По дороге на Луань Цзан

      — Итак, давай проверим еще раз, все ли верно я понял, — Вэй У Сянь бодро шагал по вымощенной белым камнем тропе, — Разъяренная толпа заклинателей отправляется на гору Луань Цзан, чтобы устроить осаду. Так?       — Так, — кивнул Лань Ван Цзи.       — Осаждать гору они собрались потому, что узнали о моем возвращении и о том, что я якобы собираю там армию мертвецов, так?       Ван Цзи кивнул вновь.       — И мы сейчас тоже отправляемся на Луань Цзан, очевидно, для того, чтобы они могли поймать меня "на месте преступления", — под конец в голосе Вэй Ина уже слышалось явственное раздражение. Он всплеснул руками и с сарказмом поинтересовался, — все так? Я ничего не упустил?       — Если трупы действительно движутся к горе, то на ней должен быть тот, кто призывает их, — невозмутимо пояснил Лань Чжань, — никому, кроме нас, не придет в голову искать кого-то, кроме тебя.       — Естественно! Ведь я буду там! Зачем же тогда искать кого-то, кроме меня?! — взорвался Вэй У Сянь, — даже если мы поймаем виновного, неужели ты думаешь, что остальные поверят в мою непричастность?!       — Остальные не поверят в твою непричастность, даже если тебя там не будет, — резонно заметил Ван Цзи, — но поймав виновного, мы хотя бы сможем его допросить.       — Ладно, в этом есть смысл, — сдался Вэй Ин, — но если тебе опять придется улетать от преследователей на мече со мною на руках, пеняй на себя.       — Мгм, — равнодушно отозвался Ван Цзи, — не впервой.       Вэй У Сянь искоса глянул на него и громко фыркнул.       — Ты так говоришь, будто целыми днями только этим и занимаешься.       — Мгм, — уклончиво отозвался Лань Ван Цзи.       Они шли уже второй день. Вэнь Нин, присоединившийся к ним в самом начале путешествия, иногда отлучался. И когда он возвращался, запах крови от него становился сильнее. Ван Цзи хмурился, но препятствовать ему не пытался. Все-таки, Вэй Ин был прав: призрачный генерал мог почувствовать себе подобных на гораздо большем расстоянии, нежели живой заклинатель. Он обнаруживал и устранял угрозу прежде, чем второй нефрит успевал подумать, что она может возникнуть. А сам Вэй Ин и вовсе не беспокоился, свалив всю грязную работу на своего подчиненного.       — Что? — отвечал он на хмурый взгляд Ван Цзи, — я ранен! И вообще, это тело слишком слабое, чтобы сражаться с нечистью. А прибегать к темному искусству ты сам мне не позволишь.       Второй нефрит ничего не отвечал. Лишь молча продолжал шагать дальше.       — Кажется, я никогда в жизни не путешествовал в более угрюмой компании, — весело заявил Вэй Ин, шагая спиной вперед.       Лань Ван Цзи и Вэнь Нин шли с одинаково постными лицами на значительном расстоянии друг от друга. Губы обоих не знали улыбки: Лань Чжаня — с рождения, а Вэнь Нина — со смерти. Вэй Ину почти нравилась эта странная симметрия между ними. Столь похожие и столь разные, они будто отражали разные стороны его натуры. Действительно странная мысль.       Усмехнувшись сам себе, Вэй Ин развернулся и снова пошел лицом вперед.       — Ну раз уж вы оба не умеете ни пить ни смеяться, придется мне отдуваться за троих, — голос старейшины И Лин был исполнен решительности.       — Я умею пить, — спокойно возразил Лань Ван Цзи.       — Хань Гуан Цзюнь, при всем уважении, — проникновенно проговорил Вэй Ин, — когда я говорю "уметь пить", я не имею в виду способность проглотить содержимое чашки. Ты с одного глотка пьянеешь так, что ничего не помнишь на утро.       — Мгм, — недовольно отозвался Ван Цзи.       Когда впереди показался город, Вэй Ин настоял, чтобы они остановились на ночлег в гостинице.       — Едва ли нас кто-то узнает, — рассуждал он, — а спать на земле совершенно не годится! Я не могу допустить, чтобы ты жертвовал белизной своих одежд, Хань Гуан Цзюнь.       — Мгм, — недоверчиво отозвался тот. Он ни на миг не поверил в альтруизм Вэй У Сяня. Гораздо более вероятной казалась версия, что он просто хочет выпить, а в поле вина не сыщешь.       Но Вэй Ин не признавал своих корыстных целей. Он продолжал перечислять причины, по которым им непременно нужно остановиться на ночь в городе:       — Вэнь Нина вообще помыть неплохо бы. Тухлая кровь преображенных мертвецов, конечно, устрашает, но так мы привлекаем слишком много внимания. А если его еще и переодеть, никто даже не догадается, что он уже много лет как труп. Лань Чжань, ты купишь Вэнь Нину новую одежду?       — Мгм, — засомневался Лань Ван Цзи.       — Ладно, — тут же согласился Вэй Ин, — можно обойтись и без обновления гардероба. Может, нам попадется какой-нибудь нарядный мертвец, тогда и приоденем тебя, Вэнь Нин.       — Господин Вэй, мне совсем не важно, во что я одет. Не стоит беспокоиться об этом, — заверил его Вэнь Нин.       — Важно тебе или нет, но если ты покажешься на людях в таком виде, от тебя или разбегутся все в страхе, или же тебя поднимут на вилы, и тогда убежать уже не успеют, — резонно возразил Вэй Ин.       — Отдай ему свою одежду, — проговорил Лань Ван Цзи, не глядя на них обоих, — я куплю для тебя новую.       — Моя одежда ему мала будет, — Вэй Ин поморщился и с досадой осмотрел свои руки.       — Этот Мо Сюань Юй хоть бы молока побольше пил, что ли, — со вздохом покачал головой старейшина И Лин, — я не только слаб, как ребенок, но еще и на голову ниже себя самого.       Лань Ван Цзи окинул его внимательным взглядом светлых глаз и снова отвернулся.       — Хороший рост, — заключил он.       — А? — удивился Вэй Ин. Он был слишком увлечен сравнением своих прежних и нынешних возможностей и потому прослушал слова Лань Ван Цзи. Но тот не собирался повторять. Только взгляд его стал как будто насмешливым. Или это была всего лишь игра света заходящего солнца.       В город они вошли уже после заката. Вэнь Нину велели следовать за заклинателями скрытно, чтобы по возможности ни один из горожан его не увидел. Призрачный генерал кивнул и неслышно растворился в тенях. Ночь наполнила воздух прохладой. Вэй Ин зябко передернул плечами. Если бы Лань Ван Цзи не знал, что он - это он, старейшина И Лин непременно намертво прилип бы к своему спутнику в поисках тепла. Можно было бы даже уцепиться за него руками и ногами и повиснуть, как на дереве, заставляя случайных прохожих стыдливо отводить глаза. Но теперь, когда личность его была раскрыта, Вэй Ин не мог позволить себе позорить Хань Гуан Цзюня. Он даже не мог внятно объяснить, почему. Ведь для тех случайных людей, перед которыми Вэй Ин порочил заклинателя, личность его не имела ровным счетом никакого значения. А в глазах самого Лань Ван Цзи едва ли старейшина И Лин мог пасть ниже, чем теперь. И несмотря на это, второй нефрит клана Лань все еще был рядом. Все еще защищал Вэй Ина и терпел все его выходки.       Так что Вэй Ин с силой потер озябшие руки и прибавил шагу. В конце концов еще в прошлой жизни ему пришлось привыкнуть к тому, что нельзя просто поддержать температуру тела при помощи духовной энергии. Ничего нового в его неудобствах не было. В чем-то тело Мо Сюань Юя даже превосходило его прежнее. По крайней мере, внутри этого юноши еще можно было сформировать золотое ядро. Пусть это будет сложно, и силы в нем будет немного, но все же положение Мо Сюань Юя было не столь плачевным, как у самого Вэй Ина в свое время. Приближение к Луань Цзан будило в душе старейшины И Лин тяжелые воспоминания. И с каждым днем пути подавлять их шутками и дурачеством становилось все сложнее.       Вот и теперь, несмотря на дневную веселость, с наступлением ночи печальные мысли все же нагнали Вэй Ина, и тот погрузился в задумчивое молчание.       