***
Она очутилась в саду Храма Монстров, среди излюбленных Роз Эклипсы. Томас оставляя горящий портал из огня открытым, сделал один шаг вперед, приобнимая девушку за поясницу, а после прижимая к себе, уткнувшись носом в её шею. — Все будет хорошо, — Томас боялся солгать, боялся быть обнаруженным, взять всю вину на себя. — Я знаю, — Стар тепло улыбнулась, — это была лучшая ночь в моей жизни, — Батерфлай провела большим пальцем по его щеке, заглянув в глаза, — я люблю тебя. Томас не ответил, поцеловал только в ответ, схватив волосы за затылке, притягивая к себе, а потом так же отпуская, нехотя. Он до последнего держал её руку, до тех пор пока тело полностью не погрузилась в столбу огня. Со звуком раскалывающегося угля, портал закрылся, пламенное кольцо погрузилось под землю, оставляя расколотые пригорки. Звездочка вздохнув полной грудью, провела пару раз по волосам и челке, отряхнула платье и быстрыми шагами помчалась к воротам из сада. Дверь на петлях открывалась довольно тяжело, задевая каменные стены. Батерфлай заторопилась, взбегая по лестничным пролетам наверх, промчавшись в кольцевых коридорах, неосторожно проходя мимо монстров. Она затихала, опуская глаза. Королевская охрана остановилась на секунду, вдыхая шлейф этого незнакомого запаха, который тянулся от тела девушки. Батерфлай заспешила, миновала среди высоких колонн — нынешний тронный зал, проведя руками по мимо стоящим гортензиям в горшках, изрисованными замысловатыми узорами. Стар легко улыбнулась, руки похолодели, перед глазами пелена, поэтому она даже не заметила, как задела проходящую мимо Эклипсу. — Дорогая, ох святые сумраки, — Пиковка возвышенно посмотрела на девочку, заглядывая той в глаза. Они метались туда сюда, были радостными и такими теплыми. На миг Эклипса задумалась, а после отпустила её руку, — все хорошо? — Не представляешь насколько, — ответила ей Стар, касаясь своими пальцами тыльной стороны руки Эклипсы, — мне надо идти, правда, если у тебя есть какие-то вопросы, то я отвечу немного позже. Королева кивнула, отпуская руку Стар, провожая ту, чуть печальным взглядом, — бедная девочка…***
Томас с опаской вошел в портал, очутясь в собственной ванной. Он оглянулся, посмотрел на разбитое зеркало, а после быстро разделся, залезая в душ. От шалящих нервишек тело вспотело, одежда прилипала к спине и в области икр. Брюки туго снимались, Люсайтор выпутался из них, бросая в лавовый водопад, находящийся в углу просторной ванны. Сеть таких каналов вела в нижние этажи королевства, где находилась прачечная, как и у Батерфляев. Люсайтор впервые хотелось охладиться, поэтому за место кипятка он включает теплую воду, погружаясь всем телом в нее. Он блаженно закатывает глаза, смотря на то, как от него идет испарина. Томас вспоминает сегодняшнюю ночь, и к члену опять приливает кровь. Он кладет руку на ствол, медленно водя ладонью. Томас не решается долго засиживаться, внутри, где-то на заднем плане бьется сердце от страха, перед родителями. Он же сам обещал, что никто не узнает, а что теперь? Демон откровенно опасался за Звездочку. Томас высушив голову, попытался уложить волосы торчком, но они, словно поникшие, его не слушались. Демон выдохнув, одевается в привычную ему рваную одежду, выходит из комнаты, спускается по винтовой лестнице башни, проходит в другое крыло замка, замечая взгляды снующих туда-сюда служащих. Томас нерешительно заходит в залу: от разгорающегося в камине угля веет теплом, от мрачной энергией кружащей вокруг, становится страшно.***
