***
После истории с прежним Главой Цзинь прошло несколько месяцев. Бесцельно побродив по Облачным Глубинам, Вэнь Нин наконец решился окончить свою земную жизнь и пришел к Вэй Усяню с просьбой об упокоении. Разговор вышел тяжелым, но тот в конце концов признал, что тянуть больше некуда — пришла пора отправиться на перерождение, искупить злодеяния, очистить душу. Вэнь Нин не жалел о своем решении — если не при жизни, то после нее он получил все, что хотел. Вэй Усянь был в безопасности и счастлив, сестра похоронена как полагается — он лично проследил за этим, а Вэнь Юань вырос прекрасным юношей, пусть и звался теперь другим именем. Это тоже было правильно — проклятая фамилия Вэнь должна исчезнуть, вместе с ее последним носителем. Когда Вэнь Нин закрыл глаза под нежные и печальные звуки флейты, он думал, что для него все закончилось. Чего он точно не ожидал, так это очнуться спустя несколько недель в какой-то хижине посреди леса с еще звенящими в ушах гневными словами: — Проклятый пес Цзян Чэн убил моего брата. Заставь его страдать, Призрачный Генерал, пусть мучается, как мучился Ли Шань! Беднягу очевидно привлекла слава приспешника Старейшины Илина, наводящего ужас на врагов и сокрушающего целые армии. Но, кем бы ни был владелец хижины, обменявший тело на месть, он жестоко просчитался: даже если бы Вэнь Нин и смог убить Цзян Чэна, он никогда бы не напал на невиновного. Конечно, он слышал от Вэй Усяня об этом ритуале, но ни разу не допускал мысли, что кто-то захочет призвать именно его. Неужели он действительно выглядел в глазах людей таким монстром? Вэнь Нин долго сидел в той хижине, обхватив голову руками, пытаясь смириться со своей судьбой. Выполнить такое требование он не мог, значит, его душа обречена. Видимо, он действительно это заслужил, его грехи в прошлой жизни были слишком велики, он недостоин перерождения. Оставалось только еще раз попрощаться с близкими и ждать неизбежного конца. Он отправился в Облачные Глубины, надеясь, что порезы на груди не убьют его раньше, чем он в последний раз увидит друзей. Наверное, стоило догадаться, что Вэй Усянь будет с ним не согласен.***
— Его призвали чтобы что?! Вэнь Нин думал, что после слов об убийстве Цзян Чэн вскочит на ноги, схватится за Цзыдянь, и бой все-таки состоится. Вместо этого он смешно сморщился — будто хотел одновременно нахмуриться, улыбнуться и удивленно вытаращить глаза, — перегнулся через стол и шумно втянул носом воздух. — Ты что, пьяный? Вэй Ин возмущенно фыркнул и дунул Цзян Чэну прямо в лицо, заставив того скривиться еще сильнее и отодвинуться. — Чего сразу пьяный, да я сегодня даже не нюхал ничего, кроме воды. — Он покосился на Лань Ванцзи и зачем-то уточнил: — И вчера тоже. Боюсь, что все серьезно: какой-то безумец и правда призвал Вэнь Нина, чтобы тебе отомстить. Цзян Чэн перевел взгляд с Вэй Усяня на Вэнь Нина, недоверчиво осмотрел с ног до головы, как будто пытался разглядеть старые черты в новом теле, и покачал головой: — Предположим, кто-то знал про запрещенный ритуал. Но как бы он смог использовать душу, которая и так ходит по земле? Нельзя призвать в тело лютого мертвеца, это нелепица. — Можно, если этого лютого мертвеца кто-то упокоил. — Вэй Усянь победно ухмыльнулся. — Месяц назад Вэнь Нин отправился на перерождение, а три дня назад его вернули в наш мир, чтобы натравить на тебя. Не похоже было, что Цзян Чэн ему поверил, и Вэнь Нин его не винил: история вышла действительно невероятная. В такое никто бы не поверил без веских доказательств, которых у них не было. Вэнь Нин все еще сомневался, стоило ли приходить сюда, но если в возможность как-то обойти условие призыва верил Вэй Усянь, он не мог его не поддержать: — Глава Цзян, я могу попробовать убедить вас, что это и правда я. — Теперь на него смотрели все присутствующие, и Вэнь Нин почувствовал, как на лбу выступает холодный пот. — И каким же образом? — Цзян Чэн недоверчиво приподнял бровь. — М-мне надо сказать то, что могу знать только я, — начал Вэнь Нин и запнулся, наткнувшись на разом потяжелевший взгляд Цзян Чэна. — Не стоит, ты уже как-то раз сказал. От ледяного, полного ненависти голоса Вэнь Нин вздрогнул и отвел глаза — смотреть на разъяренного Цзян Чэна было почти физически тяжело. Ему точно стоит промолчать, и тогда они наконец уйдут отсюда. — Цзян Чэн, — устало вздохнул Вэй Усянь, — просто выслушай его. Цзян Чэн фыркнул, но махнул рукой, давая разрешение продолжить, и Вэнь Нин, собрав все свое мужество, на одном дыхании выпалил: — В храме, когда я на вас лежал, я извинился за то, что на вас высыпались мои внутренности. В кабинете повисла мертвая тишина. Вэнь Нин успел горько пожалеть, что его новое тело не оказалось немым, и приготовиться к бегству. Но прежде, чем он успел сделать хоть один шаг в сторону двери, Вэй Усянь рассмеялся во весь голос. — Да вы, я вижу, подружились! Лань Ванцзи негромко хмыкнул — как всегда, когда ему было очень весело. Цзян Чэн же смотрел на Вэнь Нина так, будто не верил, что правильно расслышал произнесенную фразу. Он несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но в итоге просто длинно выдохнул и приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза. — Надо было не давать тебе говорить, это всегда плохо кончается, — Вэнь Нин рискнул бросить еще один взгляд на Цзян Чэна. Удивительно, но несмотря на слова, тот совсем не выглядел рассерженным. Возможно, Вэй Усянь прав и ничего страшного все-таки не случится? Вэнь Нин позволил себе расслабиться и попытался придумать уместное извинение, но не успел: Цзян Чэн, только что казавшийся достаточно спокойным, вновь нахмурился и с кривой усмешкой посмотрел на Вэй Усяня. — Что ж, вы меня убедили. Что теперь? — Не дав никому ответить, он задал следующий вопрос: — Теперь ты хочешь, чтобы я отдал жизнь за твоего драгоценного Вэня? — Нет! — вырвалось у Вэнь Нина. — Нет! — повторил он, когда все опять повернулись к нему. — Я никогда не приму такую жертву. У г-господина Вэя есть план, как обойти заклятие. — Не сомневаюсь, — скривился Цзян Чэн. — У этого господина всегда есть какие-то безумные планы. Только вряд ли я захочу в них