Вдруг на плечи его опустилось походное одеяло.       Вэй У Сянь вздрогнул и поднял глаза.       — Замерзнешь, — коротко пояснил Лань Ван Цзи, нахмурив брови.       Тело тут же окутало тепло, согревшее вместе с тем и душу.       — Лань Чжань, где ты его взял? — удивился Вэй Ин, запахнув одеяло на груди.       — Из сумки, — заклинатель указал очевидное.       Вэй У Сянь припомнил, что через спину Яблочка и правда были перекинуты две сумки, но он почему-то подумал, что обе они были набиты яблоками.       — Тебе же не нужно одеяло, — хмыкнул Вэй Ин, стараясь поддеть своего спутника, — неужто ты прихватил его специально для меня?       Но Лань Ван Цзи ничуть не смутился.       Бросив в ответ короткое "да", он свернул к одному из зданий, по всей видимости являвшемуся гостиницей.       Комнату, как всегда, взяли одну. Вэй Ин уже даже и не задумывался на эту тему. Одну так одну. Дело привычное.       Он попросил хозяйку подготовить бадью для купания.       — Покажите мне, куда вылить воду потом, и я уберу все сам, — убеждал Вэй Ин.       — Ну что вы, молодой господин, — смутилась хозяйка, — не стоит утруждать себя.       Тот и рад был бы оставить все хлопоты на нее. Но представив, какой грязной и вонючей от земли и тухлой крови станет вода после купания Вэнь Нина, Вэй У Сянь покачал головой.       — Нет нет. Уже довольно поздно, а я могу засидеться. Ни за что не прощу себя, если потревожу ваш сон.       Хозяйка смутилась еще больше, но все же не стала настаивать дальше.       Бадья оказалась не слишком большой, но один человек кое-как мог в ней уместиться. Когда бадью наполнили теплой водой, Вэй У Сянь запер дверь и открыл окно. Вэнь Нин взобрался на подоконник, едва услышав свое имя.       — Так, — старейшина И Лин запустил пальцы в волосы и критическим взглядом окинул своего подчиненного, — давай-ка мы расставим ширму, а потом купайся себе на здоровье. И одежду постирать не забудь.       Вэнь Нин кивнул и помог ему разгородить комнату ширмой, чтобы скрыть бадью от посторонних глаз. В том числе от глаз Лань Ван Цзи, который уже сидел у накрытого стола в благопристойной позе.       Покончив с хлопотами, Вэй Ин сладко потянулся и тоже уселся за стол. Ужин принесли еще тогда, когда он ходил смотреть, куда выливать грязную воду. Но Лань Чжань и не думал начинать есть без своего спутника.       Окинув накрытый стол взглядом, Вэй Ин удивленно приподнял бровь.       — Лань Чжань, а откуда столько вина? — спросил он. У стола стройным рядом красовались пять пухлых сосудов.       — Я купил тебе два, — невозмутимо ответил Лань Ван Цзи.       — И я купил себе три, — Вэй Ин рассмеялся, — ну что ж, похоже, мне и правда придется пить за троих! Ты составишь мне компанию, Хань Гуан Цзюнь?       — Мгм, — неопределенно отозвался заклинатель.       — Ты прав, не стоит, — поспешно отказался от своих слов старейшина И Лин, — я и один справлюсь.       В былые времена Вэй Ин легко мог выпить в одного и больше пяти сосудов. Он не пьянел до беспамятства с тех пор, как ему было пятнадцать. И даже потеряв золотое ядро, старейшина И Лин все еще оставался непревзойденным в том, что касается выпивки. А после перерождения он даже еще ни разу толком не захмелел. Впрочем, Вэй Ин, возродившись в теле Мо Сюань Юя, толком-то и не пил еще. Наблюдать за пьяным Лань Ван Цзи оказалось интереснее, чем пьянеть самому. Так что он лишь едва пробовал вино. Однако сегодня второй нефрит ордена Лань останется трезв. Вэй Ин еще слишком хорошо помнил, каково это — быть связанным лобной лентой, и потому не решался больше поить Хань Гуан Цзюня. Так что никаких причин сохранять ясность ума у старейшины И Лин как будто бы не было. Да и не очень хотелось ему сохранять ясность ума. Воспоминания о жизни на горе Луань