На двух дорогах

Глава 3 Саша Поднявшийся ветер уносил с собой дубовые листья из-под наших ног, заставляя перенести разговор на другое время. Миша так и не узнал моё мнение по поводу новых событий в общаге. Но, конечно, он понимал, что беседа повторится ещё не раз, пока не найдётся ответ, который его успокоит. Тем временем на кухне меня ждала кареглазая женщина, которую последние восемнадцать лет, я называю мама. - Где был? - С Мишей встретился. - И как его дела? - Вроде, нормально, а чего ты спрашиваешь? - Уже и спросить нельзя? – нахмурилась мама. – Если ты помнишь, кто я для тебя, то подобный вопрос теряет всякий смысл. Мы последнее время вообще не общаемся. - Возможно! - Чай будешь? - Я лучше бы перекусил. Пока мама разогревала сырный суп, вопросы не переставали бить в меня, как в мишень, дабы попасть в душу и откопать что-то нужное, что даст покой моей взволнованной матери. Ржавая навязчивость родителей, по отношению к своим детям, не злит меня. Это всего лишь одна из возрастных перемен, которые должен пережить каждый человек. Просто кто-то смирится, что его ребёнок закрылся, боясь, что это навсегда, а кто-то, как моя мама, будет расспрашивать до победного конца, пока усталость не возьмёт своё. - А папа скоро приедет? – спросил я, переводя разговор на другую тему. - Ты же знаешь, что он в Норвегии. - Тебя не расстраивает, что он постоянно в поездках? - Турагентство это его хлеб. - Я это понимаю, просто дома без него всё по-другому. - Согласна. - А почему он меня с собой никогда не брал? - Наверное, считает, что ты сам должен заработать на поездку. - Это он тебе такое сказал? - Нет, мне так кажется, – сказала мама, опуская свой взгляд на сиреневую кружку сладкого кофе. - Что-то я устал, пойду, поваляюсь? - Погода, наверное. Ты только не забывай. - Что не забывать? - Что я тебя люблю, – ответила мама. - Я тоже тебя люблю. После громких слов, я уже укрывался мягким пледом на диване, ныряя в мир снов, где проблемы остаются по ту сторону гнилой двери, имя которой - реальность. *** Упоительную тишину сапфирового сна, нарушил танцующий на кремовом ковре телефон, угрожая взорваться, если не отвечу на входящий без стука звонок. - Да? - Ещё раз привет,- отозвался Миша. – Ты что, спишь? - Что-то типа того. - Наши через час собираются в кофейне, ты как? Желание есть? - С вами, хоть на край света! - Отлично! Тогда там и встретимся. Диалог завершился, толкая меня к новым событиям и без того длинного дня. Если и есть волшебство, о котором пишут в сказках, то я точно знаю, что оно происходит в нашей кофейне. Усеянная неоновыми гирляндами, она манила прохожих запахами свежей выпечки и крепкого кофе с корицей и печальными аккордами без устали играющего на гитаре музыканта. Сладость капризной ночи привела меня через разбитый тоннель к друзьям. - Чего так долго? – спросил Влад, протягивая мне руку в знак приветствия. - А куда спешить? – ответил я, пожимая его ладонь. - Например, ко мне! – вступила в разговор кареглазая девушка по имени Юля. - Я тебя и не заметил. - Странно, а вот я тебя всегда замечаю, даже кофе тебе купила. - Спасибо, очень приятно, тогда с меня два кофе. - Ловлю на слове. - Может, вы прекратите слизывать мёд, и Никита договорит, как он впервые поцеловал девушку? – заявила Лиза. - Зачем ты им такое рассказываешь? – выкрикнул я, не сдерживая любопытство. - Что значит им? – не удержалась Лиза. – Мы все его друзья. - Но вы - девочки, - не унимался я. - Я ему тоже самое говорил, но Никита есть Никита, - поддержал меня Влад. - Да пошёл ты, вместе со своими шлюхами из общаги! – взревел Никита, видимо выкрикнув то, что давно накипело у него