, наверное, впервые в жизни повезло. Директору ресторана стало плохо прямо на улице, на тот момент Стайлз понятия не имел, разумеется, что мужчина директор: а Стилински просто проходил мимо и, конечно же, не мог оставить нуждающегося в помощи человека. Черта характера, которая не один раз приносила ему кучу неприятностей.       Мужчина хотел его поблагодарить деньгами, когда пришёл в норму, а Стайлз, который активно искал подработку вне учебного времени, в шутку попросил взять на работу, если есть куда. Ну и кто же мог подумать, что мужчина действительно возьмёт его на работу официантом.       Разумеется, он прошёл обучение, потому что, Господи, у французов какие-то максимально ебанутые названия блюд, но Стайлзу труда запомнить не составило, что, впрочем, не избавило его от чувства брезгливости, когда он смотрел на что-то склизское, но явно высококухонное.       Стайлз ставит блюда перед посетителями, за столиком сидят две взрослые женщины, им лет под сорок и они обе смотрят на Стайлза как на лакомый кусочек. Стилински это забавляет. Он не считал себя особо привлекательным в школе, но сейчас, получая довольно немало женского внимания, как в университете, так и на работе, немного пересмотрел своё отношение к себе. Вернее, капитально пересмотрел, потому что он понял, что довольно привлекательный. На него даже парни западать начали, хотя Дэнни, его друг-гей из школы, с которым он и сейчас изредка созванивается, говорил, что Стайлз совершенно точно не будет нравиться парням.       В итоге, познав радости университетской жизни, Стайлз с радостью, наконец, лишился девственности как с девушкой, так и с парнем, так и не определив, что ему понравилось больше.        Нет, серьезно, у него красивое лицо, густые волосы, он высокий и стройный, умный, хоть и со странным чувством юмора, но, в общем и целом, Стайлз себя очень даже любит. Даже родинки, которые раньше заставляли его комплексовать, сейчас он находит довольно прикольными.       Конечно, он любит себя не так, как любит себя Джексон — жених Лидии, а в пределах разумного, но всё же. Стайлз улыбается мыслям о подруге, а потом грустно усмехается. Последний раз он видел Лидию именно в тот день, когда ограбил парня, что живёт на этаж выше, чем Джексон.       — Стилински, десятый столик! — кричат ему, и Стайлз мигом выходит в зал.       Он очень часто думает о том парне, а вернее о том, как подло поступил с ним, и, если честно, он никогда не подумал бы совершать подобное, если бы отца не ранили. У него просто не было тех сумасшедших денег, чтобы расплатиться с больницей.       Надоумил его как раз Джексон, причем в шутку, будто бы ситуация Стайлза и так не была сложной. Сказал, что этажом выше живёт парень, который постоянно работает и ни с кем из соседей не здоровается, уходит рано утром, приходит ближе к ночи. Он, разумеется, не говорил всерьёз, да и Стайлз не думал в тот момент прибегать к таким мерам. Они со Скоттом достали все сбережения, но и этого не хватало, чтобы отдать долги, тогда Стайлз попросил у Джексона деньги в долг, и тот, каким бы ни был выскочкой, хотел помочь, но родители не дали ему таких денег, а Джексон сам не зарабатывал, и тогда Лидия напомнила Стайлзу про парня, который жил этажом выше Джексона.       «Возьми что-нибудь ценное, часы, запонки там, квартиры в этом доме настолько дорогие, поверь, для людей, что живут здесь — вещью больше, вещью меньше»       И Стайлз долго сопротивлялся, но время шло, а решений всё не было и не было. Тогда они сели и начали придумывать, как бы всё провернуть так, чтобы даже Джексон не знал. Издалека наблюдали за тем, когда свет в квартире зажигается, а Лидия высматривала, когда чёрная камаро владельца выезжала за пределы жилого комплекса. На свою удачу они заметили, что одно из окон квартиры всегда открыто нараспашку. В той комнате никогда не горел свет, и они сделали заключение, что парень просто забыл об этом. Окно находилось выше и чуть левее балкона Джексона.        «Это чертовски опасно, Стайлз!» — говорила Лидия, когда он предложил через балкон до окна протянуть лестницу и подтянуться к окну.       В итоге, к плану присоединился Скотт, который должен был подстраховывать Стайлза, и, вспоминая то, как он лез до окна, Стайлз вздрагивает. Загвоздка была в том, что с лестницы надо было прыгнуть. И это действительно было очень опасно. Расстояние было минимальным, но, чёрт возьми, последний этаж!       Он всё же решился, когда с больницы в очередной раз позвонили и пригрозили отправить шерифа Стилински после сложной операции домой, а так же взяться за его долг посредством суда, потому что страховка не покрывала всего лечения. Они бы лишились всего.       Скотт придерживал лестницу, Лидия стояла на шухере (как оказалось потом, она отправила Стайлзу сообщение о вернувшемся парне, хотя Стайлз не увидел), а Джексон очень удачно улетел в Лондон к родителям. И Стайлз никогда не чувствовал такой животный страх за свою жизнь, но ради отца был готов пойти на такой шаг.       Комната, в которую он попал, действительно была абсолютно пустой и, скорее всего, хозяин квартиры просто не придумал ей применения. Стайлз в принципе не понимал, зачем одному человеку столько места, но это не было его делом. Главным было найти часы или запонки. Лидия как-то видела на руках парня дорогие часы и из-за этого сказала сфокусировать внимание именно на них. Она сказала даже фирму, но кроме банальных Ролекс Стайлз совсем не знал брендов дорогих вещей.       Найти часы в огромной квартире, при этом не наследив, было невероятным трудом и из-за этого, когда в гостиной над фальшивым, или как там это называется, камином он увидел часы, что лежат в открытой коробке то, не задумываясь, схватил их, и в этот же момент услышал, как во входной двери заскрипел ключ. Он моментально выключил в гостиной свет, и в тот момент чувствовал себя настолько потерянным, что даже не успел похвалить за то, что в остальных комнатах, в которых побывал, додумался сразу выключить свет. Он взял в руку довольно увесистый кубок (за какое-то спортивное достижение) и не нашел ничего лучше, чем ударить парня по затылку. Отец как-то показывал, куда надо бить, чтобы в большинстве случаев лишить человека сознания.       Потом Стайлз, конечно, подумал, что убил парня, начал паниковать и ходить из стороны в сторону, но, проверив пульс и дыхание, убедился, что, скорее всего, просто наградил серьёзной шишкой.       Наручники, что он спёр у отца ещё в четырнадцать, наконец пригодились, правда пришлось долго сидеть над ними с горелкой, чтобы скрыть выгравированный знак полиции Бейкон Хиллз.       В итоге, всё закончилось не самым плохим образом, сложнее было с окна зацепиться за лестницу, что также поддерживал поседевший Скотт, ожидая возвращения друга, оставалось надеяться лишь на то, что парень не сможет найти его. Во всяком случае, Лидия, используя свои женские чары, ещё до ограбления изучила с помощью охраны то, куда выходят камеры во всём комплексе, соврав о том, что на территории какой-то незнакомец угрожал расправиться с её собачкой и теперь она должна посмотреть все записи и найти негодяя, чтобы предъявить лицо полиции.       Бред бредом, но Лидия была слишком красивой, а охранники слишком мужчинами, чтобы ей отказать.       Когда Стайлз видит, кто сидит за столиком, который ему надо обслуживать, он понимает, что он не просто притягивает неудачи. Он сам сплошная ходячая неудача.       За столом сидит тот самый парень, выглядит он угрюмым, напротив же сидит девушка, которая внешне очень походит на парня, видимо сестра. Она одета в лёгкое платье, а парень в чёрную футболку и обычные джинсы. Его руки кажутся ещё больше, чем в тот раз, и Стайлз до сих пор не понимает, как умудрился перетащить его из гостиной в спальню (единственную обжитую) и уложить на кровать.       С большим трудом, если честно, но он смог.       — Блядь-блядь-блядь, — шепчет он себе под нос и разворачивается. На глаза удачно попадается Айзек, ещё один официант. Они примерно одного возраста, а ещё Айзек достаточно привлекательный, чтобы работать здесь по тем же причинам, что и он. Чаевые замечательные. — Айзек, подмени меня!       — С чего бы? — спрашивает парень, выгибая бровь. Стайлз начинает оглядываться, в поисках того, что можно предложить парню. — Стилински, иди работать, а?       — Я буду брать твои столики по возможности, но возьми ты этот, очень прошу! — быстро говорит Стайлз, и менеджер, явно заметив, что они стоят без дела и разговаривают, направляется к ним.       — Ну… — Айзек переводит взгляд на столик и приподнимает брови. — Какой красивый мужчина…       — Да-да, видишь! Попытай счастье, будь другом, возьми столик, и я… — и казалось бы, увидев того самого парня, что ограбил Стайлз, Айзек уже был готов взять столик, но их прервал менеджер.       — Стилински, почему я должен повторять два раза? Не заставляй гостей ждать, будь добр! — говорит он, и Айзека как ветром сдувает.       «Мне хана» — думает Стайлз.       Когда он подходит к столику и спрашивает, готовы ли гости сделать заказ, то ждёт, что парень тут же накинется на него и, скажем, убьёт, но тот даже не смотрит в его сторону, его взгляд направлен в окно, у которого находится столик. Сейчас вечер, но на улице не совсем темно, хотя огни города уже начинают загораться.       За парня говорит его, теперь уже Стайлз понимает явно, сестра. Она, в отличие от брата, более улыбчивая и не такая бровастая, и Стайлз, записывая за ней, интересуется, нужно ли что-то ещё, и уходит передавать заказ на кухню.       Что ж, голос его, видимо, парень всё-таки запомнил не так хорошо, как обещал, но разговаривать с этими гостями надо настолько мало, насколько Стайлз вообще может себе это позволить. Он даже специально делает голос ниже, но для него всё же труднее разговаривать мало, чем подделывать голос, если честно.       Когда он подходит, чтобы поставить на стол комплименты от шефа, то слышит, как говорит парень:       — Мы обязательно опять должны это обсуждать? — его голос низкий и красивый, как Стайлз и запомнил, если честно, весь он красивый. На первый взгляд тому было под тридцать, но, возможно, это из-за поведения, и парень на самом деле младше. — Последнее время, что ты, что Кора, что Питер не можете провести со мной время, не упомянув, что у меня украли любимые часы! — Стайлз сразу леденеет, но виду старается не подавать и продолжает раскладывать небольшие закуски.       — Мы просто переживаем, Дерек, кто-то вломился в твою квартиру, а его ни на камерах не видно, ни следов взлома нет! — так вот как зовут этого парня. Дерек. Ему очень даже подходит, думает Стилински.       — А от меня ты чего хочешь, Лора? — так значит, в тот раз Стайлз написал именно сестре, чтобы та его вытащила. Неудивительно, что она так сильно переживает. Если бы он увидел Скотта прикованным наручниками к кровати, то, первым бы поднял панику.       — Неужели ты не помнишь хотя бы примерно, как он выглядит? Рост, телосложение, хоть что-то! — девушка явно нервничает, и Стайлз в данный момент чувствует себя таким жутким козлом, что даже слов найти не может. Он собирается отходить от столика, когда слышит фразу, из-за которой у него из лёгких будто выбивают воздух:       — Ну, я мог бы сказать, что никогда прежде не видел таких красивых глаз, но думаю, что будет проблематично искать только по ним.       И парень, Дерек, говорит явно с иронией, но Стайлза не может не трясти. Он уходит в подсобку под предлогом принести хлеб для нарезки, а сам, прижимаясь спиной к двери, прикрывает глаза.       Чёрт, ну почему в таком огромном городе Дереку и его сестре Лоре нужно было прийти именно сюда? Почему попасть именно на смену Стайлза и именно за его столик? Ну как же можно быть таким невезучим, Стайлз просто не понимает и никогда, наверное, не поймёт.       Он достаёт телефон из заднего кармана, хотя персоналу запрещено пользоваться мобильниками, и пишет Лидии и Скотту сообщение с одним и тем же содержанием.        «Он в нашем ресторане».       В тот день всё обходится. Гости уходят, даже оставляют чаевые больше десяти процентов, и Дерек не подаёт никаких признаков того, что хотя бы на миг призадумался о том, что Стайлз может быть тем самым вором. Дерек, если честно, даже не взглянул на него прямо, разве что вскользь, и Стайлз действительно надеется, что Дерек просто издевался над сестрой, когда говорил о глазах «вора», хотя в душе чётко понимал, что не хочет, чтобы это было сарказмом.       Стайлз всегда был максимально иррациональным.

