***
Салли проснулась оттого, что её легонько тронули за плечо. Она тут же села, озираясь. Который час? В комнате было ещё темно, значит, она не должна была проспать. У кровати стояла Джуэл. Вид у той был так себе: светлые, обычно аккуратно уложенные волосы рассыпались по плечам нечёсаными космами, губы дрожали, под глазами – потёки чёрной туши. — Что случилось? — только и смогла прошептать встревоженная Салли. — Уже позднее утро, а за окном всё то же! И он, кажется, сошёл с ума! То рвёт и мечет, то хихикает… — Ну-ну… — Салли утешительно похлопала Джуэл по руке. — Он сошел с ума давно, иначе бы он нас не создал… Она встала и подошла к окну. Небольшая полусфера вокруг башни — единственное, что просматривалось снаружи. Остальной мир исчез, растворился, будто никогда и не существовал вовсе или ещё не родился из изначального хаоса. А это значит, что зелье в одночасье дало сбой. Если чего-то не случилось с самими ведьмами… Салли зачем-то посмотрела на календарь, в котором педантично вычёркивала дни до Белтейна. Двадцать шестое апреля. Ещё пять дней и одна ночь. Как будто бы переход этой грани гарантировал безопасность… Салли сняла с крючка платье и отвернулась, чтобы переодеться. — А ты красивая, — услышала она вдруг. Джуэл разглядывала её внимательным взглядом без всякого стеснения, напомнив в эту минуту их создателя. Салли удивлённо повернулась к ней. — Ты же меня видела на столе и не один раз. — Ты изменилась… Виктор никогда не верил, что у Повелителя тыкв к тебе может быть что-то серьёзное. Поэтому и пытался тебя защитить. Но я верю. Салли промолчала, не зная, как реагировать на эту внезапную откровенность. Да уж, когда тебя защищает такой, как доктор Финкельштейн, тебе никакие враги уже не страшны. Точнее, не нужны. Впрочем, поле… Поле действительно оказалось стоящим изобретением. Вот если бы можно было расширить его на весь город… Интересно посмотреть на расчёты Дока — сколько на это потребуется мощности. Увлеченная новой мыслью, Салли быстренько справилась с застёжками платья и поспешила к выходу из комнаты. Без стука толкнув дверь лаборатории, она, как и ожидала, увидела там своего создателя. Он что-то рассматривал, держа на коленях, но когда она стремительно вошла, быстро повернул рамкой наверх. Салли успела выхватить взглядом обнажённую женскую фигуру в полный рост с развевающимися волосами, портрет, похожий на репродукцию старинной картины маслом. Раньше любви к живописи, да и вообще к искусству Салли за Доком не замечала. — Что это за картина? — поинтересовалась она невзначай, показывая на портрет. — Не твоего ума дело! — непонятно с чего окрысился на неё учёный. — Зачем пришла? Что, Джуэл за помощью прибежала утихомирить буйного старикашку?! Да я в полном порядке! Живее всех живых! В здравом уме и твёрдой памяти, если кто сомневается! Салли поняла, что эту тему лучше пока не трогать и миролюбиво спросила: — Я хотела узнать, нельзя ли прикрыть полем весь город? — А ты думаешь, ты самая умная, да?! Я давно всё просчитал! Да тут даже и считать ничего не нужно — достаточно пораскинуть мозгами, которых, у тебя, видимо, нет… — Ну это вам виднее, — спокойно ответила Салли. — Кстати, они есть? — поинтересовалась она после паузы. — У вас всегда в лаборатории хранится пара-тройка бесхозных мозгов. — М-м… А если скелету вставить мозг, поумнеет ли он или это дохлый номер?.. Неважно! Так. Я могу расширить поле ещё метров на двадцать в диаметре, а дальше генератор может полететь, а он у нас один остался, ежели ты помнишь. Так что вопрос закрыт. И снова он сознательно или бессознательно уходит от темы, отметила Салли. Но и правда, наличие или отсутствие у неё мозга не является сейчас животрепещущим вопросом. Пора вспоминать былые навыки хитрости, которые не раз помогали ей убедить подозрительного учёного в том, что с его супчиком всё в порядке. Это просто дипломатия, ничего личного. Салли душещипательно вздохнула. — Вы, конечно, рады, что мы с ведьмами в конце концов провалились. Но я очень переживаю за Зельдаборн и… Хельгамину. Вдруг с ними что-то случилось? Может, мы вообще единственные оставшиеся хэллоуинцы… — Она ещё раз вздохнула и даже горестно прикрыла глаза рукой, чтобы не смущать учёного взглядом. Салли лукавила. Сердце вело себя спокойно, а значит, там, за куполом, город ещё жил. Точнее, Джек. Но за ведьм она правда переживала. Не могли же они проспать… Док не обманул её ожиданий. Боясь показаться излишне