внутри. - Какими такими шлюхами, Никиточка? – вытянул шею Влад. - Ты за ту шлюху Свету, за которой ты бегал? - Она не шлюха! Я за других твоих девок, которыми ты так гордишься, – не успокаивался Ник. - Влад, выйди, покури, – приказала Елизавета, явно имеющая власть над ним, в отличие от других девушек. - Ладно, кто со мной? – шмыгнул носом Влад. - Было бы неплохо, – встал из – за стола Миша. После ухода курильщиков, ко мне подсела Юля. Она что – то царапала ручкой на салфетке, прикрывая левой рукой мягкую бумагу, чтобы никто не увидел её секрет. Синие чернила, разливаясь в слова, прилетели на мою ногу: «Давай сбежим!». Испытав на себе внимание девушки, не говори, что это неприятно, прячась за словами, что парень всегда должен проявлять инициативу. Белые молнии идей бились в голове, предлагая не так много вариантов реакции на слова подруги. Я ещё не успел сделать окончательный выбор, как Юля, взяв меня за руку, выволокла на улицу. - Вы куда это собрались? – влез Миша, вставая с лавки. - Мы надумали пройтись, – ответил я, улыбаясь. - А с вами можно? – не унимался Миша. - Нет! – махая рукой, выкрикнула Юля. Нашу прогулку сопровождала одинокая луна, не пропускавшая ни одного слова, чтобы после, рассказать всё звёздам, решившим уйти в эту ночь, для более важных дел на другом конце земного шара. - Хотелось бы угадать, почему мы сбежали, – глядя себе под ноги, промямлил я. - Тут всё очевидно, угадывать нет смысла! - Я только сейчас понял, что мы с тобой никогда не общались наедине. - То-то же, – сказала Юля, убирая с губ каштановые волосы. – А ты чем-то интересуешься? Хобби, увлечения. - Думаю, что нет. - М… печально. - Но это не значит, что со мной не о чем поговорить. - Возможно. - А ты любишь танцевать? – старался я поддержать разговор. - Не сильно, как-то стесняюсь. - А со мной станцевала бы? - Ты такие вопросы задаёшь. - Ответа ты так и не дала. - Я думаю, что вопрос, не совсем уместный там, где нет музыки. Выдохнув страх, я остановился, отыскивая в телефоне любимую песню. - Ты что делаешь? – удивилась Юля. - Приглашаю тебя на танец. Не давая возможность придумать отговорки, я взял её за талию, увлекая в ритм мелодии. - Люблю эту песню, – сказала Юля, улыбаясь вишнёвыми губами. - Теперь у нас есть только наше воспоминание. - Согласна, – промолвила шатенка, положив голову мне на грудь. – Давай поставим песню на повтор. Не хочу отсюда уходить, мне здесь нравится. Мы танцевали в пустынном парке, где частыми гостями были закрытые в себе люди, принимавшие на душу горячительные напитки. Но сегодня они не удостоили нас своим присутствием, разрешая полностью насладиться моментом. - Мы всё время убили на танцы, – прижимаясь ко мне, проговорила Юля. – Мне надо до одиннадцати быть дома. - Не вижу никакой проблемы, пошли, я тебя проведу. - Саш, мне так хорошо с тобой, не верится, что всё это происходит. - А мне не понятно, что случилось у тебя внутри, потому как ты всегда была чем-то занята, когда я звал тебя гулять. - У меня на тот момент был парень, и какая бы я тогда была девушка, гуляющая со всеми подряд. Красные листья, запутавшиеся в волосах, делали мою спутницу такой милой, что я улыбнулся на её ответ. При этом я был полностью с ней согласен, зная, как легко клеятся к девушкам гнилые ярлыки осуждения, растаптывая репутацию, чаще всего невиновного человека. Колючие сказки острых людей, погубивших не одну душу, заставляли многих танцевать под их дудку, лишая собственного мнения. Это приводило Юлю в ужас: «Хоть бы никто, ничего плохого не подумал». Именно в этом скрывалась зефирная красота провинциального города, где каждый тебя знает, если не лично, то уж