(Само)разрушение

      Когда судья, стукнув молотком, оповещает, что, несмотря на все старания Майлза Эджворта, наказание для Саймона Блэквилла изменено не будет, Аура слышит из соседней комнаты детский смех.       Дочка адвоката, ободряющая фокусами других Труси Райт — храбрая девочка, и её есть за что уважать. Но то, что кто-то позволяет себе смеяться, когда её брата объявляют окончательно осуждённым на смерть, заставляет вскипеть в ней чувство ненависти, выедающее из неё всю жалость хоть к чему-либо.       Она проходит к заложникам, и всё замолкает. Тринадцать человек смотрят на неё со страхом, и только Труси Райт с немым вопросом. — Вам не повезло. Впрочем, как и мне, – она скалится диким зверем, пытаясь изо всех сил скрыть то горе, что обуревает её душу. Труси Райт смотрит ей в глаза, и Ауре хочется изо всех сил отвести их в сторону, чтобы не дать этой явно проницательной девчонке увидеть то, что скрывается в её взгляде.       … Однако она всё равно видит то нужное. Аура не специалист по человеческим эмоциям, но может прочувствовать страх, который обуревает юную Райт в момент осознания того что ждёт всех, находящихся здесь. — Мисс Блэквилл, вы же не?.. Люди здесь не при чём…       Аура ухмыляется широко и криво, сгибается напополам и, резко захлопав по столу, начинает громко, каркающе смеяться. Этот пустой, безжизненный смех длится достаточно долго — минуты две-три, пока она не поднимает на Труси ошалевший взгляд. Впервые фокуснице становится страшно – в глазах Ауры Блэквилл видно только чистое безумие. — А мой брат тоже не при чём, — её голос хриплый и немного сорванный. — А его завтра вешают! И всем им всё равно, что виновата эта чёртова принцесска! Так… почему мне должно быть не всё равно?       Аура какой-то задней мыслью понимает, что ведёт себя совершенно алогично. Что убийство непричастных людей не поможет хоть что-либо изменить. Что, сделав то, что она хочет, она лишь породит новый многоугольник ненависти и боли. Но на самом деле сейчас ей уже всё равно. Всё кончено. Для неё. Для Саймона. Для Метиды. Она ничего не смогла сделать. Она не справилась с ролью сестры и не спасла того, кого должна была спасти. Она потеряла всё, что было ей дорого. И всё, чего она желает сейчас, — хаотическое разрушение, которое бы помогло ей распространить чувство испытываемой ею боли повсюду. — Мисс Аура? — грустно бормочет Понко, придвигаясь к ней как можно ближе. Она прибыла из зала суда, чтобы подбодрить её так быстро, как только могла, и Ауру это почти трогает. Она осторожно касается металлической головы робота, начиная поглаживать, после чего медленно сползает на колени, обнимая. Её голос тихий, немного дрожащий, утративший всякую ядовитую твёрдость, присущую ему раньше: — Понко, назови меня так же, как звала до инцидента UR-1.       Понко смотрит неуверенно, как человек. Экран её лица приобретает зелёный цвет, и, обняв Ауру, она восклицает: — Мама Аура!       Кажется, будто её режут без ножа. Она зажимает рукой свой рот, но это не помогает, и всю её буквально сотрясает от рыданий, и сквозь ладонь прорывается громкий, полный болезненного отчаяния и усталости вопль.       Её горло, кажется, раздирает в кровь от боли и напряжения, но она кричит, пока, наверное, не потеряет возможности говорить. Ей всё равно, что на неё направлены четырнадцать пар глаз. Она обнимает Понко, прижимая ту к своему телу и выкрикивая всё накопившееся в ней отчаяние, после чего сипит: — Выйди через запасной выход и встреться с Клонко. — А ты, мама Аура? — Понко наклоняет голову и смотрит так невинно, так нежно, и Аура видит в этом дочерние чувства, которые заставляют сердце щемить. — Мама Аура хочет встретиться с мамой Метидой и рассказать ей о том, какие вы оба молодцы.       Понко задумывается, а после отрицательно мотает головой. — Нет, мама Аура, — она звучит очень уверенно в себе, словно говоря, что будет до последнего стоять на своём. — П-Понко права, м-мама Аура, — в комнате появляется Клонко, который поддерживал контакт с полицией. Почему он здесь? Почему он нарушил её приказ и пришёл сюда? — Что ты здесь забыл? — хрипит она, смотрит на него хмуро, и тот в ту же секунду тушуется, и его индикатор настроения меняется на дымчато-фиолетовый. — Я… Простите, мисс Аура…       Аура мотает головой. — Зови мамой. Всё в порядке. — Мама Аура, мы тоже хотим увидеть маму Метиду. Позволь нам пойти с тобой, пожалуйста?       Роботы не понимают, что такое смерть, и Ауре из-за этого почти физически больно. Она смотрит на них обоих. Готова ли она сделать то, что собиралась? Готова ли она лишить жизни последние сокровища Метиды?       И Понко, и Клонко смотрят на неё с надеждой, и, ломаясь, Аура наконец приходит к решению. На негнущихся ногах она подходит к пульту управления в комнате управления, где она забаррикадировалась с заложниками. — Мисс Блэквилл, — девочка-фокусница из последних сил борется с отчаянием и смотрит на неё с еле теплящимся огоньком надежды, — вы не злой человек. Не сходите с ума. — Слишком поздно, Труси Райт, — сипит Аура, сжимая руки в кулаки буквально перед нажатием последней нужной комбинации. В душу закрадываются сомнения. Нажатие этих кнопок, и весь космический центр будет уничтожен. Сол так и никогда не полетит в космос. Смерть Клэя будет совершенно напрасной. Это неправильно! С силой стукнув кулаком по столу, она отменяет команду, которую всего секунды назад была готова ввести.       Вместо этого она отходит от пульта, подходя поочередно к каждому созданию и вводя нужные комбинации в каждом из них. Роботы здесь — по сути мирные, созданные для того, чтобы облегчить человеческий быт. Но весь последний вечер и всю ночь Аура занималась тем, что перенастраивала их, устанавливая новые, куда более опасные функции.       Среди людей начинается настоящий хаос, Аура смотрит, как с Труси Райт слетает последняя маска вечно улыбающегося шоумена, и она, как и остальные, поддаётся ужасу. Никто не хочет терять свою жизнь.       Но Ауре уже всё равно. Свою жизнь она уже потеряла.       Она улыбается в последний раз, падая на колени и обнимая Понко и Клонко. Из её губ выходят последние слова. — Включить самоуничтожение.       Аура обнимает своих «детей», закрывая глаза. На самом деле, кто-кто, а уж она ни за что не встретится с возлюбленной, если верить во всю эту лабуду с раздельным загробным проживанием для грешниц, вроде неё, и чистых душ, вроде любимой Метиды.       И уж тем более ей не светит встретиться с Саймоном, которого уже можно смело причислять к лику святых и признавать великомученников за всё, что он сделал.       Но уже всё равно. Обнимая «сына» и «дочь», Аура чувствует себя как никогда единой с ними.       Комната управления тонет во взрыве за считанные секунды до того, как полиция, наконец, взламывает входы в космический центр.