Неправильно

      Вера знает, что абсолютно все в этих отношениях неправильно. Начиная возрастом и заканчивая их социальным положением. Они и сами неправильные.       Она даже не поняла, в какой момент этот мальчишка, который был ей как еще один сын, вдруг превратился в мужчину, не боявшегося открыто проявлять свои чувства к ней. Не знает, как за пару недель ее жизнь кардинально перевернулась с ног на голову из-за него.       А ему нравилась ее неприступность. Митя привык к окружению девушек вроде Насти — мягких и покорных перед ним, готовых прощать за все проступки, к которым всегда можно вернуться, если стало скучно и одиноко. Но Вера не такая. Она не сходит с ума от его чемпионских титулов, лед в ее глазах не тает даже тогда, когда Митя впервые признается ей в любви. Она привыкла надеяться только на себя, не рассчитывая на мужскую помощь и поддержку. И для Петрова это был как вызов — покорить ее, доказать, что он уже не мальчишка и его чувства серьезны.       А она видела, что он не шутит, но старалась отогнать все мысли о нем подальше, чтобы забыть это мимолетное наваждение, этот порыв, настигший Митю в машине после купания в реке. Какая взрослая женщина в здравом уме ляжет в одну постель с другом своего сына? Если бы Лесковой сказали, что тот поход в ресторан закончится именно так, она бы ни за что не сдвинулась с места. Не вышла бы из своей квартиры, не села бы в такси, не поехала в эту чертову Орбиту, не ответила бы на звонок Мити и уж тем более не позвала бы его присоединиться к ужину. Не поцеловала бы его. Или все-таки?..       — Вы даже не представляете, какая вы сейчас красивая. Вы просто безбашенная, я никогда таких не встречал.       Эта фраза заставила ее замереть на мгновенье. Сердце пропустило пару ударов, дыхание сбилось. Нет, не из-за Мити. Из-за его слов. Вера впервые за столько лет почувствовала себя центром чьей-то Вселенной. Петров смотрел на нее с каким-то немыслимым обожанием и восхищением, как не смотрел никто другой. И в тот момент Лескова действительно почувствовала себя прекраснейшей женщиной в мире.       Поцеловала бы. Поднялась бы к нему в квартиру, провела с ним ночь. Сделала бы все это снова, даже не раздумывая. Как в омут с головой окунулась бы в его объятия. И не ушла, не сбежала бы позорно, пока он спит.       Потому что это Он. Она знала, чувствовала, что Митя тот, с кем ей будет хорошо, с кем она сможет стать счастливой и наслаждаться этой жизнью на полную.       — Могу я сегодня остаться у тебя?       — Больше я тебя никуда не отпущу.       Ноги сами принесли Веру к Мите, когда ей было плохо. Он не пытался приставать к ней, мучить расспросами, давать советы. Петров просто дал ей то, что она искала многие годы — тишину и покой. Она спала, а он сидел рядом и был не в силах отвести от нее взгляда. Лескова для всех — кремень, строгая и непрошибаемая, правильная во всех отношениях, для Мити — хрупкая и ранимая, способная на безрассудства. Где-то в глубине души он знал, что их отношения не продлятся вечность, что все это неправильно, аморально и дико, но ему плевать. Он любит, он хочет быть только с ней, разве не это главное?       Ее уволили. Весь город поверил какой-то сумасшедшей мамаше, все ополчились на нее, стали считать монстром. Все, но только не он. Только не Митя.       Его звонки обрывали телефон, пока Лескова принимала душ. Она в очередной раз подумала, что Петров для нее как личный антидепрессант. Вера тянется к нему, когда ей плохо, когда нужна чья-то поддержка. Потому что она устала быть сильной в одиночестве. Ей хотелось просто расслабиться, пустить ситуацию на самотек, пусть будет как будет. А Митя унесет ее от всех проблем, подарит эмоции, которых ей так не хватало.       Прыжок с моста в реку. Они оба мокрые, сердца колотятся. Ей хорошо, легко с ним, проблем будто и не было никогда. Ему хорошо, потому что она улыбается, веселится как девчонка.       