точно через скользкую паутину слухов, которую так тщательно плетёт ядовитый паук социума. Холодный ветер, когда-то давным-давно потерявший собственное тело, превратившись в незаменимую сущность, подталкивал нас к подъезду моей королевы, лишённой своих преданных слуг, оставивших обещание вернуться с кислыми сладостями на зелёной комете. - Вот мы и пришли, – произнесла Юля, надувая и без того пухлые губы, показывая этим неловкий момент прощания. Насторожившиеся деревья, задержав дыхание под доспехами коры, ожидали от меня правильных слов. - Я хочу увидеть тебя снова! - Саш, я тоже хочу тебя увидеть, главное чтоб ты не пожалел, когда узнаешь меня ближе, настолько ближе, что я смогу рассмотреть узор твоих глаз. Пробежавшие мурашки, не успев насладиться свободой, скрылись в уютные норы, услышав незнакомый голос, отбивающийся от стен подъезда, укрытых снегом побелки. - Ты чего сбрасываешь мои звонки? – прорычал лысый парень, напрягая до скрипа скулы лица. - Игорь, что ты здесь делаешь? – отвечая вопросом на вопрос, вспыхнула Юля. - Ты мне просто ответь, почему не отвечаешь на звонки? Может ты тупая, и не знаешь, что надо делать, когда тебе звонят? - Ничего не перепутал? Мы уже месяц как расстались, я тебе ничего не должна, иди от сюда и не позорь меня своими замашками. - Ничего не должна? Ничего не должна? – повторяя эту фразу в разных интонациях, разжигая свой гнев в лопнувших капиллярах, кричал бывший парень моей Юли. – Сколько денег я на тебя потратил? А то, что ты оставила внутри, кому теперь надо? - Ещё раз повторяю, уходи, мы это всё уже обсуждали. - Давай ещё раз обсудим! - Она только что объяснила, что не хочет! – пропищал я, вылезая из тени страха. - Это ещё кто? - Оно тебе не надо кто это! – огрызнулась недовольная Юля. - Я спрашиваю кто это? И что вы тут делаете вдвоём? Желание сотворить чудо, не покидало меня, но всё, на что я был способен, это угрожающе смотреть на него, надеясь, что ему это покажется угрожающим. - Ты чего уставился? – взревел Игорь, толкая меня в многоэтажный дом. Решительные движения толкового парня принесли мне бесценный опыт, в виде будущего фингала и разбитой губы. Но королевский блок, закрывающий лицо худенькими ручками, дал возможность Игорю проверить моё солнечное сплетение, от чего холодная земля, уже начала лечить мой пострадавший глаз. Оттягивая за куртку бывшую любовь с вопросом: «Что ты делаешь?», Юле удалось остановить безумие в голове лысого парня и опомнившись от схватки с неравным ему соперником, он натянул капюшон, закрывая налитые кровью глаза. - Это ты во всём виновата! - Если я виновата, то ты идиот! - Закрой свой рот! – заорал на весь район Игорь. - Вы чего тут раскричались, молодёжь? –послышался старческий голос из окна. Не видя лица своего пожилого спасителя, принимая грязевые ванны из окурков, я услышал удаляющиеся шаги, никем не понятым, отвергнутым парнем, чему деревья были свидетелями. - Саша, вставай, ты простудишься. - Это меня сейчас мало волнует. - Не выдумывай, поднимайся, пойдём, сядешь на лавку. Подчинившись приказу и всё также держась за солнечное сплетение, куда прилетел последний удар, забравший всё моё желание когда-либо драться, я уселся на указанное место. - Сейчас, я дам тебе салфетку, - обрадовалась Юля, запуская руку в сумочку. - Не стоит, всё нормально. - Не выделывайся, пожалуйста, - вытирая моё лицо, не унималась моя спутница. – Ты был прямо как рыцарь! - Смешно. - Не вижу ничего смешного, главное, что ты попытался мне помочь. - Попытался, это уж точно. - Не цепляйся за слова, ты настоящий мужчина, гордись этим. - Ты говорила, что я могу пожалеть, когда узнаю тебя ближе. Так