Цзан черной тенью ложились на сердце. Сколько бы Вэй Ин ни дурачился, разогнать их никак не получалось. А еще в мыслях то и дело появлялись вопросы, на которые он боялся искать ответы. Вопросы о Лань Ван Цзи. Вэй У Сянь был совершенно сбит с толку. Лань Чжань заботился о нем так бережно, будто он был хрупкой драгоценностью. Это смущало. Это удивляло. Это вызывало недоумение. Вэй Ин таял от этой заботы, от ласкового тепла. Он тянулся к нему всем сердцем. И все же забота Лань Чжаня вызывала у старейшины И Лин смутное беспокойство. Ему казалось, что он ни в коем случае не должен отвечать на нее. Не должен тянуться к ней. Потому что Вэй Ин не знал, когда следует остановиться. А чего он точно не хотел, так это оскорбить Лань Ван Цзи и вновь оттолкнуть его. Он помнил, как тщетно пытался добиться дружбы второго нефрита ордена Лань, и мысль о том, что он вновь может напороться на ледяную стену во взгляде прозрачных янтарных глаз, пугала старейшину И Лин до дрожи.       Эти глаза завораживали. Никогда прежде у Вэй Ина не было возможности беспрепятственно смотреть в них столько, сколько захочется. Пожалуй, стоило умереть, чтобы наконец добиться дружбы Лань Ван Цзи.       Он фыркнул и потряс головой. Стоило отвлечься хоть на миг, и пожалуйста: мысли под завязку набиты всякой чепухой.       Решив, что откладывать выпивку на потом не стоит, Вэй У Сянь откупорил первый сосуд.       — Поешь сначала, — назидательно сказал Лань Ван Цзи.       — Не волнуйся, Хань Гуан Цзюнь, уж свой желудок-то я не обижу, — заверил его старейшина И Лин.       Вэнь Нин тихонько возился за ширмой, Лань Ван Цзи неспешно ел, стараясь выбирать кусочки с меньшим количеством перца, а Вэй Ин методично опустошал сосуды с вином. Все трое молчали. Вэнь Нин не решался отвлекать заклинателей, второй нефрит соблюдал правила своего ордена, гласившие, что разговаривать во время еды запрещено, Вэй У Сянь же... Вэй У Сянь просто боялся, что если не занять чем-нибудь рот, то все его мысли и тревоги немедленно вывалятся вместе со словами наружу. И хотя обычно его это не останавливало, сейчас выставлять свои метания на показ старейшина И Лин не хотел. И потому он просто надеялся, что напившись допьяна он перестанет мыслить связно, и тревогам придется отступить. А до тех пор Вэй Ин старался молчать.       Но сидеть в полной тишине было неуютно. И потому, покончив со вторым сосудом, Вэй Ин достал флейту.       — Хань Гуан Цзюнь, ты не против, если я сыграю? — спросил он.       — Мгм, — разрешил Лань Ван Цзи.       Вэй У Сянь поднес флейту к губам. Мелодия из-под его пальцев струилась мягким шелком, легкая и немного печальная, как ветер над опустевшей долиной. И только иногда мягкий звук срывался на хрип: все же сказывалось качество инструмента.       — Надо было подыскать тебе нормальную флейту, пока мы были в Облачных Глубинах, — заметил Лань Ван Цзи, когда его спутник закончил играть.       — Да у вас там одни только сяо, — поморщился Вэй Ин, — терпеть их не могу. Можно подумать, в Облачных Глубинах запрещено играть на поперечной флейте!       Старейшина И Лин вдруг рассмеялся.       — А что? — фыркнул он, — не удивлюсь, если Лань Ци Жэнь собственноручно выбил такое правило, как только узнал про мою Чэньцин!       — Не выбил, — флегматично возразил второй нефрит ордена Лань.       Вэй Ин окинул его насмешливым взглядом, но лицо Лань Ван Цзи оставалось спокойным и серьезным.       — Это была шутка, — пояснил Вэй У Сянь.       — Я понял.       Вино оказалось достаточно крепким, и после третьего сосуда Вэй Ин ощутил долгожданную легкость в теле и в мыслях. И, несмотря на суровый взгляд Хань Гуан Цзюня, откупорить четвертый сосуд показалось отличной идеей. А когда черед дошел до пятого, старейшина И Лин уже не мог сидеть ровно. Лицо его разрумянилось, а в глазах засверкали озорные искорки. Он тихо посмеивался собственным мыслям и крепко прижимал к груди полупустой сосуд.       