2020

      Если честно, Стайлз замечает почти сразу, что медсестра, отвечающая за него, откровенно флиртует с Дереком. И, окей, он, конечно же, не помнит Дерека, но, чёрт возьми…       Дерек ушёл вчера днем, через некоторое время после их поцелуя, и даже тогда эта медсестра его поймала и вовлекла в разговор. Стайлз через стекло видел и медленно, но верно кипел. И его нельзя винить, в конце концов, имеет же он право ревновать собственного мужа, пусть его и не помнит ничерта. Имеет же?       Стилински сжимает руки в кулаки и продолжает наблюдать за тем, как девушка в розовой форме, что ниже Дерека почти на голову, явно заигрывает с ним. Стайлзу даже слышать не надо, чтобы понять это, весь её вид буквально кричит об этом. А Дерек слабо улыбается ей, чем бесит Стайлза ещё сильнее. Потому что видеть, как Дерек флиртует с ней в ответ — обидно.       Пусть он и не помнит, но Дерек же ничего не забывал.       Хейл входит в палату, и, улавливая исходящее от мужа настроение, сразу же меняется в лице. Сестра же, следуя за Дереком, особо не подмечает странностей.       Стайлз, переводя злой взгляд на Дерека, а потом на медсестру едко улыбается.       — Сестра Рейес, — начинает Стайлз, глядя ей в глаза. Он с трудом припоминает её имя, фамилию вспомнил лишь из-за того, что блондинку упоминал при нём врач. — Я понимаю, что мой муж довольно привлекательный мужчина, но я, блядь, не в коме, чтобы заигрывать с ним прямо перед грёбаным стеклом! Постарайтесь удержаться от этого или делайте где-нибудь подальше от меня, — он говорит это на одном дыхании и достаточно громко, а сам чувствует такую сильную злость… ему кажется, она просто накопилась и теперь выплеснулась в самый неподходящий момент на медсестру. Злость на то, что ему ничего не рассказывают про него самого! Ни про работу, ни про чёртов брак! Злость на то, что он, как бы ни пытался, ничего не может вспомнить, хотя доктор обещает, что это обязательно произойдёт. Когда, блядь, произойдёт? В его старости, когда нахрен уже и не нужно? А теперь ещё и Дерек, которому явно интереснее общаться с грёбаной сестрой Рейес, нежели с ним. — Тем более, что он совершенно не против! — добавляет он, как всегда не подумав, прежде чем сказать. Дерек сильно удивляется, а сестра явно сдерживает себя, чтобы не нахамить ему в ответ.       Эта девушка и впрямь довольно симпатичная, по ней видно, что она отнюдь не серая мышь, и будь она не на работе, то обязательно что-то ответила бы, но даже в таком случае победить Стайлза в словесной баталии явно бы не смогла. Никто не может.       Она сжимает и разжимает свои маленькие кулаки, а потом, извинившись сквозь зубы, выходит из палаты. Дерек же дёргает за жалюзи, чтобы прикрыть стекло. Он впервые делает это, и Стайлз усмехается.       — Правильно, чтобы я больше не видел ничего лишнего, — говорит он, а Дерек молча подходит к нему. В его руках опять какая-то сладкая, судя по запаху, выпечка. Он кладёт её на небольшой столик. — Так и будешь молчать?       — Я почти забыл, что такое твои приступы ревности, — говорит Дерек, и Стайлз понимает, что тот отчего-то улыбается. Стилински сводит брови и возмущённо смотрит на него. Дерек всегда садился на стул возле койки, которую и койкой-то назвать не получается. Скорее хорошая такая кровать, чем больничная койка, но тем не менее. Сейчас Дерек садится на койку сбоку от него и наклоняется. Стайлз же, перебарывая смущение, старается отстраниться.       Боже, ему двадцать шесть, он видел свои документы, но он чувствует себя школьником, который влюбился во взрослого мужчину, ему кажется, что им играют, хоть он и знает, что всё совершенно не так.       И ему кажется, что в итоге он всё-таки окажется в психушке, потому что он больше не может выносить этого.       — Я люблю тебя, — вдруг говорит Дерек, а Стайлз в удивлении сводит брови и заглядывает в его глаза. Он говорит это именно в тот момент, когда Стайлз, если честно, собирается выгнать его отсюда, но теперь он даже слова произнести не может. Его сердце отбивает такой быстрый ритм, что его можно использовать для бита латинской музыки. — Уже довольно много лет. И с тех пор, как мы познакомились, нормально познакомились, я не смотрел ни на кого, кроме тебя. — Стайлз игнорирует эту фразу про «нормально» познакомились, а Дерек продолжает: — И никогда не посмотрю.       Стайлз молчит, а Дерек наклоняется к его губам и вовлекает в поцелуй. Сейчас Стайлз чувствует себя дурнушкой из фильма восьмидесятых. К ней пришел весь такой плохиш в кожаной куртке и с щетиной, признаваться в любви, оставив свою сексуальную подружку завидовать и кусать локти.       И всё же он не может не ответить на поцелуй. Не может и не хочет. Он до сих пор чувствует обиду и злость, но с каждой секундой такого сладкого поцелуя, всё плохое уходит на второй план. Дерек осторожно кладёт ладони на его щеки, поднимает его голову, подстраивая под свои губы, а Стайлз запускает руки под его куртку плохиша, которую тот не успел снять.       Когда Дерек отстраняется, Стайлз тянется за ним и крепко обнимает за шею. Он сдерживает эмоции настолько, насколько может их сдерживать. Успокаивает себя мыслями о том, что все близкие люди поддерживают его, не оставляют, и Стайлзу очень сильно хочется домой, хотя, черт возьми, он понятия не имеет, где сейчас находится его дом. Он понятия не имеет, как устроен его быт, как часто он видится со своим отцом, знает ли отец вообще про то, что случилось?       Дерек гладит его спину, а Стайлз все-таки всхлипывает, чем выдаёт себя с головой. Хейл тут же напрягается, отстраняется и заглядывает в его глаза. Стайлз не плачет, его глаза и правда на мокром месте, но он не позволяет себе плакать. Пусть он и чувствует себя подростком, он уже взрослый мужчина.       — Она теперь убьёт меня, — вдруг говорит Стайлз, глядя в зелёные глаза напротив. — Знаешь, как в фильмах, когда медсёстры или типа переодевшиеся в них чуваки специально в капельницу добавляют яд, или в аппарат переливания крови воздух добавляют, ну, короче, ты понял. — Дерек тихо смеется, и Стайлз чувствует, как его понемногу отпускает злость.       — Завтра я заберу тебя домой. Врач говорит, что кроме витаминов, тебе пойдёт на пользу жить так, как ты жил до этого. Возможно, это спровоцирует память, — говорит Дерек, его ладони всё так же лежат на щеках Стайлза, а потом опускаются. Он вдруг наклоняется и целует Стайлза прямо у губ, потом смещается к щеке, целует в разных местах и мелко. Стилински со смешком понимает, что Дерек целует его родинки. Видимо, Дереку нравятся они. — Прости, мне сложно сдерживаться, ты можешь мне сказать, чтобы я держал себя в руках, я понимаю, что тебе сложно воспринимать меня, как мужа, но…       — Тебе ведь тоже сложно — совсем тихо говорит Стайлз, опуская взгляд. Дерек молчит. — Тебе ведь сложно так же, как и мне, — повторяет Стайлз, прикрывая глаза. — Если мне больно от того, что я не помню человека, которого люблю, то каково, — Стайлз против своей воли всхлипывает, — тебе, понимать, что человек, которого ты любишь, не помнит тебя?       Дерек замирает, когда Стайлз говорит эти слова. Он сводит брови, а потом старается улыбнуться.       — Стайлз, не думай обо мне, сосредоточься на себе.       — Как мы познакомились? — Дерек молчит. — Почему ты не говоришь мне?! — громко спрашивает Стайлз, отстраняясь от него.       — Потому что ты сам всё вспомнишь.       — А что, если ты ошибаешься? — дрогнувшим голосом спрашивает Стайлз, а Дерек, поджимая губы, отвечает.       — Значит, будешь считать, что наше знакомство произошло в этой палате.       Стайлз широко раскрывает глаза. Их прерывает вошедший в палату врач. Дерек со вздохом закрывает глаза, сжимает и разжимает зубы. Стайлз замечает это по играющим желвакам.       — Мне пора на работу. Завтра я заберу тебя. — Дерек слабо проводит своей вечно горячей ладонью по его волосам, а Стайлз обиженно отворачивается от него. Дерек понимает, Стайлзу семнадцать на данный момент. Удивительно то, как хорошо тот держится.       Стайлз наблюдает за тем, как Дерек выходит из палаты, а потом тянется к бумажному пакету с выпечкой. Сегодня внутри пончики с заварным кремом, которые божественны на вкус.       Дерек действительно очень хорошо знает его, знает всё, что связанно с ним. Проблема в том, что сам Стайлз ничерта про Дерека не знает.

2014

      Когда Дерек заходит днём домой, после тренировки, чтобы принять душ, то очень сильно удивляется, потому что видит лежащее на полу письмо. Он приподнимает бровь и поднимает его. Покрутив его и не найдя ни имя, ни адрес, он понимает, что его подсунули под дверную щель.       Хейл оставляет сумку со спортивными вещами и идёт на кухню. Достав яблоко из холодильника, он быстро ополаскивает его и откусывает кусок, прежде чем положить на тумбу и распечатать конверт.       Внутри лежит лист A4 сложенный в три раза, удивительно то, что текста здесь почти на весь лист четырнадцатым шрифтом, а повернув его, Дерек понимает, что еще и немного с обратной стороны. Дерек распрямляет его и начинает с интересом читать.

       «Привет. Думаю, ты сразу поймёшь, кто опять беспокоит тебя, но если честно, я просто не могу не извиниться перед тобой за всё, что произошло, потому что то, что ты пережил из-за меня, действительно ужасно. Я знаю, что извиняться нет никакого смысла, ты никогда не простишь, но можешь считать, что я стараюсь хоть немного оправдать себя и в своих глазах тоже. Мне очень нужны были деньги для того, чтобы оплатить лечение моего отца. Он попал в больницу с тяжелым огнестрельным ранением, и я не знал, что делать. Я не давлю тебе на жалость и понимаю, что никакие обстоятельства не оправдывают факта преступления, честно, но если бы передо мной ещё раз встал выбор, я бы сделал всё, чтобы помочь отцу, из-за этого я и не смог уйти из твоей квартиры, ничего не взяв, хотя больше всего на свете мне хотелось извиниться и сбежать.       Мне правда до сих пор очень стыдно. Мне будет стыдно за то, что я сделал всю свою жизнь, и хотел бы я сказать, что я смогу вернуть деньги и анонимно прислать их тебе когда-нибудь или же купить тебе такие же часы, но я не уверен, что даже через десять лет смогу зарабатывать столько, чтобы покупать подобные вещи. Конечно, если это когда-то случится, то я непременно постараюсь передать тебе деньги, которые смог получить за них, но уверен, что тебе сто лет не нужно вообще хоть какое-то напоминание обо мне.       И, тем не менее, я не сдержался и написал это письмо, говорят же, преступник всегда возвращается на место преступления, вот и я вернулся. Смешно, правда? На самом деле нет. Отец очень удивился, действительно, откуда у меня могла появиться такая большая сумма и так быстро? Я не знал, что соврать, но был так счастлив слышать его голос, что было плевать.       Так вот, ты, наверное, до этой строчки уже и не дочитаешь, выкинешь это недописьмо с недоизвинениями, но я всё равно должен попробовать хоть как-то загладить вину не делом, так словом. Говорят, вроде, по-другому, но в моём случае извиняться действиями просто невозможно.       Извини, что пробрался в твою квартиру, извини, что ударил тебя, извини, что приковал к кровати, извини, что украл часы и извини, что подкинул тебе это письмо. Клянусь, я не псих и не преследователь, и больше никогда не буду с тобой связываться или как-то напоминать о себе, потому что, будь я на твоём месте, то точно захотел бы забыть о ком-то, вроде себя.       Я надеюсь, что ничто в жизни больше не вынудит меня поступить так, как я поступил с тобой, и хоть я не знаю, что ты за человек, но почему-то уверен, что очень хороший. Ну, или мне просто хочется так думать, потому что такой красивый мужчина просто не может быть плохим. Нелогично, да? Во всяком случае, мне хочется верить, что в этой истории ты положительный персонаж, а я отрицательный. И если бы мы встретились при других обстоятельствах, то я, наверное, не отстал бы от тебя, пока ты бы не согласился на свидание со мной.       Не думай, я до сих пор не извращенец и не преследователь, но я никак не мог не сказать об этом, потому что это правда. Такая же искренняя правда, как и то, что мне безумно жаль»

      Дерек в шоке смотрит перед собой, а потом поворачивает письмо обратной стороной, где находится основной текст. Он часто моргает, а потом откладывает письмо, когда замечает в конверте что-то ещё. Он вываливает оттуда… брелок. Этот брелок не особо большой, где-то сантиментов пять в длину. Улыбающийся Йода из Звёздных Войн. Дерек крутит брелок в ладони, а потом, оставив его возле недоеденного яблока, смотрит вперёд себя.       У него даже в собственных мыслях нет слов. Дерек, в силу своей профессии юриста, довольно часто встречает абсолютно перекрытых людей, но этот парень явно самый странный человек на его памяти.       Парень ограбил его в собственной квартире на охраняемой территории и, не побоявшись, вернулся, чтобы подкинуть письмо с извинениями. Сумасшествие какое-то. Ещё этот дурацкий брелок в виде Йоды… Дерек прикрывает лоб рукой, а потом качает головой.       Он скомкивает письмо и хочет выкинуть его в мусорку под раковиной, но потом останавливается и с раздражением захлопывает дверцу. Хейл просто не может его выкинуть.       — Что я творю, — говорит Дерек сам себе, разглаживая бумагу. Его глаза опять пробегаются по тексту и останавливаются там, где вор написал о том, что он красивый и, к слову, Дерек прекрасно знает, что он красивый, но всё равно реагирует на эти слова. — Мне просто скучно живётся, — успокаивает он сам себя, волей-неволей вспоминая глаза вора.       Таких красивых глаз Дерек и правда в жизни не видел. Удивительно красивые, даже странно, что принадлежат парню.       Дерек идёт в гостиную и усаживается на диван. На полке над биокамином в коробке находятся часы отца, что вор оставил по его просьбе. Хотя они дороже, чем те, что тот взял, но вор даже не смотрел, что в итоге достал из небольшого шкафа в спальне. Видимо, из-за проблем с отцом, тот просто не мог не войти в положение Дерека.       Дерек обрывает свои мысли и раздражённо цыкает.       Отлично, теперь он сопереживает грёбаному вору. Может, прав был Питер, когда посмеялся над ситуацией и сказал, что легко отделался, потому что мог наткнуться на убийцу, извращенца или извращенца-убийцу. Понятное дело, Дерек сопротивлялся бы куда сильнее, если бы чувствовал опасность для собственной жизни, но, в конце концов, произойти могло действительно всё, что угодно.       Кора тоже с улыбкой восприняла ситуацию, сказала, что хорошо то, что хорошо кончается, а вот Лора единственная, кто до сих пор нервничает, потому что «вор на свободе».       Когда она вместе с полицией пришла в квартиру, её лицо выражало высшую степень ужаса, позже, почитав сообщение, что отправил вор, Дерек лишь вжал ладонь в лоб. Этот парень был действительно очень странным.       В сообщение было что-то вроде:        «Вашему другу нужна помощь, с ним всё нормально, но я приковал его наручникамиккровати, и если он долго так пролежит, у него затекут мышцы. А если еще дольше, то он умрет от голода, так что приезжайте побыстрее. Адрес 2220 Пасифик Авеню, последний этаж». Вор даже написал адрес на всякий случай.       Лора тут же принялась закрывать все окна в его квартире, хотя, Боже, это же грёбаный одиннадцатый этаж, а потом попросила копов опросить соседей снизу. Соседа, что живёт прямо под ним, даже в городе не оказалось, а по приезде тот сказал работнику, ведущему дело, что даже если кто-то и забрался в его квартиру, чтобы каким-то хреном забраться к Дереку, зачем бы ему было это делать, если у него дома своего дорогого хлама хватает. С этим поспорить было сложно.       Камеры так же не засекли никого подозрительного, а вор не оставил никаких следов. Дело просто остановилось.       И Дерек мог бы, наверное, пойти в полицию с этим письмом, но только вряд ли оно им как-то поможет. Он уверен, парень, насколько бы странным не был, не настолько глуп, чтобы оставить отпечатки пальцев.       По факту, Дереку просто не хотелось этим заниматься, он хочет забыть эту неприятную историю и всё.       И он бы с радостью о ней забыл, но когда через неделю, сидя на свидании во французском ресторане, что нашла Лора, ловит себя на мысли о том, что сравнивает глаза довольно привлекательной девушки с глазами вора, то понимает, что крыша у него всё-таки съехала.       Проблема в том, что после грёбаного письма Дерек постоянно думал о воре, причём в совершенно другом ключе. Успокаивал он себя лишь тем, что ему совсем скучно живётся. Даже девушка эта была попыткой Лоры хоть с кем-то его свести.       Оправдать свои мысли о воре Хейл не может никак, но выбора у него нет. От себя не убежать, да и не привык он от себя бегать. Он уверен, что со временем это пройдёт, он потихоньку забудет обо всем, что связанно с чёртовым парнем, который даже после того, как свалил с добычей не смог его оставить в покое, но на данный момент он испытывает настолько смешанные чувства, насколько даже представить не может, потому что Дерек, чёрт возьми, Стокгольмским синдромом никогда не страдал. Видимо, его сёстры всё-таки бывают правы, когда говорят, что мужчины способны думать исключительно пенисами. Дереку кажется, что за него думает именно он, потому что, прокручивая в голове воспоминания о стройной фигуре парня, о его голосе и его глазах, накладывая это всё на слова из письма, он думает в совершенно другом направлении. Обычно такие направления бывают в дешёвой порнухе, когда вор заваливается к домохозяйке домой, пока её муж на работе.       Домохозяйкой Дерек себя не считает, зато считает конченым кретином. Ведь про письмо он так никому и не рассказал.