вот, я не жалею. - Я не имела в виду лысого Игоря. Я говорила о том, что со мной сложно, такой знаешь, характер на любителя. - Ты называешь его лысый Игорь, это забавно. - А какой он? Сполна насмеявшись, мы решили завершить нашу прогулку, после чего каждый пошёл своей тропой обязанностей, вытоптанной родительским теплом и поросшей нашим недовольством подчинения их правилам, пока мы проживаем под одной крышей, усеянной гвоздями компромиссов. *** Может, не стоило сразу закуривать ледяную сигарету, но огонь горит, а первый вдох уже сделан. Пусть дым проникнет не только в мои розовые лёгкие, но и спрячет сердце от позора. Печаль заставляет курить сигарету за сигаретой, в надежде, что никотин поможет найти правильное решение и успокоит натянутые нервы. Шаркая, как бродяга, я двигался в направлении севера. Почему - то пришло в голову присесть на скамейку возле рыжего кота, чьи зелёные глаза, можно было разглядеть при слабом освещении уличного фонаря, который подсматривал за нами, через защитное стекло от вандалов, способных украсть его душу, а после, разбить о стену дома, тем самым окончательно убив его сущность дающую свет. Доски издали скрип, а мой друг даже не посмотрел в мою сторону, лишь замурчал, царапая старое дерево прозрачными когтями. Я нашёл своего собеседника, и если это крик о помощи, то пусть его услышит мягкое существо, кирпичного цвета. - Если что, если это так важно, то меня зовут Саша, со мной приключилась беда, - признался я бездомному рыжику. - Как же это глупо. Ну ладно, продолжаю, - кот всё так же поддерживал разговор своим мурчанием. - Буквально час назад, меня отлупил парень моей подруги, или она мне уже не подруга, а что-то большее, это всё так сложно, тебе не понять, как бы ты не пытался, и весь ужас заключается не в том, что меня побили, а в том, что я не смог дать сдачи. Как же это унизительно, мне стыдно, слышишь? – мурчанье кота остановилось, и звук пропал где-то в глубине его грудной клетки. – Да, да! Теперь-то ты понял. Я лежал на земле и губами чувствовал окурки, которые мало ли кто курил, может это был алкоголик с герпесом на губах. Что я говорю, ведь ты просто кот. Настала минутная пауза, в которой ветер раскидывал листья, тем самым отвлекая моего нового друга. – Знаешь, она мне так нравится, так сильно хочу называть её моей. И самое смешное, что со мной всегда так: влюбляюсь по уши, ухаживаю, угождаю... А потом – вдруг холодный душ: «Я не могу так сразу, я хочу больше о тебе узнать». Не выдержав моего нытья, пушистое животное, созданное для ласки, убегает за жёлтыми листьями, надеясь, что это что-то съедобное. – Да! Уходи, видимо и мне пора домой, спасибо тебе за поддержку, может, ещё встретимся. Ветер, услышав мой голос, поднялся в небо, боясь, что его заметит парень в грязной куртке. А я шёл домой, мечтая о лучшей жизни, где мне больше не придётся общаться с котами. Вход в моё убежище, охраняемый пятиэтажным змеем, по хребту которого, люди спускались и поднимались каждый день, был открыт. И если серые персонажи грустят о том, что никто их не замечает, то, поверьте мне на слова, бетонный змей, никогда не забывает о своих жильцах, желая им удачи в приключениях, наполненных болотной однообразностью побед и болезненных поражений. Таким же персонажем был и я, чьё задание заключалось в том, чтобы не разбудить стражника в столь поздний час, когда только-только просыпается нечисть, одурманивающая людей, толкающая их на преступления и гнусные поступки, пропитанные запахом орхидеи и зелёной мяты. Подъезд, дверь, ключ, коридор и вот оно - зеркало, не упускающее момента показать мне всю правду запечённой крови с солью и