Машина времени без присмотра среди рододендронов (с)

        — Аккуратнее… Вчера тут чувака одного грузовик переехал…         — Насмерть?         — Камаз. Без шансов.         — Кого сбили, неизвестно?.. Хотя какая разница…         — Вконтакте постили, что без доков, но точно иностранец.         — С чего решили? Негр что ли?         — Может и так… На днях по ящику репортаж был про тех, кто с чемпионата у нас остался…         — Подсел на пельмени?         — Или нашёл себе здесь Наташу…         — А помните, у озёр тогда перед нами тоже была жёсткая авария?         — Да, помню. Спешка — свойство дьявола…         — Любят они к выходным тяпнуть пятьдесят-сто грамм, а потом расплата.         — Увы, печальная тенденция…        Трое закадычных друзей-путешественников направлялись в N-ский яхт-клуб одного из небольших провинциальных городов на Волге. «Яхт-клуб» — немного громкое наименование для лодочной станции, но пара яхт на постоянной основе там действительно базировалась.        Знакомы друзья были уже много лет. За плечами осталось немало стран и приключений — в Европе, Южной Америке и во Вьетнаме. Несколько месяцев они даже жили в Панаме, злоключения в которой оставили существенный след в их жизни и ещё больше сплотили их дружбу. Правда, в эти выходные экстрим не планировался, их ждала прозаичная двухдневная рыбалка на островах: любимое времяпровождение в родных стенах.        Возглавлял отряд Тищенко Андрей, идейный вдохновитель всех подобных мероприятий. Свои звали его Энди. Или Тищенко, когда обозначали его любовь к искусству. Отсылка была, конечно, к известному кинофильму «О чём говорят мужчины». Рисовать он, правда, не умел, в лучшем случае из-под его руки могло выйти нечто вроде фигуры сеятеля из «Двенадцати стульев». Но в молодые годы активно занимался фотографией.        Здесь надо сделать отступление. В панамский период за каждым из них закрепились прозвища на западный манер и как-то сами собой остались и в дальнейшем. Так к ним проще было обращаться местным. Влияние окружающей среды, так сказать. Притом их нельзя было заподозрить в поклонении Западу, Родина оставалась Родиной. С большой буквы. Просто так уж «исторически» сложилось.        Андрею было тридцать три, богатым не назвать, последние годы сказался кризис, но на жизнь хватало. Занимался он мелкой торговлей, содержал две торговые точки «Мир рыболова», при том, что к рыбалке особо пылкой любви он не испытывал. Унаследовал семейный бизнес. Зато под парусом ходить любил. К этому моменту успел уже поменять нескольких «лошадок», а сегодня хотел явить товарищам своё прошлогоднее приобретение — шестиметровый крейсерский швертбот польской постройки.        В характере его странным образом сочетались импульсивный авантюризм с хладнокровием и рассудительностью. Последнее ему было присуще всегда, а авантюризмом он заразился после просмотра «Всегда говори Да». Тогда в его жизни был «скучный период», новый подход к приключениям пришёлся ему по вкусу, и с тех пор эта черта всё больше набирала в нём обороты.        Предложи ему какой-нибудь Илон Маск немедля сгонять на Марс — не колебался бы ни секунды. Друзья шутили, что он «состоит из нестабильных молекул». Вот и сейчас он несерьёзно насвистывал «Куда идём мы с Пятачком — большой-большой секрет!... И не расскажем мы о нём… О нет, и нет, и нет…» Петь он, кстати, тоже не умел.        За ним следовал почти сорокалетний массивный мужчина с пышными усами. Подполковник в отставке Денис Кастильо-Калачихин. Для своих Дэн или попросту Кастильо. Необычная фамилия объяснялась частично кубинским происхождением. Денис был из Санкт-Петербурга, где работал в рекламной сфере, благодаря чему имел прочный финансовый фундамент.        По его профилю на рынке пока почему-то наступил период затишья, так что он оставил дела на заместителя. Имел приличный багаж знаний и массу полезных знакомств в разных высоких кругах. В отличие от Тищенко, на текущий момент состоял в браке. Ключевой его характеристикой можно было назвать надёжность, основательность и добрую душу. В общем, стойкого характера мужчина в расцвете сил, не без любви к качественным спиртосодержащим напиткам.        