2020

.       — У тебя брелок в виде Йоды на ключах, как мило, — с улыбкой произносит Стайлз, когда Дерек открывает входную дверь квартиры. Хейл вопросительно хмыкает, а потом понимающе кивает.       — Твой первый подарок.       — Я серьезно подарил тебе брелок? — спрашивает Стайлз, приподнимая бровь. — Господи, я действительно ужасный бойфренд. Он же стоит доллара три.       — Мне нравится, — легко отвечает Дерек и открывает дверь.       Стайлз встаёт на пороге в их квартиру и с шоком осматривает просторную прихожую. Он одет в одежду, что Дерек принёс ему в клинику, свободные джинсы, чёрные конверсы и красную рубашку поверх белой футболки, и Стайлз, если честно, совершенно не изменился с тех пор, как они познакомились. Стилински и в двадцать выглядел младше, чем он есть. Никто и никогда не даёт ему двадцать шесть.       «Мне не продают блядский алкоголь без паспорта! Мне под грёбаные тридцать, Дерек», частенько слышит он от Стайлза и не может не смеяться над этим. Дерек рядом с ним, кажется, выглядит ещё старше, чем есть на самом деле.       Перед тем, как поехать домой, Дерек отвёз Стайлза в автосалон, чтобы тот посмотрел как проходят ремонтные работы над его любимым убогим джипом, потому что тот переживает за машину, кажется, даже больше, чем за своё сотрясение.       Дерек закрывает за ним дверь, снимает обувь, а Стайлз, как был в конверсах, так и заходит внутрь. Обычно, когда Стилински так делает, Дерек в достаточно грубой форме возмущается, но сейчас старается вообще не отвлекать его.       — Здесь два этажа? — Стайлз подходит к лестнице и недоуменно смотрит на Дерека. — Мы живём не вдвоём?       — Вдвоём.       — А зачем…       — Раньше, я жил здесь один, — Дерек подходит к нему и берёт за руку, ведя к гостиной. Стайлз послушно идёт за ним. — Ты занялся ремонтом через год после нашей свадьбы. Раньше все стены были в светлых тонах, но тебе не нравилось, — Дерек отодвигает полностью прозрачную дверь, что ведёт на балкон, чтобы проветрить квартиру. Даже там теперь стоят два лежака, музыкальный центр и небольшой столик, хотя раньше Дерек в принципе не выходил на него. Летом Стайлз любит бездельничать там. — Некоторые комнаты всё равно остались лишними, но ты обустроил их как гостевые для друзей и родных. Пойдём, я покажу тебе твой рабочий кабинет.       Дерек улыбается, а когда Стайлз хочет что-то спросить, опережает:       — Подожди, сначала взгляни, а потом я отвечу на все твои вопросы, — Стайлз угрюмо кивает, но молчит и не отпускает руки Дерека. Они идут к дальней комнате с прозрачной дверью, и когда Стайлз видит, что внутри, то широко раскрывает рот.       — Ничего себе! Рабочий кабинет?! — он не слушает дальше, вбегает внутрь, смотрит на комиксы, осматривает фигурки, а потом с улыбкой подскакивает к приставкам. — Это же моя старушка! — говорит он наверняка о третьей плейстейшен, — Боже, уже и четвертая есть! Ничего себе, я как будто попал в будущее, понимаешь! — Стайлз говорит на одном дыхании и в его голосе такой восторг, что Дерек невольно улыбается и сам. — И у меня их две! Зачем? Они чем-то отличаются?       Дерек молча подходит к нему, поворачивает приставку и ставит её вертикально. Стайлз сразу понимает, в чём дело и начинает смеяться. Дерек так сильно соскучился по его смеху, что не может не наслаждаться им.       — Она лимитированная. Ты её очень хотел.       — Конечно хотел, посмотри, это же Дарт Вейдер! Я хочу прямо сейчас поиграть! — И Стайлз даже тянется к джойстику, но Дерек легко шлёпает его по рукам.       — Никакого телевизора. Разве не слышал, что врач сказал? Месяц, а лучше больше. То же касается и компьютера. — Стайлз возмущённо эйкает, а Дерек со вздохом гладит его по волосам.       — Ага. А ещё жрать сладкое нельзя и кофе пить. Он мог бы посоветовать сразу сдохнуть.       — Нет, сдохнуть можно было бы, если бы он запретил тебе есть картофельные спиральки, — с улыбкой произносит Дерек, а Стайлз, заглядывая ему в глаза, начинает смущённо улыбаться.       — До сих пор удивляюсь, насколько ты хорошо знаешь мои вкусы, — тихо говорит он, а Дерек пожимает плечами, раньше и Стайлз всё знал о нем.       Они подходят к компьютеру Стайлза, потому что тому интересно, какая видеокарта у него стоит, и когда видит, что корпус его компьютера прозрачный, а внутри не одна, а целых две, то счастливо улыбается. — Мне кажется, я попал в счастливый сон, я мог только мечтать о подобном, ты шутил, когда говорил, что это мой рабочий кабинет? — Стайлз поднимается с корточек, на которых сидел и осматривал «внутренности» компьютера, Дерек удерживает его за плечи, когда замечает, что Стилински случайно теряет равновесие. — Ох, чуть не упал, как я вообще умудрился чуть не упасть? — Дерек приподнимает бровь, а Стайлз опять краснеет под его взглядом.       Это было бы забавно, если не было бы так грустно. В конце концов, чтобы обычно заставить Стайлза покраснеть от смущения, Дереку стоило очень сильно постараться. Раньше же, когда они только познакомились нормально, тот краснел почти постоянно.       Сейчас Стилински опять краснеет, если честно, даже пуще прежнего.       — Хватит так смотреть.       — Как? — спрашивает Дерек, а Стайлз взмахивает рукой.       — Вот так! Ты смотришь на меня, как будто я какая-то милая псина или что-то типа того, — Дерек хмыкает, а Стайлз скрещивает руки на груди. — Так что, ты соврал насчёт кабинета? Я действительно сижу у тебя на шее? Почему я не пошёл работать на какое-нибудь игровое издательство? Скотт сказал, что я постоянно находился в списке почёта нашего факультета.       — Ты действительно закончил университет с отличием, — говорит Дерек и берёт его за руку. Он выводит его из комнаты и закрывает прозрачную дверь, а потом ведёт Стайлза в столовую. Сейчас почти двенадцать часов дня, вся столовая освещается из высоких окон дневным светом. Стайлз усаживается за небольшой чёрный стол и с интересом смотрит на Дерека, который ищет в телефоне номера любимых доставок Стилински. — Немного сложно объяснить, как ты зарабатываешь, но если вкратце, ты играешь и обозреваешь игры. — Стайлз раскрывает глаза, а Дерек продолжает. — У тебя большое количество подписчиков, с тобой сотрудничают издательства, в общем, помимо денег, которые тебе добровольно переводят твои фанаты, ты получаешь через партнёрскую программу деньги за определённое количество подписчиков и просмотров. Я, если честно, не особо понимаю, как это работает, но ты не сидишь у меня на шее. Скажу больше, у нас с тобой общий бюджет.       — Я что, летсплейщик? — Стайлз поднимается со стула и встаёт почти вплотную к Дереку. — Охренеть можно! Просто охренеть! О Боже, я точно сплю, я проснусь в своей кровати в Бейкон Хиллз и пойму, что мне всё это приснилось! Это не может быть правдой, — он говорит на одном дыхании, как всегда невозможную чушь, и его взгляд почему-то становится испуганным в какой-то момент. — Нет, это сон… всё действительно слишком идеально…       — Стайлз, успокойся, — просит Дерек, кладя руки на его плечи и заглядывая в глаза.       — Нет, я был обычным школьником-задротом, как я смог к двадцати шести стать знаменитым летсплейшиком, жениться на самом красивом мужчине в мире и жить в охрененной квартире в Сан-Франциско? Я же супер-невезучий, Дерек, такого просто не могло случиться!..       — Ты же не всерьёз сейчас? — спрашивает Дерек, приподнимая бровь, а Стайлз запрокидывает голову и делает шаг к нему. Дерек по инерции обнимает его.       — Я ничего не понимаю, но, Боже, я так надеюсь, что все это происходит наяву, а не как в фильмах, когда ребята в коме проживают жизнь, а потом такие просыпаются, а всё на самом деле брехня. Или помнишь, как было в ванильном небе? — Дерек со вздохом опускает голову ему на плечо.       Видимо, Стайлз говорил правду, когда рассказывал, что в детстве разговаривал ещё больше. Стайлз вдруг замирает, а потом Дерек чувствует аккуратное прикосновение его пальцев к затылку, и поднимает взгляд.       Он ненамного выше Стайлза, но сильно шире в плечах, Стайлз смотрит в его глаза, и Дерек боится даже вздохнуть громче обычного. Во взгляде карих глаз сейчас столько эмоций, он совсем робкий, таким Стайлз не был даже в начале их отношений. И Дерек понимает почему.       Стайлз рассказывал, что впервые занялся сексом в университете, несколько несерьёзных отношений остались там же, а спустя несколько лет он уже встретил Дерека. Взрослым и с каким-никаким опытом. Сейчас перед ним стоит мальчишка, застрявший в теле будущего себя, который даже не целовался ни с кем до самого Дерека, который пережил только одну невзаимную влюбленность, и что сейчас испытывает Стайлз, Дереку остаётся лишь гадать.       Стайлз осторожно касается его щеки второй ладонью, опускает взгляд, а потом опять поднимает его на Дерека и нервно прикусывает свои губы.       Когда Стайлз самостоятельно тянется к нему, Дерек ощущает себя на седьмом небе. Они в браке три года, до этого встречались несколько лет, но сейчас у него есть ощущение, что Стайлз впервые сам целует его.       Ладони Хейла ложатся на узкую талию и притягивают парня, молодого мужчину, к себе, и, по сути, в его объятьях сейчас находится школьник, который даже совершеннолетие собственное не пережил.       Стайлз зарывается пальцами в его волосы, раскрывает свои губы навстречу губам Дерека и позволяет целовать себя с полной отдачей контроля. Он совсем тихо стонет в поцелуй, старается прижаться к Дереку сильнее, всем телом. Кажется, что даже стук их сердец становится единым.       Дерек мягко разрывает поцелуй и открывает глаза. Стайлз ожидаемо пунцовый, его губы влажные и опухшие, и Дерек, не сдерживаясь, наклоняется к его шее, начиная ласкать её. Стайлз спускает тихий вздох, его ладони ложатся на шею Дерека сзади, туда, где начинается рост волос. Он запрокидывает голову, открывая больший доступ и тихо стонет, когда Дерек прикусывает нежную кожу.       — Дерек… — шепчет Стайлз, и Хейл, целуя напоследок появившийся след, отстраняется. Они оба тяжело дышат, Стайлз явно возбуждён, и Дерек с большим усилием выпускает его из объятий.       От такого Стайлза сносит крышу. От невинного, не знающего, что делать, не понимающего собственную реакцию на ласки. Это странно, неправильно, и Дерек не понимает, как ему быть.       Стайлз не был другим, когда Дерек познакомился с ним. Стайлз был молодым парнем, для которого секс не был чем-то необычным, он хотел Дерека почти всегда, мог и в общественном месте начать приставать к нему, мог начать шептать на ухо всякую пошлую чушь, даже в кино мог начать откровенно приставать, и в итоге Дерек сидел со стояком весь сеанс, словно малолетка. Мог завалиться в главный офис его юридической фирмы, под предлогом того, что занёс ему обед и отсосать прямо в кабинете, в который в любую минуту могли зайти работники.       Между ними и правда было много всего. Но вот подобного — не было, да и не могло быть.       Сейчас Дерек думает, что если бы узнал Стайлза, когда тот учился в школе, то, вероятно, его бы засадили в тюрьму за развращение несовершеннолетних, но он вряд ли смог бы сдержаться.       Стайлз выглядит растерянным, Дерек понимает, что из-за возбуждения.       — Я закажу еду, гардеробная на втором этаже, переоденься во что-нибудь домашнее. И сними обувь, — говорит Дерек, отводя взгляд. Он достаёт телефон и утыкается в экран, чтобы не смотреть на такого вот разгорячённого, готового, Стайлза, потому что, чёрт возьми, он не железный, а Стайлз его муж, но они не могут сделать этого, пока тот ничего не помнит. Для Стайлза это будет ничем иным, как сексом с незнакомцем, к которому он явно не готов.       — Я бы… я бы принял душ, — неловко говорит Стилински, зарываясь пятёрней в свои волосы.       — Ванная есть и на первом и на втором, полотенца есть в обеих, в шкафу под раковиной, — Боже, ему приходится рассказывать Стайлзу грёбаное расположение ванной комнаты. Будто бы Стайлз какой-то непонятный гость в этой квартире.       Стайлз кивает и разворачивается, оставляя его на кухне в одиночестве.       Всё проходит более или менее гладко. Стайлз, кажется, после их поцелуя решил держать дистанцию, и Дерек не настаивает, хотя чувствует непонятную обиду.       Они почти не разговаривают, разве что Стайлз спрашивает расположение чего-либо, а Дерек ему отвечает. Стилински нужно время, Дерек понимает, но это… сложно. Сложно общаться с родным человеком так, словно они чужие.       Почти невозможно, если честно.       К вечеру, после ужина, они оба сидят в гостиной. Дерек включает для Стайлза «Фэйковый», как называл его сам Стайлз, биокамин, ему интересно как он работает, потом ложится перед ним вместе со стопкой комиксов, и, кажется, забывает обо всём, что творится вокруг него. Дерек, сидящий на диване, читает книгу, изредка бросая взгляд на парня.       Днём Стайлз обошёл всю квартиру, задержался в спальне, но без каких-либо комментариев вышел оттуда, а сам Дерек сидел в гостиной и занимался делами с работы.       Стайлз смеётся чему-то в комиксе, а потом поднимает взгляд на Дерека. Хейл тут же приподнимает брови, а Стайлз, ложась на живот, укладывает комикс открытыми страницами вниз.       — Дерек… — зовёт он, а потом ложится набок. Ему тепло, на нём спортивные мягкие штаны и просторная футболка, на самом Дереке чёрная безрукавка, потому что ему всегда жарко, а здесь к тому же камин горит, и лёгкие белые штаны. — Скажи, как мы решили пожениться? Или хотя бы расскажи, кто кому сделал предложение. Это же был я? Потому что, я бы, наверное, никогда не отпустил бы тебя, если бы ты обратил на меня внимание.       Его «наверное» забавляет Дерека.       — Почему ты считаешь таким удивительным то, что мы женаты?       — Ты себя видел? — фыркает Стайлз, усаживаясь по-турецки и полностью поворачиваясь к нему. Дерек хмыкает.       — А себя ты видел?       — Ну… я… — Стайлз замолкает, а потом неопределённо взмахивает рукой. — Максимум милый. — Дерек хмыкает и опускает взгляд в книгу. Да уж. Когда он встретил Стайлза, тот был уверенным в себе молодым человеком, разумеется, спустя время тот рассказал, что в школе он не считал себя даже привлекательным, но Дерек не мог себе этого представить. — Ну, Дерек…       — Посмотри в зеркало, — немного грубее, чем надо, отвечает Хейл, а Стайлз вдруг вздыхает.       — Я смотрел сегодня. И это так странно, вроде бы я, а вроде бы не я. Ты знаешь, у меня ведь, — он проводит по волосам, — в школе таких длинных волос не было, я брился почти под ёжик.       Дерек слабо улыбается.       — Я видел фотографии. Ты был милым в школе.       — Вот видишь! — Стайлз указывает на него пальцем, а Дерек вздыхает. — Я просто не понимаю… то есть, ты знаешь, ты типа как типичный герой романов для женщин.       — И что тогда во мне особенного, если я типичный герой романов для женщин? — с улыбкой спрашивает Дерек.       — Ты издеваешься надо мной, — обиженно говорит Стайлз, а Дерек со вздохом оставляет книгу на журнальном столике и встаёт с дивана. Стайлз сразу напрягается, но когда Дерек идёт к нему, то расслабляется. Видимо, думал, что Дерек хочет закончить разговор и уйти.       Дерек садится напротив него. Он сгибает одну ногу в колене, упирается в неё рукой, а вторую вытягивает.       — Предложение сделал я. Встречаться мы начали почти сразу, как ты перестал меня избегать.       — Перестал тебя что?.. — переспрашивает Стайлз, недоверчиво глядя на Дерека. — То есть я ещё и выпендривался?       — Ещё как, — улыбается Дерек воспоминаниям. — Ты думал, что у меня есть какой-то скрытый замысел. Я не буду тебе рассказывать обо всём, Стайлз, потому что ты сам вспомнишь, наберись терпения. Знаю, что для тебя это очень сложно, но, в конце концов, ты прошёл все Дарк Соулсы, играя за разбойника без щита, используя лишь увороты, — Стайлз в шоке смотрит на него.       — Я… не думал, что ты разбираешься в… — Стайлз обрывает себя. — Чёрт возьми, этих игр уже так много? Я помню, что вышла только первая часть. Даже не играл в неё, готовился к поступлению.       — Я и не разбираюсь. Процитировал тебя. Ты частенько хвастаешься тем, что прошёл эти игры. Всё, что я о них знаю, это то, что они очень сложные.       Дерек не рассказывает о том, что Стайлз, однажды, пройдя какого-то чересчур сложного босса, разбудил его посреди ночи, оседлал и оттрахал так, что у охуевшего спросонья Дерека звёздочки перед глазами плясали.       Через несколько дней, кто-то выставил на ютуб тот самый момент игры, с лицом Стайлза в углу. Сражался Стайлз с каким-то драконом «Мидиром», матерился, чуть ли не орал, а когда, наконец, победил, единственное, что сказал очень серьёзным тоном:       «У меня, кажется, стояк», — и закончил стрим.       Стайлз молчит, а потом опускает взгляд. Дерек чуть склоняет голову и кладёт ладонь на его руку.       — Стайлз, дай себе время. Даже неделя не прошла, — Стилински поднимает на него взгляд, а потом грустно усмехается.       — Я хочу спать… — говорит он, потому что Дерек явно обижает его отказами, но Хейл не поступит иначе. Может это бред, может заморочки, но он хочет, чтобы Стайлз сам вспомнил, да и как ему объяснить всё так, чтобы Стайлз не посчитал историю бредом?       — Пойдём, — тихо говорит Дерек, потому что, если честно, и сам очень хочет спать.       Пока они умываются, стоя друг около друга, привычно для Дерека и совершенно по-новому для Стайлза, между ними зреет невысказанный вопрос. Дерек передает Стайлзу чистые боксеры и футболку и выходит из ванной, чтобы не смущать, а сам снимает с себя всю оставшуюся одежду, надевая лишь спальные шорты.       Он выходит из спальни за Стайлзом и сталкивается с ним нос к носу в дверях. Тот смотрит вниз, краснеет, но не отходит, только жадным взглядом обводит его фигуру.       Стайлз поднимает взгляд на Дерека и отступает.       — Послушай…       — Я пойму, если ты захочешь спать отдельно, — произносит Дерек тот самый невысказанный вопрос. Стайлз зарывается ладонью в свои волосы и смотрит исподлобья, ничего не отвечая. — Ты можешь спать в нашей спальне.       — А ты? — тихо спрашивает Стайлз, а Дерек пожимает плечами. Он старается сделать вид, что не разочарован, но, видимо плохо выходит, судя по насторожившемуся Стайлзу.       — Здесь много гостевых комнат, — легко говорит Дерек, пожимая плечами. Стайлз же залипает на его прессе, но как только понимает, что Дерек замечает это, отводит взгляд. — Тебе не надо смущаться. Всё твоё.       — Боже, не говори так, пожалуйста, если не хочешь моего обморока — Стайлз краснеет ещё сильнее, а потом чуть виновато смотрит на него. — Я могу и сам пойти в гостевую комнату, только…       — Нет. — Голос Дерека не терпит возражений. — Ты будешь на своём месте.       Стайлз неуверенно кивает, а Дерек пропускает его в комнату. Стайлз, входя внутрь, неуверенно осматривается. Хоть он и заходил сюда ещё днём, всё же, он слишком странно себя чувствовал, чтобы нормально оценить то, как спальня выглядит.       Дерек заходит вслед за ним, и когда тот подходит к кровати, Стайлз понимает, что тот просто забирает свою подушку.       — Я и здесь ремонт делал? — спрашивает Стайлз из интереса, потому что ему нравится, как выглядит комната. Она вся выполнена в тёмно-коричневых тонах, по центру стоит широкая кровать, на которой так же тёмное белье, позади вся стена полностью закрыта деревянной вставкой с продолговатыми вмятинами, по две стороны стоят очень низкие, но длинные тумбочки. С одной стороны на тумбочке находятся несколько книг, на тумбочке с другой (Стайлз уверен, что это сторона как раз его) одна высокая фигурка Бэтмена, на которой держится фотография без рамок. Стайлз тут же подхватывает фотографию и жадно рассматривает её.       Это свадебное фото, понимает Стайлз. С утра он не заметил его. Его собственное свадебное фото, чёрт возьми. И Дерек и Стайлз одеты в чёрные костюмы, только на Стайлзе есть чёрная бабочка, а у Дерека даже галстука нет. Они стоят рядом, обнимают друг друга за талию, Стайлз широко улыбается и смотрит в камеру, а Дерек смотрит на него. Это явно неудачная фотография, потому что и у него самого чуть приоткрыты глаза (моргнул неудачно), а Дерек и вовсе на камеру не смотрит, но Стайлз понимает, почему выбрал именно её. Она кажется живой, будто бы прямо сейчас он услышит свой собственный смех и голос фотографа, приказывающий стоять ровно.       Стайлз оставляет фотографию и смотрит под ноги.        Под кроватью находится тонкий, но очень мягкий ковер более светлого оттенка, чем всё остальное, а перед кроватью стоит длинный, но низкий шкаф, Стайлз думает, с бельём, в углу, возле высокого и широкого окна и неподалёку от стеклянного шкафа, находится подвесное прозрачное кресло с коричневой подушкой на нём.       — Везде. Только комнату с компьютером и приставками делал я, — Дерек останавливается с подушкой возле двери и неуверенно опускает взгляд. Видимо, не понимает, продолжать или нет, а потом всё-таки со вздохом продолжает: — Мне хотелось, чтобы ты почаще оставался у меня, но ты не хотел из-за того, что тебе нечем было заняться, пока я работаю.       — Оу, — тихо произносит Стайлз. — Ты сделал под меня комнату, когда мы даже женаты не были? — Дерек мягко улыбается.       — Тогда я уже принял решение сделать тебе предложение.       Стайлз опускает взгляд и тоже начинает улыбаться. Дерек чувствует, как его сердце постепенно успокаивается.       Они молчат некоторое время, и Дерек действительно не хочет уходить от такого вот по-домашнему выглядящего Стайлза, но делает над собой усилие, потому что Стилински при нём не станет ложится в кровать.       — Сладких снов, Стайлз, — говорит Дерек, улыбаясь, и Стайлз, растягивая свои широкие очерченные губы в улыбке, отвечает:       — Сладких снов, Дерек.       Дереку, понятное дело, не спится. Он перестелил постельное бельё в одной из гостевых комнат на втором этаже, здесь последний раз ночевал Скотт со своей девушкой Эллисон. Стайлз пригласил всех близких друзей к себе и устроил вечер игры престолов, а потом им уже стало неохота уезжать. Разве что Лидия с Джексоном спустились на этаж ниже.       Даже когда они со Стайлзом ссорились, что случалось ничерта не редко, они не уходили спать раздельно, причём, если Дерек ещё порывался, Стайлз пресекал попытки на корню, либо не давал уйти, либо приходил и ложился с Дереком, а если Дерек вставал на принцип, то говорил, что не даст им обоим спать, если они не лягут вместе.       Дереку приходилось уступать.       Сейчас спать не получалось по понятным причинам. Стайлз дома, в своей постели, абсолютно непомнящий ничего случившегося за последние девять лет, и Дереку кажется, будто он попал в какой-то кошмар наяву, и единственное, что поддерживает в нём силы, это то, что Стайлз не уходит. Наверное, Дерек бы с ума сошел, если бы тот принял решение переехать в Бейкон Хиллз на время, потому что отец Стайлза предлагал Дереку такой вариант.       Он сказал, пусть поживёт c ним, пока память не вернётся, а Дерек боялся, что Стайлз может прислушаться к голосу отца из трубки. По правде сказать, он был уверен, что Стайлз уедет, но когда тот, прижимая трубку к уху, твёрдо сказал, что будет жить с Дереком, с его сердца будто булыжник размером с голову статуи свободы упал, но, к сожалению, это не было разрешением даже половины проблем, что на них свалились.       Дерек готов бороться, действительно готов, пусть его жизнь и перевернулась с ног на голову. Готов ждать, сколько бы ни потребовалось, готов принять любое решение Стайлза относительно него, но, если честно, Дерек просто понятия не имеет, что ему делать.       Заснуть не удаётся даже к трём часам ночи, и примерно в это же время он слышит тихий стук в дверь. Дерек поворачивается к двери, ждет с замершим сердцем.       — Дерек, ты спишь? — слышит он тихий голос Стайлза.       — Нет.       Стилински ничего не говорит какое-то время, а потом закрывает дверь за собой и неуверенно прижимается к ней спиной. В темноте Дерек едва видит его лицо, только силуэт, в котором видно, что тот стоит, удерживая подушку двумя руками и прижимая её к животу.       — Не могу заснуть. Мысли дурацкие в голову лезут, и я просто… — Стайлз замолкает, а потом тихо вздыхает, — я подумал, может, если ты тоже можешь, то мы…       Дерек отодвигается и приподнимает одеяло, понимая Стайлза без слов. Тот подходит, Дерек слышит, как его босые ноги ступают по полу, а потом Стайлз кладёт подушку с краю и залезает под одеяло.       Для него, должно быть, странно спать с кем-то вместе, Хейл совершенно не ожидал того, что Стайлз придёт, но видимо, не один он чувствует себя в кошмаре наяву и не может спать.       Стайлз не прижимается к нему, но и не старается отодвинуться подальше на самый край. Лежит на боку, так же как и Дерек, повернувшись лицом к нему. Их руки соприкасаются, но не специально, а тишину комнаты заполняет лишь звук их дыхания.       — Спасибо, — тихо говорит Стайлз, а Дерек ему ничего не отвечает. Просто не знает, что ответить. Слыша размеренное дыхание, чувствуя совсем незаметный, но любимый запах его тела, Дерек не замечает, как веки наливаются тяжестью.

2014

.       Семнадцать. Стайлз действительно, блядь, считает. Столько раз за грёбаные три месяца Дерек пришел в «Atelier Crenn». То это были деловые встречи (Стайлз понимал по костюмам), то семейные (Стайлз уже знает, как выглядит сестра Дерека, а теперь узнал, что у него есть и младшая, примерно ровесница Стайлза), то, чёрт возьми, свидания. Как сейчас, например.       Стайлз только дважды, после того злополучного дня, обслуживал столик Дерека и старался молчать так, словно на него наложили проклятие. Одна из девушек даже как-то спросила, всё ли с ним нормально, вот как напряжённо он выглядел, пытаясь не болтать при Дереке ничего лишнего, чтобы не дай Бог, тот его не узнал.       В тюрьму до сих пор не хотелось, хотя даже несмотря на это Стайлз оставил письмо у Дерека. Вернее, он попросил Лидию оставить письмо, а та в свою очередь попросила знакомого почтальона оказать услугу и доставить письмо прямо в квартиру. Конечно, она заплатила тому сверху, сказав, что в благодарность, а Стайлза отчитала за глупость и сказала забыть всю эту историю.       Стайлз забыть не мог, как вообще подобное забудешь? Особенно, когда видишь человека, которого ограбил, чаще, чем собственного отца, из-за которого это и сделал.       Все разы, когда Дерек приходил, Айзек брал на себя обязанность обслужить его. Никто особо не спорил, а Стайлз, чувствуя иррациональную обиду на Айзека, который мог и разговаривать, и даже улыбаться Дереку, ловя его взгляд, наблюдал за мужчиной.        Тот почти всегда носил однотонные футболки с джинсами и обычные кроссовки, ничем непримечательные, его статус выдавали разве что дорогие часы (Стайлз немного виновато краснеет, когда думает об этом). На деловые встречи тот надевает рубашку и брюки, даже пиджака с собой не носит, видимо, жару не переносит.       У того немного хмурый вид, во всяком случае, так кажется из-за широких бровей, и, Боже, нереально сексуальный голос. Каждый раз, когда Стайлз находится в зале, а Дерек что-то говорит, его слух улавливает это и плавится от удовольствия.       В общем, Стайлз, кажется, совершенно точно в заднице, потому что запал на Дерека. И, Боже, он, конечно же, понимает, что всё это бред, что это просто невозможно, но не может не думать о нём. Не может не смотреть.       И каждый раз, когда Стайлз видит, что Дерек приходит с девушкой на свидание, благо, девушки каждый раз разные, и это случается не так часто, в нем закипает ревность, которая вообще не имеет права существовать.       Если бы Стайлз был чуть менее хорошим человеком, то он бы, наверное, плевался в напитки его пассий.       Вот и сейчас Дерек пришёл вместе с девушкой, к слову, довольно миловидной, и сел за столик Стайлза, а Айзек как назло ушёл со смены раньше.       Он отодвигает ей стул, та смеётся и смущается, а у Стайлза скрипят зубы.       — Мне плевать, мне плевать, мне плевать, — повторяет он себе под нос и идёт к столику, чтобы дать гостям меню. Он совсем тихо говорит сегодняшнее блюдо шефа, девушка шутит над смешным названием, а Дерек улыбается, открывая белые зубы. Передние резцы чуть длиннее, чем все зубы, а клыки островатые.       Это было даже не смешно, почему он, чёрт возьми, смеётся, думает Стайлз, поджав губы, и отходит от столика. Он нервно кусает губы, пока обслуживает другой столик, параллельно столику Дерека, и потихоньку кипит, потому что парню эта девушка нравится явно больше, чем все остальные девушки.       С ней он улыбается.       Они подзывают его рукой, девушка тут же начинает говорить. Её голос похож на щебет птички.       — Посоветуйте мне десерт, пожалуйста, я так хочу чего-нибудь сладенького! — Стайлз смотрит на неё, повернув голову сильнее, чем надо, чтобы Дерек не смотрел в его лицо.       — У нас есть лимонный чизкейк, — без особого энтузиазма говорит Стайлз, прокашливаясь. Девушка хихикает и указывает ладонью на Дерека. Стайлз невольно смотрит на него, следуя за её рукой. Дерек же на него и вовсе внимания не обращает.       Стайлз сжимает кулаки и старается успокоить дыхание.       — Это он любит лимоны. Я их совершенно не люблю, есть что-нибудь карамельное? Или лучше ванильное?       — Вы можете пойти со мной, я покажу вам наши десерты, они расположены на витрине, — говорит Стайлз ей, и та охотно кивает. Стилински понимает, что они оба пришли сюда за десертами.       — Я с радостью! Дерек, может, ты попробуешь лимонный чизкейк? Расскажите ему про него, Дерек просто обожает лимоны!       «Ты уже это говорила», — проносится в его мыслях. Стайлз вздыхает.       — Лимонный чизкейк — это как обычный чизкейк, только внутрь замешивается больше цедры, — говорит Стайлз и, боже, хорошо, что его не слышит менеджер. Точно бы за такое объяснение по голове не погладил. Дерек вдруг усмехается, а Стайлз, возмущённый этим, старается сдержаться, потому что какого чёрта парень смеётся над тем, как он рассказывает, пусть это и звучит криво? — Он запечённый, а не холодный. Всем гостям очень нравится, плюс, если не хотите чизкейк, у нас есть очень вкусный лимонный пудинг. Он как бы и кислый, и сладкий, но не как соус, а именно как десерт, его гости тоже любят, но он более лимонный, чем лимонный чизкейк, — Боже, он несет какую-то чушь на одном дыхании, а Дерек вдруг хмурит брови и резко поднимает на него взгляд. Стайлз отшатывается, сталкиваясь со взглядом серо-зелёных глаз.       Вот же блядь.       — Я… я пойду покажу десерты, — запинается Стайлз и отходит на шаг, а мужчина, всматриваясь в его глаза, широко раскрывает свои и приоткрывает губы.       — Ты!..       Блядьблядьблядь.       Его сердце начинает стучать как бешенное, но он старается держать самообладание. Абсолютно никак Дерек не может его узнать, чёрт, ограбление произошло дохрена времени назад, успокаивает он себя, ведя за собой девушку. Он оставляет её, как только она выбирает десерт и собирается, если честно, свалить нахрен из этого ресторана. И города. И сменить блядский пол.       Стайлз заходит в комнату для персонала, жутко бледный, и ребята спрашивают, что случилось. Он скидывает всё на температуру и просит у менеджера уйти прямо сейчас, а то свалится в обморок.       Ему разрешают, но, разумеется, за день платить не будут. Стайлз идёт в раздевалку, которая пустует, и подходит к ящику со своими вещами, его руки холодные, нет, ледяные, а от лица отступила вся кровь. Сердце бьётся как бешеное. Если Дерек его узнал, ему просто хана. Конечно, тому придётся сначала доказать, что Стайлз был у него дома, но, чёрт возьми, он же там был! Значит, есть грёбаный способ это доказать.       