Стар выходит из купальни в одном полотенце, накинув сверху мантию, прихватив с собой свои вещи. Девушка заходит в свою комнату, закрывая на щеколду дверь, проходит по сверкающему пурпурному полу, переступая осторожно. — Где ты была? — у сидящего на кровати Марко чуть подрагивает голос, он отстраненно смотрит на нее, а после подает телефон, с открыми сообщениями Томаса, — Что это значит? Что он имел ввиду? Стар принимает из рук Диаза мобильный, еще раз перечитывая сообщения, которые отправлял Люцитор. — Какое право ты имеешь на это? — прошептала девушка, прижимая к себе полотенце. — Я беспокоился за тебя, — Марко встал с мягкой перины, чтобы Батерфлай смогла присесть, — ответь мне, что имел ввиду Том под всеми этими сообщениями? Это то, о чем я думаю? — Марко все громче переходил на крик, нервно метался взглядом по лицу девушки, тяжело вздыхая. — На свидании, — опустив глаза произнесла она, — мы были… Марко рыкнул, схватив Стар за запястье, он хрипло прокричал: — В три часа ночи? О чем ты говоришь?! — он резко отпустил её, засунув сжатые кулаки в карманы толстовки. Ткань словно затрещала по швам, — не ври мне. — Это правда, — девушка прикрылась подушкой, Марко озадаченно посмотрел на её оголенные плечи и шею. — Боже, что он сделал с тобой, — стеклянный взгляд мальчика еще раз пробежался по небесным глазам девушки, и Стар заметила, как Марко не сдержался, пустил одну единственную слезу, которая медленно стекала по левой щеке, словно горный водопад, — поверить не могу, что он совратил тебя! — Он этого не делал! Марко опустил глаза, слеза разбилась стеклянной каплей о пол. — Проснувшись ночью, я заметил в далеке сверкающие огни, — Марко хлюпнул носом, рукавом вытирая глаза, — старый замок Батерфлай, правое крыло…там находилась наша с тобой комната, — он вновь взглянул ей в глаза. Сердце замерло от страха, Стар до побеления костяшек сжала простыни в руках, боясь вздохнуть.***
— Недопустимое кровопролитие, прелюбодеяния, разврат, и осквернение души, блуд и похоть несвязных, таких двух различных существ, — Люсайтор старший спустился с возвышенного трона, стоящего посредине залы, — ответь мне сын, — вздохнул он, — почему мы чтим традиции, почему мы соблюдаем прописанные законы, не стремимся распространять в наш и так прогнивший мир такие страшные вещи? Лицо Томаса мрачнело, он упал на колени, так, что черные обсидиановые плиты расколотились, образуя цепочку неровных трещин, словно горные хребты. Изумленными, испуганными глазами он смотрел на спускающегося к нему отца. Томас склонился перед ним, о грудную клетку билось налитое кровью сердце демона, который страшился собственного наказания. Дэйвид пожирал сына взглядом, буквально испепеляя. — Отец… Люсайтор старший гаркнул, обнажая собственную душу и часть физической оболочки, расцарапывая пощечиной, когтистыми руками скулы Томаса. Истошный вскрик прошелся по замку, на плиты упали капли крови. Руки Томаса задрожали, он упал на четвереньки, опуская голову. — Как ты посмел? — еще один удар пришелся по шее, покрывая лиловую кожу бардовыми подтеками, — всевидящее око, способно открыть душу существа, так позволь разъяснить тебе одну простую вещь: наслаждаясь страданиями других, утоляя свой истинный голод, ты никогда не сможешь избавится от грехов, которые несешь на своих плечах, как плату. Томас знал о чем он говорил, события сегодняшней ночи оставили лишь те маленькие капли среди бездонных грязных чернил, сочащихся через его черное сердце. Принц зажмурил глаза, внимая каждому его слову. Преисподняя была как золотая монета, манившая к себе людей. Пробирающая приветственными жаркими объятиями, с распростертыми пламенем, врывающегося к тебе в самый центр твоей сущности, испепеляющим твои надежды о том, чтобы выбраться когда-нибудь отсюда. Учесть упавших, заблудших здесь душ, их грешная ноша