заинтересованным, он будто бы нехотя буркнул: — Ладно, я пошлю сейчас Гарика всё разузнать. — А может быть, проще мне… — Нет уж! Обещала сидеть до своего Белтейна, вот и сиди! Давно на столе не лежала? Похоже, тут она ничего не добьётся. Метлу Финкельштейн так запрятал куда-то, что даже она не могла найти. И несмотря на жгучую жажду действия, которая накопилась в ней за дни вынужденного домоседства, Салли лишь покорно кивнула. Гарик — так Гарик. Она слышала, как Док раз семь повторил недалекому созданию, что надо делать. Потом угостил печенькой и повторил в восьмой. Салли с волнением наблюдала, как первое неуклюжее творение доктора кособоко топало к границе купола. Несколько выверенных секунд — и поле с хлопком выпустило его и тут же встало опять прозрачной вибрирующей стеной. Просочившиеся языки дыма медленно растворялись в ограниченном мирке вокруг лаборатории. Сыто хлюпнули дымоуловители. Теперь только ждать. Голову опять стало нечем занять, и Салли вспомнились слова Джуэл, совершенно не к месту пробудившие в ней разные романтические мысли и надежды, которые она так старательно давила в себе все последние недели. И Рождество, и День Святого Валентина, и встречи между ними снова всплывали в памяти, оттесняя еженощные кошмары. То было на самом деле. А что кошмар? Кошмар — это просто морок. Очередной. Она уже так привыкла к нему, что почти не обращала внимания и относилась как к необходимому злу вроде ворчания её создателя. Интересно, а то, что я уродлива, ты тоже говорил, чтобы меня защитить? Ты так заботлив. Наверное, я никогда не пойму твоего отношения ко мне.***
Гарик вернулся неожиданно быстро, как будто встретил ведьм сразу на границе поля. Салли даже не успела придумать, чем заняться: за дни её неотлучного пребывания в башне всё было разобрано, подписано, начерчено… Она с облегчением увидела, что за горбуном следовали обе ведьмы. Их лица были напряжёнными и встревоженными, сёстры поминутно кашляли, утыкаясь в цветастые носовые платки. Зельдаборн, очевидно, пыталась что-то выспросить у Гарика, но это было совершено бесполезно, и она с досадой махнула рукой. Салли поспешила к ним навстречу. Открылась входная дверь, и Салли набросилась на неотдышавшихся ведьм с вопросами. — У вас всё в порядке? Что случилось? Зелье перестало действовать? — Хуже, — мрачно изрекла Хельгамина охрипшим голосом. — Представляешь! — выпучила покрасневшие глаза Зельдаборн. — Ночью в лавке кто-то натворил дел! Не знаю, как мы не услышали из соседней комнаты… Хотя разбилась и одна бутыль с сонным зельем, а его пары тоже весьма способствуют крепкому и здоровому сну… — Что, невинность свою чуть не проспали? — ехидно спросил Финкельштейн сверху. Зельдаборн всегда с азартом вступала в такие словесные баталии, но тут только поморщилась и опять обратилась к Салли: — Ведьмин корень вытряхнули из банок и сожгли! Хорошо, что у нас пол каменный, а то был бы пожар, и получил бы он сейчас горсточку праха, а не Хельги в сочной плоти. — И всё-таки удержаться оказалось выше её сил, даже сейчас. — И главное! — Салли уже догадывалась, и ей становилось страшновато. — Бутыль с Антагонным зельем разбили, и за ночь оно успело испариться, ни капельки не осталось! — Зельдаборн с сочувствием поглядела на Салли. Наверное, вспомнила её три капли крови. Салли попыталась её утешить: — От меня не так уж много и потребовалось, давайте сварим ещё! Всё моё при мне — назло врагам! — Она ободряюще улыбнулась. — Это лучше, чем если бы зелье просто перестало брать эту мерзость. — Она показала рукой в сторону города. — Ты не понимаешь, — всплеснула руками Зельдаборн. — ВЕСЬ запас Ведьминого корня уничтожен! Не знаю, что уж там уродилось на кладбище в этом году, да и кладбище всё перекопано, хм-м… — Тут она, видимо, сообразила, что Салли не в курсе схватки Джека с ожившими скелетами. Не должна быть в курсе. — В общем, Ведьмин корень надо найти, собрать и сушить как минимум неделю, ну пять дней так точно, по особой технологии. Иначе мура получится, а не зелье. Салли призадумалась. — А где Джек? — спросила она. — И что он говорит? — Не знаю, где его носит, — недовольно хмыкнула Зельдаборн. — Мы не видели его уже несколько дней. — Очень в его духе: болтаться под ногами, когда не надо, и исчезнуть в самый ответственный момент, — ядовито заметил Док. Зельдаборн зыркнула на него ярким ореховым глазом и уже готова была стать самой преданной защитницей Повелителя тыкв, чисто