луком под левым глазом и тонкой линии тесно стоящих тромбоцитов на губе. Вздох и закатившиеся глаза продемонстрировали моё желание повторить ритуал «дымопоглощения», что я, собственно говоря, и сделал, забыв о том, что хлопнувшая дважды дверь могла разбудить маму. - Что здесь происходит? – спросила моя родительница, застав меня врасплох сидящим на позвоночнике дозорного. - Мама? - Ты сошёл с ума? - Я это, просто… - Что с твоим лицом? – протягивая ко мне тонкие пальчики, произнесла Мария Сергеевна. - Не знаю, что сказать. - Заходи домой! Обработав ссадины, она уложила меня спать, так и не узнав правду, закрытую на девять замков, злым дедом, любившим червивые яблоки. *** Громкие звуки, доносившиеся из кухни вместе с запахом яичницы, разбудили меня в семь утра, если, конечно, мой телефон показывает точное время. Злость, не желание начинать это воскресенье так рано, когда все студенты пытаются высосать всё из последнего выходного. Мне приходится взять себя в руки и разделить завтрак с мамой, которая так настырно гремит тарелками, чтобы кое - кто обратил на неё внимание. - Ты чего так шумишь? - Доброе утро, сынуля. - Доброе! - Раз уж ты проснулся, у меня есть для тебя задание. - Не начинай, солнце только встало. - Тем лучше, сейчас позавтракаешь и пойдёшь за водой. - Куда? - За водой, за водой. - Ты шутишь? - Какие же тут шутки. - У нас есть вода. - Мне подруги рассказали, что каждое утро, возле нашей котельной продают чистую воду на разлив. - А чем тебе наша не угодила? - Не сравнивай. Кушай, одевайся и вперёд. - Надо было не заходить. - Что? - Да так ничего, говорю погода сегодня хорошая. - Не груби матери. Сонный коридор и опять это зеркало. Глаз напух, а вместе с ним новые цвета украсили моё лицо. Странно, что мама ничего не сказала по этому поводу, вид у меня убогий. Как ему удалось одним ударом, не считая губы, так сильно меня помять? Может и хорошо, что я почти не сопротивлялся, а то я бы себя, вообще, не узнал. Одолев завтрак, отправился с баклажками на поиски чудо машины, и, как ни странно, она нашлась быстро, подарив мне незабываемую картину «Очередь», из тех людей, которых почти не замечаю, направляясь на учёбу. Лысые, бородатые, молодые, пожилые мужчины, явно не имеющие постоянного дохода, присутствовали на этом банкете. Я не осуждаю безработных людей, но, скажу честно, это отталкивающее зрелище. Дело даже не в одежде, а в том, о чём они говорят, что обсуждают, что их интересует. Из женщин были только бабушки, рассказывающие о своих болезнях, жалующиеся на внуков, от которых не дождёшься помощи. Я сильно не выделялся в этом обществе, где синяки на лице носят как медали, а выбитые зубы расцениваются как полноценное здоровье. Но что-то здесь было родное, ведь простота людей, всегда успокаивает больное сердце, уставшее от лицемерия. - Молодые люди, пропустите бабушку, а то она говорит, что ей плохо, – обратилась седая женщина к лысым парням в бурках. - Ей всего два ведра набрать. - Два ведра? Как же она их потащит, если ей плохо? – удивился один из них, чьё лицо покрывала щетина с плешью. - А вы бы взяли и помогли ей. - Ага, сейчас, самому надо спешить - скоро на работу. - А где это ты работаешь? – заинтересовались мужики, чей голод так явно проявлялся в заострённых скулах. - Да вот, Мироновна попросила помочь, уголь закидать. - Счастливчик… - Где уж там, надоела эта собачья жизнь. - Ой, только не начинай, и так тошно. Пропуская всех бабушек, чьи ряды бесконечно пополнялись, я отодвигался всё дальше от машины. Воды мне так и не хватило, во что я до сих пор не могу поверить, возвращаясь, домой налегке. - Где вода? – удивилась мама. - На меня