на костлявых, истощенным жизненной энергией, телах, как клеймо, приговор о вечных страдания в подземном царстве дьявола. — Ты помнишь их всех? — Помню, но не желаю вспоминать, — Томас опустился лицом к обсидиану, тихо всхлипывая, — Эклипса…открыла око? — Сейчас ли это столь важно? — отец возвел руку вперед, медленно сжимая в кулак, впиваясь собственными когтями в кожу. Люсайтор почувствовал как земля словно уходит из-под него, все дрожит и рушится. Дэйвид опечалено посмотрел на сына, сощурился, нахмурился. — Томас, вытерпи и тебе полегчает. Истошный душераздирающий — нечеловеческий, словно предсмертный, отчаянный вопль, многоголосый пронзительный и ужасающий протяжный крик, яростные, истерические, дикие частоты голоса раздавались по всему подземному царству, отдающиеся в пучины бесконечных темных тартар. Надрываясь душой и телом, Томас видел только проносящиеся одни за другими убитые им души.***
Удар по щеке, трясущейся рукой пришел резко и горячо. Стар даже не поняла, что сначала произошло, но после того, как кожу защипало и прилило много крови, девушка непонимающе, испугано посмотрела на мать. Она была рассержена. — Как ты посмела, так опозорить нас! — у Мун затряслись руки, со слезами на глазах, она замахнулась, готовая дать пощечину еще раз, но Эклипса остановила её. Стар мгновенно закрылась руками, зажмурившись. — Ты совратила его? — Мун набросилась вновь словами, порыкивая, — с каких лет ты ведешь такой образ жизни! Сколько в тебе еще грязного блуда! Мерзкая девчонка, — она дернула её за руку, — смотри на меня, когда я говорю с тобой! Стар хотелось реветь и плакать от стыда, от страха, от испуга и осуждения. — Ты принцесса, ты не крестьянка! Ты должна оставаться невинной, чистой душой девушкой, а не быть развратницей! Сжатый в горле комок, звездочка с трудом перебила гордостью, высокомерно глядя в глаза матери: — Мы не сделали ничего плохо! И скажи уже это! Скажи: мы занимались любовью! — Да как ты смеешь, — Мун дернулась, — да что ты знаешь о таких чувствах, как любовь?! — Узнала, Томас открыл для меня это чувство, — Стар отступила на несколько шагов назад, — Так почему же вы…запрещаете…любить? Мун обескураженно оглядела свою малышку, которая казалась сейчас такой смышленой. — Я ручаюсь за то, что мы сделали, и я осознаю ответственность и серьезность наших отношений, — девочка приложила руки к груди, — закон — есть закон, но чувства — гораздо выше этого.***
Стар в слезах убежала из общего зала, спускаясь по лестнице, куда глаза глядят. В один миг в мыслях появился Люсайтор, страх за него перевесил тяжелый выговор от родителей, их осуждение и злость. Девушка остановилась на месте, прокручивая всевозможные варианты развития событий в королевстве Люсайтор.» О боже.Том»
Девушка сжала руки в маленькие кулачки, закрыла глаза и в тот же момент попыталась трансгрессировать прямиком в комнату Томаса, но способностей и знаний и в области «Магических перемещений» было у Стар мало, в отличии от демона. Девушка почувствовала прилив тепла, сначала к щекам, потом всему лицу, повышенная влажность в воздухе, заставляла голову чуть кружится в нелепом танце, а после под ногами вовсе ощущается вот-вот раскаленная земля, а под магматическими горными породами и сама смертельная для Стар лава. Стар спешит через главные железные вороты прямиком в замок Люциторов. Она вновь вспоминает, какие страшные мысли приходят ей на ум при первом упоминанием подземного царства. Звериные крики слышавшиеся где-то внизу настораживали Батерфлай. Стар боялась идти по каменному мосту, который вот-вот кажется обрушится прямиком в пучины бездны. Девушка побежала вперед, стража узнала принцессу Мьюни в