чтобы насолить учёному, но чуткая Салли успела опередить её вопросом: — А что в городе? — Плохо там, — вздохнула ведьма. — Скоро все захиреют… Когда была передышка на полсуток, народ ещё как-то кантовался, а сейчас вообще полный… хм-м… коллапс. — Будто ты знаешь, что это означает, — ввернул Финкельштейн. — Доктор, пожалуйста! — взмолилась Салли. — Ладно, ладно… А что этот бездельник Мэр? — полюбопытствовал Док, обращаясь исключительно к Хельгамине. — Его мы тоже не видели, — сдержанно отозвалась та. — Признаться, хотелось просто немного подышать. — Дышите! — неожиданно радушно проговорил Финкельштейн, широко разводя руки. Видимо, его самомнение немного ожило от того, что соперницы прибежали к нему под купол, спасаясь от дыма. Салли, уловив эту перемену, поняла, что сейчас самый подходящий момент. — Доктор Финкельштейн, — обратилась она к нему самым льстиво-уважительным тоном. — В городе не так уж много жителей. Если расширить поле ещё на двадцать метров, как вы говорили, то как раз все поместятся. Вы сможете стать их спасителем. Док даже плечи расправил в своей коляске. Хельгамина пристально смотрела на него, и он тоже стрельнул взглядом в сторону ведьм. Зельдаборн вся скривилась, стараясь не усмехнуться такой безыскусной лести. Но такой рабочей. Впрочем, учёный ещё покочевряжился для приличия. — Что?! Пускать весь этот зверинец для бесполезных пугалок к себе под бок? Да ты рехнулась! — Только на территорию, не в саму башню, — заверила его Салли. — Вы скажете, что электромагнитное поле генератора очень вредно для непривычных существ. — М-м… Ладно, коллапс с вами. Пусть приходят. Но не раньше, чем через два часа! — добавил Док, чтобы не казалось, что он слишком добренький. Ведьмы заулыбались и принялись дружно его благодарить, особенно старалась Зельдаборн, уверяя, что отныне дорогой коллега всегда, всегда будет пользоваться её всяческим расположением. Но он смотрел не на неё. А сверху только приведшая себя в порядок Джуэл опять пустила слезу.***
Хэллоуинцы постепенно стекались к границе поля, кто поодиночке, кто по двое, по трое. Вампиры, как всегда, пришли вчетвером. Это была та ещё задача — всех оповестить, объяснить, даже убедить… Ведьмы в масках, которые Док пропитал каким-то летучим составом, как встрёпанные, носились по Хэллоуин-тауну, оказавшемуся гораздо больше, чем им всегда виделось, со слишком большим количеством тайных закоулков, где кипела жизнь. По центральным улицам на катафалке разъезжал Мэр и через громкоговоритель оповещал всех об эвакуации. Наотрез отказался покидать любимую библиотеку зомби Шон; Гизела тоже изъявила желание остаться в своём миниатюрном замке, сказав нечто туманное про безвинно обвинённого, заточение во тьме, три покушения и источник молний. В другое время ведьмы бы вытрясли из неё побольше информации, но сейчас они были слишком заняты. А вот ворон-привратник, наоборот, улетел, едва услышав, куда его зовут. Тайную калитку в сторожке он оставил незапертой, чтобы ушедший накануне куда-то по своим делам Повелитель тыкв мог беспрепятственно вернуться. А может, Хранитель ворот просто проспал его возвращение — вон темень-то какая. Подводная Гал занырнула поглубже в озеро и не высовывалась — хорошо иметь ещё и жабры. К Умертвию в Лечебницу сёстры даже не сунулись. Пусть там «на излечении» и оставались два зомби, но ручкаться с этой жуткой нежитью — "увольте, мы, конечно, альтруистки, но не настолько". С остальными проблем особо не возникло, но всё острее вставал вопрос: где же Джек, когда в городе такое творится?! А он как в Кислотный фонтан канул.***
Салли отошла от котла, где помешивала похлёбку для беженцев. Такие котлы расставили по всему импровизированному лагерю, и огонь под ними поддерживался бездымными горелками, которые нехотя пожертовал Док из своих запасов. В принципе, всю эту нежить можно было бы не кормить, но моральный дух и так был низок, и «малый совет», лишённый своего главы, постановил создать эту иллюзию бурной кухарской деятельности. Так хэллоуинцы хотя бы не шлялись потерянно по замкнутому пространству и не задирали друг друга, а, чинно рассевшись вокруг котлов, гипнотизировали медленно булькающее варево. Про Повелителя тыкв им было сказано, что он решает проблему за пределами поля, и они, совсем повеселев, нестройно затянули: «Джек такой у нас один в королевстве Хэллоуин». Шли третьи сутки его отсутствия, и это само по себе было немыслимо. Салли то и дело