Но не проходит и пары часов, как их только что начавшиеся отношения уже дают трещину.       — Значит вот на это ты меня променял? Женщина, вам не стыдно молодых парней соблазнять?       Тогда к Вере приходит осознание, что все это абсолютно неправильно. Так не должно быть. Вот он, идеальный вариант для Мити, — его ровесница, не имеющая проблем с сыном-подростком и обезумевшими родителями воспитанников.       Он злится на эту девушку, пытается доказать, что она для него никто. Лескова знает, что с ней он искренен, но слова Насти будто кувалдой бьют по голове, проталкивая туда одну очевидную и важную мысль — они не должны быть вместе. Их отношения порочны, неправильны и уж точно не будут приняты их близкими людьми.       — Я тебе верю, но эта девочка в чем-то права — тебе нужна другая. Вера пытается отпустить его. Мите нужно возвращаться в Москву, готовиться к очередным соревнованиям. Она только мешает ему нормально строить карьеру.       Но Петров от нее не откажется — ни сейчас, ни завтра, ни через год. Он на сто процентов уверен, что кроме Веры ни с кем и никогда счастлив не будет. Этот поцелуй у подъезда прямо возле коряво сделанной надписи: «Я тебя люблю» сглаживает трещину в их отношениях. Они целуются так смело и свободно, не боясь быть увиденными Кириллом, который вот-вот должен вернуться домой. И Лескова понимает: Митя — это надолго, если не сказать навсегда. Он — мужчина, рядом с которым она наконец может стать настоящей женщиной.       Но в то же время ей страшно. Страшно вновь довериться кому-то, страшно от нахлынувших эмоций и чувств. Она одновременно чувствует себя и девочкой-подростком, влюбившейся впервые, и умудренной опытом женщиной, здравый смысл которой велит все это прекратить немедленно. И ее разрывает, а эмоциональное напряжение внутри начинает зашкаливать.       И вот наступило то, чего она боялась больше всего — Кирилл обо всем узнал. Вера старалась сохранять полное спокойствие внешне, хотя внутри бушевал настоящий океан. Хотелось одновременно злиться, кричать и…вздохнуть от облегчения. Тайна, пожирающая ее изнутри, наконец раскрыта. Но легче не стало.       Она ворвалась к Мите на автомате. По привычке поехала к нему, потому что ей плохо. Хотела поговорить, решить, как быть дальше, а тут он — само спокойствие, уверенность и беспечность.       — Ты кто такой? Если у нас пару что-то было, это вообще ничего не значит!       Она сказала все это на эмоциях, совершенно не подумав о последствиях. А ему как будто нож в сердце вонзили. Да еще и прокрутили внутри пару раз.       Вера почему-то решила, что Никитин может быть хорошей заменой Мите. Массаж, легкие прикосновения и такие родные глаза, в которые она мечтала посмотреть последние пятнадцать лет. Лескова ждала, что сейчас он ее поцелует и Вселенная захлопнется, все будет как раньше. Но чуда не произошло. Ничего не произошло. Его губы, словно резиновые, противно скользили по ее лицу и шее, а руки спускались все ниже и ниже. Мысль о том, что так будет правильнее с точки зрения нравственности, укреплялась в ее голове. Она будет с Никитиным, возможно и семья их станет полноценной, Митя сможет продолжить свою карьеру, не отвлекаясь на бесперспективные отношения. Для него так будет лучше. А для нее?       Лескова вспомнила их первый поцелуй, первую ночь, прыжок с тарзанки, признание у подъезда, последнюю ссору. И на душе стало так паршиво. Она наговорила ему всяких гадостей, выплеснула всю ту грязь, что копилась у нее внутри долгое время. От такого не отмыться. Но ей хотелось поговорить с ним, просто поговорить. Прямо сейчас. И смеяться вместе с ним, касаться его. Чувствовать его любящий взгляд на себе.       Впервые в жизни ее мать появилась вовремя. Вера облегченно вдохнула, когда услышала стук в дверь, а потом также быстро напряглась, узнав о пропаже Кирилла.       — Не переживай, он где-то на базе, далеко не уйдет, — говорила Алла, — его уже ищут.       