Сколько там срок за кражу? За взлом квартиры? О Боже, ему придётся бежать в Мексику и идти работать на грёбаный наркокартель, пока его не пристрелят свои же за дозу грёбаного кокаина.       — Эй! — его отвлекает голос и, чёрт, Стайлз прекрасно знает этот голос. Он резко разворачивается и прижимается спиной к шкафчику, в котором лежит его повседневная одежда. Он даже не начал снимать с себя форму официанта.       — Сюда нельзя посторонним! — громко говорит Стайлз, его голос вздрагивает. Дерек надвигается на него, а в комнате нет никого, кто мог бы его выгнать.       — В мою квартиру тоже посторонним нельзя, — Дерек подходит все ближе, а Стайлз старается успокоить сердцебиение и дрожь в ладонях.       — Не понимаю, о чем ты говоришь! Я позову охрану, — говорит Стайлз, Дерек встаёт прямо напротив него на расстоянии вытянутой руки и чуть склоняет голову, глядя прямо в глаза.       — Не понимаешь, да?       — Именно! Не знаю, что тебе надо, но ты меня явно с кем-то путаешь! — Стайлз скрещивает руки на груди, занимая оборонительную позу, и старается всем своим видом показать, что Дерека он не боится и вообще тому тут делать нечего.       В общем, чувствует себя самым настоящим утопающим, только даже соломинку нигде не видит.       — Твои глаза я ни с чьими не спутаю, — говорит парень, а Стайлз широко раскрывает вышеупомянутые глаза. Чёртчёртчёрт, если бы кто-то сказал ему это вне подобной ситуации, он бы растаял. Если бы Дерек повторил это вне подобной ситуации, он бы моментально раздвинул ноги.       — Обычные глаза, нет в них ничего особенного! Тебе надо уйти, здесь помещение для персонала!       — Почему ты кричишь? Боишься? — Дерек, кажется, смеётся над ним. Взгляд его серо-зелёных глаз насмешлив, очерченные пухлые губы изгибаются в ухмылке. Дерек делает шаг ближе.       — Боюсь! Ты вообще в курсе, что такое личное пространство?! Подойдёшь ещё ближе, я засужу тебя за домогательства, — голос Стайлза всё так же дрожит, Дерек начинает смеяться и, чёрт возьми, от этого смеха пробегаются мурашки по коже.       — У тебя забавная мимика, за домогательства засудишь? Мне кажется, у меня намного больше поводов подать в суд на тебя, — Дерек опускает взгляд на бейджик на его пиджаке. — Стайлз… тебя действительно так зовут?       — Чего ты хочешь? С меня нечего взять, — тихо говорит Стайлз, потому что не видит смысла больше отпираться. Парень узнал его, и Стайлз знает, что его трясет. Перед глазами медленно рушится вся его жизнь. Он видит, как отец разочаровывается в нем, видит, как ему в суде выносят приговор. — Я… я могу каждый месяц отдавать тебе всё, что остаётся на личные расходы, — начинает говорить Стайлз, опуская взгляд. — Я зарабатываю не так много, но если это заставит тебя не выдвигать обвинение, то я…       — То ты что? — спрашивает Дерек, а Стайлз, сглатывая горький ком, прикусывает нервно губу.       — То я… то я… Дерек перебивает его.       — Мне не нужны твои деньги, если честно. И я не искал тебя даже после твоего письма, этим изначально занималась моя сестра, та, которой ты послал идиотское сообщение.       — Я извинялся, я готов извиниться ещё раз, но повторюсь, это был единственный более или менее гуманный способ добыть денег. — Стайлз поднимает на него злой взгляд. — Если хочешь, можешь звонить в полицию, но прекрати играться со мной, я вообще не понимаю, почему тратишь время на разговоры, когда уже мог бы вызвать полицию и… — Стайлза затыкают чужие губы. Он широко раскрывает глаза и старается понять, что произошло, но правда в том, что Стайлза затыкают чужие губы. Его ладони ложатся на плечи Дерека и стараются оттолкнуть, но мужчина углубляет поцелуй, и Стайлз низко стонет, а потом отстраняется и отворачивает голову. — Что ты вытворяешь?! — гневно кричит он, уже не боясь, что на его голос кто-то может прийти.       — Ты видимо не заткнёшься, пока тебя не заткнуть.       — То, что ты выглядишь, как Аполлон, не дает тебе грёбаное право засовывать язык мне в горло! — громко говорит Стайлз, указывая на него пальцем. Он покраснел и теперь тяжело дышит, в голове спутались даже самые нормальные мысли. Дерек выглядит довольным собой.       — У Аполлона были светлые волосы.       — Ага, а ещё его не существовало! Причем тут это? Думаешь, шантажировать меня и заставлять… — Стайлз проглатывает окончание предложения и опускает взгляд. Он никогда не станет ничьей подстилкой. Лучше уж в тюрьму, тогда у него останется хоть капля самоуважения.       — Боже, ты что, начитался романов? Кто вообще собирался тебя шантажировать?       — Ты поцеловал меня!       — Я упустил момент, когда из обвиняющего превратился в обвиняемого, Стайлз, — Дерек произносит его имя так, что у Стайлза пропадает весь запал, с которым он ругался. Он отступает и опять упирается спиной в ящики.       — Я уже сказал, что мне нечего тебе дать, — безысходно произносит Стайлз, а Дерек, тоже вдруг опуская взгляд, произносит:       — Пойдем на свидание.       — Чего-чего? — непонимающе спрашивает Стайлз, хмурясь.       — Свидание. Я и ты.       — С ума сошёл? — тихо спрашивает Стайлз, заглядывая в его глаза. После этой фразы мысли не просто перепутались, а вовсе исчезли. Ни одной. Он стоит перед Дереком словно громом поражённый. — Или это какой-то хитроумный план по разоблачению меня? Не стоит. Я признаюсь, звони копам.       — Ты идиот?       — Боже, я, может, сплю? — Стайлз щипает себя за руку и начинает истерично смеяться. — Я вот сейчас должен поверить, что ты хочешь меня пригласить на свидание после того, что было? — Дерек кивает, а Стайлз приоткрывая рот, захлопывает его. — Я тебе не верю, — говорит он, а Дерек хмыкает.       — После твоего письма я не переставал о тебе думать.       Стайлзу кажется, его всё-таки бьёт грёбаная молния.       — Ты не знал, как я выгляжу.       — Я запомнил твои глаза.       — Ты буквально на свидании прямо сейчас! Ты даже ей улыбался, ты никому никогда не улыбался так, как ей! — громко говорит Стайлз, а потом понимает, что сказал и резко краснеет. — Я не то имел в…       — Ничего себе. Так ты следил за мной? — Лицо Дерека становится таким самодовольным, что Стайлзу хочется ударить сначала его, а потом убить себя, чтобы не мучиться. Во что он, чёрт возьми, вляпался?       — Ничего подобного! — Стайлз сжимает кулаки.       — Ты ревнуешь.       — Бред! Это неправда!       — Свидание, Стайлз.       — Ни за что! Ты хочешь разобраться со мной за часы! Говорю же, я могу отдавать деньги или могу признаться полиции, но не иначе!       — Стайлз, заткнись, — Стилински широко раскрывает глаза, а потом Дерек вдруг подходит ближе, его рука дотрагивается до заднего кармана, и Стайлз нервно сглатывает, а Дерек просто достаёт телефон. Видя взгляд Стайлза, Дерек сводит брови: — Что я по-твоему собирался сделать? — он передразнивает Стайлза, потому что когда-то сам Стайлз сказал нечто подобное, доставая из кармана Дерека его телефон.       — Отдай! — Дерек поднимает руку сильно вверх, а второй прижимает Стайлза к шкафчикам и, Боже, Стайлзу кажется, он опять вернулся в школу. — Отдай сейчас же! — Дерек, игнорируя, набирает с его телефона на какой-то номер, и по комнате разносится стандартная мелодия мобильника, звучащая из кармана Дерека. Стайлз сводит брови, когда понимает, что тот сделал. — Ты!..       — Я с тобой свяжусь. Мне от тебя ничего не нужно. Можешь считать, что хочешь, говорить, что хочешь, твоя реакция говорит всё за тебя.       Стайлз ничерта не верит в то, что говорит Дерек. Тот отдаёт Стайлзу телефон.       — Не делай глупостей, не увольняйся, живи, как живешь, я обещаю, что ничего не сделаю, — серьёзно говорит Дерек, а потом, развернувшись, выходит из комнаты.       Стайлз опускается на скамью и чувствует, как его тело начинает бить дрожью от страха.       Дерек звонит вечером, но Стайлз не берёт трубку. Он действительно готовится уволиться, но даёт себе неделю, чтобы посмотреть, что будет дальше. В конце концов, у Дерека есть его номер, а значит, полиции не составит труда узнать настоящее имя и фамилию, даже если он прямо сейчас выкинет сим карту.       Он не рассказывает об этом друзьям, чтобы они не переживали, чтобы если что, узнали все постфактум, но сам всю неделю еле спит и совершенно не может сосредоточиться ни на чём.       Дерек пропал и не звонит, остается надеяться только на то, что Стайлзу повезло, и тот слишком благороден и решил оставить его в покое. Но, когда Стайлзу вообще везло?       Спустя полторы недели Дерек так и не объявляется, а Стайлз начинает дышать свободней, но не долго длится спокойствие, потому что Дерек появляется в ресторане. В этот раз он сидит один, возле окна, а когда Стайлз просит Айзека обслужить его, тот виновато пожимает плечами.       — Он попросил меня, чтобы его непременно обслуживал ты.       Вот как, думает Стайлз, опустив взгляд. Значит, Дерек продолжает играть с ним, будто кот с мышью. Прежде чем убить и сожрать.       Стилински подходит к его столику, Дерек выглядит как обычно, в тёмно-красной футболке с виобразным вырезом, джинсах и кроссовках.       — Добро пожаловать, что будете заказывать? — спрашивает Стайлз, а Дерек, переводя на него взгляд, чуть хмурится.       — Я дал тебе время, чтобы ты понял, что я ничего не буду делать. Может, успокоишься уже? — Стайлз молчит, а Дерек хмыкает. — Во сколько заканчивается твоя смена?       — Она не заканчивается, — Дерек приподнимает бровь.       — Что, ночевать здесь будешь?       — Если понадобится.       — Понятно, — отвечает Дерек и встаёт с места. Стайлз раскрывает глаза, а Дерек направляется на выход из ресторана, и когда менеджер подбегает к нему, чтобы спросить, случилось ли что, Дерек, с вежливой улыбкой говорит, что у него появились неотложные дела и он обязательно зайдёт сюда на неделе.       Менеджер же, после его ухода, ни разу не поверив, сказал, что если один из постоянных клиентов решил из-за хамства Стилински больше не приходить в кафе, то его, к чертям, уволят.       Стайлз не говорит ни слова против. Все равно ему скоро и так придётся уволиться.       Спустя несколько дней ближе к закрытию ресторана Дерек опять сидит на том же месте, и даже девушка, с которой он сидел в тот день сейчас с ним, только теперь за столиком сидит ещё и Лора, сестра Дерека.        «Почему она сидит рядом с ним?» — проносится неприятная мысль в голове Стайлза. Он отдаёт им меню, и ждёт от Дерека каких-то скрыто угрожающих высказываний, но тот лишь благодарит и отводит от него взгляд, внимательно слушая что-то рассказывающую девушку. Стайлз сжимает зубы и прикрывает глаза.       Непонятно, зачем Дерек так поступает с ним. Зачем врёт и пытается убедить в том, что Стайлз просто нравится ему. Зачем говорит про свидание и про глаза? Стайлз же согласился признаться полиции…       Он хочет уйти со смены, но в этот раз ему не позволяют. Приходится обслуживать столик, смотреть на то, как Дерек улыбается этой девушке, как смеётся над её идиотскими (Стайлзу плевать, даже если они смешные) шутками.       Они сидят недолго, но уходят предпоследними, у Стайлза окончательно падает настроение, которого и так из-за постоянного страха не было. Когда он выходит из ресторана, одетый в просторную футболку со щитом Капитана Америки и джинсы с красными конверсами, хотя вообще-то октябрь и плевать, что Калифорния — всё равно прохладно, то чуть ли не вскрикивает, когда из чёрной шевроле камаро, что припаркована на стоянке, вдруг выходит Дерек и идёт прямиком к нему.       — Зачем ты создаешь трудности?       — Что? — Стайлз хмурится, а Дерек раздражённо отступает и возводит голову в небо.       — Я устал вбивать тебе в голову, что у меня нет левых намерений, сколько можно? — Стайлз едко улыбается и хочет пройти мимо, а Дерек хватает его за локоть и останавливает.       — Может, тогда предупредишь свою девушку, что у тебя ко мне только правые намерения? — спрашивает Стайлз, вырывая руку. Дерек зло усмехается.       — Я не знал, что она будет с нами, но обрадовался, когда сестра сказала, что приедет с ней.       — Ну так замечательно! Вот и оставь меня в покое, раз ты обрадовался! — громче, чем надо говорит Стайлз. На груди становится тяжело, а в уголках глаз защипало. Его достало. Он живёт в грёбаном страхе, а сейчас чувствует грёбаную злость за то, что грёбаный человек, которого он ограбил, провоцирует его на грёбаную ревность.       — Я прождал тебя здесь почти час, неужели не ясно, что ты мне просто нравишься? — Стайлз замирает и опускает взгляд, а Дерек подходит ближе. — Стайлз…       — Ты никогда не был на свиданиях с парнями. Я видел, — тихо-тихо говорит Стилински, а Дерек поджимает губы.       — Потому что на все свидания я ходил из-за сестры, которая ставила меня перед фактом. У нее идея фикс свести меня с кем-то, — Стайлз поднимает на него взгляд.       — И эта девушка?..       — Подруга детства, она училась с Лорой, мы часто проводили втроём время, и у нас никогда не было свидания. Даже в тот день, когда я узнал тебя, мы ждали Лору, но я сказал, что мне срочно надо уйти по делам. — Стайлз молчит, и ему так по-дурацки хочется поверить в то, что говорит Дерек. Так сильно хочется. — Если ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни, я исчезну, даже в этот ресторан больше не приду, — Стайлз широко раскрывает глаза и поднимает на него взгляд. — Я был зол на тебя, конечно был, ты же вломился в мою квартиру, но я изначально понимал, что ты не обычный вор, слишком неуклюжий, и ты мог взять не одни часы, да и часы отца тоже, но взял только одну коробку. После твоего письма вовсе злиться не получалось, Стайлз, для меня стало показательным даже то, что ты не взял часы отца по моей просьбе.       — Я… я просто… — Стайлз хватает ртом воздух, а Дерек продолжает:       — Дело никогда не было в часах. У меня и другие есть. Хотя ты, конечно, взял самые любимые.       Стайлз сильно краснеет.       — Прости, извини меня, — быстро говорит он, сводя брови, его голос дрожит, а Дерек со вздохом кладёт ладонь на его подбородок и заставляет смотреть на себя. Дерек ненамного выше него, и пахнет он вкуснее, чем все люди на планете.       — Я тебя прощаю, — тихо говорит Дерек, наклоняясь к нему. Между ними остается несколько сантиметров, когда Дерек говорит это. — Твои извинения приняты.       Стайлз отпускает себя, судорожно выдыхает, и, кажется, случайно начинает плакать. Боже, он чувствует себя ничтожеством, но ему становится вдруг так легко, потому что страх наконец отступает, злость тоже, кажется, всё плохое уходит с несколькими слезинками, кажется, что он теперь сможет спать по ночам, не думая о том, какой гадкий поступок совершил, не думая о том, что его однажды поймают и запекут в тюрьму.       Кажется, что он безнадёжно влюблён в человека, которого даже не знает.       Дерек проводит большими пальцами по щекам, стирая слезы, наклоняется, и Стайлз думает, что поцелует, но тот ничего не делает.       — Дерек?       — Хейл.       — А?       — Дерек Хейл, — произносит мужчина, и Стайлз начинает глупо смеяться. Дерек усмехается, глядя на него.       — Мечислав Стилински, — отвечает Стайлз, продолжая улыбаться. Дерек приподнимает брови.       — Как?       — Мечислав. И когда ты сможешь произнести моё имя правильно и без запинки, я обещаю, что схожу с тобой на столько свиданий, на сколько ты сам захочешь. А вообще можешь называть меня Стайлзом, — говорит Стилински, глядя в его глаза и продолжая улыбаться тому, каким озадаченным выглядит Дерек.       Боже, это действительно происходит с ним наяву?       — Договорились, Стайлз, — отвечает Дерек, и Стайлзу кажется, что он готов взлететь на небеса от его уверенной улыбки.