лицо, пропустив её через врата. Снующие туда сюда черные, чуть опустошенные тела демонов, пугали девушку. Она попыталась вспомнить, где находится комната принца. Перескакивая через две ступеньки за раз, пытаясь не напороться на расставленные везде пики, Стар, нервно постучала в дверь Томасу, и не дожидаясь ответа быстро зашла внутрь, прикрывая дверь. — Томас! — Девушка моментально нашла испуганными глазами своего возлюбленного, который неподвижно лежал на своей кровати, прикрытый до пояса бардовым одеялом, пропитавшимся бардовыми пятнами крови. В некоторых местах успело потемнеть до черных разводов. Девушка схватила его за щеки, шепча имя. Девушка заплакала, разглядывая побитого, измученного пытками Томаса. — Стар, — голос позади, заставил вздрогнуть. Звездочка обернулась, прикрывая собой парализованное тело парня. — Что вы с ним сделали, за что вы так с ним?! — Стар вжалась в кровать, боясь получить теперь от старшего Люсайтора пару неприятных высказываний. — Когда мы начали разыскивать вас этим утром, то прибегнули к всевидящему оку, однако, информация которая была нам нужна, оказалось весьма не той, что мы представляли себе, — Дэйвид опечалено вздохнул, — я принужденно заставил Томаса пройти обряд очищения, заточив его тело в чистилище, а поглощенные им души невинных существ отправились на покой, в самозабвение. Стар обескураженно, испуганно смотрела на короля. — Ч-что? О чем вы, — девушка вцепилась руками в простыни, — какие еще души? — Около года назад, Томас пытался пройти обряд Демонцизма, чтобы избавится от собственных демонов внутри себя, — Люсайтор старший приложил свою руку на сердце, — Том думал, что избавившись от собственного гнева, его прекратит мучить истинный голод, который испытывают все демоны, в независимости от их образа жизни. Стар внимала каждому слову, не веря собственным ушам. — Однако, — он посмотрел на сына, поджав губы, — мой мальчик совершил множество черных дел, прибегнув к заключению контрактов между демоном и живой душой. После выполнения условий, Томас пожирал их души, утоляя истинный, демонический голод, — Дэйвид перевел взгляд на Стар, — черная магия запрещена в нашем королевстве, мы давно отказались от поглощения душ, еще когда на Земле были темные времена, когда людям было по-зверски плохо: голод, истощение, множество смертей и безысходность — не это ли пир для демона? — Что с Томасом? — прошептала Стар, повернувшись к нему, — что вы сделали с его…душой… — Как и сказал ранее — он насильно прошел чистилище, погрузившись в Агонии терзающих его от обмана душ, он прошел через всю боль и страдания, когда-то причинивший другим, он отпустил свою тяжелую ношу, полностью невинный и чистый разумом и сердцем, — он улыбнулся, проведя тыльной стороной руки по истерзанной огнем щеке Томаса, — он в своем подсознании, отдыхает и спит. Девушка присела на кровать, до сих пор не веря в услышанное. Ей показалось, что из Томаса вытянули последнего демона. Худощавый и замученный до полусмерти морально, душевно и физически. Люсайтор старший покинул комнату, оставляя девушку наедине со своими мыслями и лавовыми водопадами, стекающими из высеченного в стенах просвета. Демон редко дышал, словно не мог, грудь почти не вздымалась. Стар прислушалась, присаживаясь ближе — обняла его руками и боком положила голову на его оголенную грудь.«Тук… Тук..... Тук.......»
Она еле заметно улыбнулась, закрывая глаза, ладонью — рот, чтобы не заскулить от положения вещей. Она отсчитывает каждый несильный толчок сердца о ребра, ловит губами его неровное дыхание, а он понимает где-то там, глубоко в своем подсознание, что его жизнь наладиться, и что все будет слишком прекрасно…