Мёртвые не плачут

      Теплота чая в руках таяла, смешная конфетка со вкусом дыни. Рядом над всем этим я с ножом. Нож любимый: мелкий, удобный, с пластиковой черной ручкой, оттопыренной на самом кончике. Таким ножом удобно что орехи вскрывать, что картошку чистить, что грязь из кастрюли выколупывать - отличный нож. Вздыхаю. Только резать им неудобно ничего - короткий. Все ножи в моем доме всегда наточены до идеала. Зато всегда знаешь, что остро, оттого и не режешься. И хороший сплав.       Яблоко гадкое! Кислое, сука, аж пальцы щиплет. А я ковыряю. Мне сейчас истинно важно достать из него эту хрустящую полую коробочку, размочалить одну из стенок и вынуть пару семян. А вы знали, что в семенах яблока йод? Всего трех зернышек хватит, чтобы получить суточную дозу йода. Правда и цианиды там есть, но это слишком смешно.       Я ковыряю и ковыряю. Уже весь стол испачкала неровными быстро темнеющими кусочками. Что зря что ли вытирала здесь все дочиста?! Блин! Даже это не получается, твою мать! Наконец, зернышки зажаты в моей руке. Это последняя мелочь, за которую я держалась. Аккуратно зубами забираю их, теплых и прилипших к влажной ладони, в рот. Гладкие и острые, они еще пытаются выжить и убегают от прикусывания. Я не тороплюсь. С начала первые два, потом третье - шкурка лопается, обнажая горькую мокрую семечку. Горечь распространяется по рту, как краска по стакану с чистой водой - пока не заполнила всю площадь. Я продолжаю жевать, лицо остается философски безучастным. Говорят, что в этих семечках столько йода, что хватит на целого человека в сутки, неужели, то, что там неутолимо болит внутри - так и не успокоится? Не прижжется этой противной горечью йода? Видимо, нет.       Прибираться на столе пришлось заново. Еще не хватало: придут, а тут черные пятна и потемневшие куски яблока. Совсем некрасиво. Выходя на балкон, я заметила грязь на полу в прихожей. Тьфу! Никогда ничего невозможно сделать идеально. Ну, и хрен с ней! Все равно, придут тут - натопчут.       Парапет не застекленного балкона меня манил всегда. Чаще всего я говорила, что высоты боюсь... Но на самом деле, я боюсь того, что меня туда тянет. Сегодня не страшно.       Почему люди кончают с собой? Наверное, потому, что слишком долго были сильными. Соглашались, где не надо, не ругались, не спорили, не усугубляли, не обижали... Заводя себя в тупик не своей жизни...       Каждая наша маленькая и большая бедка - это яма, в которую мы падаем. Яма, в которой мы можем сломать ногу, руку, или даже шею свернуть... Но, если глаза открылись, значит, мы живы, и нам надо снова вставать и идти. Со сломанной рукой/ногой/шеей... Если бы я говорила про общество, то, пожалуйста, вот ваш полис, вот наша скорая... Но я о жизни. Какая, к черту, разница, зачем небо в очередной раз упало нам на голову? Если пережили, то надо встать поутру и идти дальше. Нет времени чиниться, поэтому, просто подбери свои отвалившиеся конечности и снова беги, авось, потребуются, подоткнуть что-нибудь по пути, чтоб не падало...       Каждый раз, когда ты падаешь, надо что-то поднять. Надо из этой ямы вынести какой-то урок. Может, ты всю жизнь бежала на своих четверых, а тут руку сломала и поняла, что на двух бежать удобнее. Может, палку схватила и в следующий раз отбилась ею, избежав новой ямы. Яма нас учит. Яма - это хорошо, если у тебя есть силы из нее выползти и ковылять дальше.       Хуже дела обстоят, когда сил уже нет. И вот начинается: это снова яма. Я из них выбиралась сотню раз. Я каждый раз находила новый и новый повод вставать с колен, улыбаться счастливой улыбкой идиота и снова бежать. Но это снова ЯМА! А значит, выбравшись из одной, я опять попаду в другую. Все ведь бегут. И всем ведь сложно. Но Я НЕ КАК ВСЕ... И тут начинается суицид. Тут он начинается, а не когда стоишь на парапете, как я.       