оргазмически хорошая пицца

— Две мясных, — пересчитал Миста, — одна вегетарианская с сырным бортиком… Одна морская… Одна гавайская. Кто заказал гавайскую?! Извращенцы. Триш подняла руку издевательски медленно. Миста скорчил рожицу и хмыкнул презрительно. Он ладил с Триш лучше всех — за исключением Буччеллати, быть может, — но их вкусы различались так же, как различаются Луна и Солнце. Ну, зато они считали, что кроп-топы — лучшее, что придумало человечество. — Ожидайте не более получаса, — прощебетала оператор. — Назовите промокод «БОНЖОРНО», чтобы получить скидку десять процентов на следующий заказ… Миста бросил трубку. Но промокод запомнил. Неторопливо поглядывая на часы, он прошёлся по дому. Бруно и Леоне отлучились по делам, Фуго заперся в кабинете, а Наранча гонял кнопки телека и пытался поссориться с Триш скуки ради — та подыгрывала, отмахиваясь журналом. «Вог», прочёл Миста на обложке, прежде чем скептично потянуть ворот свитера: может, пора уже присмотреть что-то новое. Он впал в крепкую задумчивость, прежде чем прибыла пицца. Наранча подскочил радостно, такой же голодный, как сам Миста; Триш вскинула голову. Миста пересчитал помятые купюры, прежде чем распахнуть дверь и вывалиться на крыльцо, лениво почесывая поясницу. — Здрасьте, — буркнул он, поднимая глаза. — Пицца, да? Доставщик взглянул на него из-под кепки. Он был молод, лучистые глаза распахнулись приветственно-широко. Дружелюбие не было наигранным, как и мягкий благожелательный тон: — Здравствуйте. Проверьте, пожалуйста, все ли указано верно. Он протянул листок — обыкновенная квитанция, Миста даже не вчитывался. Сунул в карман брюк, протянул купюры — да так и замер, щуря глаза. Он знал всех доставщиков в лицо — ради безопасности в том числе, и он мог сказать с уверенностью — этого парня не существовало ещё пару дней назад, проведенных в обнимку с тосканой на тонком тесте. — Стажер, — парень пожал плечами. Форменная красная рубашка мягко облегала плечи и подчеркивала торс, а кепка — завитки волос, уложенные со странной дотошностью. Он пересчитал купюры, прежде чем вздохнуть: — Вы дали слишком много. Этот вздох ударил Мисту под дых. Он сглотнул. Солнце плясало на коже безымянного новичка, губы поблескивали влажно, будто смазанные карамелью, румянец был нежным и розовым. Светлая коса выглядывала из-за плеча, и Миста поймал себя на желании потянуть за кончик. — Чаевые, — пробормотал он, неловко потирая макушку. — Подержать коробки? Вам тяжело. — Ну, пицца ваша, — отозвался доставщик с веселостью, — можете даже оставить себе! Спасибо, что заказываете в ДиДжорно: оргазмически хорошая пицца. Придерживая коробки, Миста наблюдал, как парнишка седлает велосипед, как поправляет тяжёлую сумку, как сверяется со списком — адреса, наверное. — Эй, — крикнул Миста, — как тебя зовут? Но его не услышали.

