тупица, мисс Парк.

семья Парк уехала довольно далеко, чтобы иметь возможность спокойно вдохнуть свежий лесной воздух. они прятались далеко от города, далеко от Маунт-Мэссив, чтобы агенты не расслаблялись при поиске — Вайлин об этом позаботилась. сейчас же её рука спокойно скользит по детским волосам, перебирая прядки и накручивая на указательный палец, что был покрыт некрасивыми шрамами от сильных падений, грубых прикосновений ржавого ножа. смотря на то, как поменялось её тело после падения лечебницы, Вайлин лишь грустно вздыхает, но в голове проносится более надежное «заживет», что её буквально успокаивает. она, как вершительница правосудия над корпорацией, что пользовалась незначительностью душевно больных, как и самой лечебницы, вытерпела все круги Ада и увидела то, чего не пожелала бы врагу. хотя, нет, заполучив еще при работе отклонения в психике, пусть и не кардинальные, Вай могла пожелать т а к о е лишь одному человеку — Джереми Блэру. проскользив пальцами до чужого виска, нечаянно давит, забываясь в мести к этому человеку, и, лишь через пару мгновений, когда сын зашевелился на коленях, убирает руку с легкой паникой в глазах. красная линия от острых ногтей осталась на детской, нетронутой коже, и это смутило женщину. она, мать прекрасных сыновей, утопая в ядовитой злобе, позволила своему телу беспрепятственно навредить родному спящему человечку. приглаживая пальцем несильно поврежденное место, успокаивая раздраженную кожу, ласково улыбается и привстает, сложив голову мальчика на мягкое сиденье, которое уж точно было мягче коленей Вайлин. выбравшись наружу, Парк потянулась — конечности затекли так, что казались ватными, и на них невозможно было стоять. женщина, еще раз взглянув на спящих детишек и мужа, пошла вглубь предоставленных им лесных красот, прикасаясь истерзанными подушечками пальцев до коры деревьев. этот день казался ей сказкой, которая была утеряна много лет назад и сокрыта за огромными горами ужасного прошлого, но даже в сказке есть те моменты, что порой не могут объясниться. Вайлин останавливается, будто ощущая чужое присутствие рядом, и оглядывается, судорожно покачиваясь на месте и разминая мышцы, что неприятно кололи. все эти «миражи» Парк отнесла к своему расстройству, усмехнувшись как-то потеряно, будто такое никогда не покинет её — и ведь действительно, никогда не покинет. то, что берет начало в подсознательной коре и выбирается наружу медленно, выжидая момент, в котором более ярко выразится, никогда больше не уйдет. оно, как клеймо — пожизненное. однако, мысли о том, что она тут не одна, не покидали светлую головушку. на каждый шорох и шум Вайлин оборачивалась, отходила назад, пока вовсе не прижалась к крепкому стволу дерева. — некуда идти, мисс Парк? — знакомый голос, знакомый парфюм витает где-то совсем рядом, пока сердце бешено колотится. и снова он, снова этот мужчина. слезы беспардонно занимают свое выигранное место на веках, готовясь скатиться. — Джереми Блэр. — на вдохе произносит, качнув головой в сторону. Вайлин говорит сама с собой? общается с духом? кажется, или он должен был гореть в адском пламени? — ты не рада мне. увидев перед собой мертвого человека, я бы поспешил спросить, хорошо ли ему в могиле спится? но ты не спешишь интересоваться. так задай с е б е другой вопрос — как? Вайлин молчит, все это кажется поганым снов, но все вокруг так реально — прикосновения спиной к дереву, дуновения прохладного ветра и его грубые поглаживания по щекам. Парк открывает глаза: впереди колеблющийся силуэт высокого мужчины, мутный и практически прозрачный, но такое чувство, что силы в нем больше, чем в самой женщине. — отвечай, Парк. ты все еще работаешь на меня, ведь никто не подписывал договор об увольнении, верно? — Блэр давит, как и делал это ранее, будучи еще живым, а не раскинутым по всему холлу больнички. тишина в ответ его раздражала, а вид измученной женщины его забавлял. то, что творится у психов в голове, может принимать разные облики, верно? именно поэтому Джереми пользуется этим и крепко сжимает холодной рукой горячую шею, нащупав пульсирующие венки. — почему Вы здесь? — хрипит наконец Вайлин, схватив чужую руку за запястье, но сила мужчины превышает женскую, от чего приходится ерзать. давка становится сильнее с каждым разом, приходится смотреть в глаза. — мисс Парк, мертвые живы, пока есть живые, чтобы о них вспоминать, а Вы ни на секунду не забывали о том, кто Вас втянул в это. я польщен, что память обо мне еще светла в Вашей чокнутой головушке. я никогда не сомневался в том, что Вам будет легче сбежать сразу, чем стереть за собой любые следы. любопытно, как же Вас ещё не нашли? Вы оставляете краденые машины на каждой остановке, в том числе и машину Майлза Апшера. я прав, мисс Парк? — голос ядовито касается чужих ушей и мурашками проходит по всему телу. Блэр упивается бессилием Вайлин перед ним, лишь крепче сжимая исхудавшую шею программиста, и скрипит зубами от ненависти к ней. — как ты ещё жива? я бы желал, чтобы ты подохла от потери крови, когда я всадил тебе осколок в бок! почему тебе так везет, Парк? воздуха не хватает, и Вайлин перестает дергаться, прижимаясь к стволу дерева плотнее, обмякнув, как убитый зверек в руках браконьера. она смотрит глазами в туманной, предсмертной дымке, что сделает её глубоко зеленые глазки пустыми стеклами. — я ждал этого момента. лучше умереть от руки своего бывшего босса, чем от потери крови? тебе ничего не оставалось, как видеть перед собой образ такого статного мужчины, как я, но позволь, чтобы мог придумать Майлз Апшер, застав тебя здесь одну? он владеет силой, с которой не сравнится сейчас твое представление мертвого меня. ты бы умерла изощреннее, каждый твой орган был бы съеден любимыми людьми, а машина облита кровью. красиво, но противно? а сейчас ты умираешь от удушения собственной рукой, пусть и считаешь, что это делаю я. т у п и ц а, мисс Парк. ты не можешь справиться с собственным воображением, как жаль.