участвовать. — Цзян Ваньинь, терпение. — Голос Лань Ванцзи звучал совершенно бесстрастно, но Вэнь Нину все равно стало неуютно. Цзян Чэн даже бровью не повел. — Выслушай, прежде чем выносить приговор. Наверное, Цзян Чэн ответил бы что-то резкое и ссора разгорелась бы с новой силой, но в разговор снова вступил Вэй Усянь. — Раньше ты что-то не возражал против моих планов, — он довольно ухмыльнулся, как будто в воздухе не висело звенящее предчувствие бури. — Например, против того, чтобы притвориться злыми духами и наворовать локвы. — Именно из-за этого теперь ко мне и ходит господин Фа, наслушался своего отца, — протянул Цзян Чэн, но лицо его приобрело несколько мечтательное выражение. Вэнь Нин с удивлением разглядывал его — он и представить не мог, что как только Цзян Чэн перестанет хмуриться, он станет выглядеть таким молодым. И таким красивым. Не самое уместное время, чтобы наконец заметить то, о чем и так судачило все заклинательское сообщество, но похоже, раньше глаза Вэнь Нина застилал страх. Теперь бояться было поздно, вряд ли Цзян Чэн мог сделать с ним что-то хуже, чем смерть без надежды на перерождение. Но Вэй Усянь не собирался сдаваться так быстро. Увидев, что Цзян Чэн немного смягчился, он тут же продолжил атаку: — Вот видишь, план так хорошо сработал, что все до сих пор верят в злых духов, крадущих локву! Это ли не доказательство успеха? — Он довольно потер руки. — А теперь все даже проще. Вот в этом Вэнь Нин сильно сомневался, но перебивать не решился. Цзян Чэн же, кажется, готов был слушать. — Ладно, выкладывай свою идею. — И тут же уточнил: — Только быстро, не собираюсь тратить на вас весь день. Вэй Усянь только того и ждал. Он тут же уселся поудобнее, облокотился на стол и с явным удовольствием начал делиться своими соображениями. — Заклятие, призывающее духов в новое тело — интереснейшая штука. С одной стороны, оно накладывает нерушимые обязательства: нельзя не исполнить последнюю волю хозяина тела. С другой, оно засчитывает в пользу призываемого все, что хоть как-то можно считать исполнением этой воли. — Он перевел дыхание. — Например, когда призвали меня, месть свершилась без моего участия, но я все еще жив и в новом теле. В случае же с Вэнь Нином, тот, кто его призвал, ни разу не произнес слово “убийство”, это нам на руку. Вэй Усянь снова замолчал, выдерживая значительную паузу, которую не решился прервать даже Цзян Чэн. — Он сказал: “Пусть страдает так же, как мой брат”. Смерть — не страдание, а избавление, поэтому убивать тебя совершенно не обязательно. — Он торжествующе улыбнулся. — Большое спасибо, — саркастично поблагодарил его Цзян Чэн. — А я уже успел испугаться. И что же ты от меня хочешь? — Как что? — Вэй Усянь удивленно вскинул брови и пожал плечами, как будто его заставили объяснять что-то совершенно очевидное. — Конечно же, я хочу, чтобы ты страдал. Вэнь Нину захотелось спрятаться под стол — кажется, сейчас разразится грандиозный скандал. Иногда Вэй Усянь бывал весьма несдержан в словах. — Я об этом догадывался, — процедил Цзян Чэн, спустя несколько секунд напряженной тишины. Как ни странно, ожидаемых молний и сверкающего Цзыдяня все еще не было видно. — И ты весьма неплохо справлялся с исполнением своего желания. Даже не представляю, что еще ты сможешь придумать. — Цзян Чэн, — Вэй Усянь разом посерьезнел и опасно прищурился. — Если ты имеешь в виду… — Г-господин Вэй, — поспешно вмешался Вэнь Нин, с беспокойством оглядываясь на Лань Ванцзи, вновь положившего ладонь на рукоять Бичэня. — Вы же объясняли это мне по-другому. Ему никто не ответил. Он чувствовал, что его начинает мелко трясти от скопившегося в комнате напряжения. Пожалуй, это был один из самых тяжелых разговоров, которые ему довелось слышать. Он знал, что в последние месяцы после сражения в храме Вэй Усянь и Цзян Чэн несколько раз встречались, Вэй Усянь даже говорил, что они помирились и теперь им с Лань Ванцзи всегда рады в Пристани Лотоса. Глядя на одинаково упрямо сжатые губы и гордо вздернутые подбородки, Вэнь Нин с трудом понимал, как это можно назвать примирением. Создавалось впечатление, что они нарочно пытались задеть друг друга побольнее в каждой фразе, а молчаливая угроза со стороны Лань Ванцзи не добавляла спокойствия. Когда тишина стала по-настоящему невыносимой, Вэй Усянь шумно выдохнул и устало опустил плечи. — Ты прав, Вэнь Нин. Цзян Чэн, — он повернулся к нему, — дай мне договорить. Ты же сам не хотел тратить на это весь день, — он слабо улыбнулся. — Чем быстрее я объясню суть дела, тем быстрее ты от нас избавишься. — Я все еще могу просто вас выгнать, — в противовес своим словам, Цзян Чэн немного расслабился и вдруг небрежно облокотился на стол, словно ученик, которому наскучил урок. — Так что там за план, включающий мои страдания? — О, тебе точно понравится! — Вэй Ин тут же вернул себе отличное расположение духа и повернулся к Лань Ванцзи и Вэнь Нину. — Чего вы там замерли, садитесь, мы тут надолго. Цзян Чэн явно хотел что-то сказать, но с видимым трудом сдержался. Лань Ванцзи послушно подошел к Вэй Усяню, словно тот потянул его за невидимую веревку, и плавно опустился рядом — так близко, что их плечи и колени соприкасались. Бровь Цзян Чэна едва заметно дернулась, и Вэнь Нин поспешно плюхнулся на пол между ним и Лань Ванцзи. — Так вот, мой прекрасный план. — Вэй Усянь горделиво расправил плечи. — Сначала нам надо узнать, что случилось с братом этого недоумка. Тебе что-нибудь говорит имя Ли Шань? Цзян Чэн покачал головой: — Не имею представления, кто это. Что я ему сделал? — Убил, конечно. — Вэй Усянь небрежно дернул плечом. — Кого ты убивал в последнее время? И самое главное — как? — Темных заклинателей, разумеется. — Цзян Чэн неприятно улыбнулся и окинул Вэй Усяня выразительным взглядом. — Я же так надеялся, что кто-то из них окажется тобой. — Предсказуемо, — отзеркалил его улыбку Вэй Усянь. Лань Ванцзи положил руку на его колено. — И как же ты это делал? Сжигал на костре заживо? Сдирал кожу? Четвертовал? Вэнь Нин невольно поежился, представив, как с какого-то несчастного сдирают кожу, а потом еще и четвертуют. — Мне далеко до