прислушивалась к себе, к сердцу… Но кроме какой-то заторможенной пульсации она не замечала ничего нового, не было той резкой боли, какой всегда сопровождались схватки Джека с врагами. Салли пробралась в лабораторию и засекла количество пульсаций на секундомере с интервалом в сутки. Оно уменьшилось на десять процентов. А через сутки уменьшилось ещё. Салли не знала, что и думать, она почти потеряла сон (впрочем, для кошмара ей времени хватало) и ходила, как зомби, спасаясь только рутинными делами и заботами о новоприбывших. По её просьбе, ведьмы слетали к Джеку домой, но и там оказалось пусто. О поисках в нынешнем положении не могло быть и речи. Оставалось только ждать и надеяться. И поминутно прислушиваться, гадая, не потеряло ли механическое сердце ещё несколько пульсаций. А сразу как только лагерь был устроен, «малый совет» собрался судить и рядить, кто виноват, что делать и кому в Хэллоуин-тауне жить хорошо. Мэр боязливо забился в уголок, с неотвратимым ужасом осознав, что без короля он тут вроде как главный. Неунывающая Зельдаборн, приобняв его, со смаком поведала всем про битву Повелителя тыкв с ожившими скелетами (конечно, Джек рассказал только то, что им необходимо было знать, чтобы не сильно удивиться наличию такого количества останков). И конечно — про возрождение их старого короля и врага. Градоначальник бледнел, краснел, серел и зеленел — ведьма аж засмотрелась на богатство этой цветовой гаммы. — А если он узнает, что я теперь служу Джеку… — и закатил глаза, пытаясь упасть в обморок. Это ему не удалось, поэтому он, за неимением пера, стал грызть ногти. — Обязательно узнает! — с охотой подтвердила Зельдаборн. — Служишь, как и все мы… Знать бы ещё, где этот Джек шатается. Уж я бы ему услужила! Док пытливо посмотрел на Салли. А она вспомнила, что официально была не в курсе дела, и изобразила приличествующее ситуации изумление. А в ужасе она пребывала и так — все эти дни. — Кто мог покуситься на Антагонное зелье? — задала вопрос по существу Хельгамина. — Да мешок, конечно, тут к Гизеле не ходи! — мгновенно отозвалась её сестра. — Или Финки! Теперь мы все у него под колпаком! — Док зашипел было, но быстро сообразил, что над ним издеваются. — Или вон ведьма была на Эостре, мне её рожа сразу не понравилась, громче всех возмущалась, что кто-то сварил Антагонное зелье! Наверное, она забрала зелье себе, а нам устроила шоу битых бутылок! Всё уже украдено до нас. Хельгамина неодобрительно смотрела на сестру, явно осуждая такие абсурдные версии. Но Зельдаборн уже вошла во вкус. — Или наш миленький скелет на побегушках — Джим. Или его дружок… — Или ещё полгорода во главе с Повелителем тыкв, — тем же тоном подхватил Финкельштейн. — Все эти теории выеденной лягушачьей икринки не стоят. Главный вопрос: где этот авантюрист и что теперь делать. Я не хочу себе этот бродячий цирк под окна навеки! — Что делать, что делать — Ведьмин корень сушить! — без запинки оттарабанила Зельдаборн. — А там видно будет. Погнали что ли на кладбище? — повернулась она к сестре. — Я залечу к нему, гляну, как там… — к Салли. Она вымученно и благодарно улыбнулась, Хельгамина кивнула, и ведьмы, нацепив на лица свежепропитанные маски, направились к выходу. Поле, отключившись на пять секунд, выпустило их и вновь накрыло сжавшийся до полусферы диаметром в несколько десятков метров Хэллоуин-таун, в центре которого доживал свои последние дни «источник молний» — основной и последний генератор Тесла.***
Салли сидела на земле и смотрела на бездымный огонёк, трепыхающийся над горелкой, как беличий хвостик. Круг света он давал совсем маленький, но такие огоньки, как искры, разбросанные по лагерю, создавали иллюзию почти праздничного настроения — рыжие, как тыквенные фонарики, крошечные, как рождественские лампочки. Салли и помыслить было жутко идти в свою комнату, где она за последние ночи столько проворочалась без сна в парализующей тревоге, снова и снова отсчитывая затухающие пульсации сердца. Спящие кругом вповалку хэллоуинцы немного отвлекали. В одну из таких бессонных ночей она задумалась, где же Зиро, частый спутник Джека. Но и он как будто растворился в дымной пелене. В лагере его не было, и никто из тех, кого она расспросила, не видел призрачного пёсика. Однако спали сейчас не все. За соседней горелкой четверо вампиров о чём-то оживлённо шушукались и порой бросали на Салли странные взгляды. Вампир-принц что-то сказал, и остальные заухмылялись, поглядывая