Проблем хватает. Проблемы есть у всех. Все не знают, как пережить. Но тут появляется "я"... Все дело в том, что "я не такая". Все четко и точно выполняют программу процессора "вставай и беги", а я... Я сломалась! Все четко и точно знают, где хорошо, где плохо, чего они хотят, кого накрывают одеялом в темной комнате за занавесками, все точно знают, что им делать в этом мире и какова их цель. Они знают точно - вот их реальность. А моей реальности нет. Я сломалась. Я не знаю чего я хочу. Знаю только, что не этого всего. Может, я даже знаю, чего я хочу, но мне не дают. А с какой, простите меня, стати, должны мне что-то давать? Незачем. Я точно вижу, где красиво и как надо сделать. Может быть, я художник? Нет. Я просто знаю, как это должно быть. Вот я знаю, как должно быть, и я точно знаю, что, как я - быть не должно. Я сломалась.       Когда говорят: подумай о друзьях и родных, а кому-то даже, подумай о детях... Я недоумеваю. Людиии, я - неправильная. Я - вирус. Вирус, который разносит свои мысли, мысли, которые проникают в подкорку. К вам. Какие дети?! Объясните, что мыла окна и грохнулась и забудьте с миром, нежели принимать ту ахинею, что я несу. Я - глюк природы. Я не стану, как все. Во мне сломалось и болит. Даже йод не помог. Можно еще позвать механиков - пусть разберут, смажут, выпишут бумажки и смету ремонта. Я так делала прошлой весной. Но после - снова болит.       Даже если мне дать все то и так. Даже если страны за окном самолетов, даже если комната платьев и вооот такая морковь рядом... Нет. Я сломанная, понимаете? Вы понимаете? Мне всегда хочется того, чего достичь невозможно. Мне скучно, когда достигаю... Это значит, что счастье мое во вне, а должно быть внутри. А там только три семечка с йодом, понимаете?       Шаг и второй. Голые ноги. Так романтичней. Полупрозрачная ночнушка, ее ветром задирает почти мне на лоб. Я пока что играю. Я хожу туда и обратно. И кажется, можно сказать "наигралась" и с улыбкой уйти в тепло дома. Можно... Было... Я снова и снова иду от края до края, как, тасуя колоду, ты ждешь случайно выпавшей карты, так и тут. Я иду, ледяные ноги уже не слушаются. Скоро, наверное, кто-то вернется домой. А времени-то мало... Даже в таком деле, и то тороплюсь... И застыв посредине, я шагаю вниз. Кто я, тварь дрожащая, или право имею? Во, блин...       Короткий миг полета. Лететь тяжело. Ты машешь, но становится все тяжелее и тяжелее, до тошноты! И ты уже жалеешь, что взялась летать! Так противно! Так тяжело! Да когда уж?! Да рождаться не так тяжело было! Где уже финиш? Терпеть сил нет уже! Где?! Хлопок.       Пока еще тихо. И хотелось вздохнуть с облегчением - прилетела. Но дышать уже нечем. Кажется, что все тело отсечено кусок от куска сотней мелких осколков стекла. Что все уже не мое, а чужое, но при этом еще режет, колет и болит. В таком состоянии снова невозможно лежать и терпеть. И опять чего-то ждешь и торопишь время.       Наконец, первая старуха заорала, потом вторая, звонят в скорую, кто-то по насту подошел ко мне. Ругаются, не решаются трогать. Свет мигает. Синий и красный. Приехали доктора. Слышу, тащат носилки, спорят, что проще сразу отрезать, что тут оставить, а что собирать... Повернуться и поглядеть не смогла. Поверю на слово. Все равно неудобно. И тягучее гнетущее чувство, и ожидание, что сразу, что скоро, что вот-вот.       Один жирный стоит, руку в подбородок, оценивает, молчит. Увидел мой взгляд, понял: "Живая". Подошел ближе, на корточки с лицом рядом сел и шепотом спрашивает:       - Ну, что, мразь, жить хочешь?       - Неа.. - последнее, уже с хрипом.       - Ну, бывай... - Голову чуть поворачивают, освобождающий щелчок.       - Позвоночник сломан. Труп.       Оно и понятно, им - собирать, мучиться, чтобы я еще прыгала?       А я лечу.       Впереди космос, миллионы миров, искорки звезд, салюты и волшебный свет радуг космических... Но не для меня. Меня несет в пустоту. Черную пустоту, бесконечную и противную, как смола. Где мне целую вечность на то, чтоб понять - в чем я была сломана. И жалеть, что не встала еще и еще, и еще не одну сотню раз...