Часть 1
16 апреля 2019 г. в 22:35
Мелоне не любил закрывать глаза. Это лишало его возможности видеть, пусть и только одним глазом, свои движения, от чего дезориентация в собственном теле чувствовалась сильнее. Однако, это всё ещё не было большой проблемой, когда Мелоне ощущал под собой хоть какую-нибудь твёрдую опору, и когда конечности свободно рассекали воздух, не встречая сопротивления. Поэтому он всегда чувствовал себя уверенно, когда вёл байк или просто шёл по земле своей странной, но вполне твёрдой походкой.
Другое дело, например, водная среда…
Весна пролетела быстро, сменяясь жарким летом. Гьяччо предложил провести каникулы на колёсах, объехав на машине всю Италию, и Мелоне принял это предложение с большим энтузиазмом. Он практически никуда не выбирался, пока сычевал один, так как не видел особого интереса в путешествиях без компании. Но сейчас компания у него имелась, причём вполне себе приятная, так что грех было бы не воспользоваться возможностью провести в этой компании импровизированную экскурсию по родным краям.
Гьяччо неспешно вёл Феррари по свободной объездной трассе, слушая, как Мелоне подпевает битлам, чьи голоса лились из магнитолы — «Ну хоть с музыкальным вкусом у тебя всё в порядке, Мальвина!», — и откровенно залипал на любовника, у которого от солнца на лице и плечах высыпали веснушки, а выгоревшие волосы, казалось, не хуже самого солнца излучали свет, развеваясь на ветру. Вот поэтому Гьяччо и выбрал объездной путь — если бы он так часто отвлекался от дороги на оживлённых городских трассах, точно бы попал в аварию. А Мелоне, в свою очередь, залипал на окружающие их пейзажи и, кажется, был только рад побыть вдали от городской суеты.
Ближе ко второй половине дня, когда солнце уже вышло из зенита и пекло уже не так сильно, путешественники решили сделать остановку на каком-то диком пляже.
Сидя на берегу, Мелоне с тоской и завистью наблюдал за ныряющим Гьяччо. Ему бы тоже не помешало окунуться, но страх заходить в воду был сильнее. После того, как однажды в детстве какие-то отбитые мальчишки столкнули его в реку, и он, окончательно потеряв и без того не очень чёткую координацию, чуть не утонул, желание ещё когда-либо приближаться к водоёмам у него отпало напрочь.
— А ты чего со мной не поплаваешь? — Гьяччо, мокрый и довольный, навис над Мелоне, вырывая его из нерадостных мыслей.
— Я… не умею, — честно признался тот.
— Так я научу! — Гьяччо тут же схватил не успевшего ничего ответить Мелоне за руку и потащил его к озеру.
— Нет, я не хочу! — запоздало запротестовал Мелоне, когда вода коснулась его ступней, пробуждая с новой силой старые страхи. На самом деле, научиться плавать он может и хотел, но в том, что он боится, признаваться не хотелось даже самому себе, не говоря уже о Гьяччо.
— Да не бойся, далеко плыть я тебя не заставлю. Только на мелководье поплещемся, и всё, — Гьяччо был непреклонен, затягивая Мелоне всё дальше и дальше в озеро.
Вода приятно охлаждала разгорячённую солнцем кожу, но то, с каким сопротивлением в ней передвигались ноги, пугало. Чем глубже Мелоне погружался, тем сильнее паниковал, цепляясь обеими руками за руку Гьяччо, как за спасательный круг. И когда ноги уже едва касались каменистого дна, спасительная рука вдруг исчезла, и сам её обладатель скрылся под водой, оставляя Мелоне одного в подвешенном состоянии во всех смыслах этого слова.
Паника и первобытный ужас охватили каждую клеточку тела, и Мелоне начал беспомощно барахтаться в воде, отчаянно выкрикивая нечто среднее между призывами о помощи и проклятиями. Гьяччо тут же поймал его, крепко обвивая руками талию, но от истерики это Мелоне не спасло.
— Гьяччо, мать твою налево, клянусь, я убью тебя за твои шуточки, если сейчас скоропостижно не скончаюсь от инфаркта! — орал он, обхватив уже сто раз пожалевшего о своей выходке партнёра всеми руками и ногами аки хэдкраб-переросток. — Хорошо, что мы на этом сраном пляже одни, от свидетелей избавляться не придётся!
— Ну всё, всё, я уже понял, что не стоило мне так делать, больше не буду, — бормотал Гьяччо, пытаясь успокоить Мелоне. — И можешь слезть с меня, мы уже крепко на дне стоим. А то с такой хваткой точно меня придушишь.