на неё на грани приличия. Она отвернулась и сосредоточила взгляд на пламени горелки, надеясь, что они найдут другую тему для разговора. Но Вампир-барон, отделившись от компании, неспешно подплыл к ней и с лёгким полупоклоном спросил: — Не желает ли леди присоединиться к нашему столику? В такую прохладную ночь в компании намного приятнее, чем в одиночестве. Салли с опасливым удивлением посмотрела на него, а затем на его «столик», где остальные вампиры разве что руки не потирали в предвкушении. И как-то ей не понравилось выражение их лиц. — Нет, спасибо, я уже собираюсь уходить, — Она изобразила вежливую улыбку. — Отчего же? — взгрустнул Вампир-барон. — Ты сегодня восхитительна, и если бы свет луны мог осветить эту ночь, то и он бы померк перед тобой. Слишком уж витиеватая любезность для её персоны. С вампирами Салли прежде контактировала мало, но в Хэллоуин-тауне нет незнакомцев. И максимум внимания, которым её удостаивали эти знатные кровососы — мимолётный, лишённый интереса взгляд. А теперь они смотрели подозрительно плотоядно. Салли стало не по себе. Кровососы бывшими не бывают. Они ведь отрезаны от запасов своих консервов, и уже не первый день. А рядом в располагающей обстановке сидит почти девушка и источает аромат, который учуял даже слепой зомби-мальчик. Аромат, который так хорошо знаком вампирам. Салли резко встала и без лишних слов направилась к башне, но вампир перехватил её руку. Глаза его налились красным. — Ну куда же вы так скоро, леди? Вечер только начинается. Из темноты наплывали простые вампиры — упыри, но Вампир-принц цыкнул на них, и они с досадой отошли в тень. Их красные глаза поблёскивали в неверном свете горелок — они побудут хотя бы зрителями на пиру знати. Салли попыталась взять себя в руки. Это же её сограждане. Просто сейчас они немного не в себе из-за недостатка, хм-м… железа в организме. Она сама за них просила Дока. Ради них она с такими трудностями варила зелье. Толстому Барону, видимо, надоело изображать галантность, и он в нетерпении дёрнул её за руку, увлекая к своим. Да кого она обманывает?! Зелье она варила только ради Джека! Салли упёрлась ногами в землю и зло прошипела: — Мне стоит только закричать сейчас, и Док выкинет вас обратно задыхаться! Сзади к ней неслышно подошёл Принц и, кладя ей руки на плечи, сладострастно шепнул: — А мне сейчас стоит только один раз приложиться к этой нежной шейке, и всё. Давно, ох-х, давно я этого не делал! Кто бы знал, какую свежую ненюфару этот старый хрыч прячет у себя под крылышком. Иди сюда, моя драгоценная! О, я уже чувствую твою сладость!.. Салли затравленно огляделась. Глаза всех четверых пылали красным безумием. Потом они ещё пожалеют об этом, когда спадет нечеловеческая жажда крови и к ним вернётся разум. Но ей это уже не поможет. Салли приготовилась кричать. Ну где же Джек, когда он нужен?! Должен же почувствовать! Но под куполом его не было. И в тот момент, когда крик уже был готов сорваться в её губ, рука Вампира-принца зажала ей рот, а у самого уха послышался свистящий шёпот: — Пойдем, прогуляемся с нами за башню, а то ненароком соседей побеспокоим. Салли попыталась укусить холодную сухую ладонь, одновременно втыкая каблук в стопу вампира, но его это, похоже, только раззадорило. — А-а, у тебя зубки режутся? Что ж, славно! Я тебе в этом помогу! — заухмылялся он. Вампир-граф и Вампир-лорд уже схватили её за руки и потащили подальше от света горелок. — Мне кажется, девушка не желает с вами идти, — раздался позади звонкий молодой голос. А Салли уж и не думала, что так обрадуется, услышав его. Принц повернулся к Джиму, не выпуская руки Салли, и насмешливо сказал: — А, тот самый слабый на черепок скелетик? Что же ты собираешься сделать с нами, четверыми? В этот раз мы не угощаем. — Немедленно отпустите её! — Скелет сжал руки в кулаки, но, маленький и щуплый, вид имел совсем негрозный. «Лучше зови на помощь громче, дурак!» — захотелось прокричать ему Салли. Но всё равно она ощутила прилив острой благодарности. Может, зря она была настолько строга к нему… Главный вампир, не спуская с Джима взгляда, дёрнул головой в сторону Барона, и тот, осклабившись, навис над скелетом. — Иди-ка подреми, задохлик. А то стукну по черепушке — через грудную клетку провалится! — И в доказательство он потряс огромным кулачищем над головой Джима. Тот нервно посмотрел на кулак, потом страдальчески — на Салли, которая пыталась вывернуться из цепких рук вампиров, но не отступил. Тогда Барон в деланном изумлении развёл руками и обернулся к товарищам. — Смотрите, какой смельчак! Надо его уважить, — резко развернулся и обрушил кулак на череп скелета. Тот упал без чувств, тихо охнув. — Уложил подремать, — констатировал Вампир-граф удовлетворённо. — Давайте её лучше понесём, а то ногами упирается. И четверо вампиров подхватили лёгкую Салли и, не забывая зажимать ей рот, понесли в самый тёмный уголок лагеря.***
