Он понял, что человек нуждается в привязанности, что жизнь, лишённая нежности и любви, ничто иное, как неодушевленный визжащий и скрипучий механизм
Любила она так же ― ярко, тепло и страстно. Чувства накрывали девушку с головой, и она забывалась в них. Казалось, что она готова сгореть в них дотла, если потребуется, главное, чтобы быть с любимым. Время, проведённое с ним, было самым счастливым в жизни Чеён. Пусть сейчас и вспоминалось со жгучей болью в душе, но Пак помнила каждый миг, пережитый вместе. Каждые тёплые объятия, каждое согревающее слово и каждый обжигающий до трепета поцелуй. Была ли таковой их судьба, девушка не знала, но тогда, обнимая его, она и подумать не могла, какой болью для неё обернётся эта любовь. Выжжет сердце ― да, именно так. Превратив чувства в пепел и опустошив душу, будто покинувшую её в тот миг, когда она узнала о произошедшем. Борьба со стихией ― дело сложное, опасное, а порой и абсолютно бессмысленное. Кто такой маленький, жалкий и слабый человек перед разбушевавшимся огнём? Пожаром, что унёс множество жизней в прошлом и унесёт не меньше в будущем, когда вспыхнет в новом доме. Обуглившиеся остатки зданий и погребённые под ними мечты — вот, что ожидало Чеён в итоге. Никакие слова утешения не могли помочь преодолеть боль утраты. Ровно, как и статус героя, дарованный уже посмертно. Они только сильнее бередили раны, что заживать не хотели долгое время. Ничего из этого не было способно зажечь, как бы насмешливо со стороны той самой судьбы ни звучало, в Пак искру жизни. Она была схожа с потушенной свечой, что загасили так резко и жестоко, оборвав существование чего-то светлого и тёплого. Девушка не могла больше смеяться, продолжая лишь бесцельно «коптиться» и дальше по жизни, уже не излучая того света, что прежде. Она просто не могла, ведь то, что освещало её жизнь, навеки потухло в том казавшимся поначалу несерьёзном пожаре.Он цеплялся за жизнь. Быть может, за ней он действительно видел ад
Он был пожарным, что казалось ироничным всем и каждому вокруг. Человек, привыкший обуздывать пламя, единственный смог удерживать подобный сгусток энергии подле себя так долго. Девушка-пламя любила его самозабвенно, отдавая ему всё своё тепло, даже не думая обжечь. Парень, которому Чеён подарила своё сердце ― маленький огонёк ― погиб в пожаре. Его жизнь оборвалась слишком резко и быстро. По крайней мере, Пак хотела в это верить, ведь знала, на что способен огонь. Пламя ― впервые в её жизни жестокое и разрушительное, не дарующее, а отнимающее. Отнимающее самое ценное ― саму жизнь. Он успел спасти множество людей, но сам был поглощён диким зверем, что обычно укрощал. На этот раз не вышло. Природа оказалась сильнее, а огонь ― агрессивнее, не дав человеку и шанса на победу.Нельзя просто существовать — нужно поддерживать своё существование
Прошёл почти год с той поры. Казалось бы, время должно лечить, но Чеён всё ещё больно. Она вспоминает тот день с ужасом, снова и снова переживая те события, уничтожившие в ней ту девушку, что знали все ранее. Больше она так лучезарно не улыбалась, не согревала всех прохожих одним лишь взглядом и вовсе начала бояться огня. Даже её некогда рыжие волосы канули в лету, сменившись траурно-чёрными. Света в её жизни более не было, и она не торопилась делиться своим. Точнее, тем, что от него осталось. А что, собственно-то, осталось? Лишь память, причиняющая только больше страданий. В голове ли, на выцветших ли, будто старых, фото ― она прокалывала сердце раскалённой кочергой, оставляя на нём незаживающее ожоги и рубцы, что болели, пузырились и саднили до скрипа зубов и побеления костяшек на неухоженных руках.А это уже известно, что когда девушки много смеются, значит, готовят себе ручьи слёз в будущем. Красивые зубы погубят красивые глаза
«Из Парижа с любовью»
Вот, что гласила подпись на фотографии, сделанной чуть больше года назад. Ещё до всех этих ужасных событий ― буквально за три месяца до пожара. Фотография, запечатлевшая милую пару на фоне известной достопримечательности, которую они посетили в последний день своего пребывания в Париже ― мировой столице любви.Слитный гул, обычно стоящий над Парижем днём, — это говор города, ночью — его дыхание