твоего больного воображения, — Цзян Чэн любовно прокрутил Цзыдянь на пальце. — Не вижу смысла возиться с кровью и кишками. Удары Цзыдяня причиняют достаточно страданий и… — он замолчал. Глаза его на секунду округлились, но тут же опасно сощурились. — Даже не думай! Вэнь Нин до сих пор не понимал, на что надеялся Вэй Усянь. Мало кто из людей будет готов вытерпеть такие мучения даже ради близких людей. Что уж говорить о нем — он для Цзян Чэна скорее враг, чем просто знакомый. — Вот ты и разгадал мой план, — Вэй Усянь выглядел очень довольным. — Признаться, я как раз рассчитывал, что ты не сильно изощрялся с пытками, и все ограничится чем-нибудь простеньким. — Простеньким? — возмущенно переспросил Цзян Чэн. — Да получал я удары Цзыдянем, — отмахнулся Вэй Усянь, — и от тебя, и… В общем, ничего страшного. — В четверть силы! — Цзян Чэн даже привстал с места, опираясь на стол. — А то и в десятую часть. Ты понятия не имеешь, на что он способен на самом деле. — Так и тебе не обязательно испытывать всю его силу на себе. Я же говорил — заклятие всегда на стороне призванного исполнить последнюю волю. — Вэй Усянь беспечно махнул рукой. — Всего шесть слабеньких ударов — и Вэнь Нин свободен от заклятия. Тот невольно приложил руку к груди — там неприятно ныли и зудели шесть глубоких ран, грозящих разорвать его душу. — Шесть раз? Не припомню ни одного человека, который смог выдержать шесть ударов Цзыдянем в полную силу, — сказал Цзян Чэн немного озадаченно. — А с темными заклинателями я никогда не сдерживался. Самый стойкий умер после четырех. — Может, еще парочку ты нанес, когда ловил его? — предположил Вэй Усянь. — Может и так. — кивнул Цзян Чэн. — Но бить меня Цзыдянем я все равно не дам. — Ты что, не выдержишь пару легких шлепков? — Вэй Усянь, прекрати. Нам уже не по десять лет, это больше не сработает. — Уголок губ Цзян Чэна дернулся, словно он еле сдерживал улыбку. — Помнишь, как нам попало за ворованные лотосы? Неделю ели стоя. Он говорил с Вэй Усянем, но смотрел почему-то не на него, а на Лань Ванцзи. Вэнь Нин поежился — тот сидел совершенно неподвижно, но воздух вокруг него словно заледенел. — Оно того стоило! — расхохотался Вэй Усянь, не обративший внимание на молчаливое неодобрение. Отсмеявшись, он проникновенно посмотрел на Цзян Чэна. — И сейчас тоже стоит, речь ведь идет не только о смерти, а о невозможности перерождения. Вэнь Нин вздрогнул, как всякий раз, когда слышал это. Умереть он не боялся, а вот уничтожение души все еще пугало. Правда, не настолько, чтобы просить таких жертв от чужого человека. Цзян Чэн бросил на него нечитаемый взгляд и хлопнул ладонью по столу. — Демоны с вами, давайте попробуем. Вэнь Нин сначала не поверил своим ушам и даже слегка привстал. Неужели Цзян Чэн и правда согласен? Ради него? — Глава Цзян, спасибо, спасибо вам, — никакие слова не могли выразить его благодарность, но он должен был попытаться. — Заткнись, — Цзян Чэн поморщился. — Я это делаю вовсе не для тебя. Будь моя воля, вы бы все… — Вот и прекрасно! — Вэй Усянь решительно вскочил на ноги, и Лань Ванцзи поднялся следом. — Теперь нужно позвать Цзинь Лина, и дело сделано. Не уверен, что сработает, если ты сам себя побьешь, так что он нам нужен. Цзян Чэн встал из-за стола и задумчиво покрутил Цзыдянь на пальце. — Я не хочу вмешивать во все это А-Лина, — медленно проговорил он. Вэнь Нин понятия не имел, при чем тут новый Глава Цзинь и как он связан с их нынешней проблемой, но спрашивать не решился. — Цзян Чэн! Ты же уже согласился! — воскликнул Вэй Усянь. — Нам же надо… — Заткнись, — повторил Цзян Чэн, прерывая его, снял с пальца Цзыдянь и впихнул ему в руки так быстро, что даже Лань Ванцзи не успел вмешаться. — Разберешься, что делать? Вэй Усянь растерянно посмотрел на маленькое и совсем не страшное кольцо в своей ладони. По фиолетовому ободку вдруг пробежало несколько искр, и он с изумленным вздохом сжал кулак. — Ты… — Он замолчал, почти испуганно глядя на Цзян Чэна, а тот отвернулся и вышел на середину комнаты. — Управляй им так же, как управлял мечом. — Понял, — непривычно хриплым голосом ответил Вэй Усянь и прикрыл глаза. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом воздух прошила фиолетовая вспышка. Цзыдянь развернулся и словно разом занял полкомнаты, наполняя воздух яркими искрами и запахом грозы. Вэй Усянь неверяще посмотрел на стиснутую в ладони рукоять, решительно сжал губы и взмахнул рукой. Лиловая молния пронеслась по комнате, и... — Ай-ай-ай! Вэнь Нин не сразу понял, что произошло, а Лань Ванцзи уже бережно обнимал Вэй Усяня, который с жалобным стоном потирал себя пониже спины. Кажется, он попал немного не туда. — Ты что, не можешь выдержать один слабенький удар? — Вэнь Нин ни разу не слышал, чтобы Цзян Чэн настолько искренне смеялся. — А вот и не слабенький! — возмутился Вэй Усянь. — Очень сильный, он меня вообще не слушается! Цзян Чэн издевательски приподнял брови. — Сильный у тебя не получится, иначе я бы тебе его не дал. Цзыдянь не позволит новичку использовать себя в полную мощь. Лань Ванцзи угрожающе посмотрел на него, но браться за Бичэнь не стал, а Вэй Усянь выбрался из его объятий и обиженно замахнулся снова. — Ну держись, сейчас получишь “слабенький”. Фиолетовая молния снова прошила воздух, и Вэнь Нин на всякий случай отвернулся. — Мгм. — Идеально, — Цзян Чэн расхохотался с новой силой, в его голосе слышался настоящий восторг. — Этот день просто не может стать еще лучше! — Лань Чжань! — Вэй Усянь бросился к нему. — Прости, пожалуйста, прости меня! Я не хотел! Цзян Чэн! Ты специально? Это ты им управляешь? — Я не могу им управлять, он же у тебя в руке, — счастливо усмехнулся Цзян Чэн. — Вот можешь уточнить у Лань Ванцзи насчет силы удара. Отличная проверка — он точно тебе не соврет. — Все хорошо, мне совсем не больно. — Лань Ванцзи неодобрительно посмотрел на Цзян Чэна и погладил Вэй Усяня по голове. — Попробуй еще раз. Вэй Усянь зло сощурился и снова замахнулся. Вэнь Нин зажмурился и приготовился к боли — он был почти уверен, что настала его очередь. — Тц. Вэнь Нин осторожно приоткрыл один глаз: Цзян Чэн держался за плечо, а Вэй