Джуэл сиротливо сидела в лаборатории и не знала, куда себя деть. На город уже опустилась ночь, хотя сейчас разница слабо заметна, но в спальне её давно никто не ждал. Как и в лаборатории — днём. Доктор всё больше времени предпочитал проводить в обществе своего предыдущего творения — Салли – восхваляя её ретивый ум и блестящую память. О чём Салли, конечно же, была ни сном ни духом. Не в его правилах хвалить в глаза. Нет, Джуэл ей не завидовала и не ревновала. Хоть Док и поносил её собственные умственные способности, половинка мозга гениального ученого уже просчитала кое-какие риски нового состояния девушки-куклы. И если опасения подтвердятся, то несчастнее её не будет создания. И ещё Джека, если он действительно её любит. Джуэл было их жаль, и она понадеялась, что её догадки неверны. Словно в ответ на её мысли, пискнул датчик на панели управления полем. Кто-то из оставшихся решил всё же просить временного убежища? Доктор её не похвалит, ох не похвалит, если она отключит поле без его согласия. Сразу надо было думать, скажет он. Дымоуловители потом ещё раз гоняй, а генератор не железный, напомнит он ещё. Джуэл посмотрела в визор. О. Нет, ну его-то она не впустить не может! Рука сама собой потянулась к самому большому тумблеру.***
Что-то лохматое и неопрятное мелькнуло перед глазами, и грубая сила вампиров — Барон — пал в неравном бою с ведьмовской метлой. Они что, к ней кирпич привязали? — Уложили подремать, — удовлетворённо констатировала Зельдаборн, легко перебрасывая метёлку с руки на руку. И никаких кирпичей. Чудеса! Все, в том числе и плененная Салли, как по команде посмотрели на ведьму. На лежащего без сознания Вампира-барона. Потом опять на ведьму. У её плеча с угрожающим видом стояла вторая ведьма, готовая отходить твёрдой рукояткой любого. Глядя на неё, Вампир-лорд инстинктивно прикрыл ладонью зубы, и остальные были вынуждены поставить добычу на землю. Очень бережно, как хрустальную вазу. — Вот и правильно, — оценила их старания Хельгамина. — Кого тут ещё уложить? — с хищной улыбкой осведомилась Зельдаборн. — Тебя уж я укладывала на лопатки, — кивнула она Вампиру-графу. — Сразу, как из Чёрного леса вывезла. А зря! Надо было там и оставить! — закончила она злобно. — Отпустите её, — скомандовала Хельгамина. — Чего это вы тут, девочки, раскомандовались? — вспомнил о своём высоком положении Принц. — Каждый в Хэллоуин-тауне волен следовать своим инстинктам. Мой инстинкт говорит мне: пей тёплую кровь. Мы и так стараниями Повелителя тыкв питаемся одними суррогатами последние полтора века! Не пущу! Нас больше! — Он больше не зажимал рот Салли, но зашёл ей за спину и держал её голову так, чтобы сделать молниеносный укус. Вампир-граф был с ним солидарен. — Да, зачем мне старая ведьма, если есть молодая, красивая? — Ах, старая ведьма! — Зельдаборн сделала обманный тычок метлой в лицо Графу, от которого тот уклонился, и проорала: — Закрой глаза, Салли, не дыши! Пли! — ведьмы одновременно засунули руки в мешочки на поясах, и в нос Принцу и Графу полетел неведомый порошок, выпущенный с прицельной точностью. Вторую порцию Хельгамина зарядила по Лорду, который даже не успел понять, что происходит. Вампир-принц ещё пытался вонзить зубы в шею Салли, но красное безумие уже изливалось из его глаз обильными слезами, он надсадно кашлял, складываясь пополам, и не мог уже держать её крепко. Салли освободилась из его ослабевшей хватки и, несмотря на то, что её собственные глаза слезились, кивком попросила у Зельдаборн метлу и со всей силы треснула Принца по лицу. Хоть бы у него зубы вывалились! Тот упал навзничь и замер. Зельдаборн, получив свою метлу обратно, с удовольствием повторила манёвр Салли с Графом. Один Лорд был предоставлен судьбе, кашлю и слезам и скоро лишился чувств естественным образом. Хельгамина поспешно сняла с пояса пузырёк, и умыла Салли каким-то зельем. — Что это? — спросила она, отдышавшись. — Смесь Перечного порошка с Дымовой завесой в сухом