Заметив, что время близится к девяти, Лань Ван Цзи поднялся из-за стола и подошел к своему спутнику.       — Время отдыхать, — проговорил он, протянув руку, чтобы забрать у Вэй Ина сосуд.       — Шшшшшш, не шуми! — оглушительным шепотом отозвался Вэй У Сянь, — Хань Гуан Цзюнь услышит! Знаешь, что тогда будет? Ууу...       — Мгм, — растерялся Лань Ван Цзи.       Старейшина И Лин смотрел на него, хитро улыбаясь. Во взгляде его не осталось и намека на здравый смысл.       — Пойдем! — все так же шепотом позвал Вэй У Сянь, вдруг вскочив на ноги и ухватив Лань Чжаня за запястье, — пойдем скорее! Если не успеем сбежать до девяти, он заставит нас ложиться спать!       — Мгм, — возмутился Лань Ван Цзи. Вэй Ин упрямо тащил его к окну. Видимо, сбегать полагалось именно через него.       — Ну идем же! — не унимался он, — еще немного, и будет поздно! А я не знаю, как снова спать с Лань Чжанем в одной кровати! Лучше уж не спать вовсе!       От этих слов Лань Ван Цзи остановился, как вкопанный. Вэй Ин с силой потянул его за руку, пальцы его соскользнули, и старейшина И Лин кубарем покатился по полу, расплескав остатки вина и своротив ширму, за которой скрывался Вэнь Нин.       Призрачный генерал растерянно поднял голову. Он как раз занимался тем, что стирал свою изорванную, пропитанную кровью одежду. Осознав, в каком неподобающем виде предстал перед Хань Гуан Цзюнем, Вэнь Нин торопливо присел за бадьей.       — Прошу прощения, Хань Гуан Цзюнь! — смущенно пробормотал он, натягивая мокрую не до конца отстиранную одежду.       Но Лань Ван Цзи даже не обратил внимания на нагого мертвеца. Второй нефрит ордена Лань бросился поднимать Вэй Ина с пола.       — Ну что же ты так шумишь?! — возмутился он, — Лань Чжань же заметит!       Лань Ван Цзи вздохнул и прикрыл глаза. Ситуация была столь нелепой, что он не знал, как быть.       — Не заметит, — наконец проговорил второй нефрит ордена Лань, надеясь, что это по крайней мере убедит Вэй Ина не выходить в таком состоянии на улицу.       — Точно? — засомневался Вэй У Сянь.       — Точно, — кивнул Лань Ван Цзи.       — Почему это ты так уверен? — старейшина И Лин приподнял бровь и сложил руки на груди.       Лань Ван Цзи бросил растерянный взгляд на Вэнь Нина, но тот был в не меньшем замешательстве, и ни чем не мог помочь заклинателю.       — Его здесь нет, — наконец-то нашелся с ответом Лань Чжань.       — А куда он делся? — нахмурился Вэй Ин.       — Ушел, — не очень уверенно предложил Лань Ван Цзи.       Старейшина И Лин как-то сразу приуныл.       — Ну вот, — печально протянул он, — ушел и даже мне ничего не сказал! А говорил, что будет рядом.       Вэй Ин махнул рукой в расстроенных чувствах и поплелся обратно к столу.       Лань Чжань стоял посреди комнаты, не решаясь двинуться с места. Он не имел ни малейшего представления о том, что ему делать.       Ночь только началась. И надежды на то, что пьяный Вэй Ин ляжет и уснет, таяли тем быстрее, чем ярче разгорался румянец на его щеках.       Старательно доев все, что еще оставалось в тарелках, старейшина И Лин решил развлечь себя песней. Уверившись в том, что Лань Ван Цзи рядом нет, он перестал пытаться вести себя тихо и без стеснения пел во весь голос. То, что в комнате все же находились другие люди, его нисколько не волновало. Тексты баллад оказались слишком сложны для затуманенной алкоголем памяти, так что после нескольких неудачных попыток вспомнить слова, Вэй Ин перешел на пошлые куплеты, а потом и вовсе на шуточные детские песни с постоянно повторяющимися строками.       Уже после десятой минуты хмельных песнопений голова Лань Ван Цзи разразилась болью.       — ...Море! А на море остров! А на острове пальма! А на пальме клоп сидит и видит море! А на море остров!.. — завывал Вэй Ин.       — Хань Гуан Цзюнь, — негромко обратился к нему Вэнь Нин. С его одежды на пол стекала мутная вода, — если хотите, я могу унести господина Вэя куда-нибудь, где вы его не услышите.       — Я поклялся, что вытерплю все, — упрямо возразил Лань Чжань, сжимая переносицу пальцами.       Впрочем, даже железного терпения второго нефрита не хватило надолго. Когда Вэнь Нин ушел выливать грязную воду, второй нефрит ордена Лань подошел к своему спутнику.       — Вэй Ин, — он опустился на пол перед упитым вусмерть старейшиной И Лин в надежде уговорить его если не лечь спать, то, по крайней мере, найти себе не такое громкое развлечение.       — Лань Чжань, — старейшина И Лин расплылся в счастливой улыбке, — а ты здесь откуда? Мне сказали, что ты ушел.       — Мгм, — Лань Ван Цзы затруднялся ответить на этот вопрос.       — А, не важно! — махнул рукой Вэй Ин, — лучше доставай скорее свой гуцинь! Я такую песню вспомнил! Но мне никак не обойтись без аккомпанемента!       Лань Ван Цзи побледнел и плотнее сжал губы. Во взгляде второго нефрита начало появляться что-то, подозрительно напоминающее панику.       — Лань Чжань, ты пьян? — Вэй У Сянь, похоже, уже успел позабыть о своем намерении петь, и теперь с любопытством рассматривал Лань Ван Цзи.       — Смотри мне! — старейшина И Лин сурово погрозил пальцем, — тебе нельзя пить! Ты совсем не умеешь этого делать, так что за тобой потом глаз да глаз нужен, чтоб ты нечаянно не опозорился!       — А ты, значит, умеешь, — никто, кроме Лань Си Чэня, не расслышал бы сарказма в его словах.       — Я? — удивился Вэй Ин, — конечно, я умею! Смотри, сейчас покажу!       Он потянулся к сосуду вина, чтобы немедленно продемонстрировать свои таланты, но сосуд почему-то оказался пуст. И соседний тоже. Старейшина и Лин в недоумении уставился на пузатые глиняные сосуды.       — А кто выпил все вино? — спросил он, — это ты, Лань Чжань? Зачем же столько? Тебе ведь одной чашки бы хватило!       — Умеешь, — вздохнул Ван Цзи, — теперь я вижу. Ты просто непревзойденный мастер.       Вэй Ин тут же позабыл о сосудах и снова расплылся в счастливой улыбке.       — Так ты признаешь? Я хорош!       — Мгм, — устало отозвался Лань Ван Цзи.       — Нет нет, ты не понял! — Старейшина И Лин подскочил к нему, явно намереваясь просветить своего спутника, — я охрененно хорош! Ну же, скажи это!       — Ты хорош, — согласился тот, не меняясь в лице.       — Охрененно хорош, — настаивал Вэй Ин, цепляясь за рукав его ханьфу.       — Охрененно хорош, — не стал спорить Ван Цзи и нечитаемым взглядом вперился в его лицо, — пожалуйста, спи.       — А ты будешь спать со мной? — старейшина И Лин повис у него на руке, крепко обхватив ее выше локтя, и с робкой надеждой заглянул в глаза Лань Ван Цзи.       Тот ощутил, как запылали его уши, и поспешил отвести взгляд.       — Ты же не хотел со мной спать, — напомнил заклинатель, старательно следя за тем, чтобы голос его звучал ровно.       — Хотел, — принялся оправдываться Вэй Ин, — ну то есть я хотел с тобой не спать. То есть... — он понял, что запутался и уцепился за руку Ван Цзи еще крепче, — я не знаю, Хань Гуан Цзюнь! Ты разве не хочешь спать со мной?       — О чем ты только думаешь, — Лань Ван Цзи попытался высвободить руку, но старейшина И Лин держался за нее так крепко, будто боялся рухнуть в пропасть, если разожмет пальцы.       — Мне нельзя думать, — назидательным тоном проговорил он, — я каждой своей мыслью тебя позорю. А тебя позорить нельзя. Ты же не я.       