***

— Девятнадцать пицц за неделю, — посчитал Джованна. — Это впечатляет. Миста отпустил ухмылку. За неделю он объелся пиццей так, что начало тошнить, а ещё узнал о новеньком доставщике почти все: где учится и как его зовут, и какой у него всё-таки цвет глаз (бирюзовый); и что он копит на велик, так как старый постоянно ломается (руль барахлит); и что его мать — японка, потому что Джованна не похож на обычного итальянца (глаза немного раскосые); и что он очень, очень, очень хорош собой (невозможно); и что словить жар на солнце проще простого, даже если ты в шапке (и солнце здесь ни при чем). — Не хочешь зайти? — предложил Миста, отступая в сторону. Руки в карманах, вид независимый, дома — никого, подставы ждать не приходится. — Пиццу поедим. — Не люблю мясную, — признался Джованна, но улыбка стала шире. И лукавее. — Да, хочу. Он протиснулся мимо, неловко задевая Мисту локтем. Гвидо увернулся машинально, поймал за запястье. Выпустил, помедлив. Джованна уставился на него, распахнув лучистые глазищи, и попросил, не меняясь в лице: — Нальешь мне воды? Позже, вытянув ноги, Гвидо пялился в чужую спину. Джованна оказался любопытным: разглядывал книги и полки, тряпье Наранчи, сваленное в кучу, «Вог», оставленный Триш, и склянки ее же духов. Миста похлопал приглашающе рядом с собой, дожевывая кусочек дьяболы. Пистолзы, шныряющие поодаль, растащили пепперони, игнорируя предупреждающее шиканье. — А, — сказал Джованна. — Иду. В следующий миг Миста поперхнулся воздухом, потому что Джованна очутился у него на коленях, игнорируя диван. Он не мог отвести глаз — чужой взгляд держал цепко, будто перед ним был совсем другой человек. Джованна молча стащил кепку и отбросил ее за плечо, прежде чем склониться ближе, вжимаясь грудью в грудь, и приказать: — Раздевайся. Он забрался пальцами под свитер, задирая ткань, обнажая соски, потянул за один, потираясь задницей о бедра. Он был тяжёлым — тяжелее, чем выглядел, — и Миста поддался, выдыхая рвано и неровно; шапка сбилась набок и отправилась на пол. Ладонь, уверенная и узкая, легла на живот, погладила и царапнула на пробу, будто Миста был одним из лакомых кусочков пиццы. Он не удержался: потянулся к волосам и растрепал косу, намотал гриву на ладонь. В глазах Джованны сверкнуло предупредительное «не стоит», и Миста послушался, потому что ладонь, неожиданно сильная, обхватила член крепко и бережно, заходила вверх-вниз так, что он запрокинул голову и застонал бы, но Джованна сжал челюсть свободной рукой и приблизил лицо к своему. Миста зажмурил ресницы — язык прошёлся по щеке, за ним — мягкие губы, влажный отпечаток блеска. — Сиди тихо, — предупредил Джованна шепотом. — Твои возвращаются. Миста дернулся — чего?! Было рано, он следил за временем, они бы не сумели… однако через стену или две послышались шаги и голоса. Он узнал Бруно и вспыхнул — лучше сгореть вместе с диваном и рядом коробок от пицц, чем попасться ему. Кажется, Джованна разделял то же мнение, потому что наградил толчком в грудь, укладывая на лопатки так, что разглядеть Мисту из-за спинки дивана было весьма затруднительно. Сам он остался сидеть: причесался пальцами, ловко сплетая косу в пучок, подобрал свою красную форму и кепку. Протянул аккуратно: — Здравствуйте. — Здравствуй, — Бруно казался настороженным, Миста слышал по его шагам. — А где Гвидо? — Помогает с великом, — Джованна улыбался невинно, как ангел. — На заднем дворе. Я привез ему пиццу, а потом… — Ясно, — в голосе Бруно послышалась обречённость. — Опять? Какая это? Двадцатая? Передай ему, чтобы заглянул ко мне, когда вернётся. Он оставил тебе чаевые? — Конечно, — последовал кивок. — Он очень… добр. Гвидо выждал ещё минуту-полторы, дожидаясь, пока в комнате останутся лишь они двое, и выдохнул наконец. Джованна подмигнул совсем по-ребячески, незримо погладил по животу, и Миста лишь тогда сообразил, что все это время тот держал его за член. — Проводишь? — предложил Джованна, поднимаясь. — У меня ещё куча заказов. Миста застегнул штаны, кивнул сухо, схватился за свитер и пригладил волосы. В дверях не удержался, схватил за руку — Джованна уставился на него с любопытством, как кот. — Миста? — Я вспомнил, где тебя видел, — отчеканил тот вдруг. — По телеку. На конференции. Твой дядя — основатель пиццерии, а твоя фамилия — Джорно. Вы даже внешне похожи! — Браво, — похвалил Джованна, не меняясь в лице. — Что теперь? Пойдешь к журналистам? Миста замялся, прижимая шапку к груди, и покачал головой. Запястье он выпустил, но нащупал ладонь и взял Джорно за руку. — Ты свободен на выходных? Джованна взглянул на него серьезно. Потом уставился на велосипед, припаркованный у крыльца, будто прикидывал что-то. — Буду, — пообещал он. — Если закажешь гавайскую в следующий раз.