не хватило. - А такое возможно? - Как видишь да! - Ничего страшного, одевайся, пойдём к бабушке. - Что? Никуда я не пойду. У меня последний выходной, нельзя просто побыть дома и ничего не делать. - Нет, нельзя. - Я никуда не пойду, можешь не просить. - Саша, не поднимай мне нервы! - Ты сама себе их подымаешь. Делай как знаешь, а я пошёл спать. - А ну - ка вернись. Не продолжая конфликт, закрываю за собой дверь в спальню, от стука которой пришла и зависть к Мише – ведь он уезжает сегодня в общежитие от всего этого безумия. Мелодия, открытые карие глаза и я снова в сознании. Любимая песня, поставленная на входящие звонки, взрывала мой мозг, напрягая барабанные перепонки. - Да! – выкрикнул я собеседнику, по ту сторону телефона. - Привет, это Михон. Как дела? Чего орёшь? - Не важно, что случилось? - Да так, решил тебе предложить встретиться. - Ты ж уезжаешь сегодня! - Да, всё верно. И это как бы встреча, чтобы мне помочь. - Чем помочь? - Сумки донести. - Ты прикалываешься? - Реально нужна твоя помощь, я один их не дотяну. - Миш, мне лень. - Да, да, я понимаю, одевайся. - Ничего не перепутал? - Вроде бы нет, я буду ждать у твоего подъезда. - Ладно, через сколько? - Десяти минут тебе хватит? - Раньше не мог позвонить? - В общем, я уже одет, так что долго там не затягивай. - Засранец. - Я тоже тебя люблю. Квартира опустела после ссоры с мамой, и давящая совесть, словно летала в воздухе, пытаясь как можно быстрее проникнуть в мой мозг и растолкать бесценное воспитание, которое заставит меня, извиниться перед любимым человеком. *** Скрип железной двери выпустил меня на волю и сразу подарил рыжего друга, стоящего в белых кроссовках, утопающих в грязи двора. Потёртая куртка, кричащая о том, чтоб её вышвырнули на мусорку, всё так же висела на худых плечах студента, купившего её, ещё будучи школьником, надеявшемся поразить одноклассников своей индивидуальностью. Искрящиеся лучи солнца не давали глазам открыться полностью, заставляя поднимать правую руку от света, отражающегося в оконах пятиэтажного дома, крепко вросшего в сырую почву. - И где сумка? - спросил я. - Не сумка, а сумки. Там, на лавочку положил, только смотри осторожно, ручки могут оторваться, сильно не дёргай, вчера всю ночь их пришивал. - Они ж клетчатые! - И что? - Тебе не стыдно с ними ехать? - А ты как думаешь? – проговорил Миша, опуская зелёные глаза. - Мне было бы стыдно. - Поэтому мы пойдём через поле, сразу к железной дороге, там есть остановка, мне мама всё объяснила, как туда добраться. - Я не пойду через поле, смотри какая погода, да у тебя уже кроссовки в дерьме. - А я не поеду на автобусе к ЖД вокзалу, там все из нашей школы будут, увидят ещё эти сумки. А запах маминых котлет? Ты об этом подумал? - Вы в одном городе выйдете из электрички, они тебя в любом случае увидят. - Там я постараюсь от них улизнуть, - уверенно заявил Миша, видимо полностью продумав свой план, как скрыться от знакомых людей. - Улизнуть? – улыбнулся я. – Ну как скажешь. - Наконец-то, я уже устал слушать твой бабский визг. - Я не баба, просто там грязь, будем как свиньи. - Да, да, я понял, бери сумку. Капроновые нити затрещали, и мы отправились в путь, ныряя в жёлтую жижу, перемешанную с осенними листьями и мусором, оставленным людьми, не уважающими свой город. Окутанное туманом поле предъявляло явные следы выпавших осадках этой ночи, которые так и не добрались до главной цели - города, неподвижно стоявшего больше ста лет, берущего своё начало от маленького села «Косые горы». Напичканные сумки расходились по швам, выпячивая по бокам пивные животики. Казалось, они так и просили выкинуть из них килограмм пять