На миг второму нефриту показалось, что Вэй Ин протрезвел. Но лишь на миг. Во взгляде старейшины И Лин по-прежнему стоял хмельной дурман. Его длинные волосы растрепались, одежда чуть распахнулась на груди. Лань Ван Цзи протянул было руку, чтобы привести Вэй У Сяня в подобающий вид, но замер на середине движения. Когда заклинатель взглянул в его пылающее румянцем лицо, пальцы его дрогнули. Вэй Ин смотрел на него доверчиво и открыто. Во взгляде все еще сверкали озорные искры, а чуть приоткрытые в улыбке губы влажно блестели.       Лань Ван Цзи пропустил вдох и торопливо убрал руку.       — Я настолько безобразен, что ты даже не хочешь меня коснуться? — усмехнулся старейшина И Лин.       — Пожалуйста, спи, — тихо повторил Лань Ван Цзи, украдкой пытаясь восстановить сбившееся дыхание, чтобы Вэй Ин этого не заметил.       — Ты все еще можешь обездвижить меня одним лишь касанием, — напомнил тот.       — Именно так я и поступлю, если ты немедленно не уснешь.       Вэй Ин хитро прищурился.       — Не поступишь, — уверенно возразил он, прильнув к груди Лань Ван Цзи, — ведь если ты меня обездвижишь, я не смогу сделать так.       Когда мягкие пальцы нежно коснулись его щеки, второй нефрит ордена Лань дрогнул и поймал ладонь Вэй Ина.       — Ты хоть немного контролируешь свои действия сейчас? — спросил Лань Ван Цзи. Его правда очень интересовал этот вопрос. Но Вэй Ин только улыбнулся ему в ответ и тряхнул головой, отбрасывая непослушные волосы назад.       — У тебя румянец на щеках, — шепотом проговорил Вэй У Сянь, снова потянувшись пальцами к лицу Лань Чжаня, — и сердце колотится быстро-быстро. Жаль, что я ничерта не вспомню завтра.       Его губы сладко пахли вином, и Лань Ван Цзи казалось, что он вот-вот захмелеет сам.       — Пожалуйста, спи, — в который раз попросил второй нефрит ордена Лань.       — Хорошо, — сдался Вэй Ин и обвил его шею руками, удобно устроив голову у Лань Ван Цзи на груди.       Лань Чжань не верил, что Вэй Ин заснул, едва закрыв глаза. Но он не рискнул разрушить притворство старейшины И Лин сомнениями. Аккуратно подхватив его на руки, второй нефрит перебрался на кровать. От выпитого вина тело Вэй Ина стало горячим и неуклюже расслабленным. Лань Ван Цзи даже не надеялся, что сумеет заснуть, чувствуя его дыхание и влажные губы на собственной шее. Кажется, когда Вэй У Сянь пел, было проще.       Заклинатель поднял руку. Ему так хотелось провести ладонью по спутанным темным волосам, по узкой спине. Так хотелось ласкать это незнакомое хрупкое, но все же Его тело, целовать губы, сладкие от вина, попробовать нежную белую кожу на вкус...       В голове хриплым эхом прозвучал голос Вэй Ина, пронесшийся сквозь тринадцать лет, безостановочно твердивший "пошел прочь, пошел прочь, пошел прочь..."       Лань Ван Цзи остановил руку на середине движения. Он больно прикусил губу, сжал пальцы в кулак и опустил руку обратно. Только не так. Не тайком, как вор. Подобное поведение не достойно настоящего мужчины. Он скажет все Вэй Ину в лицо. После, когда наберется смелости. И если Хань Гуан Цзюнь вновь будет отвергнут, что ж, значит, такова его судьба. Он смирится и просто будет следовать за Вэй У Сянем, если тот позволит ему. Этого вполне достаточно: просто быть рядом, оберегать, защищать. И пусть он отчаянно жаждал близости, если Вэй Ин не будет вести себя слишком беспечно, Лань Ван Цзи сможет сдержаться. Ведь держался же он до сих пор.       Лань Чжань закрыл глаза и стал мысленно повторять раздел добродетели из правил Облачных Глубин, чтобы хоть как-то отвлечься от льнущего к его груди тела и жаркого дыхания. Ночь только начиналась. **       Утро принесло с собой тошноту, острую боль в висках и голос Лань Чжаня.       — Пора вставать.       