Усянь торжествующе улыбался. — Наконец-то, — он любовно погладил рукоять кнута. — Что скажешь, слабенько? Вэнь Нин на секунду задумался — а помнит ли кто-нибудь из них об изначальной цели? Но тут он почувствовал легкое жжение на груди. Распахнув рубаху, он быстро пересчитал порезы и облегченно выдохнул — их осталось пять: один только что затянулся без следа. — Получилось, — робко напомнил он о себе. — Что? — Вэй Усянь обернулся и недоуменно нахмурился. — А, отлично. Работает, продолжаем. Еще пять раз, — в его голосе слышалось нехорошее предвкушение. Лань Ванцзи уверенно кивнул, а Цзян Чэн скривился и повернулся к ним спиной. Второй удар пришелся куда-то по левой лопатке, и Вэнь Нин невольно дернулся: выглядело это неприятно. Цзян Чэн не издал ни звука. Еще один удар — он качнулся вперед, но устоял на ногах. Вэнь Нин опустил глаза, чтобы этого не видеть, посмотрел на свою грудь и захлебнулся воздухом. — Стойте! — Остановить четвертый удар он не успел: Цзыдянь вспорол не только воздух, но и ткань рубахи на плече Цзянь Чэна. — Вэй Усянь! — тот обернулся и нахмурился. — Совсем из ума выжил? Вэнь Нину захотелось упасть на колени и попросить прощения. Значит, Цзян Чэну все-таки было больно, и к тому же он терпел совершенно зря: после первого удара ни один порез больше не пропал. — Ты мне рубашку порвал, безрукий неумеха! — Цзян Чэн недовольно осматривал прореху на одежде. — Ты сам сказал — управляй как мечом, ну я и управляю. — В голосе Вэй Усяня не было ни капли раскаяния. — Осталось еще два, отворачивайся. — Прекратите, не надо больше, пожалуйста, — попросил Вэнь Нин. — Это не помогает. — Как это не помогает? — Вэй Усянь сразу же посерьезнел и подошел поближе, с недоумением рассматривая раны. — С первым-то сработало. Я что, правда слишком слабо бью? — Не думаю, что дело в этом, — тихо возразил Вэнь Нин. — Иначе и в первый раз бы не получилось. — Цзян Чэн, что еще ты делал с темными заклинателями? — Цзыдянь в руке Вэй Усяня потух. — Да ничего я с ними не делал, — Цзян Чэн забрал у него кольцо и с нескрываемым облегчением вернул на палец. — Ну, может, пару оплеух, а больше… Его прервала звонкая затрещина. Цзян Чэн схватился за щеку, но тут же выпрямился, выбрасывая кулак вперед. Лань Ванцзи рванулся, пытаясь остановить удар, но не успел, и Вэй Усянь болезненно охнул, потирая челюсть. — Что-то слабовато, пожалел? — Вэй Усянь преградил Лань Ванцзи дорогу, вцепившись в него обеими руками. — В следующий раз не пожалею, — хмуро пообещал Цзян Чэн. — Следующего раза не будет, Цзян Ваньинь, — тут же отреагировал Лань Ванцзи, яростно сверкая глазами. — А то что? В воздухе снова запахло грозой, но на этот раз Вэнь Нин не обратил на сгущающиеся тучи внимания: маленький порез напротив сердца медленно затянулся, оставив после себя только гладкую кожу. — Получилось! Еще раз получилось, — он радостно улыбнулся. — Осталось всего четыре, спасибо вам огромное. — То есть, надо еще четыре раза ударить Цзян Чэна? — уточнил Вэй Усянь. — Я вообще не разрешал меня бить, — вскинулся тот, оскалившись. — Да это даже проще Цзыдяня, — принялся убеждать его Вэй Усянь. — Не придется… Он замолчал, отошел от Лань Ванцзи и в задумчивости прошелся по кабинету. — Что? — не выдержал тишины Цзян Чэн. — Не сработает, — неожиданно заявил Вэй Усянь. — Заклятие считает только действие, а не количество. После всех ударов Цзыдянем пропал только один порез. После этой оплеухи тоже пропал один, дальше бить не обязательно. — Мне надо порадоваться? — Цзян Чэн совсем не выглядел радостным. — Если хочешь, — разрешил Вэй Усянь. — А лучше скажи мне, что еще ты творил с этими заклинателями? Припомни все по порядку, тут важна любая мелочь. К изумлению Вэнь Нина, Цзян Чэн не стал спорить и действительно задумался. — Находил, — он сжал кулак и разогнул указательный палец, — связывал, — разогнул еще один, — притаскивал в Пристань и бил Цзыдянем до смерти. — Тут он разогнул третий палец и поднял руку, демонстрируя Вэй Усяню. — Ничего больше я с ними не делал, да и зачем? — И правда, — тот растерянно почесал затылок. — Может, нам тебя связать? — А может, нам заткнуть тебе рот? — Цзян Чэн грозно нахмурился. — К тому же меня уже связывали, так что даже не думай. Кажется, они зашли в тупик. Вэнь Нин не представлял, что делать дальше. Забрезжившая было надежда на спасение делала разочарование особенно острым. Наверное, не стоило и пытаться обмануть судьбу, нужно было принять свою участь со смирением и достоинством. Вэй Усянь плюхнулся на пол там же, где стоял, уставившись в одну точку. Минуты текли в молчании. Цзян Чэн сел за стол и начал шуршать своим свитком, Лань Ванцзи подошел к Вэй Усяню и стал рядом. Вэнь Нин переминался с ноги на ногу и чувствовал себя очень лишним в этой комнате. — Хорошо, — внезапно прервал тишину Вэй Усянь, громко хлопнув ладонями по коленям. — Значит, надо расспросить Ли Шаня. Ты их хоронил? Где? Цзян Чэн оторвался от чтения и указал рукой куда-то на северную стену. — Свалил в яму рядом с кладбищем, там и лежат. Вэнь Нина невольно передернуло. Он понимал, что вряд ли кто-то стал бы заботиться о телах темных заклинателей, но бросать их в общей могиле даже без памятных табличек — это слишком жестоко. Вэй Усянь же принял ответ совершенно спокойно, как будто оправдались его ожидания. — Отлично, туда-то нам и нужно. Цзян Чэн фыркнул и любезно предложил: — Это легко можно устроить. Вэй Усянь скорчил недовольную гримасу, явно не оценив шутку, и Цзян Чэн дернул плечом: — Тогда иди и сам делай с этими костями что душе угодно.***