картошки, два кочана капусты, пакет, набитый яркой смесью оранжевой моркови с луком и две банки клубничного варенья, чья сладость не уступала изысканным десертам лучших ресторанов Парижа. - Долго ещё идти? – хныкал я, сжимая из последних сил, ручки старой сумки. – У меня уже руки млеют… Может, передохнём? - Думаю, что нет, уже почти пришли, - не поворачиваясь, отозвался Миша. Он был прав, вдалеке уже виднелись разноцветные крыши домов села «Косые горы», в котором мой отец провёл всё своё детство с бабушкой Полей, ныне усопшей от рака поджелудочной железы. - Я тебе говорил, что мой папа родился в этом селе? - Да, тысячу раз, тысячу первый мне не пережить. - Ой, да иди ты в задницу! - Мой папочка жил в такой дыре, а потом он стал таким богатым и крутым, я тоже хочу таким стать, - кривлялся Миша, говоря не естественным голосом. - Сейчас сам сумки понесёшь! Но Миша, не обращая на меня внимания, продолжал свою шарманку, из давно забытых мною слов. - Придурок! – с улыбкой, процедил я. - Фу, кажется, пришли. Ставь сумки, только аккуратно, - успокоился, наконец, Миша, делая первый шаг на платформу. - Странно видеть плитку на платформе, когда в селе даже нет асфальта. - Согласен, но мне всё равно. Не успев сказать Мише, что он олень, по поводу его безразличия, у меня зазвонил телефон. - Что там у тебя? - СМС пришло. - Так прочти. - Да ты что, прям прочесть, да? На этот выпад, мой друг только ухмыльнулся, осматривая швы на ручках, так кропотливо им сделанные по приказу отца. - Ну что там? Чего молчишь? -Влад написал. Говорит, есть порошок, ждёт меня в общаге на пробу. - Ты дебил? - При чём тут я? - Не иди туда! – крикнул Миша, зажигая и без того огненные волосы. - Может он прикалывается. - Может, но Влад последнее время сильно изменился, а вдруг и вправду наркота. - Да откуда у него деньги, не выдумывай. - И что, пойдёшь к нему? - Думаю да, почему нет? У меня последний выходной, дома мама достаёт, а там девки накормят, потрещим, чаю выпьем, это будет весело. Уж точно веселее, чем дома за компом. - Что у тебя на плече? – спросил Миша, протягивая указательный палец в сторону засохшего пятна. – А ну-ка повернись. Сделав то, что попросил Миша, я вспомнил, что надел ту куртку, в которой вчера валялся у Юлиных ног. - Охренеть, Саня, ты где валялся, как бомж? - Нигде я не валялся! - Не трынди! Подожди, ты в этом убожестве вчера с Юлькой по городу гулял? – хлопнув в ладоши Миха. – Ещё за мои сумки что-то говорит. - Когда я гулял с Юлей, куртка была чистая, до того момента, пока не пришёл её бывший. - Чего, чего? И вправду, у тебя ещё и фонарь под глазом, как я сразу не заметил, – выкрикнул Миша, после чего начал хохотать, держась за живот, пригибая острые колени. - Ты ненормальный? Это не смешно! - Фух, - выдохнул Миша. – Рассмешил, прости, продолжай. - Ты что обдолбался? - Прекрати, я сейчас упаду, - не мог успокоиться зеленоглазый студент. - Надеюсь, тебя собьёт поезд. - И что там произошло? - Да ничего такого, я провёл её домой, а там он, ну и … - Дал тебе по роже! - В общем да. - Ублюдок вонючий, приеду, рожу ему разобью. - Ты? - Да, я! - Ты себя видел? Он с тобой тоже самое сделает, а в конце подотрётся твоим лицом. - Мне твои советы не нужны, можешь не пугать. - Да ты же никогда не дрался, обоссышься, когда он тебя пинать начнёт. - Я дрался! - Во сне не считается. - Да пошёл ты! Он тронул моего друга, значит один раз, его точно надо треснуть по лысой башке, а потом можно и обоссаться. Постояв двадцать минут в дружеской атмосфере, мы закинули сумки в приехавшую электричку, и мой рыжий друг отправился на учёбу, прячась в тумане, где я уже не мог его разглядеть.