Старейшина И Лин издал слабый стон, но глаз не открыл. Не то чтобы голос Лань Ван Цзи был слишком громким. Просто распухшая от похмелья голова Вэй Ина отзывалась адской болью даже на звук его собственного дыхания. Похоже, тело Мо Сюань Юя переносило алкоголь совсем не так хорошо, как его собственное. Старейшина И Лин не мог припомнить, когда в последний раз он так страдал от похмелья.       — Подъем, — Лань Чжань тихонько потряс его за плечо.       — О великий Хань Гуан Цзюнь, сжалься надо мной! — взмолился тот, сжимая ладонями виски.       — Твое поведение отвратительно, — ровным тоном сообщил Лань Ван Цзи, — ты понесешь наказание.       — О небеса, ты серьезно? — Вэй Ин все же открыл глаза, чтобы убедиться, что все происходит не в кошмарном сне, — Лань Чжань, пощади. Мне же уже не пятнадцать!       — Мгм, — Лань Ван Цзи был непреклонен.       — Лань Чжань! Хань Гуан Цзюнь! Пожалуйста! — продолжал скулить старейшина И Лин, — я так слаб! Я даже под страхом смерти не смогу переписывать правила твоего ордена, стоя на руках.       Заклинатель окинул страдальца задумчивым взглядом. Видимо, он счел возражение Вэй Ина оправданным. Стоять на руках тот и правда не мог.       — А что сможешь? — спросил он.       — Я могу только лежать.       — В таком случае, примешь упор лежа и будешь переписывать правила, — невозмутимо заключил Лань Ван Цзи.       Вэй Ин издал отчаянный стон, но ни что не могло разжалобить Хань Гуан Цзюня.       — Приступай, — все так же спокойно потребовал второй нефрит ордена Лань.       — И как я буду переписывать эти проклятые правила? — ныл Вэй Ин, кое как скатившись с кровати, пока Лань Ван Цзи раскладывал на столе письменные принадлежности, — Так и знай, я не запомнил ни одного! Или ты всюду таскаешь книгу правил с собой?       — Я помню их все, — равнодушно сообщил заклинатель, расправляя бамбуковый коврик, в который была закатана кисть для письма, — будешь писать с моих слов.       — Хань Гуан Цзюнь, ты так жесток!       Старейшина И Лин принял упор лежа перед низким столом для письма. На лице его отражались нестерпимые муки.       — Распущенность запрещена, — как ни в чем не бывало начал диктовать Лань Ван Цзы, — выходить ночью запрещено. Шуметь запрещено.       Стоило Вэй Ину взять кисть, как опорная рука тут же задрожала от увеличившейся нагрузки.       — Слишком быстро ходить запрещено. Смеяться без причин запрещено.       Старейшина И Лин честно пытался писать, но вслед за рукой от напряжения начали дрожать плечи, а потом и спина. А больная с похмелья голова грозила расколоться надвое от одной лишь мысли о правилах Облачных Глубин.       — Хань Гуан Цзюнь! — снова взмолился он, но Лань Ван Цзи и бровью не повел. Лицо его оставалось таким же беспристрастным, а взгляд был направлен в сторону.       — Сидеть в позорной позе запрещено. Есть больше, чем три миски риса, запрещено. Трудолюбие является основой всего.       — Хань Гуан Цзюнь, я сейчас упаду!       Второй нефрит ордена Лань все же перевел взгляд на Вэй Ина. Тот действительно едва держался. Рука подгибалась под тяжестью тела, а кисть дрожала так, что казалось, ею не возможно было вывести ни слова.       Лань Ван Цзи прикрыл глаза и нахмурил брови.       — Продолжаем, — невозмутимо заявил он.       Вэй У Сянь взвыл.       — Как ты можешь быть таким жестоким?! Что я сделал вчера, чем заслужил такую лютую ненависть?!       — Ты сам говорил, что тело Мо Сюань Юя слишком слабое, — спокойно пояснил Лань Ван Цзи, — наказания укрепляют тело и дух. А также учат вести себя разумнее и благопристойнее.       — Только не говори, что делаешь это ради меня! — возмутился Вэй У Сянь, — тебе просто хочется отыграться на мне за свои вчерашние страдания! Лицо Лань Ван Цзи оставалось безупречно спокойным и невозмутимым. И только уголки губ, как будто бы, чуть-чуть приподнялись.       — Действовать импульсивно запрещено. Отказываться от обучения запрещено, — ровным голосом продолжал диктовать он.