Замыкал колонну Максим Селиванов. Чаще — Макс, потому что короче. Изредка — Селиваныч. Свободный «художник» 35-ти лет, удачно женившийся на богатой вдове, хозяйке юридической конторы. Ничем конкретным он не занимался, хотя планов вынашивал много и вероятно что-то в ближайшее время начал бы делать. Но друзья в это верили с трудом. До успешного (в денежном плане) брака, Макс сдавал квартиру в Москве, а на полученные деньги шатался по странам третьего мира. Обычно тропическим, типа Вьетнама или Таиланда.        Избороздив больше трёх десятков стран, он-таки остановился на той стране, где родился. Ибо иностранцы не имели тяги к изучению русского языка, а сам Макс (невероятно, но факт!) не мог выучить даже «ландан из зе капитал оф грейт бритн». Несколько слов из разных языков, означающих «привет» и «меня зовут…», не в счёт. За время своих скитаний он почти полностью истощил запасы авантюризма и теперь тяготел к менее экстремальным приключениям.        Возможно, какое-то влияние на него оказала жена. Чем он очаровал богатую вдову, жительницу северной столицы, оставалось загадкой. Кастильо и Энди предполагали меж собой, что это выдающиеся способности в сфере любви, так как роста он был великого. По своей натуре малоразговорчивый, немного дотошный, но крайне надёжный человек.        Одиннадцатое августа. Раннее субботнее утро. Несмотря на близость сентября, погода обещала быть жаркой вплоть до наступления осени, если синоптики не врали. Компания шла неторопливым размеренным шагом, переваривая в желудках омлет и бутерброды с икрой, параллельно обмениваясь лёгкими замечаниями на самые разные темы. Кроме опостылевшей всем политики.        Ветер с Волги, а она уже периодически мелькала в просветах между домами, приносил чистый свежий воздух. По сторонам просыпались красно-кирпичные пятиэтажки и их обитатели. Во дворах суетливо грузились в старенькие машины любители дачного отдыха. На газоне, жмурясь от удовольствия, развалился кошачий прайд. Недалеко от них, ещё зевая после сна, выгуливала свою карманную собачонку какая-то девочка. Прямо по курсу поднимал пыль с асфальта дворник. Типичный выходной.        — А мы всё так и ходим одной мужской компанией… — посетовал Дэн, проводив мечтательным взглядом спешащую, видимо, на работу симпатичную девушку.        — Да, на островах с девчонками было бы веселее. Но моя работает.        — А моя не любит такое, — ответил Дэн и скривился. — Комары, запах костров — это не для неё. Культурный отдых ей подавай. Тянет в Германию опять. Соборы, шпили смотреть… Кёльна на Рождество ей оказалось мало.        — В Солсбери её вези, — с усмешкой порекомендовал Макс. — Нынче шпили соборов там в моде осматривать!        Денис оценил юмор одобрительным жестом. В прессе который месяц мусолили осточертевшие всем похождения «кота Скрипалей». Про Солсбери, наверное, только дикие племена амазонских аборигенов ещё не знали.        — А я вообще свободен. И никто меня в Германию не тянет, — беззаботно вставил Андрей. — Но разок можно было бы. Для разнообразия.        — Ты не откладывай, время идёт, потом для баб неинтересным станешь, — заметил ему Денис. — Хоть и говорят, что с возрастом мужики становятся лучше. Как коньяк.        — Тридцать три. Возраст Христа. Времени вагон.        — Никого разве на примете нет?        — С несколькими общаюсь, но не цепляют пока. Не нахожу я общего. То характерами больно крейзанутые, то разведёнки с детьми… Ждущие, что кто-то решит их проблемы. На одном сексе ничего серьёзного не построишь. Кроме развода.        — Значит, на западном фронте без перемен… А что восточный? Твоя бывшая кореянка?        — Да понятия не имею. Я с ней все контакты уже оборвал. Delete, как говорится, и из корзины тоже!        — А что так? Почему я не в курсе? — вмешался Макс. — Симпатичная же была.        — Няшная! Так они говорят. Только оказалось, что няшность эта — труд хирургов. Я разве не говорил тебе о разводе?.. Ах да… Ты же на Байкале тогда был…        — О-о-о… Серьёзно? Пластика?!..        — Вот-вот! И прикиньте, какие могли бы быть дети? В общем, я рад, что развёлся, пока детей не успели завести.        — Ну, дёшево отделался… С ребёнком она бы откусила от тебя полцарства. И ещё полтора десятка лет отстегивал бы…        — Да. Опять с нуля начинать пришлось бы. А так — укатила к себе в Сеул и ладно. С азиатками, короче, завязал… Покопался на мужских форумах, и сейчас вообще склоняюсь больше в браки не вступать. Резона никакого.        — Ну почему же, у нас вот с Максом всё в порядке.        — Как сказал бы Кличко — «везёт не только лишь всем!».        — Да, ладно тебе… Уверен, твой пессимизм ровно до первой по-настоящему симпатичной мордашки!        — И короткой юбки! — усмехнулся Макс.        — Железно не гарантирую, конечно, — пожал плечами Андрей. — Вскрытие покажет!        Он кое о чём всё же умолчал. Главной причиной расхождения с Ким стала не пластика, а то, что её «внезапно» потянуло налево. Он бы этого и не узнал, да нашлись в сети доброжелатели. Последовал разоблачительный разговор «по душам», непереводимый корейский мат, и на том их недолгий союз завершился.        Копаться в теме глубже уже поведанного ему было неприятно, так что он не стал рассказывать друзьям обо всех деталях. От мусора «на чердаке» принято тихо избавляться, а не носить в своей голове.        На переходе через дорогу тема о дамах сама собой заглохла. На следующей по пути улице, последней перед Волгой, начали встречаться дома очень старой постройки. Фасады некоторых были закрыты огромными полотнищами, призванными скрывать безобразие от людей со слабыми нервами и изредка встречавшихся иностранных туристов. Местные власти грозились реставрировать это старорежимное наследие, но, видимо, пока всё финансирование уходило на обеспечение благосостояния самих градоначальников.        Дэн неторопливо распаковал свою зеркалку и снимал отдельные, ещё приличные по виду здания и их вычурные архитектурные элементы. Андрей комментировал, как заправский гид. Идущий позади Макс тут вспомнил, почему они выбрали такой маршрут.        — Энди…        — Да? — обернулся Андрей.        — Что ты там про тот дом говорил? Где закопанные этажи? Может, так и было задумано? — предположил он.        — Да нет... Там двери и окна, всё в землю… И так метров пять или шесть, наверное… Не могли так специально строить. Это ж бред… С другой стороны там большой магазин одежды, а с этой решили чего-то копать. Вот накопали. Там должно быть чисто сейчас. Выходные — они и для строителей выходные.        — И какая, думаешь, причина?        — А пёс его знает… Версий много. Кто говорит о потопе в XVIII-м веке, — начал перечислять Андрей, — кто-то вообще ядерную войну к делу подшивает и пришельцев с Нибиру… Ну, это укуренные рентивишники совсем.        — А официально что-то об этом говорят?        — Традиционные историки? Те обыкновенно про культурный слой вещают. Который типа накапливается по сантиметрам из года в год, и метрам за столетия. Ну да, прямо наши предки вообще мусор не вывозили, — в голосе Андрея чувствовался явный сарказм, — а просто закапывались в нём. Как свиньи. Так же проще!... Метлу с лопатой только в ХХ веке же изобрели….        Макс усмехнулся.        — В сети вагон маразма и с гулькин нос серьёзных фактов, — продолжил пояснение Андрей. — Отсеивать фейки сложно. Один начнёт, придумает фигню, а недалёкие дальше развезут по интернету уже как нечто бесспорное и доказанное. Я же люблю своими глазами смотреть и ручками щупать. На месте увидим. С историей по любому нечисто... Необъективная это наука… Потом яхт-клуб!        — Там магазин по пути есть ещё?        — А чего хотел?        — Добавить провианта.        — Думаешь, мало взяли, не хватит?        — Я какие-нибудь деликатесы, коньяк, может… В рюкзаке место ещё есть.        Макс был большой и оттого вечно голодный. Продукты являлись важнейшей частью его жизни. Однако заметим, что количеству он всегда предпочитал качество и разнообразие.        — Нет, давай ром. Добавим колу, будет куба-либра! — Дэн проявлял генетическую склонность к напиткам, имеющим кубинское происхождение.        — Магазин там почти у самого клуба, — сказал Андрей. — Зайдём.        — Помните в Германии настоечку одну? Название выпало из головы… — в голосе Дэна проступили нотки ностальгии.        — Егермейстер! — вспомнил Андрей. — Да, офигенная штука была…        — В Германии и пиво было отличное.        Миновали небольшой городской парк. Обогнали человека с метлой. Денис сделал ещё несколько снимков местных достопримечательностей.        — Смотрите, Макдак уже открылся… Ранние пташки…        — …Поймают больше букашек! — закончил его мысль Андрей. — А некоторые бары тут и не закрываются… Прям как у вас, в северной столице. Вон в том, футбольном, неплохо вечерами. Изредка бываю там.        — В Европе матчи начались уже?        — Я кроме Барсы за английской лигой только слежу. Манчестер вчера в первом туре победил.        — А Челси?        — Вот это не в курсе.        Большой двухэтажный торговый центр «Панорама» примыкал к идущей вдоль берега реки автодороге. Дул прохладный бриз. На автостоянке перед зданием было пустынно, лишь у дальнего её конца работал дворник. В эти выходные открывались только с десяти. Воскресенье и вовсе было санитарным днем.        Друзья прошли мимо празднично украшенного фасада, богатого рекламными вывесками. Шмотки, шмотки и ещё раз шмотки… Оставалась какая-то сотня метров. С задней стороны к торговому центру был вырыт котлован, на скорую руку прикрытый заборчиками. Над ними возвышался грязный ковш экскаватора и серая крыша бытовки.        — Пришли… Смотрите, окна видите? — руками указывал Андрей через проёмы в ограждающем раскопки заборе. — Стёклами под землю. Арки, заделанные кирпичом. И двери смотрите. Двери, получается, в никуда. Адекватный строитель так делать не станет… Нарисовать такой проект — тоже идиотизм.        — А когда построили?        — Официально говорят, что XIX век. Реально, может, и раньше.        — А если грунт просел?        — Так равномерно? И на пять метров?.. Чтобы в стенах ни трещины? Фундамент для того и придумывают, чтобы не проседало.        — Я не спец. Так, высказал мысль.        Разрытый котлован упирался прямо в заднюю стену торгового центра. Здание неоднократно перестраивалось, и то, что ныне было сверху, покоилось на достаточно древнем основании. Недавно там появились трещины в покрытии, плюс намечалась очередная замена труб, владельцы здания решили заодно осмотреть фундамент. Дальше — глубже. Тут и открылись в нём загадочные окна и двери…        — Заглянем внутрь? Там есть лаз, где можно пройти.        — Да, давайте. А вещи?        — Там же, у забора внутри, поставить можно.        Протиснувшись внутрь, оглядевшись, друзья спустились вниз, в котлован.        — Метров шесть… Или пять…        Внутрь закопанных этажей удалось проникнуть, немного повозившись с дверью. Когда-то она была наглухо забита, но видно, ковш экскаватора поддел её, так что достаточно было минимальных усилий.        — В Москве Политехнический так же откапывали…        — Фонарик взял?        — Да.        — Смотрите, тут ещё вниз лестница… Неслабо они там зарылись…        — Метро, небось, копали… Или бомбоубежище… — предположил свой вариант разгадки Макс.        — Старовато здание для бомбоубежища. Неактуально это было в XIX веке, — возразил Денис. В военном плане спорить с ним было глупо, поэтому товарищи с ним согласились.        — Хорошо, что сухо. Обычно в таких местах грязи вагон…        — Дождей, наверное, давно не было.        — Я тут вспомнил, как в институте на раскопки ездили, — решил поделиться историей из молодости Андрей. — Нашли, в общем, раковины какие-то. Определили по справочнику. Они должны к Триасу относиться, а нашли мы их в Меловом периоде… Если не путаю. Ну, думаем с парнями, открытие! Историю изменим! А фиг вам… Куратор посмотрела и выбросила в реку.        — С чего так?        — Смысла, говорит, нет. Эти справочники учёные писали, степень за них и премии получили, а мы своим «открытием» им всю карьеру сломать можем. И вся учёная братия за них заступится, так как любой может в их положении оказаться. Поэтому, говорит, если хотите доучиться, получить диплом, то за рамки официальной трактовки истории выходить строго не рекомендуется.        — А вы?        — Диплом тогда был важнее. Это сейчас я за правду копал бы…