Чеён сжимала её дрожащими пальцами и молчаливо плакала, смотря прямо включение из Франции. Нотр-Дам де Пари уничтожал беспощадный пожар. Её сердце, кажется, умерло во второй раз. В первый вместе с любимым, второй ― только что, с гибелью всемирного культурного сокровища, оплота веры и просто великолепного готического архитектурного шедевра. Сердце Чеён буквально замедлилось, когда поступили новости о невозможности спасения здания и его полной потери для мира. Место, стены которого всё ещё помнили их самый счастливый день, когда они ― беззаботные туристы ― гуляли по Парижу и восхищались трудом предков, сейчас само погибало в огне. Девушка не могла сдержать слёз, ведь ей казалось, что это всё просто злая шутка. Что кто-то словно издевается, уничтожая то, что дорого ей, как память о близком человеке. Любимый ушёл, а сейчас уходил и Нотр-Дам, проглоченный языками яркого, но невероятно жестокого огня на фоне сгущающихся сумерек. Тому не было никакого дела, до того, кого «пожирать». Будь то захудалый сарай, заброшка на окраине города, величественный собор, переживший поколения ― пожару было всё равно.Бывают в жизни минуты, когда даже неверующий готов исповедовать религию того храма, который окажется близ него
Монументальное строение, выстоявшее более восьмисот лет и пережившее десятки, а то и сотни войн и революций, гибло от простого пожара, возникшего во время реконструкции. Плакала Франция, плакал весь мир, и плакала Чеён, кажется, в начавшейся истерике. Она могла вскинуть руки к небу и спросить у высших сил: «За что?» Но… просто не имела более сил. Для кого-то вера, для кого-то культурное наследие человечества, для неё ― память. Всё это исчезало за считанные часы, будто бы насмехаясь над нынешним поколением, не умеющим хранить и ценить достижения прошлого. Пак не отрывалась от новостей все те девять часов, что пожарные пытались потушить собор, уже не имея ни малейшей надежды, что Норт-Дам де Пари удастся спасти. Она, измученная и уставшая, пролившая не меньше слёз, чем на похоронах любимого, не выпускала фотографии из рук, промочив её солёной влагой. Фото, на котором не было боли, на котором они оба были целы.Великие здания, как и высокие горы, — создания веков
Девушка и сама не заметила, как уснула. Её изнурённое стрессом тело не выдержало и погрузило сознание в целительный сон. Пусть Чеён и снятся пожары, смерти и обвалившийся шпиль Собора Парижской Богоматери. Пусть ей будет казаться, что во сне она сумела побывать в Аду, что разверзся прямо там ― в Париже. Пусть её любимый, который, как и Норт-Дам, был утраченным в огне, находился там и звал её к себе ― в самые пучины пылающей Преисподней. Пусть всё это будет, останется ожогом на её душе на долгие годы. Она это вынесет, переживёт и вновь встанет на ноги. Ведь стоит Чеён только проснуться от кошмара, девушку будут ждать пусть немного печальные, но всё же обнадёживающее и возрождающее веру новости ― Нотр-Дам выстоял. Обожжённый и потерявший часть своего многовекового древнего «тела», собор смог не стать частью истории, что увидят потомки исключительно на иллюстрациях в книгах и в фильмах.Сильное отчаяние, как и сильная радость, не может долго продолжаться
Его реконструируют, пусть на это и уйдут годы, а то и десятилетия. Рано или поздно, но этот шедевр, воспетый когда-то ещё Виктором Гюго, возобновит своё величие, дав веру на счастливое будущее. Пак ещё этого не знала, неприятно морщась и ворочаясь во сне от кошмара, но обязательно поймёт, когда увидит своими глазами. Своды ещё крепко стоят на земле, как и века назад, поражая своим готическим убранством. А витражи, целёхонькие, всё так же пропускают солнечный свет, не давая тьме пробраться в храм божий, что повидал за эту невероятно длинную во Франции ночь слишком много горя. Этот свет и должен ознаменовать надежду, такой яркий и переливающийся разными цветами от радужной стеклянной мозаики. Может, это именно тот свет, что ей и необходим, чтобы снова зажечь искру жажды к жизни? Ведь это ещё не конец. Не всяк утраченный в огне может восстать аки феникс из пепла, но память ― с надеждой она сумеет прекратить обжигать обновлённую душу. Нотр-Дам де Пари жив, а значит, и надежда не погибла. Ведь не всё, в конце-то концов, способен уничтожить огонь.