Мелоне, ещё с минуту поколебавшись, всё же отпустил Гьяччо, хотя сердце по-прежнему было не на месте.
Новая волна паники подступила, когда ноги, коснувшись дна, но не распознав его как твёрдую поверхность из-за давшего сбой вестибулярного аппарата, подкосились, заставив тело завалиться набок. Гьяччо еле успел поймать Мелоне, прежде чем он свалился бы в воду, и решил, что лучше донесёт его до берега, несмотря на все протесты.
— Вот не мог ты мне сразу сказать, что настолько сильно боишься воды? Я бы понял и ни за что тебя в неё не потащил, — вздыхал Гьяччо уже на берегу, баюкая в объятиях завёрнутого в полотенце Мелоне.
— Не боюсь я никакой воды, ясно? — огрызнулся тот из своего махрового кокона. Его всё ещё потряхивало, но в целом он чувствовал себя уже относительно спокойно. Во всяком случае, на то, чтобы рычать на провинившегося партнёра, внутренних ресурсов уже вполне хватало. — Просто… это часть моей проблемы. И мне казалось, что ты уже достаточно хорошо понял, что именно она из себя представляет, и с чем шутить точно не надо!
— Ну прости… — тихо произнёс Гьяччо, уже в который раз.
— Ладно… — выдохнул Мелоне, окончательно успокаиваясь. — Прощу, так уж и быть, если принесёшь мне чего-нибудь перекусить. А то я с нервяка аж проголодался.
— Хорошо, я мигом, — Гьяччо быстро вскочил, направляясь к машине. Взяв в багажнике сумку-холодильник с провиантом, он так же быстро вернулся на пляж. И обнаружил там очень живописную картину.
Мелоне, успокоившийся уже совсем окончательно, успел выбраться из полотенца, и теперь загорал, лёжа на нём. В весьма соблазнительной позе. Раздетый полностью.
Гьяччо облизал вмиг пересохшие губы и сглотнул, чувствуя, как в плавках становится тесно. Он встречался с Мелоне уже достаточно давно, но к его внезапным приступам эксгибиционизма привыкнуть всё никак не получалось.
Мелоне, явно довольный произведённым эффектом, наградил Гьяччо одной из своих самых обольстительных улыбок, когда тот подошёл и тяжело плюхнулся рядом. Порывшись в принесённой сумке, он извлёк оттуда мороженое и принялся есть его с самым развратным видом, на какой только был способен.
Гьяччо заёрзал, безуспешно пытаясь скрыть стояк. Но Мелоне уже давным-давно всё заметил.
— Гьяччо… — протянул он тоном, явно не предвещающим культурной беседы. — А ты слышал что-нибудь о мумификации?
— Эм… Ну… В криогенике кое-что соображаю, — пробормотал Гьяччо, огорошенный столь внезапным вопросом. — А с чего тебя это вдруг заинтересовало?
— Нет-нет, я говорю не о консервации трупов, а о БДСМ-практике, — пояснил Мелоне тем же тоном, разворачиваясь к любовнику лицом и вызывающе глядя ему прямо в глаза. — Человека пеленают в ткань или пищевую плёнку, оставляя открытыми только эрогенные зоны, и так, обездвиженного, подвешивают в воздухе. Для достижения полного эффекта нахождения в невесомости ему ещё завязывают глаза и закрывают уши — лучше всего наушниками с какой-нибудь расслабляющей музыкой. И в тот момент, когда человек в таком положении начинает входить в некое подобие транса, начинают стимуляцию эрогенных зон. Я бы хотел такое попробовать с тобой.
Последние слова Мелоне говорил, уже вовсю облапывая покрасневшего до ушей Гьяччо везде, где только можно и нельзя.
— Я… Уф… Ну, не знаю, — кое-как выдавил тот из себя, еле ворочая языком от смущения и возбуждения. — Я не уверен, что тебе стоит подвергать себя такому испытанию после того, что произошло сегодня.
— А кто сказал, что я собираюсь подвергать испытанию себя? — Мелоне лукаво прищурился, и от промелькнувшей в его взгляде безуминки у Гьяччо по позвоночнику пробежал холодок.
— Вот ведь зараза мстительная… — процедил он сквозь зубы, когда Мелоне, довольно рассмеявшись, опрокинул его на спину и оседлал его бёдра. Возбуждение, однако, никуда не делось, да и сам Мелоне тоже успел возбудиться, пока рассказывал о своих безумных фантазиях. Поэтому Гьяччо решил, что лучше ему сейчас постараться удовлетворить своё одноглазое лихо так, что о своей мести оно благополучно забудет. Какая же всё-таки удача, что они одни на этом сраном пляже…