Вэй Усянь знал, куда идти, и быстро нашел дорогу. Вэнь Нин успел нарисовать в воображении зловонную яму с кучей трупов, над которой кружила стая ворон, нарушая могильную тишину зловещим карканьем. Вместо этого они остановились около поросшего травой небольшого оврага, на дне которого смутно белели разбросанные кости. — Давай, Лань Чжань, — скомандовал Вэй Усянь, и Вэнь Нин растерялся — он не понимал, как они собираются отыскать именно Ли Шаня. А Лань Ванцзи, ничего не уточняя, достал гуцинь и ударил по струнам. Воздух задрожал от резкого чистого звука, и кости внизу засветились ровным голубым светом. — Ай! — от созерцания Вэнь Нина оторвала неожиданная боль — Вэй Усянь вырвал у него несколько волосков. — Так надо, — совершенно непонятно объяснил он и бросил их перед гуцинем. Лань Ванцзи еще раз коснулся струн, и падающие волосы застыли в воздухе, тоже слегка засветившись. Спустя несколько секунд от них потянулась еле заметная голубоватая нить, она опустилась в овраг и замерла около одной из груд костей. Остальные тут же погасли. Вэнь Нин не совсем разобрался, как именно сработало заклинание, но понял — они нашли останки Ли Шаня. — Отлично, бери их, Лань Чжань, и возвращаемся. На обратном пути Вэнь Нин нарушил молчание и спросил то, что его волновало с самого начала: — Господин Вэй, я не понимаю, почему Глава Цзян помогает мне? Он же ненавидит всех Вэней, и особенно меня. — И вполне справедливо, по его мнению. — Ах, ты об этом, — Вэй Усянь оглянулся на него и улыбнулся. — Не бери в голову. Это же Цзян Чэн, он не такой злой, каким кажется на первый взгляд. Вэнь Нину такое объяснение показалось сомнительным, но возражать он не стал.***
— Вы совсем обезумели? — Цзян Чэн обвиняюще ткнул пальцем в череп Ли Шаня. — За каким демоном вы его сюда притащили? Вэнь Нину стало стыдно: и правда, мало того, что они доставили столько неудобств, так теперь еще и устроили беспорядок в кабинете. Но извиняться было уже поздно, к тому же в отличие от него, Вэй Усянь явно не испытывал ни капли раскаяния. — Разве тебе не интересно узнать, что же случилось с этим бедолагой? — Я и так знаю, — Цзян Чэн выразительно посмотрел на желтоватую кость и издевательски приподнял бровь. — Он прожил плохую жизнь, плохо умер от моей руки, и его труп сожрали дикие звери. А еще его плохой брат вернул из мертвых последнего Вэня, и вы все решили свалиться на мою голову. — Точно, примерно так все и было. — Вэй Усянь радостно кивнул и снова уселся напротив Цзян Чэна, потянув за собой Лань Ванцзи. Оставшись единственным стоящим на ногах, Вэнь Нин почувствовал себя неловко, поэтому тоже тихонько опустился на пол, стараясь не привлекать внимание. — И что теперь? Навсегда поселитесь в моем кабинете вместе с этой черепушкой? — Теперь мы допросим эти останки и точно выясним, от чего они страдали при жизни. — Вэй Усянь достал из-за пояса флейту и ловко крутанул в пальцах. Цзян Чэн пробормотал себе под нос “от скудоумия”, но ему никто не стал отвечать. — Я тут кое-что придумал, пока мы искали этого несчастного, — сообщил Вэй Усянь и поднес флейту к губам. По комнате поплыли нежные звуки медленной мелодии, и Вэнь Нин невольно заслушался. В голове крутились мысли о том, что сегодня произошло, о том, как сверкал в комнате Цзыдянь, как он опускался на спину Цзян Чэну. О падении с дерева, об охватившем его страхе при приближении к земле… Падение с дерева? Он моргнул и недоуменно огляделся. Музыка уже не звучала, а Вэй Усянь заинтересованно смотрел на него. — Ну? — поторопил он Вэнь Нина. — Падение с дерева, — неожиданно для самого себя ответил тот. И испугался: он вовсе не собирался этого говорить, слова вырвались сами по себе, как будто его губами управлял кто-то другой. — Какой чувствительный темный заклинатель, — Вэй Усянь удивленно присвистнул. — Неужели его так глубоко ранила такая мелочь? Впрочем, нам же проще. Цзян Чэн, ты в последнее время не падал с деревьев? Вэнь Нин невольно втянул голову в плечи — это точно было началом очередной ссоры. — Падал, — абсолютно спокойно ответил Цзян Чэн. — Кажется пару недель назад, чуть руку не сломал. Пьяный был. Нет, никогда ему не понять этого человека, не стоило даже пытаться. Вэнь Нин подавил вздох облегчения и пообещал себе больше не делать поспешных выводов. — Значит, это мы пропускаем, — Вэй Усянь снова заиграл на флейте, и в голове Вэнь Нина опять начали сменять друг друга смутные образы. Азарт боя, страх, смрадное дыхание мертвеца и боль, много боли. — Он когда-то пострадал в битве с лютым мертвецом. — Ну, это точно было, я помню, — хмыкнул Вэй Усянь. — Еще бы ты не помнил, это же ты его на меня натравил. — Цзян Чэн бросил короткий взгляд на Вэнь Нина, и тому немедленно захотелось, чтобы потолок разверзся и его испепелила молния. — Значит, идем дальше, должны же быть какие-то страдания, которых ты еще не испытывал. — И ты, конечно, хочешь исправить это досадное упущение, — не преминул отметить Цзян Чэн. Вместо ответа Вэй Усянь заиграл свою мелодию, и Вэнь Нин уже привычно сосредоточился на картинках. Тонкий стан в богатых одеждах, черные как смоль волосы и алые губы. Презрительный смех в ответ на признание и острое разочарование — недостаточно хорош, не достоин. — Ему отказала женщина, которую он желал, — Вэнь Нину стало неловко сразу, как только он закончил говорить. И он даже не сомневался, что они наконец нашли причину одного из порезов на его груди — вряд ли во всем Китае найдется женщина, которая бы отказала Цзян Чэну. — Цзян Чэн? — Вэй Усянь вопросительно уставился на него. — Отказывали, конечно. Играй дальше. Вэнь Нин удивленно моргнул — этого он точно не ожидал. Что же это была за неприступная красавица? — Это все из-за твоего ужасного характера, — Вэй Усянь с очень неискренним сочувствием покачал головой. — Если бы ты только был поласковее… Пожалеть тебя? — Себя пожалей, — фыркнул Цзян Чэн и выразительно окинул взглядом Лань Ванцзи. — У тебя теперь вообще никогда не будет женщины. — Меня все устраивает, — Вэй Усянь показал ему язык и бросил полный обожания взгляд на Лань Ванцзи. Тот слегка придвинулся — несмотря на отстраненное выражение лица, Вэнь Нину показалось, что он очень доволен. — Я замужем и счастлив, а ты сидишь тут один как сыч. — Меня все устраивает, — передразнил Цзян Чэн. — Играй уже. Снова полилась нежная мелодия, но образы в мыслях Вэнь Нина остались прежними — все та же жестокая красавица и ее отказ. Губы разомкнулись сами собой, и он повторил: — Ему отказала женщина, которую он желал. Вэй Усянь опустил флейту и с преувеличенной обидой посмотрел на Цзян Чэна. — Зачем ты нас обманываешь? Да еще и так странно: зачем врать, что тебе отказывали? Я бы понял, если бы наоборот, но зачем