***
- Ну вот он. Наш новый дом, - Мамору остановился у белого забора, на воротах которого была закреплена новенькая табличка с надписью «Семья Чиба». Отстегивая ремень безопасности, он бросил взгляд назад. Чибиуса просто прилипла личиком к стеклу окна машины и жадно старалась рассмотреть все и сразу. Забор. За ним двухэтажный, но компактный дом с серой черепицей на крыше. Высаженные рядом с домом саженцы. Пока совсем невзрачные, но через пару лет они уже войдут в полную свою силу, - Нравится? – с улыбкой спросил мужчина у дочери. Та только восторженно кивнула, - Давай выбираться. Мама с Чиби-Чиби нас уже заждались. Они с женой и младшей дочкой были здесь с самого утра. Разбирали коробки, наводили порядок. А Чибиусу он только что забрал из школы. Девочка всю дорогу строила предположения о том, каким он будет – новый дом, который купили для них папа и мама. То у нее получался волшебный замок из белого мрамора, переливающийся лунными бликами. То искрящийся на солнце дворец из хрусталя и кристаллов. Но Мамору лишь улыбался, выслушивая ее предположения. По его личному мнению, выбранный ими дом с большой кухней-гостиной, огромным - по местным меркам – двором и четырьмя спальнями был лучше любого дворца. И они уже успели создать здесь свои первые воспоминания, пока Усаги в своей новенькой, буквально накануне собранной сотрудниками мебельного салона, кухне распаковывала замотанные в пленку банки с рисом, макаронами и разноцветной фасолью, а он сам, не в силах удержаться, крепко обнял со спины и отвлек от работы только для того, чтобы горячо, крепко поцеловать любимую женщину. Когда Чиби-Чиби распотрошила коробку со своими игрушками и выкладывала кубики на полу цветными рядами. Когда эта кроха захватила одну из кухонных тряпок и, подражая матери, натирала и без того блестящее стекло дверцы новой духовки. И только что, когда он наблюдал за старшей дочкой, впервые видевшей их новый дом. Он помог дочке выбраться из машины, забрал из багажника пакет из ресторана быстрого питания. Пожалуй, пора бы создать еще одно воспоминание. О первом ужине в новом доме. На полу в гостиной, пока не вся мебель доставлена и собрана. Мамору шел к дверям за своей старшей дочерью. В одной руке был ее портфель и скинутая в машине шляпка от солнца. Во второй – пакет с едой для семьи. И он чувствовал то же самое, что и до этого последние семь лет, возвращаясь туда – в их старую квартиру. Он дома.Дом, где живет любовь
17 апреля 2019 г. в 06:43
- Чиби-Чиби хочет совенка, - Мамору осторожно прикрыл за собой дверь детской комнаты, почти на цыпочках отошел от спальни дочек. Младшая сегодня была невероятно возбуждена после похода к педиатру и прививок. Уложить ее было очень не просто и отец совсем не хотел, чтобы сейчас дочурка снова подскочила и перечеркнула их с женой планы на вечер.
- Думаешь, она имеет в виду совенка? – Усаги с сомнением обернулась к мужу, отвлекшись от корзины с чистым бельем, которое она аккуратно сворачивала, чтобы позже убрать в шкаф.
Последние несколько дней в невнятном лепете их младшей дочки постоянно проскальзывало одно и то же сочетание звуков, которое родители никак не могли расшифровать.
- Оеок… Мне кажется, это могло бы быть похоже на «совенок», - мужчина подошел к жене, взял из корзины футболку старшей дочери, разгладил ладонью, приложив к своей груди и свернул, - Просто, если не «совенок», то что?
- Что угодно, - Усаги усмехнулась, выискивая в корзине груду носков дочерей, - Помнишь, пока не научилась говорить «папа», она кричала «Айу», когда ей нужно было, чтобы ты подошел.
- Боюсь, после этого, для Нефа я навсегда останусь этим Айу, - Мамору встряхнул сарафан Чиби-Чиби из его складок выпали кружевные розовые трусики жены, - Усако, разве наши дочки уже доросли до этого? – подняв почти невесомую тряпицу, которую так любил снимать с жены, он покачал предмет белья на вытянутом указательном пальце. Усаги, глядя на него, покачала головой, шепнула давно уже утратившее обидные нотки: «Бака» и отобрала свое белье.
- Насчет Нефрита, нужно дождаться, когда Рейден станет достаточно большим, чтобы начать пытаться говорить. Вот тогда и посмотрим, - она легко погладила мужа по спине, потянувшись, поцеловала его руку под краем рукава домашней футболки.
Вдвоем, они быстро справились с корзиной белья, переговариваясь обо всем и ни о чем. Как бы сильно они не любили своих девочек, их любимым временем суток был поздний вечер. Когда дети уже спали, а у них было несколько часов наедине, прежде чем уединиться в спальне. В эти часы они могли заниматься чем угодно – вот так перебирать стирку, смотреть фильм, подклеивать поделку Чибиусы, чтобы она могла дожить до выставки в детском саду.
