Болезнь возникает...

      Нет, это нельзя назвать зависимостью.       Чувства не появляются под воздействием болезни, а наоборот — болезнь возникает, когда человек начинает чувствовать.       Мартино готов поклясться, что каждую клеточку его тела прошибает мелкая дрожь. Будто кто-то проводит невидимым пёрышком с головы до пяток. Щекочет, дразнит, пытается сорваться.       У Мартино понятие «терпение» можно сравнить с самой сильной завязкой. Раметта стискивает зубы, отводит взгляд и пытается заглушить шум в голове. «Это лишь сон — сейчас ты проснёшься». Мартино не просыпается, и все те чувства, что он испытывает — усиливаются в тысячу раз. Острят, впиваются в кожу, а внутри по нервным клеткам скачет нечто особенное. А всё это — лишь побочный эффект болезни, имя который Никколо.       У них общего — старое школьное радио, сама школа и дешёвая самокрутка старшего. С десяток опрокинутых фраз невзначай, ещё меньше ответов, и только вопросов у обоих — пожалуй, около сотни тысяч.       Когда Мартино затягивается — чувствует блаженный шум в голове, а по коже — всё тот же рой мурашек от близости с незнакомцем, а ещё вкус свежести на языке с примесью травки. Как забавно, что и то и то им дарит природа.       У него хрустят костяшки — нет, не от злости. Будто руки некуда деть, и всё, что он может — спрятать руки в карманы, перед этим размяв пальцы. Щёлк-щёлк, и вот ты уже в импровизированном домике.       — А тут хорошо, верно? — голос у Никколо — с примесью счастья, доброты и подросткового азарта. Тембр скачет — туда-сюда, прыг-скок.       Мартино ответить хочет, что сейчас ему больше, чем просто хорошо. И дело тут не в погоде, не в косяке, что немного расслабляет нервы. Ему так хорошо лишь потому, что рядом находится сам Никко.       — Никогда не бывал здесь, — он улыбается, смущенно пожимая плечами и чувствует неловкую паузу.       Мартино совсем не по себе, но даже это чувство — будто нечто особенное. Это их маленькая тайна — секрет двух незнакомцев, что ближе друг другу кажутся всех остальных.       Пожалуй, это пугает, вот только лишь самую малость.       — Сюда сложно попасть, но я нашёл способ, — Фарес говорит настолько непринужденно, что кажется, будто они с Мартино — старые добрые друзья. Или не друзья, ведь у Раметта чувства за короткую встречу обострились уж слишком сильно. — Как-нибудь тебе покажу.       «А может я и правда просто сплю?»       Мартино на секунду кажется, что над ним насмехаются. Никко смеется, а после вдыхает полной грудью — и медленно-медленно выпускает кислород из лёгких. Будто на вкус пробует, пытается словить нужный настрой.       А Раметта просто смотрит на то, как от легкого ветерка волосы у Фареса немного падают на лицо, а ещё сияют под тёплым солнцем.       — Окей, — отвечает он, но в голове совсем другое.       Мартино совсем не окей.       Мартино, кажется, сейчас взорвётся.       Мартино внутри себя кричит и не может понять, что происходит.       Нет, это не зависимость.       Человек не может с одного взгляда понять, что нашёл что-то очень важное. Или кого-то. Раметта уверен — их встреча стала особенной. Будто реальность и мир сновидений перевернулся вверх дном. Смешался, растворился в атмосфере и медленно его убивает.       А может быть, это совсем другая реальность? А сам Мартино застрял в другой вселенной. Будто очнулся не в своём теле. Но утром он видел себя в зеркале — те же синяки под глазами, а сама радужка будто в тумане; улыбка скованная и губы поджаты; толстовка Джованни и джинсы, что давно нужно бросить в стирку. Это ведь он — настоящий, верно?       Тогда почему в груди ощущение совсем другое? Будто огромный надутый шарик прямо в лёгких, что вот-вот лопнет и затопит твои дыхательные пути. Под кожей — приятное, но такое странное покалывание. А ещё незнакомый парень с гнездом на голове, с которым Раметта курит травку.       И если, действительно, его новая вселенная — с кучей новых ощущений, с парнем, что кажется таким родным всего лишь за пару минут общения — то почему бы не начать жить прямо сейчас?

      Мартино уверен — у него получится.