вот так? — Да не вру я, — Цзян Чэн нахмурился. — Даже не одна женщина, я уже восемь раз ездил на смотрины и отказался только от трех невест, остальные пять меня опередили. Целых пять? Вэнь Нин никогда не посмел бы обвинить Цзян Чэна во лжи, но поверить в такое он мог с трудом. Если бы даже он был самым старым и уродливым женихом во всем Китае, оставались еще деньги и положение — неужели все эти пять семей настолько богаты и знатны, что их дочери не польстились на титул госпожи Цзян? — Хорошо, давай проверим еще раз, — Вэй Усянь поднес флейту к губам. Ничего не изменилось, и Вэнь Нин вновь повторил: — Ему отказала женщина, которую он желал. — Да что такое! — в сердцах воскликнул Вэй Усянь и задумался. — Скажи-ка, Цзян Чэн, а ты страдал, когда они тебе отказывали? — Нет, — признался Цзян Чэн после секундного замешательства. — Мне все равно придется жениться, но это не настолько срочное дело. — Вот из-за этого они тебе и отказали, — заметил Вэй Усянь. — А ты, конечно, больше всех понимаешь в невестах. — Цзян Чэн снова покосился на Лань Ванцзи. — В любом случае, здесь ничего не поделаешь, я же не могу за день найти женщину, возжелать ее, получить отказ и начать страдать. Вэнь Нин понял — это невыполнимая задача. — Ничего страшного, — сказал он. — Я готов умереть. Спасибо за все приложенные усилия, я очень благодарен вам, Глава Цзян. Цзян Чэн вдруг стукнул кулаком по столу и зло приказал: — Уймись уже! Если готов — так иди и умри, хватит ныть. — Я почти согласен с Цзян Чэном, — добавил Вэй Усянь, бросив на Вэнь Нина неодобрительный взгляд. — Ты слишком быстро сдаешься. А между тем мы уже избавили тебя от двух порезов. Надо просто придумать, как обойти именно это условие. С трудом сдержав рвущиеся с языка извинения, Вэнь Нин опустил взгляд и послушно замолчал. Меньше всего на свете он хотел показаться неблагодарным за щедрую помощь и поддержку. Кроме того, Вэй Усяню он доверял безоговорочно. Да и Цзян Чэн помогал неожиданно охотно, несправедливо будет пустить их усилия на ветер. — Думаю, любовные терзания запросто можно заменить телесными. — Задумчиво протянул Вэй Усянь. — Главное, чтобы это случилось в момент отказа женщины. — Признайся, ты просто хочешь, чтобы меня еще кто-нибудь ударил, да? — устало спросил Цзян Чэн. — Не без этого, — радостно согласился Вэй Усянь. — Но это так, мелкие радости на пути к большой цели. Нам просто нужно, чтобы ты пристал к какой-нибудь красотке, а она сказала решительное “нет” и стукнула тебя чем-нибудь тяжелым. Зови служанку! — Так, я не собираюсь приставать к женщинам с этими глупостями, — возмутился Цзян Чэн. — И тем более пугать такими просьбами своих служанок. Что потом будут говорить в ордене? Что Глава сошел с ума? — Бордель, — Лань Ванцзи произнес всего одно слово, и Вэй Усянь тут же расцвел. — Точно! Шлюхи не станут задавать вопросов, не будут потом трепать языком, а за деньги сделают что угодно. — Не хватало еще, чтобы меня побила шлюха, — Цзян Чэн упрямо поджал губы, но тут же сдался. — Хорошо, только не в тех борделях, куда я хожу, выбирайте что-нибудь подальше. Вэй Усянь оглядел сначала Лань Ванцзи, мочки ушей которого почему-то покраснели, потом остановил задумчивый взгляд на Вэнь Нине и наконец повернулся к Цзян Чэну: — Честно говоря, я понятия не имею, где сейчас находится хоть один бордель. И Лань Чжань не знает. Вэнь Нин на всякий случай тоже помотал головой, хотя его никто и не спрашивал. В борделе он не был ни разу. Цзян Чэн приложил ладонь к лицу и обреченно произнес: — Ладно, тогда полетим в тот, который мне меньше всего нравится.***
— Да стой же ты спокойно! — Резкий окрик Цзян Чэна над ухом едва не заставил Вэнь Нина свалиться с меча. Он сжался и попробовал вернуть себе равновесие, но его все равно ощутимо шатало. За все эти годы Вэнь Нин совершенно позабыл, как держаться в воздухе — слишком давно он летал в последний раз. — Простите, я нечаянно. — Он переступил по лезвию, и за спиной раздался раздраженный вздох и невнятное ругательство. Прежде, чем он успел снова извиниться за свою неловкость, сильная рука обвилась вокруг пояса, и он оказался прижат к твердому, ошеломляюще горячему телу. Дыхание перехватило, и на этот раз вовсе не из-за полета. Он совсем забыл, каково это — быть так близко к другому человеку и по-настоящему чувствовать его прикосновения. Вэнь Нин замер, впитывая в себя каждую мелочь — мерно вздымающуюся в такт дыханию грудь, жесткую хватку цепких пальцев на животе — ему даже казалось, его шею щекотали теплые выдохи: новое тело было выше Цзян Чэна на полголовы. Как только Цзян Чэн убедился, что Вэнь Нин держится более устойчиво, он тут же увеличил скорость меча. Теперь ветер бил в лицо со страшной силой, заставляя глаза слезиться, и Вэнь Нин зажмурился, растворяясь в ощущениях. Он совсем потерялся во времени и вздрогнул, когда грубый тычок в спину вырвал его из блаженного полузабытья. — Ты заснул, что ли? Сейчас будем садиться, только попробуй упасть. Вэнь Нин послушно сгруппировался, чувствуя, как горят щеки. Надо же, как трудно снова привыкнуть к живому телу, хорошо еще, что никто сейчас не видел его лицо. Было бы очень сложно объяснить, почему он так смущен — ведь ничего особенного не происходило, просто вынужденная мера, у нового тела еще не было Золотого Ядра. Уже возле самой земли Цзян Чэн ловко спрыгнул с меча, отпуская Вэнь Нина, и тот дернулся, невольно желая продлить прикосновение, за что тут же и поплатился: не удержал равновесия и, нелепо взмахнув руками, плашмя свалился на землю. — Убожество, — процедил Цзян Чэн, бросив на него короткий взгляд, и Вэнь Нин стыдливо опустил голову, уткнувшись носом в душистую траву. — Вставай, Вэнь Нин, пора приступать к делу, — жизнерадостный окрик Вэй Усяня отвлек его от мыслей о собственной никчемности. Он неуклюже поднялся на ноги и отряхнул прилипшие травинки с одежды. На Цзян Чэна он старался не смотреть — щеки по-прежнему горели.***