Действительно, через час охрана спорт-базы привела сына к ней в номер. Кирилл молчал, уперто смотря в сторону, избегая взгляда матери. Лескова читала нотации о главных качествах профессионального спортсмена, о важности тренировок, которые можно пропустить только в том случае, если ты при смерти. Андрей ей поддакивал, добавляя немного от себя.       Когда Никитин и Алла отвлеклись на важный звонок, Вера подошла ближе к сыну и тихо спросила:       — Ты так поступаешь из-за моих отношений с Митей? Никогда не сможешь их принять?       Кирилл бросил на нее взгляд, полный недоверия и даже презрения, и буквально вылетел из комнаты.       — Вер, отдохни, я сам поговорю с ним, — Андрей кинулся следом.       А ей уже плевать. Она устала от постоянного контроля матери, истерик сына, давления руководства. И она уже два дня проводит без вечерних заплывов. Ей просто необходимо прямо сейчас погрузиться в толщу воды и выкинуть из головы все проблемы.       Напряжение ушло. Мысли прояснились. Все стало кристально чистым и понятным — ей плохо и невыносимо одиноко без Мити. И никакой Никитин со своими старыми, давно отсыревшими и сгнившими чувствами не заменит его, даже на половину. Да даже на четверть. А Кирилл… пусть считает это отвратительным и не разговаривает с ней, главное, чтобы первенство не пропустил из-за личной неприязни. В конце концов, Вера сама не была в идеальных отношениях с матерью, зато была чемпионкой.       Она всегда боялась стать похожей на свою мать. Хотела, чтобы сын считал ее своим другом, не страдал от ее чрезмерного контроля и давления. Почти получилось. Контроль и давление их отношениям были не страшны, а вот недоверие…       Справится. Лескова всегда со всем справлялась, с любыми сложностями. И в этот раз все разрешится, она уверена. Главное — с Митей поговорить. Он не заслужил таких слов в свой адрес, не заслужил быть брошенным и оскорбленным. И, как бы Вере не было обидно признавать, что кто-то другой, а не она, оказался прав, но Петров сказал все верно: «Будущее неважно, я хочу быть с тобой в настоящем».       Теперь она согласна. Она позвонит, нет, приедет к нему, извинится и просто будет с ним до тех пор, пока им хорошо. А им и не будет плохо, Вера это знает.       Лескова медленно шла по коридору к своей комнате, когда увидела Его. Митя сидел на полу, прислонившись спиной к двери, и буравил взглядом стену напротив.       — Как ты меня нашел? — Вера присела на корточки рядом с ним и заглянула ему в глаза.       — Шел по зову сердца, — как обычно шутит, грустно улыбается. — Прости, я не должен был…       — Ты ничего не сделал, чтобы извиняться, — Лескова перебила его, мысленно позавидовав спокойствию Петрова. Ее саму вот-вот, кажется, разорвет изнутри от всего произошедшего.       — Мне не стоило говорить тебе такое. Мне очень жаль, что я так поступила.       Он поднялся на ноги, потянув ее за собой.       — Но теперь-то все хорошо?       — Лучше не бывает.       Сначала был поцелуй, который особые любители романтики называют «нежным и чувственным». Митя по-хозяйски обнимал ее, гладил по волосам и шептал, что любит ее и никогда больше не отпустит. Потом была дверь, и Вера никак не могла попасть ключом в замок, одновременно расстегивая рубашку на Петрове. Они ввалились в комнату, и, не включая свет, двинулись прямо к кровати. Лескова успела только на секунду освободиться от объятий и пнуть входную дверь ногой, чтобы та захлопнулась.       Все, что последовало дальше — сплошное безумие. Мир вокруг них закружился и исчез. И была только она, ее влажные мягкие губы, которые жадно целовали его. Были его руки, обнимавшие ее, его пальцы, уверенно блуждающие по ее телу. Они оба тонули в своем желании быть вместе, быть рядом каждую минуту, каждое мгновение. Надо же, какой парадокс — пловцы и тонули…       Оставшийся в спортивной сумке телефон Веры коротко известил о новой смс. Экран высветил короткую строку от абонента «Кирилл»: «Если ты счастлива с ним, я смогу это принять», — и снова погас.