Мамору унес корзину в ванную, закинул в стиральную машину собственные рубашки и белый сарафан жены, изрядно пострадавший во время прогулки с детьми в парке. В кухню к Усаги он вернулся как раз вовремя – она доставала из духовки форму с его любимыми запеченными бутербродами. Острый соус, бекон и яйцо на поджаристом куске хлеба. Пристрастился к таким во время своей учебы в Штатах, а дома обнаружил, что у Усаги они получаются куда вкуснее.
- Горячие же, - жена чуть шлепнула его по руке, когда муж потянулся к бутерброду, - Капельку терпения имей, - попросила она, стараясь скрыть довольную улыбку. Она очень любила радовать мужа такими домашними мелочами. Несложной вкусной едой. Мимолетными поцелуями, когда девочки находятся в одной с ними комнате. Гораздо более страстными, когда муж вдруг перехватит ее в коридоре, ванной или спальне. И они точно знают, что через пару секунд из детской или гостиной примчится маленький черноволосый ураган с отцовскими глазами и характером мамы, будет дергать их обоих за штанины домашних джинсов и нетерпеливо проситься на руки. Но эти несколько секунд у них есть.
- Все свои запасы терпения я уже израсходовал, - отмахнулся мужчина, обнимая жену за талию и привлекая ближе к себе, - Разве что, ты меня чем-то отвлечешь… - его руки проникли под топ жены, огладили спину, плавно перемещаясь выше – к груди. Но Усаги положила раскрытые ладони на его грудь, мягко отстраняясь.
- Мамо-Тян, мы так опять даже не возьмемся за дело. Нужно уже что-то выбирать, если мы точно решили, - по глазам видно было: ей гораздо больше хочется продолжить заниматься тем, что предлагает муж, чем заранее намеченным делом. Но они откладывают это уже который вечер подряд и тянуть дальше уже просто нельзя.
Решение продать квартиру и переехать не было для них внезапным. Впервые заговорили об этом еще когда только-только родилась младшая Усаги. Но тогда это был просто разговор на дальнюю перспективу. Мол, неплохо было бы когда-нибудь поселиться в собственном доме…
Но тогда у них были дела поважнее, чем задумываться о временах, которые неизвестно, когда еще будут. Нужно было учиться быть родителями и не терять в каждодневной суете семейного быта друг друга и свою любовь. С этим они справились замечательно. С самых первых дней после рождения Чибиусы у ее родителей было странное ощущение. Словно эта маленькая девочка – продолжение их любви – всегда была здесь, с ними. Да, поначалу они не умели по первым звукам плача определять, чего хочет ребенок. Страшно боялись сделать что-то не так. Каким-то неловким движением своих – ставших внезапно такими огромными – рук причинить боль этому крохотному хрупкому созданию, дороже которого сразу и на всем свете не стало.
Однако, Усаги и Мамору быстро учились. Вскоре стало понятно, что плач «я голодная» совсем не похож на плач «я мокрая». И их оба никак нельзя перепутать с плачем «хочу на ручки» или «мне больно».
Когда Чибиуса пошла в детский сад, этот разговор снова появился между супругами. Как-то вдруг, сам собой. Мамору даже точно помнил, как это было. Он вернулся с работы и запнулся в прихожей о брошенный дочкой самокат. Потом наступил на какой-то мячик и чуть не упал. Усаги в тот день присматривала не только за их собственной дочкой, но и за подружкой девочки Хотару и соседским мальчиком Перуру. Дети, слишком активные и слишком легко переходящие от одной игры к другой, вымотали его жену настолько, что она уже не успевала оперативно устранять созданный ими бардак. Мамору застал ее лежащей на полу в гостиной, и жене было совершенно все равно на то, что девочки в конец запутали ее волосы, учась плести косички, а Перуру весело катал по ее ноге машинку.
- Нам нужен дом побольше, - оглядывая эту картину, произнес Чиба, прижавшись боком к дверному косяку, - Чтобы у тебя было место, где от них спрятаться, - Усаги только глаза прикрыла, безмолвно с ним соглашаясь. Сил на ответ просто не было.
Но и тогда дальше пары обсуждений дело не пошло. В семью пришла радостная весть о скором прибавлении. И время показалось совсем не подходящим, чтобы заниматься хлопотными поисками нового дома для семьи. Беременность была непростой. Гораздо сложнее первой, когда все проблемы Усаги сводились к токсикозу, повышенной любви к кислым продуктам и отекам ног.