— Чего желают благородные господа? — Сладкий голос полноватой женщины средних лет в роскошных зеленых одеждах обволакивал мягко, как паутина. — Нам нужна одна девушка, на ваш выбор. — А вот голос Цзян Чэна звучал сухо и резко. — Главное, чтобы поменьше болтала и делала, что велено. Мы хорошо заплатим. — Господам достаточно одной на четверых? — Цепкий взгляд хозяйки остановился на Лань Ванцзи, старательно разглядывающем половицы, и ее брови слегка дрогнули. — Может быть, я могу предложить вам… — Одну. Не болтливую. Прямо сейчас. — Цзян Чэн мрачно уставился на нее из-под нахмуренных бровей, и Вэнь Нину стало не по себе. — Я поняла, господин. — Хозяйка услужливо поклонилась. — Прошу за мной, — и просеменила к одной из неприметных дверей, задернутых темной тканью. Они оказались в просторной комнате с огромной кроватью, накрытой безвкусно ярким покрывалом. Вэнь Нин толком не успел осмотреться, как Вэй Усянь с довольным возгласом плюхнулся на постель и объявил: — Ух ты, никогда раньше не был в борделе. — Мгм. — Ладно-ладно, — Вэй Усянь тут же слез с кровати. — Не сердись. Цзян Чэн снова приложил руку ко лбу, но ничего не успел сказать: дверь открылась, и внутрь бесшумно скользнула невысокая девушка, тут же склонившаяся в почтительном поклоне. — Чего пожелают благородные господа? — в ее голосе звенел плохо скрываемый страх. — Не бойся, — Вэй Усянь говорил ласковым тоном. — Наша просьба может показаться тебе странной, но мы не причиним тебе никакого вреда. Девушка сжалась еще больше, но не посмела ответить. — Ты так ее до полусмерти запугаешь, — хмыкнул Цзян Чэн. — Давай сразу к делу. — Этот господин, — Вэй Усянь указал на Цзян Чэна, — сейчас предложит тебе разделить ложе. — Это будет большая честь для меня, — она склонилась еще ниже. — Другие господа будут смотреть? Вэнь Нин почувствовал, как кровь опять приливает к щекам. Возникшая перед глазами картина была совершенно непристойной, но перестать представлять Цзян Чэна в объятиях этой девушки оказалось неожиданно сложно. — Нет, ты не поняла, — Вэй Усянь улыбнулся и качнул головой. — Ты должна будешь ему отказать. Девушка впервые вскинула голову и посмотрела на них с настоящим испугом. — Что вы, как я могу, — она бросила быстрый взгляд на Цзян Чэна и опять поклонилась. — Я сделаю все, что прикажет господин. — Вот я и приказываю, — не выдержал Цзян Чэн. — Приказываю мне отказать. Понятно? — Да, господин, как скажете, господин. — Несчастная, кажется, готова была разрыдаться. — Я откажу вам. — А потом ты должна дать ему пощечину, — добавил Вэй Усянь. — И посильнее, а то ничего не получится. — О, — девушка снова осмелилась поднять голову и, кажется, немного приободрилась. — Теперь я понимаю, я смогу ударить сильно. — Да это совсем не то!.. — начал было Цзян Чэн, но тут же махнул рукой. — Ладно, пускай будет то. Начинаем. Он подошел к ней поближе и откашлялся. — Я приказываю тебе... Нет, предлагаю. — Он бросил уничтожающий взгляд на еле сдерживающего веселье Вэй Усяня и закончил: — Раздели со мной ложе. — Нет, господин. — Девушка решительно помотала головой. — Я вам отказываю. — А теперь бей его, — дрожащим голосом подсказал Вэй Усянь и все-таки рассмеялся. Девушка послушно размахнулась и с неожиданной силой хлестнула Цзян Чэна по щеке. Он явно не ожидал от нее такого усердия: его голова мотнулась в сторону, и он сдавленно выругался. — Ты просто богиня! — простонал Вэй Усянь сквозь смех и повалился на постель, задыхаясь от хохота. — Можно было и послабее, — процедил Цзян Чэн, потирая щеку. От побледневшей девушки Вэнь Нина отвлекло легкое жжение на груди — еще один порез заживал прямо на глазах. — Получилось, — подтвердил он, когда Вэй Усянь оглянулся на него. — Осталось три. — Я гений, — самодовольно сказал Вэй Усянь. — И Лань Чжань гений. Лань Ванцзи согласно хмыкнул, не переставая рассматривать покрывало. На девушку он не взглянул ни разу. — Ты свободна, — Цзян Чэн повелительно повел рукой. — Можешь идти, мы закончили. Девушка задрожала. — Я не угодила господину? Простите меня, я все исправлю… — Ты угодила, — Цзян Чэн отстегнул с пояса кошель и бросил девушке. — Это лично тебе за прекрасную работу и за молчание. Та ловко поймала кошель, взвесила его на ладони и улыбнулась, тут же забыв про страх. — Благодарю, господин, — она вновь поклонилась и попятилась к выходу. — Я никогда сюда больше не вернусь, — мрачно подвел итог Цзян Чэн, когда дверь за ней закрылась.***
— Глава Цзян, — робко начал Вэнь Нин, как только они вернулись в его кабинет, и он немного отошел от еще одного очень смущающего полета на мече. — Я обязательно верну вам деньги, как только… — Я тебя сейчас сам убью, — оборвал его Цзян Чэн, скрипнув зубами. — Лучше не разговаривай со мной, не могу слушать твои бредни. Вэнь Нин послушно замолчал, хотя для себя решил, что в любом случае обязательно отдаст долг, как только сможет. — Это было бесценно, — Вэй Усянь до сих пор не мог успокоиться. Кажется, он так и хохотал весь обратный путь, уткнувшись в спину Лань Ванцзи. — Никогда не думал, что бордели — это настолько весело. — Сгинь с глаз моих, — огрызнулся Цзян Чэн и упер руки в бока. — Если сейчас будет еще что-то в этом духе, справляйтесь сами, с меня хватит приключений. — Да перестань, все остальное точно будет легче, — заверил Вэй Усянь и достал флейту. На этот раз знакомые ноты пробудили образ молодого лица, обезображенного ожогом через всю правую щеку. “Никто тебя не полюбит, неудивительно, что она отказала, ты просто урод!” В голове зазвучали злые слова, и Вэнь Нин услышал собственный голос: — Он мучился от внешнего изъяна. Сказал и тут же впал в отчаяние. У Цзян Чэна точно не нашлось бы никаких причин страдать от чего-то подобного — его внешность была безупречной. И Вэнь Нин никогда не даст своего согласия на то, чтобы ради него он нанес себе какой-то настолько очевидный вред. — Тц. Было, давайте дальше. Даже Лань Ванцзи посмотрел на Цзян Чэна с легким удивлением. Вэй Усянь тоже непонимающе вытаращил глаза, а потом будто что-то вспомнил. — А, вот в чем дело, — он неопределенно указал куда-то на грудь Цзян Чэна. — Неужели ты все еще... — Давайте дальше. — Оборвал его Цзян Чэн, и Вэй Усянь не стал спорить. Вэнь Нин тем более не решился расспрашивать, хоть его и терзало мучительное любопытство. У него точно не было никакого