виде, если ты про «снаряды». Так и знала, что где-то да заведутся мародёры, — мрачно ответила ведьма. — Надо их Финки сдать для опытов! — мстительно оскалилась Зельдаборн. К этому моменту никто в лагере уже не спал, всех разбудил шум перепалки. Упыри-простолюдины неслышно отступили в тень, видя, что дело проиграно. Но Салли ещё долго мерещились двойные красные точки, в том месте, где жадно светились их глаза. Отныне ей в лагере делать нечего. И… видимо, она недостаточно буквально истолковала слова Лилит. «Не выходи из дома до Вальпургиевой ночи, Салли», — сказала Верховная ведьма. А она вышла, посчитав лагерь продолжением башни. «Не общайся ни с кем, кроме тех, с кем живёшь». А она общалась чуть ли не со всем городом. «Тебе грозит опасность». И всё равно Салли чувствовала облегчение, что речь шла об укусе вампира, а не о другом, смутно известном, но ужасно пугающем в самом нехэллоуинском смысле этого слова. «Чистоту твоей крови попытаются осквернить». Попытаются, а не осквернят. Салли прижала ладони к лицу, отходя от потрясения. Спасибо ведьмам, сколько раз они уже её выручали! И этому неумелому, но храброму скелету — тоже спасибо… Кстати, как он там? Народ кучковался у поверженных вампиров, у бесчувственного скелета и заворожённо слушал Зельдаборн, которая со вкусом повествовала полную драматизма историю о том, как вампиры-аристократы сошли с ума от долгого сидения под куполом в отдалении от своих вампирских запасов и, по старой памяти, решили перекусать всех имеющихся в лагере девушек. Что, конечно же, смешно: откуда у этих девушек то, что им нужно? Мы в Хэллоуин-тауне, чай. Как на грех, им попалась почти хозяйка дома, и они, нарушив все законы гостеприимства, самым наглым образом обратились к ней с непристойным вопросом, а именно: нет ли у тебя, девица, тёплой кровушки испить? Девушка, конечно, была оскорблена до глубины души, но вампиры на этом не успокоились, а, применив грубую силу, попытались осуществить свой план. Тут-то и вступили в переговоры мы — Зельдаборн скромно потупилась, а слушатели дружно и неприязненно посмотрели на лежащих вампиров. Барон уже начинал шевелиться, и стоявшая рядом некрасивая и немолодая зомби с визгом отскочила, прижав ладошки к обвислым щекам. — Ой, я же тоже девушка! Надо их изолировать, а то они и меня укусят! — Да, — ласково взяла её под локоток Зельдаборн и с горестным вздохом посетовала: — Теперь все мы, девушки, не можем чувствовать себя в безопасности… Салли мысленно восхитилась, как Зельдаборн искусно увела внимание от её новых особенностей и настроила хэллоуинцев против вампиров. А заодно и отомстила за «старую ведьму», ха! Салли подошла к приходящему в себя Джиму и присела рядом с ним. Череп не провалился в грудную клетку — уже хорошо. Скелет открыл глазницы, потряс головой и ошалело огляделся вокруг. Наконец его блуждающий взгляд сфокусировался на лице Салли, и он расплылся в блаженной улыбке, как и всегда в её присутствии. — С тобой всё в порядке? — спросил он первым. — Теперь да, спасибо ведьмам. И тебе спасибо… Извини, что тогда оставила тебя на улице, просто… — Нет, это ты извини! — замахал руками Джим. — Я вёл себя самым неподобающим образом! Это вампирское пойло совсем ударило мне в голову… — Похоже, у нас с тобой одни обидчики, — слегка улыбнулась Салли. Она обернулась на вампиров, которых тесным кольцом обступили мрачные хэллоуинцы. Что-что — а покушения друг на друга у них в городе, мягко говоря, не приветствовались. Салли злорадно подумала, что быть им выкинутыми за купол, когда доктор выспится и узнает о происшествии. И это им ещё повезёт: в худшем случае Финкельштейн может попросить их остаться, только уже в самой башне. Салли опять повернулась к скелету и тут только вспомнила, что за эти дни ей ни разу не попадался его друг. — А где Стоун? — спросила она. — Не знаю, — легкомысленно отозвался Джим, не сводя с неё телячьего взгляда и, очевидно, наслаждаясь каждым мигом этого тет-а-тет. Салли опять стало неловко. Она не могла, да и не хотела ответить ему взаимностью. Но хорошим отношением — почему бы нет? В конце концов, он помог ей продержаться до прихода «основных сил» в лице летучей ведьминой группы. — Не знал, что вампирам есть, чем у тебя поживиться, — тем временем невинно заметил Джим. Салли задумчиво посмотрела на танцующее пламя ближайшей горелки. Недосып, стресс, рвущее душу в клочья беспокойство так и звали с кем-то поделиться… — Да, возможно, во