После рождения Коусаги тоже было не до этого. Они снова учились. Учились быть родителями болезненного ребенка, на которого, казалось, просто дыхни лишний раз и приветствуй всю компанию: сопли, кашель, температура, горло. А иногда – под настроение – еще и осложнения на уши. Учились при заботе о младшей не допускать чтобы старшая подумала: родители стали любить ее меньше. Учились выкраивать время только для нее одной. Пусть совсем немного. Пусть это будет просто поход с мамой в соседний магазин, пока папа остался с маленькой дома. Пусть папа взял ее одну и повел есть мороженое в кафе возле парка. Но у их девочки было время, которое принадлежало только ей. Заново учились находить время для самих себя и своих чувств. Даже когда к вечеру мечтаешь только завалиться спать, даже не раздевшись и все чувства сводятся к тому, чтобы, уже засыпая, найти руку того – второго человека, который на самом деле никакой не второй, а лучшая, необходимая часть тебя самого – и крепко сжать.
Теперь, они оба это прекрасно понимали, пришло время не для разговоров, а для решительных действий. Чибиуса растет. Ей нужно место, собственный угол, где младшая сестренка не будет трогать и слюнявить ее игрушки. Где она не сможет сгрызть восковой карандаш или в порыве младенческого варварского знакомства с окружающим миром порвать книжку, которую они с мамой еще даже прочитать не успели.
Усаги, до замужества ни разу не делившая ни с кем свою комнату, прекрасно понимала желание старшей дочки. Мамору, все детство проведший в комнатах с другими детьми, даже не бывшими ему родными, понимал Чибиусу еще лучше.
- Ты права, - Мамору со вздохом отпустил жену. Ему было жаль расставаться с этой квартирой. Не потому что это была какая-то память о родителях. Не было ее, памяти этой. Зато были воспоминания об Усаги. О том, как она впервые пришла в эту квартиру. О том, как ее визиты стали все более частыми. О ее первых – надо признать, совершенно неудачных – попытках готовить ужины для него. О том, как они проводили летние вечера, сидя с холодным соком на балконе этой квартиры и просто говорили часами обо всем на свете. Она даже пыталась понять смысл темы его дипломной работы. Этих воспоминаний было очень много. Как и воспоминаний о девочках. Как впервые принес домой из больницы Чибиусу, как она росла и менялась. Как сделала первые шаги. Вон там это было, между балконной дверью и горшком с фикусом. О том, как появилась Чиби-Чиби. О том, как они с Усаги пытались справиться с коликами младшей. О том, как она все время норовила упасть с дивана. И однажды ей это все же удалось. О том, как страшно перепугалась тогда Усако. Вот эту память Мамору хотел сохранить навсегда. Память о семье, которая у него на самом деле есть.
Усаги всегда чувствовала настроение мужа, не хуже, чем свое собственное. Вот и сейчас она прекрасно понимала, что с ним происходит. У самой в душе было, примерно, то же самое. Для нее с этой квартирой было связано не меньше. Она знала здесь каждую мелочь. Вот скол на кафельном полу в кухне. Это она расколола плитку, когда решила накрыть романтический ужин по случаю годовщины знакомства и уронила себе под ноги бутылку вина. Там и затирка вокруг до сих пор немного розовая. А эти чехлы для кресел они купили, когда Чибиуса в возрасте двух лет начала осваивать рисование красками и все время стремилась разрисовать мебель. Они были темными и съемными. Их легко было приводить в порядок в стиральной машине. А сколько раз Чибиуса едва не заставала их с Мамору? Да хоть здесь же, на этом диване. Но каждый раз, просто чудом каким-то удавалось прикрыться, отвлечь внимание девочки. А Чиби-Чиби? Эта сверх деятельная натура кажется, одновременно могла быть в тысяче мест. Пару месяцев назад она в один день умудрилась разбить флакон духов – совершенно отвратительных, со сладким удушливым запахом – из рекламной коробки красоты. Разрисовать стену в спальне, пока мама пыталась справиться с «газовой камерой» в ванной. И вылить на собственного любимца – белоснежного ферби – целый флакончик фукарцина, который неизвестно как смогла добыть из аптечки на верхней полке родительского шкафа. Скучно в этой квартире не было никогда. Но, она была в этом совершенно уверена, и в новом доме им тоже не будет скучно.
- Воспоминания всегда будут с нами, Мамо-Тян, - она нежно провела кончиками пальцев по его ставшей к вечеру колючей щеке, - Но там мы сможем создать еще и новые. Нам было здесь очень хорошо все эти годы. Но нам будет хорошо везде, где мы с тобой вместе. А девочкам пространство нужно.
Он кивнул, снова соглашаясь с ее правотой. Может, образования у его жены порой и не хватало, но житейски, Усако была очень мудрой. Гораздо мудрее, чем можно было бы ожидать от совсем молодой еще женщины.
- Схожу за ноутбуком, - чуть склонившись, он быстро коснулся губ жены поцелуем. Пора, пора уже заняться поисками нового жилья.