2020

.       Память не возвращается ни через неделю, ни через две, ни даже через месяц. Врачи говорят только ждать, а Стайлз и Дерек живут, словно чужие. Дерек видит, что Стайлз с каждым днем всё больше и больше впадает в апатию, Стайлз видит, что с каждым днём Дерек всё меньше и меньше верит в то, что его память, его муж вернётся. Они разговаривают друг с другом, даже иногда проводят время вместе, словно соседи по квартире, но, чёрт возьми, это капля в море того, что было между ними.       Дерек больше не пытается его целовать, Стайлз больше не лезет сам, потому что не понимает, имеет ли вообще на это чёртово право, раз Дерек сам этого не делает.       Стайлз наблюдает за тем, как Дерек работает, наблюдает за тем, как отдыхает, скучает, пока тот на работе и старается попадаться поменьше на глаза, когда тот дома. Ему кажется, что он превращает всю жизнь Дерека в сплошной фарс.       За этот месяц Стайлз виделся со всеми друзьями по несколько раз, даже второй раз познакомился с сестрами и дядей Дерека, но ничего не помогало. Он как не помнил девять лет своей жизни, так и не помнит.       Стайлз думает, что Дерек скоро просто сдастся, зачем ему нужен такой вот… бракованный Стайлз? Они даже не спят вместе в нормальном смысле, хотя прошел месяц, и Стайлз, наверное, не был бы против, если бы Дерек захотел, но тот даже не целует его, о чем вообще может быть речь?       — Ты идешь спать? — слышит Стайлз голос Дерека и поворачивается к нему. Он сидит на диване в гостиной, камин не горит, на телевизоре отображается меню нетфликса. Дерек заходит в гостиную в одних спортивных штанах, видимо занимался в их небольшом тренажерном зале, хотя его и назвать-то так язык не повернётся, дорожка, элипс, гантели и стойка для подтягиваний.       Его тело красивое и блестит от пота. Стайлзу очень хочется до него дотронуться. Ему вообще постоянно хочется прикасаться к Дереку, быть рядом с ним.       Стайлз понимает, почему влюбился в него. Он понимает, почему умудрился влюбиться в одного и того же человека дважды.       Дерек грубый в своей заботе, которой окутывает Стайлза. Он старается делать это незаметно, готовит или заказывает любимую еду, включает фильмы и сериалы, которые точно понравятся Стайлзу (Врачи разрешили спустя месяц смотреть телевизор в меру), обсуждает с ним комиксы, хотя, чёрт возьми, понятия не имеет ничерта о них. А что Стайлз может предложить Дереку? Он чёртова обуза, тень мужчины, которого он любил и которого нельзя оставить.       — Да, — отвечает Стайлз, и Дерек кивает, прежде чем уйти в душ.       Стайлз же идёт в другую ванную, чтобы умыться. Он смотрит на своё лицо. Волосы отросли ещё сильнее, и он даже стригся на неделе, щетина, которая отрастает довольно-таки медленно, сразу же убирается бритвой, Стайлзу не нравится, как она смотрится, его вес пришёл в норму, хотя он всё равно довольно худой. Он находил много отличий от своего тела, стал выше, шире в плечах, ладнее, подтянутее, больше не было бросающейся в глаза долговязости — он был привлекательным, но всё равно не собой.       Переодевшись в просторную белую футболку и боксеры, Стайлз идёт к их спальне. Единственное, что было между ними — сон. Они спали вместе, потому что по-другому не могли уснуть. И Стайлз сначала смущался, когда просыпался в объятьях Дерека, а потом начал с нетерпением ждать время сна, чтобы, чёрт возьми, вновь проснуться в них и побыть так хоть ещё немного.       Стайлз садится на кровать, его губы немного трясутся. Ему обидно до слёз, что это произошло с ним, что это произошло с Дереком, что он не в силах что-либо изменить, что от него как всегда ничего не зависит, и что Дерек выбрал самого невезучего человека на земле.       — Детка! — Стайлз в удивлении приподнимает брови, когда слышит это слово. Дерек никогда его так не называет. Тот уже в одних спальных шортах, у него мокрые волосы и тот выглядит взволнованным, садится перед ним на колени, заглядывая в лицо. В детстве, после смерти матери, отец часто садился так и успокаивал плачущего его.       Сейчас стирает слезы уже Дерек.       — Что ты будешь делать, если память не вернётся? — спрашивает Стайлз, глядя в глаза мужчины. Дерек стирает его слезы и сжимает ладони мокрыми руками.       — Она вернётся, Стайлз.       — Что. Ты. Будешь. Делать? — по словам спрашивает Стайлз, выделяя каждое. Он крепко зажмуривает глаза и из них опять текут непрошенные слезы. Дерек молчит, а Стайлз запрокидывает голову кверху и сильно сжимает зубы.       — Мы. Что мы будем делать, — поправляет его Дерек, серьёзно глядя в глаза. — Мы начнем всё заново.       — Что? — тихо спрашивает Стайлз, опуская взгляд. Он удивлённо смотрит на Дерека, а тот вновь стирает слёзы с его щёк. — Но зачем… зачем тебе такой я?..       — Затем же, зачем и тебе такой я, — отвечает Дерек, глядя в его глаза.       — Это другое! Ты другой! Это во мне проблема, а не в тебе! — громко говорит Стайлз, а его голос дрожит. Он опускается с кровати, садясь напротив Дерека на колени и тянется вперед, обнимая Дерека за шею и крепко прижимаясь к нему. — Я тебя люблю, я ничерта не помню, но я тебя люблю, мне не нужен никто другой, я не хочу ничего, кроме того, чтобы вспомнить всё и жить с тобой как раньше! — он плачет навзрыд, словно грёбаная девчонка двенадцати лет, и ему стыдно и хорошо одновременно, потому что его не отталкивают, а прижимают к себе, потому что горячая ладонь ложится на его затылок, а в шею утыкается нос Дерека. Тот молчит, продолжает прижимать его к себе, а потом начинает целовать кожу его шеи, отчего по телу Стилински тут же пробегаются мурашки.       — Я тоже люблю тебя, — тихо говорит Дерек, его дыхание щекочет шею. — Тебя, Стайлз, — Дерек чуть отстраняется, чтобы посмотреть в его глаза, и до Стайлза вдруг доходит, что тот имеет в виду.        «Тебя, Стайлз», — четко отпечатывается в его голове. Дерек говорит не только о том, кем он был до того, как потерять память, он говорит о нынешнем Стайлзе. О том Стайлзе, что ничего не помнит, что потерял память и часть себя длиною в девять лет.       Он говорит о нём.       — Дерек. — шепчет Стайлз и тянется к его губам, произнося уже в них: — Дерек, — его пальцы сжимаются на сильных плечах, и Дерек наконец целует его губы.       Он целует сразу грубо, раздвигая языком губы, сжимает в пальцах белую футболку и зарывается в каштановые волосы. Его запах, его руки, дыхание, всё это заставляет Стайлза забыться и потеряться в нём.       Его руки обвивают шею Дерека, они продолжают целовать друг друга без остановки, очерчивают ладонями изгибы тел, и Стайлз совсем тихо стонет, когда Дерек, оторвавшись от губ с громким чмоканьем, принимается покрывать поцелуями родинки на его щеках, пока не спускается на шею.       Кажется, что всё, что может произносить Стайлз — лишь имя Дерека. Он пытается прижать его голову ближе к себе, когда чувствует, что тот засасывает кожу на шее, оставляя метку, он вздрагивает от удовольствия, когда рука Дерека гладит его спину ближе к пояснице. Нет ничего сильнее, чем его желание прямо сейчас. Он хочет Дерека, так сильно, как никогда в жизни никого не хотел.       Они с Дереком поднимаются на ноги и падают на кровать, Дерек ложится между его ног и на секунду отрывается от губ, которые принялся вновь целовать, когда закончил оставлять засосы.       Их глаза сталкиваются, Дерек выглядит обеспокоенным, он проводит ладонью по щеке Стайлза и мягко целует влажные губы, но не углубляет поцелуй.       — Ты уверен, что хочешь этого? — Стайлз смущенно отворачивается и сводит брови. Его ноги же наоборот разведены. Они с Дереком не обнажены, но Стайлз чувствует возбуждение мужчины, это одновременно страшно и захватывающе.        — Уверен, — тихо отвечает Стайлз, поворачиваясь к нему. Он зарывается ладонью в волосы Дерека, а вторую кладёт на его плечо. — Конечно же, я уверен, — Дерек кивает и с улыбкой целует его губы. Стайлз тут же отвечает на поцелуй. Он не уверен, что целуется хотя бы так же хорошо, как целовал бы «он нормальный», но Дереку нравится. — Я знаю, технически это не мой первый раз, но… — Дерек не даёт ему договорить, вновь целуя губы. Стайлз со стоном отвечает. Видимо, Дерек действительно соскучился по нему. По тому, как было раньше. Стайлз иррационально ревнует к самому себе, понимая, что бред, и понимая, что Дереку будет ничем не хуже с нынешним им.       — Не переживай не из-за чего, — шепчет Дерек в его губы, прежде чем вновь вовлечь в поцелуй, и у Стайлза нет ни единой причины не доверять ему. В спальне не выключен свет, Стайлза немного смущает, что Дерек смотрит на него таким вот жадным взглядом, особенно когда снимает с него футболку. Стилински уверен, что сильно краснеет, но перебарывает смущение, потому что и сам смотрит на Дерека так, словно он самое прекрасное, что Стайлз видел в этой жизни.       У Дерека красивая фигура, точёная, он ходячая сплошная мышца, по нему разве что скульптуры вырезать. Стайлз мягко ведёт ладонями по его прессу до груди с маленькими сосками и останавливается на сильной шее. Дерек же, не двигаясь, наблюдает за тем, как Стайлз исследует его тело.       — Дерек, — тихо зовет Стайлз, зарываясь пальцами одной руки в волосы, а вторую кладя на чуть колючую щеку. Дерек понимает его без слов. Он наклоняется и вовлекает Стайлза в глубокий поцелуй, и у Стайлза уже губы болят от того, насколько страстно его сейчас целуют. Он тихо стонет в поцелуи, чувствуя руки Дерека по всему телу. Тот то гладит его грудь, то спускается на подтянутый живот, то оглаживает бедра, но не спешит оставлять их обоих без одежды, хотя у Стайлза уже крыша едет. Он хочет Дерека, безумно хочет, и ему кажется, что то, что он сейчас испытывает, останется незабываемым до самого конца жизни, что бы дальше ни случилось.       Ладони Дерека разводят его колени, сам мужчина возвышается над ним и невольно облизывает губы. Стайлз под подобным взглядом чувствует себя самым красивым и желанным человеком.       — Какой же ты красивый, — тихо говорит Дерек, гладя пальцами его щеку. Стайлз улыбается и тихо смеется, слыша подобные слова. Ему кажется, это он должен говорить Дереку такие слова, но Стайлз молчит. Не хочет рушить момент. Дерек склоняется над ним, начинает осыпать его ключицы и грудь поцелуями, вместе с этим, руками стягивая боксеры. Стайлз остаётся абсолютно голым перед Дереком и, Боже, он ни перед кем не раздевался, за исключением школьной раздевалки, и чувствует себя очень неуверенно, но Дереку, кажется, вообще уже плевать на всё.       Он целует его тело так, будто бы от этого зависит его жизнь, касается его так, что у Стайлза поджимаются пальцы ног от удовольствия. Целует каждую родинку, задерживается на ней.       Член давно стоит, Стайлзу кажется, что Дереку стоит дотронуться до него, и он позорно кончит, не дождавшись самого главного, из-за этого приходится сдерживать себя, но когда губы Дерека переходят на низ живота, это становится невозможным.       Он тихо стонет, гладит Дерека по плечам, иногда сжимая те ногтями, зажмуривает глаза от удовольствия. Дерек проводит мокрую дорожку языком по его плоскому прессу, задевает пупок и целует под ним. Его ладони с силой сжимают бедра, Стайлз уверен, от этого у него останутся синяки.       Поцелуи Дерека спускаются ниже, и чем ближе он к возбуждению, тем яростней горят щеки Стайлза. Он разводит ноги сильнее и одной рукой закрывает лицо, чтобы хоть как-то скрыть от Дерека своё состояние.       Тот же, от подобного жеста, сразу же всё понимает, и отводит руку Стайлза от лица.       — Расслабься, Стайлз. Всё будет хорошо, — Стайлз тяжело дышит, и кажется, его сердце сейчас вырвется из грудной клетки.       — Я знаю, что будет, мне просто максимально неловко сейчас, — честно отвечает Стайлз, а Дерек усмехается. Он целует внутреннюю часть его бедра и мягко прикусывает кожу, срывая стон.       — Не закрывай лицо, хочу тебя видеть, — просит Дерек, а Стайлз не успевает ответить, потому что чувствует, как Дерек языком проводит от основания члена до головки. Стайлз давится воздухом и приподнимается на локтях, чтобы смотреть на Дерека, а тот, поймав его взгляд, принимается губами водить по гладкой головке.       — О Боже, — выдыхает Стайлз, когда губы Дерека обхватывают его. — О Боже, — повторяет он, и, чёрт, наверное, он выглядит полным идиотом, но нет ничего круче того, что с ним сейчас происходит. Дерек опускается так низко, прямо до основания, и его язык, кажется, везде, скользит и ласкает, пока губы сжимают и двигаются вверх-вниз. Стайлзу кажется, что дрожит каждый миллиметр его тела.       Ладонь зарывается в чёрные волосы Дерека, непроизвольно сжимает, а Дерек ускоряет темп, поднимает голову полностью, обводит языком головку, трёт уздечку, пробуя смазку, и вновь опускается до самого основания. Его ладонь ложится на мошонку и, Стайлз, не выдерживая ласк со всех сторон, кончает.       Чёрт возьми, он же и двух минут не продержался, да? Позорно мало. Проносится в его мыслях, прежде чем он падает на подушку и начинает тяжело дышать. Дерек продолжает держать чувствительный член во рту, собирает остатки спермы и слюны и целует головку напоследок, выпуская. Его губы выглядят опухшими, а взгляд голодным.       — Стайлз, — Стилински поднимает абсолютно осоловевший взгляд на Дерека, а тот поднимается к нему и, кладя ладонь на подбородок, вовлекает в медленный глубокий поцелуй. Это странно, непонятно чувствовать на языке вкус собственной спермы, но Стайлзу всё равно, правильно это или нет. Он обхватывает ослабевшими руками плечи Дерека и заставляет завалиться на себя.       — Мне кажется, я умер, — в его губы говорит Стайлз, прикрывая глаза, а Дерек усмехается. От его усмешки по позвоночнику проходится дрожь. Стайлз открывает глаза, их взгляды сталкиваются, и Дерек проводит по его влажным губам большим пальцем. Глядя в его блестящие возбуждением серо-зелёные глаза, глядя на то, как раздуваются ноздри его острого носа, Стайлз вновь чувствует накатывающее возбуждение. Он не хочет, чтобы это заканчивалось. Через боксеры Дерека Стайлз чувствует его горячее возбуждение, и он хочет дотронуться, подарить взамен удовольствие, которое испытывает сам, когда Дерек окутывает его своей силой.       Стилински тянет руку вниз, проводит по прессу, прежде чем задержать ладонь на члене Дерека. Тот выдыхает сквозь зубы и прикрывает глаза, а Стайлз неуверенно сжимает ладонь, начиная гладить мужчину. Стайлз приподнимается и принимается целовать его шею, ему хочется касаться мужчины губами, руками, всем, хочется, чтобы Дереку было хорошо с ним.       Он мягко прикусывает шею Дерека и тянет его боксеры вниз, чтобы, наконец, прижаться к полностью обнаженному телу, и Хейл всё понимает без слов. Он отстраняется и стягивает с себя боксеры, а потом ложится на Стайлза и вовлекает в поцелуй, и Стайлз не может сдерживать стонов, которые заглушает лишь поцелуй Дерека.       