мне стало чуть больше жизни, чем здесь принято… И некоторые существа чувствуют это особенно остро. Те, кто исторически был заинтересован в человеке как в пище... — Как это? — живо спросил скелет, словно это не он сейчас лежал без памяти. — Долгая история, — неопределённо повела рукой Салли. Она и так чувствовала, что слишком уж разоткровенничалась. — Я лучше пойду к себе. — Конечно! — с готовностью вскочил Джим. — Я тебя доведу до башни. Тебе не стоит ходить одной, как оказалось. Салли не стала возражать, хотя ближайшее время вряд ли кто-то опять осмелится попробовать её на зуб. Они пошли рядом. — Это твой доктор с тобой сделал? — продолжал любопытствовать Джим. — А что? — с подозрением подняла на него взгляд Салли. — Да нет… Может, он и меня сделает поживее… — с грустью проговорил Джим. — А тебе что, не нравится быть скелетом? — с удивлением спросила Салли и представила, как возрадовался бы Док подопытному скелету-добровольцу. Нет, пожалеем юношу. — А что в этом хорошего? Ни силы, ни нормального внешнего вида… В зеркало на себя смотреть страшно! Салли с тоской закусила губу, вспомнив о Джеке. Вот он явно не страдал ни от того, ни от другого. Словно прочитав её мысли, Джим спросил: — А где же Джек? — Хотела бы я это знать… — тихо ответила Салли, опустив глаза. — Скучаешь? — проницательно спросил скелет. — Умираю от тревоги, — зачем-то призналась она. — Наверное, если бы он был здесь, он бы лучше защитил тебя, чем я… Салли слегка повела плечом. Соглашаться было невежливо, возражать не имело смысла. Если бы был… Где же тебя черти носят, Джек Скеллингтон?! Меня тут все подряд спасают, чтоб ты знал. Но черти молчали и тихо сидели в своём уголке, дабы на них кто дурного не подумал после происшествия с вампирами.***
Когда в лабораторию ввалилась шумная, разношёрстная компания хэллоуинцев, Джуэл, задремавшая было в кресле, резко вскинула голову и расширила глаза в тревоге. Маленькая ведьма — в каждой бочке затычка. Большая ведьма, которую с Виктором, кажется, что-то связывает. Как всегда, милый и безукоризненный, хоть и грустный Мэр. Четверо вампиров с одновременно виноватыми и упрямыми лицами. И несколько зомби явно в роли конвоиров. — Что это значит… — начала Джуэл. — Пора будить засоню, — с ухмылочкой подмигнула ей Зельдаборн. — Кстати, что это ты не в супружеской постели? — осведомилась она с неприятным любопытством и выразительно посмотрела на свою молчаливую и пугающую сестру. Джуэл ответила ей неприязненным, чопорным взглядом. — Вы можете рассказать всё мне. Это практически одно и то же. — Эхе-хе, одно да не одно, — усмехнулась Маленькая и наглая ведьма. — Мы тут ему новых подопытных привели! — Она щедрым хозяйским жестом махнула рукой в сторону вампиров, которые топтались на месте, но возразить не смели. Ни следа красного безумия не осталось в их глазах. Но и раскаяния они не выказывали. — Они напали на Салли и пытались её укусить. Как бы не хуже. — Хельгамина, как всегда, не стала тратить время на пустые пикировки. Глаза Джуэл стали круглыми, как тыквы. Да, пусть Виктор сам с этим разбирается. Его создание — его проблемы. Она ринулась в спальню и ещё услышала краем уха ехидный голосок Зельдаборн, обращённый к пленным вампирам: — Ох-х, и попьёт он у вас теперь кровушки! Он о-отлично умеет это делать! Джуэл ворвалась в спальню и чуть не налетела на пустую коляску, стоящую посреди комнаты. Она ещё успела заметить, что половина кровати Финкельштейна примята и пуста, как свет, падающий из коридора, мигнул раз, другой и погас. Раздался оглушающий вой сирены, но потом затих и он. И только темнота. Только холодящий металл двери под пальцами. Только тишина и неподвижность — без сопровождавшего её всю жизнь, почти осязаемого инфразвука работающего генератора. Только ставшие вдруг заметными запахи масла, озона, горящей проводки… И быстро заполняющий пространство едкий запах дыма.***
Кто я, где я? Сколько мне лет? Я ещё жив или уже мёртв? Мгновения жизни мелькают перед мысленным взором, просачиваются сквозь пальцы, и я не могу определить, в котором из них я должен остановиться, чтобы жить дальше. Где правда, а где наваждение в этой вязкой темноте? Кажется, я должен что-то разрушить или кого-то убить. Но вот кого или что?.. Смутная цель. Плавить камень. Я могу. Медленно. Зачем — не помню. Но зачем-то должен. Только мрак, удушье и отсутствие времени и пространства. И только схватывающая порой боль в груди — мой якорь.