Твердый член Дерека касается его нарастающего возбуждения, и Стайлз, обнимая мужчину, разводит ноги и выгибается в пояснице, стараясь прижаться ближе и чувствуя ладонь, что начинает прижимать к себе ближе за поясницу. Их разделяет только кожа, дыхание смешивается, низкие стоны и сердцебиение невозможно различить, Стайлзу кажется, что от удовольствия он потеряет сознание. То, как Дерек мягко трётся об него, то, как крепко прижимает к себе сильными руками, то, как глубоко целует, всё это заставляет Стайлза превратиться в сплошную эрогенную зону. Он не мог мечтать, что когда-либо испытает подобное.       — Дерек, я хочу… — говорит он в целующие его губы. Ладонь Дерека ложится на его ягодицы, мягко шлепает и сжимает, и Стайлз уверен, уже невозможно определить, краснеет от смущения или же от возбуждения. Стайлз гладит затылок Дерека, и тот позволяет ему целовать всё свое лицо.       Стилински крепко жмурится, когда пальцы Дерека проходятся по ложбинке ягодиц.       — Не бойся, — говорит Дерек и отстраняется. И Стайлз уже думает, что Дерек решает не заканчивать дело до конца, но не успевает ничего сказать, потому что Дерек лишь тянется к тумбочке и открывает её. Стайлз видит, что внутри находятся куча всякого, он даже замечает анальную пробку и несколько небольших вибраторов.       — О Боже, я что, озабоченный? — полушепотом спрашивает Стайлз, приподнимаясь на локтях, чтобы заглянуть внутрь, но Дерек закрывает ящик, достав оттуда лишь тюбик смазки.       — С моей стороны тоже много интересных штук. Если захочешь, я тебе покажу в следующий раз, — с улыбкой говорит Дерек, возвращаясь к нему. Он коротко целует его в губы, и Стайлз прикрывает глаза.       Ему даже немножко стыдно за себя, но, если честно, он и сам не прочь посмотреть на эти штуки, хотя, блин, он даже ни разу в секс-шоп не заходил, а там эти игрушки.       — Стайлз, — зовет Дерек. — Смотри только на меня, ни о чем не думай, — просит он, и Стайлз с улыбкой кивает. Дерек опять ложится между его ног, теперь его пальцы скользкие, они касаются сжатого входа, и Стайлз крепко зажмуривается. Это очень странное ощущение, когда там… гладят.       Дерек проводит по всей ложбинке, останавливается у входа и начинает мягко массировать, смазывая и разминая. Стайлз обнимает его за плечи и прячет лицо в шее, стараясь успокоить срывающееся дыхание.       — Сейчас, — шепчет Дерек ему, и Стайлз чувствует, как пальцы исчезают, а потом его задницы касается кончик тюбика. Хейл надавливает и внутрь Стайлза попадает холодная смазка, заставляющая его вздрогнуть и сжать пальцы на плечах мужчины.       Это странное ощущение, очень странное, и Стайлз сжимается так, что смазка начинает вытекать из него, но Дерек собирает её двумя пальцами и нажимает на кольцо мышц, проникая внутрь пальцами.       Стилински крепко сжимает зубы. Не так уж и больно, думает он, но очень непривычно. Видимо, от сильной боли его спасло лишь то, что на самом деле, он уже давно не является девственником, пусть и ощущает себя таковым.       — Расслабься, — говорит Дерек, медленно проталкивая длинные пальцы в его тело. Стайлз очень пытается, но ощущения настолько непривычные, что это довольно сложно. Пальцы внутри него разводятся, гладят чувствительные стенки, двигаются ещё дальше, и Стайлз чувствует, что тело пробивает дрожь от новых ощущений.       Он тихо стонет, чувствуя небольшое онемение в пояснице, а потом широко раскрывает глаза. Пальцы Дерека касаются чего-то внутри него, и, Боже, у него все мысли от этого путаются. Стайлз тихо стонет его имя, а Дерек, осмелев, начинает гладить и массировать то место, его губы целуют щеки Стайлза, целуют подбородок и шею, а потом, наконец, губы, а пальцы теперь двигаются вперёд-назад, только кончиками касаясь приятного места.       Стайлз готов начать умолять Дерека, чтобы тот входил пальцами глубже, и каждый раз, когда его пальцы задевают ту точку, Стайлз теряет голову. Это восхитительно, это невероятно.       В него входит третий палец, становится чуть больнее, но боль отходит на задний план, когда вторая ладонь Дерека начинает гладить его член в такт пальцам, что при каждом движении задевают простату.       Кажется, он просит Дерека, кажется, его голос дрожит и сбивается и кажется, что у Дерека от возбуждения глаза застилает пелена. Дерек глубоко целует его, последний раз заводит пальцы, срывая с губ стон, который сразу же глушит поцелуем, и убирает ладонь.       Стайлз чувствует, как Дерек подхватывает его под ноги и сам раздвигает их сильнее, а потом обхватывает ими поясницу мужчины. Он чувствует, как член Дерека прикасается к его члену, мажет головкой по мошонке и прижимается к входу. Стайлз обнимает его за плечи и жмурится, готовясь, а Дерек, на миг отстраняясь, касается его щеки ладонью и заглядывает в глаза.       — Смотри на меня, хорошо? Ничего не бойся, скажи, и я остановлюсь, — тихо говорит Дерек, и Стайлз облизывает губы и отрицательно качает головой.       — Я не боюсь, я хочу этого, — честно говорит Стайлз, заглядывая в его глаза. Стайлз подаётся вперёд, а Дерек в одно движение входит в него наполовину. Стайлз замирает, широко раскрывает глаза и приоткрывает губы. Его ногти впиваются в плечи Дерека, он тут же сжимается, а Дерек низко стонет.       По его виску скатывается капля пота, Стайлз прижимается к его лбу своим и хмурит брови, постепенно привыкая к члену внутри, пытаясь расслабиться. Дерек шепчет его имя на ухо, и Стайлз улыбается и зарывается пальцами в его волосы, чтобы притянуть к себе для поцелуя.       Он сам подаётся навстречу, и Дерек входит до конца, и, Боже, это невероятно крутое ощущение. Они замирают на некоторое время, Стайлз понимает, Дерек даёт ему привыкнуть, но он не хочет ждать, он хочет, чтобы Дерек двигался.       Начиная качать бедрами, Стайлз ощущает, как член задевает ту самую точку внутри него. Его член трётся о низ живота Дерека, и, чёрт, Дерек как будто везде, Стайлз чувствует себя оголённым нервом, ему кажется, он может кончить от нескольких движений, потому что ему слишком хорошо.       Дерек начинает двигаться, сначала медленно, плавно, выходя почти полностью, оставляя внутри только головку, а потом вновь входя так глубоко, что всё тело вздрагивает, и постепенно он увеличивает и темп и то, с какой резкостью входит, ориентируясь на стоны, что Стайлз больше не в состоянии сдерживать. Они двигаются в унисон, Стайлз подается бедрами вперёд, а Дерек, удерживая его, входит быстро и правильно, выбивая из легких весь воздух, заставляя забыть обо всём на свете, и, чёрт, Стайлз никогда такого не чувствовал. Он знал, что будет хорошо, по-другому и быть не могло, но и подумать не мог, что настолько хорошо.       Он занимается любовью с человеком, который его любит, которого он любит, и пусть в его жизни творится полнейшая неразбериха, он понимает, разбираться ему с ней предстоит не в одиночестве.       Дерек красиво стонет, он кажется ещё больше, когда нависает над ним, когда с силой обнимает и вбивается в его тело, их поцелуи прерываются разве что для того, чтобы они могли вдохнуть воздух, и Стайлзу кажется, что он на грани.       Его губы горят и опухли, бедра и бока, где Дерек с силой сжимает, саднят от приятной боли, язык Дерека продолжает играть с его языком, а Стайлзу кажется, что он даже на поцелуи больше не в состоянии отвечать.       Он не знает, сколько это длится, потому что для него всё сливается в одно огромное наслаждение, разделённое на двоих. В какой-то момент перед глазами темнеет, а удовольствие взрывается ярким оргазмом, последнее, что он чувствует перед тем, как потерять себя в нём, как Дерек, гортанно выстонав, валится на него всем телом.       Чуть позже, немного отдышавшись, Стайлз открывает глаза и смотрит на потолок. В комнате всё так же горит свет, он всё так же чувствует вес Дерека на себе, даже замечает, что всё это время бездумно гладил его взмокшую спину и волосы.       Между ног влажно, да и Дерек до сих пор в нем, необычное ощущение, хочется одновременно и в душ, и лежать так всю жизнь. Дерек размерено дышит, его голова покоится на остром плече, и Стайлз чувствует такую приятную негу в теле, что не может не улыбаться.       Дерек приподнимается, выходит из него, и Стайлз морщится от ощущения вытекающей из него спермы, а Дерек, видя выражение лица, усмехается и целует в саднящие губы. Стайлз отвечает медленно и лениво, гладит пальцами затылок и подаётся вперёд, чтобы попасть в крепкие объятия. Если честно, у него даже слова закончились, которые он мог бы сказать, всё и так сказано, а сейчас хочется закрыть глаза и отключиться. Дерек вполне разделяет его чувства.       Дерек тянется к выключателю у тумбочки, и свет во всей комнате гаснет. Удобно, думает Стайлз с улыбкой, притягивая Дерека к себе. Он укладывается на его грудь, закидывает ногу на бедро и, если честно, совершенно не хочет отодвигаться.       Неудивительно, что они оба засыпают очень быстро.       Наутро не случается чуда, Стайлз просыпается, понятия не имея о том, что произошло с ним за последние девять лет, но впервые просыпается с чувством того, что может с этим жить.       Свет из окна полностью освещает комнату, и Стайлз, усаживаясь, смотрит на спящего возле него Дерека. Тот лежит на боку, сильно ниже него и уткнувшись носом в его плечо, его брови как всегда чуть нахмурены, на шее краснеют несколько мелких засосов, что поставил Стайлз, а губы с ночи опухшие и притягивают к себе, но Стайлз сдерживается. Не хочет будить.       Он выбирается из постели и подхватывая из шкафа трусы идет в сторону ванной. Вся квартира освещена только благодаря высоким окнам и, осматриваясь, Стайлз понимает, что здесь идеально. У него действительно идеальная жизнь. Идеальный муж, идеальный дом, идеальные друзья, идеальная работа. Все идеально, и, если честно, даже несмотря на то, что случилось с ним, Стайлз чувствует себя самым везучим человеком в жизни. Впервые.       Стайлз принимает душ, надевает боксеры и идет к кофеварке, чтобы сделать Дереку кофе — двойной эспрессо с ложкой сахара. Кофе, который тот пьет каждое утро. Сегодня у Дерека выходной, он ещё вчера упомянул, что не пойдет в офис, и Стайлз, натыкаясь на раскрытый тонкий ноутбук Дерека, решает, что сделает кофе чуть позже.       Поставив ноутбук на чёрный стол, Стайлз включает его и вводит пароль по памяти (Дерек много раз вводил при нем). Весь его рабочий стол чётко разбит по папочкам с рабочими документами, но одна папка, которую Стайлз увидел совершенно случайно, не давала покоя, но до этого утра возможности залезть в его компьютер не было.       Стайлз кликает на папку «свадьба» и видит внутри две папки. Первая называется «проф», вторая «с телефонов», и Стайлз кликает на вторую. Там много фоток и видео, и он кликает на первое попавшееся.       Сначала всё смыто, а потом камера фиксируется на самом Стайлзе, что сидит сбоку от человека, который снимает. На заднем плане играет спокойная живая музыка, сам Стайлз в костюме и смотрит куда-то, а потом поворачивается и начинает улыбаться.       — Ну что тебе, снимай лучше их! — Стайлз указывает куда-то пальцами, и оператор, пока неизвестно кто, следует его руке. Стайлз видит танцующих медленный танец людей. Их не так много, Стайлз понимает, только ближайшие знакомые. Мельком он видит Скотта с его девушкой и Дерека. Тот танцует со своей старшей сестрой, и камера закрывается подошедшим человеком.       — Питер, свали нахрен! — слышится голос девушки, Стайлз понимает, что это, скорее всего Кора. — Я пытаюсь делать милые видео на память! — девушка отодвигается, а Питер встаёт прямо напротив Стайлза и ухмыляется ему.       — Почему вы все такие грубые, я же имею право поговорить со своим зятьком? — Питер усаживается около Стайлза и обнимает его за плечо, а Стайлз фыркает и спихивает его руку, но тоже улыбается.       — Какой я тебе зять? Ты дядя моего мужа — седьмая вода на киселе, дальний родственник.       — Плакали мои мечты о том, что вы повыходите замуж и поженитесь на нормальных людях, а не таких же засранцах, как и вы сами, — без особой обиды говорит Питер, Стайлз, откидываясь на его руку, громко смеётся, а Кора, тряся камерой, громко отвечает:       — Да ты первый засранец этой семьи! — говорит она, и видео прерывается.       Стайлз улыбается, видимо, у него сложились достаточно тёплые отношениями с родными Дерека. Он открывает второе видео. На нём Стайлз стоит возле стола с закусками и таскает картошку спиральками.       — Боже, это самое ужасное, что можно было положить на стол, картошка, когда холодная совершенно невкусная! — это опять голос Коры, и Стайлз улыбается, когда переводит на неё взгляд.       — Ты такая же глупая, как твой брат, что может быть вкуснее любой картошки? — он опять кидает в рот несколько штук и показательно жуёт, а потом открывает рот на камеру. После громкого «фу» Коры, видео заканчивается, а Стайлз с жадностью открывает ещё одно. Здесь их не меньше тридцати, все короткие, и ему безумно хочется посмотреть каждое из них.       На видео уже Дерек, тот разговаривает с какой-то незнакомой Стайлзу девушкой, которая немного нервно поглядывает на Кору, что снимает её. Стайлз улыбается, осматривая Дерека, у того даже волосы более-менее уложены, на чёрном костюме ни складки — идеальный жених, таких в журналах печатают, жаль Кора снимает по пояс. Дерек поворачивается к сестре.       — Может хватит всё снимать? — говорит он после того, как коротко извиняется перед девушкой и подходит к Коре. Та направляет на него трясущуюся из-за ходьбы камеру. — Ты гостей пугаешь.       — Я должна буду показать Стайлзу, что пока он где-то гуляет, ты наглым образом флиртуешь со своими коллегами, — Дерек фыркает и поворачивается лицом к камере.       — Не боишься, что твой телефон случайно сломается?       — Угроза! Угроза! Все слышат? Он мне угрожает! — Видео заканчивается на руке Дерека, что закрывает экран.       Стайлз открывает четвёртое видео и сводит брови, когда видит на экране себя и Дерека. Они не знают, что Кора опять их снимает. Дерек держит обе его руки и что-то говорит на ухо, а Стайлз слушает с улыбкой, прежде чем поцеловать.       — Потом вы поблагодарите, когда будете смотреть эти видео, — говорит Кора полушепотом в микрофон телефона. — Посмотрите, какие вы милые, Дерек наверняка говорит какую-то сентиментальную хрень, а Стайлз бы растаял, даже если бы Дерек продиктовал ему список продуктов.       На видео Стайлз и Дерек начинают целоваться более откровенно, так и не замечая, что за ними подглядывают, а Кора, опять фукая, прекращает съемку, и Стайлз понятия не имеет, что Дерек говорил ему, но это неважно. Видно, что все видео Коры сняты после основной церемонии бракосочетания, но Стайлз и правда хочет поблагодарить за них девушку, хотя кто бы мог подумать, что он сам будет смотреть эти видео, совершенно не помня этого дня.        «Это неважно», — думает Стайлз, закрывая папку и захлопывая ноутбук. Важно то, что Дерек скоро проснётся и точно захочет выпить свой двойной эспрессо с ложкой сахара.       Всё приходит в относительную норму спустя несколько недель. Стайлз уже и не думает, что память вернётся, но это перестаёт причинять сильную боль, в конце концов, между ними всё становится, если не так, как прежде, то уж точно не хуже. Они живут как супруги, настоящие супруги, решают бытовые вопросы, ходят на семейные встречи, Стайлз даже один раз пошел с Дереком на вечеринку, что устроил партнёр по работе или кто-то там, Стайлз не запоминал, но люди там были на таких жутких понтах, что за ними было довольно забавно наблюдать.       Он по второму кругу подружился с Корой, Лорой, по второму кругу подружился даже с Питером, который сказал, что с отшибленной памятью он намного приятнее, чем заставил Дерека вскипеть, а Стайлза рассмеяться, по второму кругу узнал знакомых Дерека, которые, услышав то, что произошло, сочувствующе смотрели на Дерека, которому до этих взглядов и дела не было.       Сейчас Стайлз идёт от метро к офису Дерека, держа в руках пакет с едой из его любимого французского ресторана, в котором Стайлз раньше работал. Он бы хотел поехать на машине, да вот только та ещё каким-то образом в сервисе, и Стайлзу кажется, что Дерек заплатил механикам, чтобы её подольше не отдавали.       Он идёт мимо дорогих магазинов различных часов, что идут один за другим и невольно заглядывает в витрины. У Дерека много часов, но тот большую часть не носит, а Стайлз и вовсе боится к ним прикасаться, ну нахрен, уронит ещё. Стайлз останавливается возле магазина «Патек Филипп», когда замечает боковые часы, с чёрным ремешком, крупным серебряным или, может, платиновым циферблатом, Стайлз нихрена в этом не разбирается. У него вдруг сильно сдавливает виски, и он морщится от боли.       — Чёрт, — выдыхает он и спиной опирается на витрину. Голова кружится, а перед глазами проносится то, как он едет из Бейкон Хиллза обратно в Сан-Франциско, он вспоминает, что в него втащился какой-то идиот на скорости, — Блядь, — он стонет от боли и сводит брови, его голова будто взрывается от количества информации, которая разом появляется в его голове. К нему выбегает охранник магазина, крупный мужчина.       — Вам плохо?! Вызвать скорую?! — Тот удерживает его за плечи, а Стайлз откидывается головой на холодное стекло витрины. Ему кажется, что его сейчас стошнит. На периферии сознания он слышит голос мужчины. — Вызывайте скорую, человеку плохо!       А перед глазами Стайлза проносятся воспоминании о клинике, в которой он лежал, о врачах, о Дереке, о его несчастном взгляде, о грустных лицах друзей. — Мне нормально, нормально, не надо скорую, — говорит Стайлз, жмурясь. Он сжимает свободной от пакета с едой рукой виски. — Боже, какой сегодня день? — спрашивает он у мужчины, а тот непонимающе глядя на него, отвечает: — Пятнадцатое июня, вы уверены, что не надо вызывать… — Июнь?! Гребаный июнь? — кричит Стайлз, понимая, что, чёрт возьми, произошло, вспоминая события двух месяцев, в которые он ничерта не помнил, — О Боже, Боже, вызовите мне такси, пожалуйста! — говорит Стайлз, глядя на мужчину, а потом прерывает себя. — Нет, не надо, я сам вызову, спасибо! Спасибо! — он отходит от витрины и достаёт телефон, чтобы зайти в приложение.       Боже, он ничего не помнил два месяца! Просто охренеть можно, и его затриггерили именно те грёбаные часы, что он когда-то давно украл у Дерека из квартиры.       Стайлз садится в такси и, прикрывая глаза, начинает вспоминать события этих месяцев и, Боже, он чувствует такую щемящую нежность, когда вспоминает Дерека, вспоминает отношение Дерека к себе, вспоминает, как он сам, ничерта не понимая, влюблялся в Дерека заново. Господи, ему хочется пойти к Дереку и на руках вынести его из офиса, крича о великой любви, потому что, чёрт, ему кажется, что он самый счастливый человек на всей грёбаной планете. Нет, во всей грёбаной вселенной.       Стайлз чуть ли не вбегает в офисное здание, в котором работает Дерек.       — Хаос Стилински пришёл, — шутит кто-то за его спиной, и Стайлз бы обязательно ответил, но вот ему нужно срочно на этаж с кабинетом Дерека. В этом офисном здании, полностью застеклённом и освещаемом, Стайлз бывает довольно часто, и работники знают его в лицо, так что открывают без предъявления пропуска, который Стайлз вообще забыл. В его руке до сих пор пакет с едой, и все понимают, что он просто принёс обед Дереку.       — Стайлз! — его окликают, и Стайлз сразу узнает голос Питера. За ним идут несколько работников, Питер выглядит как никогда хорошо, но Стайлзу во-о-обще не до него в данный момент, он несколько раз нажимает на кнопку лифта. — Стайлз, всё в порядке?       — Позже, Питер. Где Дерек? Мне нужно его увидеть. — Старший Хейл удивленно на него смотрит, и в его глазах появляются весёлые искорки.       — Я могу тебя поздравить? — спрашивает мужчина, а Стайлз опять нажимает на кнопки.       — Я не беременный, чтобы меня поздравлять. Он у себя?       — У него встреча, малыш, — отвечает Питер, а лифт наконец приходит. — Только не устраивай сцен, хорошо?       — Не обещаю, — говорит Стайлз, а потом нажимает на нужный этаж. Он хлопает по бедрам ладонями и запрокидывает голову вверх, начиная глупо улыбаться. Боже, неужели всё закончилось, неужели этот грёбаный пиздец подошёл к концу?       Лифт пикает на нужном этаже, и Стайлзу открывается вид на большое количество столов и сотрудников, кабинет Лоры и Дерека находятся дальше, здесь же находятся их подчинённые. Все здороваются с ним, а Стайлз, чуть ли не пробегая мимо, впрочем, успевая что-то, да сказать в приветствие, направляется к кабинету Дерека, единственному кабинету, что закрыт деревянными вставками, чтобы не было видно, что происходит внутри. Он видит Лору через стекло, но та разговаривает по телефону, и Стайлз решает не здороваться, он идёт прямиком к кабинету Дерека и открывает дверь. Хейл не один, и когда видит Стайлза, то переводит взгляд с молодой женщины, которой пожимает руку.       — Я… — Стайлз запинается, а потом виновато продолжает: — Подожду за дверью, — женщина же, сдержанно улыбаясь, говорит:       — Нет нужды, мы буквально только что закончили. Мистер Хейл, — она улыбается мужчине, и Стайлз заходит внутрь, пропуская её. Дерек же, дожидаясь её ухода, взволнованно смотрит на Стайлза.       — Детка, все нормально? — Стайлз опускает пакет с едой на небольшой чёрный кожаный диван и быстрым шагом подходит к мужчине, чтобы обнять. Он молчит, а Дерек весь напрягается. — Стайлз? — по его волосам проходятся длинные пальцы, и Стайлз поднимает на него взгляд, сводя брови и счастливо улыбаясь.       — Я видел те часы. — Дерек непонимающе смотрит на него.       — Часы?       — Те часы, Дерек, я видел те часы, — Стайлз начинает смеяться и опять обнимает его, утыкаясь носом в щеку. — Боже, как же я скучал, мне кажется, я готов умереть прямо сейчас, — говорит на одном дыхании Стилински, а Дерек вдруг замирает, и Стайлз, ненамного отстраняясь, обхватывает его лицо руками и широко улыбается.       — Часы! — повторяет Дерек, сводя брови и начиная улыбаться, а Стайлз смеётся и запрокидывает голову.       — Представляешь? Грёбаные часы, Дерек! — мужчина резко тянет его на себя и крепко прижимает его к себе за спину, тоже начиная смеяться, и они оба выглядят сейчас как истерички, но плевать, на всё плевать.       — Я говорил тебе, что ты сам всё вспомнишь, — говорит Дерек в его висок, целуя несколько раз. — Говорил, — тот прикрывает глаза, облегчённо вздыхая, а Стайлз, не в силах перестать улыбаться, молчит, потому что, Боже, им так много надо сказать друг другу, так много обсудить, но сейчас он не хочет ничего, кроме крепких объятий человека, которого успел полюбить дважды. Ему кажется, он и в третий раз влюбится в Дерека, даже если забудет своё собственное имя, потому что иначе невозможно.       — Дерек, у нас через двадцать минут, о, Боже, — их прерывает громкий вскрик, а потом хлопнувшая дверь, — Я же просила тебя запирать кабинет, когда приходит Стайлз! — слышат они голос Лоры, и Стайлз, крепче обнимая Дерека, поворачивает к ней голову. Видя их глупые выражения лиц, она сразу же понимает, в чём дело.       — Перенеси встречу, — просит Стайлз, а Лора фыркает.       — Конечно, если бы я каждый раз переносила встречу из-за тебя, ходячее недоразумение, мы бы давно разорились, — слыша это, Дерек гладит Стайлза по волосам и прикрывает глаза, начиная говорить:       — Перенеси встречу на завтра или на вечер. Мы нужны им больше, чем они нам. — Стайлз победно улыбается и поворачивает голову к Дереку, который упрямо смотрит на свою сестру. Та лишь качает головой и закатывает глаза.       — Завтра. И чтоб как миленький был на ней! — отвечает она и, больше ничего не говоря, выходит из кабинета.       Дерек переводит взгляд на Стайлза, который всё это время не сводил с него счастливого взгляда шоколадных глаз, и улыбается ему. У него и правда есть дела важнее, чем одна из миллиона встреч.

…

      — Стайлз, клянусь, если ты сейчас же не закончишь трансляцию, я выключу грёбаный интернет! — громко говорит Дерек, потому что, Боже, последние полтора месяца он видит своего мужа исключительно по ночам.       — Ещё немного, Дерек! — кричат ему из комнаты, и Дерек, теряя терпение, идет к роутеру. Вернее, Стайлз слышит за комнатой тяжёлые шаги, и почему-то уверен, что Дерек идёт именно к роутеру. — Всё! Всё, я встаю! Ребят, извините, моему интернету угрожают жестокой расправой! Семейные дела, всё такое, завтра в это же время, всем пока!       Стайлз заканчивает трансляцию, снимает с себя наушники и выпивает воды из бутылки, что стоит рядом. Ладно, если честно, последние полтора месяца он и правда с головой ушёл в стримы, но сегодня ему задонатили счастливый доллар, и ему больше не придётся ломать свои глаза каждый день, и он вернётся к обычному распорядку дня, но у него действительно были причины занимать всё свободное время играми, пусть Дерек пока этого и не понимает!       Он улыбается своим мыслям, выходит из своего «кабинета» и идёт к раздражённому Дереку, что, наверняка сейчас опять очень злится на него, чтобы замаливать свои грехи.       Проснувшись в восемь утра (Стайлз поставил будильник, между прочим) он выскальзывает из квартиры. Дерека и гей-парад под окнами сейчас бы не разбудил, что довольно хорошо. Стайлз занавешивает шторы, чтобы свет не разбудил Дерека раньше времени, и удерживается от желания оставить поцелуй на его переносице, Дерек будто назло лежит лицом к нему, так и напрашиваясь на это.       «Всё потом», — думает Стайлз и идёт в душ. У него не так-то много времени, а ему надо сгонять в «Патек Филипп», а потом обратно и желательно, чтобы Дерек не проснулся.       Если честно, эта идея пришла к нему почти сразу, после того, как к нему вернулась память, но он дал им около двух недель, чтобы прийти в норму и возратиться к нормальной жизни, а потом начал активно вести стримы каждый день, потому что, ну, в день ему приходила достаточно большая сумма пожертвований, а за полтора месяца ежедневных стримов он, наконец, собрал нужную сумму. Ну, конечно, он добавил из своих прежде заработанных денег тоже, но в основном это были деньги со стримов плюс от партнёрских программ за неполные два месяца. Короче, Стайлз был максимально собой доволен, правда Дерек, кажется, готов подать на развод или как минимум сжечь его комнату с приставками и компьютером.       Когда продавцы видят его на пороге в магазин, то почти что смеются, потому что, ну да, Стайлз вообще ни разу не выглядит, как человек, который может позволить купить себе часы. Сейчас тот одет в однотонную футболку Дерека (он правда случайно спутал) и свои тёмные джинсы. А еще на нем были белые вансы с Микки Маусом, в общем, вряд ли они ему дали двадцать шесть, хотя, кхм, ему скоро двадцать семь вообще-то, но не суть важно.       Он торопит продавцов, просит дать те самые часы и расплачивается собственной картой. Боже, он бы в жизни не подумал, что когда-нибудь сможет сам купить такие дорогие часы! Потрясающие эмоции!       Продавцы, конечно, знатно охреневают, но у Стайлза, к сожалению, вообще времени нет смеяться над ними, он идёт к своему старому джипу и те, смотря на его машину, ещё больше удивляются, но лишь разводят руками. Деньги-то у них.       Стайлз едет на всех парах в их квартиру и, Слава Богу, Дерек ещё не проснулся. Стилински заходит в спальню прямо в обуви, и Дерек сейчас бы поругался с ним, если бы не спал, но, Стайлз уверен, сейчас ему вообще станет не до его кед!       Он раскрывает занавески, освещая комнату, и Дерек сразу жмурится и поворачивается на другой бок.       — Просыпайся, хмурая жопа! У меня сюрприз для тебя! — Стайлз опирается коленом на кровать, оставляя крупную коробку от часов, и громко целует его в ухо.       — Твою мать, Стайлз! Пошёл вон!       — Просыпайся, потом отоспишься, — Стайлз тормошит его за плечо, а потом, в один миг, Дерек хватает его за шею и перекидывает на кровать, прижимая собой к ней. Его взгляд очень злой и недовольный, а Стайлз широко улыбается. — Детка, ты такой опасный… — тянет Стайлз и усмехается и проводит по его груди, а Дерек, замечая, что он в одежде, раскрывает глаза.       — Ты! В кровать в одежде! — Он поднимается со Стайлза. — И в кроссовках! Быстро слезай! — его голос хриплый ото сна, и вообще Дерек выглядит сейчас максимально горячим, потому что, Боже, Стайлз обожает, когда тот злится. И его волосы такие растрёпанные с ночи, недавно сбритая борода уже сменилась трёхдневной щетиной, Дерек просто нереальный красавчик.       — У меня сюрприз! — Стайлз поднимается с кровати и обходит её, пока не берет коробку в руки. Дерек поворачивается к нему и смотрит с приподнятой бровью, но когда видит крупную узнаваемую коробку, то широко раскрывает глаза и в шоке смотрит на Стайлза.       — Это те самые? — Стайлз протягивает закрытую коробку, а Дерек, держа её в руке совсем немного, откладывает обратно на тумбочку, и поднимает взгляд на стоящего над ним Стайлза. У того очень самодовольное лицо, а сам Дерек до сих пор пребывает в шоке.       — Да, я помню, что они тебе очень нравились и решил, что если немного поднапрягусь, то смогу… — Дерек тянет его на себя, не давая договорить, и Стайлз неуклюже падает на него, но не успевает ничего сказать. Мужчина подминает его под себя и целует. — Дерек, я в одежде! На улице был, а ты голый!       — Просто заткнись, Стайлз! — отвечает Дерек, и опять целует его с такой силой, что Стайлз со смехом понимает, что, во-первых, Дерек весь покраснел от смущения и пытается это скрыть за грубостью, хотя, Боже, Стайлз вообще не знал, что Дерек умеет краснеть! А во-вторых, сюрприз явно пришелся ему по душе!