права совать нос в чужие тайны, которые его совершенно не касались. Следующей проблемой убитого заклинателя была музыка. Оказалось, его ужасно терзала невозможность достичь мастерства человека, которым он восхищался. — Он страдал от того, что недостаточно хорошо играет на флейте. — Ну, я вообще не умею играть, — охотно признался Цзян Чэн. — Это точно недостаточно хорошо. Что вообще у этого недоумка за проблемы? — Ты же сам сказал, он недоумок. — Вэй Усянь тоже выглядел слегка озадаченным. — А ты страдаешь от своей игры? — Плачу каждую ночь. — С совершенно непроницаемым лицом заявил Цзян Чэн, и Вэй Усянь хохотнул. — А если серьезно, придется как-то заставить тебя пожалеть о своем неумении. — Я уже вижу, к чему ты клонишь. Нет, вы не будете бить меня, пока я пытаюсь играть на флейте, это переходит все границы, — хмуро сказал Цзян Чэн. — Как хочешь, — Вэй Усянь совсем не выглядел расстроенным. Он протянул свою флейту и предложил: — Тогда просто попробуй извлечь из нее очень противный звук. — Это не сложно, — хмыкнул Цзян Чэн. — Но предупреждаю, если кто-то хоть пальцем до меня дотронется… — он не договорил, но выразительный взгляд обещал страшную кару. Он взял из рук Вэй Усяня флейту, покрутил ее в пальцах и поднес к губам. Последовавшие за этим пронзительные и скрипучие звуки не то что мелодией, но даже чем-то отдаленно музыкальным назвать не поворачивался язык. Вэнь Нин уже на третьей ноте заткнул уши руками. Вэй Усянь последовал его примеру, да еще и сморщился, будто съел что-то кислое. А Лань Ванцзи заметно побледнел и даже слегка покачнулся — на его лице отражалось настоящее страдание. К счастью, почти сразу легкое жжение на груди подсказало Вэнь Нину, что это помогает — порез затянулся. — Хватит! Уже сработало, — Вэнь Нин дождался, пока Цзян Чэн уберет флейту ото рта и только тогда перестал закрывать уши. — Спасибо, больше не надо. — Ну вот, а я только вошел во вкус. — Цзян Чэн посмотрел на помертвевшего Лань Ванцзи с нескрываемым злорадством. — Давайте следующую пытку. — Я даже не знал, что она может издавать такие звуки, — потрясенный и притихший Вэй Усянь поспешно отобрал флейту назад. После ужасных визгов плавная мелодия показалась удивительно красивой. Вэнь Нин даже прикрыл глаза и тут же распахнул снова — в воображении возникла гора Луанцзан, темная фигура на фоне кровавого заката, и с языка тяжело скатилось: — Его герой, Старейшина Илина, безвременно погиб, не успев передать свою мудрость последователям. В который раз за день в кабинете повисло тягостное молчание. Вэнь Нин уже открыл рот, чтобы сказать, что это действительно невыполнимо, но под тяжелым взглядом Цзян Чэна не решился подать голос. Вэй Усянь откашлялся и с фальшивым весельем спросил: — Ну что, нам придется бить тебя, пока кто-нибудь отрезает мне голову? Лань Ванцзи нахмурился и притянул его к себе, будто кто-то мог воспринять это предложение всерьез, а Цзян Чэн окинул всех по очереди ненавидящим взглядом и прорычал: — Дальше. Вэй Усянь замер с открытым ртом, тяжело сглотнул и попытался заговорить: — Ты… — Дальше! — Рявкнул Цзян Чэн, и Вэй Усянь заиграл. Липкий страх, сковывающий язык, не дающий произнести всего несколько слов, и разочарованное лицо дорогого человека. Потом памятная табличка и горький вкус сожаления — не успел, не решился, опоздал. — Он страдал от невозможности сказать что-то важное. Все посмотрели на Цзян Чэна, и тот пожал плечами: — Я сказал, все, что хотел сказать, и не говорил того, чего не хотел. Вэй Усянь кивнул и задумался, почесывая затылок концом флейты, но неожиданно в разговор вступил Лань Ванцзи: — Это просто. — Он внимательно посмотрел на Цзян Чэна и повелительно произнес: — Говори, Цзян Ваньинь. Тот вопросительно приподнял бровь и попробовал открыть рот, но у него ничего не получилось. Вэнь Нин втянул голову в плечи, наблюдая, как Цзян Чэн краснеет от гнева — заклятие немоты Ланей не мог преодолеть даже он. — Поверить не могу, что ты это сделал, — в голосе Вэй Усяня ужас мешался с восторгом. — Он же сейчас лопнет. Цзян Чэн схватился за Цзыдянь, и Вэнь Нин с надеждой взглянул на свою грудь — один из порезов медленно и как будто неохотно затягивался. — Все! — быстро сказал он. — …чтоб вам провалиться, грязные ублюдки! — разорвал тишину гневный голос Цзян Чэна. Он тяжело дышал и нервно крутил на пальце Цзыдянь. — Это то важное, что ты хотел сказать? — Не удержался Вэй Усянь и тут же замахал руками, когда в воздухе рассыпались знакомые лиловые искры. — Нет-нет, не надо, мы уже очень близки к победе. Цзян Чэн яростно сверкнул глазами, но все-таки отпустил кольцо, и в кабинете стало немного светлее. Вэнь Нин тихонько выдохнул. Оставался последний порез. Он впервые по-настоящему позволил себе надеяться на спасение.***
— Вон отсюда. — Ледяной голос Цзян Чэна не оставлял никакой возможности для спора. Да Вэнь Нин ни за что и не посмел бы что-то возразить. Оказалось, он расслабился преждевременно: последняя мука Ли Шаня была совершенно невыполнимой — он страдал от того, что людям открылась его самая страшная тайна. Из смутных образов, мелькавших в мыслях, было не разобрать, что именно он так хотел и не сумел скрыть, но Вэнь Нина это и не интересовало. Вэй Усянь задумчиво покрутил в пальцах флейту и со вздохом заткнул ее за пояс. — Цзян Чэн, я понимаю, что это сложно, и не могу настаивать, — он поднялся на ноги, и Лань Ванцзи тенью последовал за ним. — Но ты все же подумай, стоит ли твоя тайна гибели бессмертной души. Мы вернемся завтра с утра, и ты скажешь свое окончательное решение. — Я уже его сказал, — отрезал Цзян Чэн. — Оно не изменится. Вэй Усянь ничего не ответил, только кивнул Вэнь Нину, и тот поспешил за ним к выходу.***
— Нужно обязательно как-то отплатить Главе Цзян за помощь, — по дороге к постоялому двору Вэй Усянь был непривычно молчалив, и Вэнь Нину мучительно хотелось хоть чем-то заполнить тягостную тишину. — Он так мне помог и даже ничего не попросил взамен, не знаю, как теперь отдать долг. Еще он понятия не имел, успеет ли — последняя рана на груди пока не беспокоила, но это могло измениться в любой момент. В любом случае, Вэнь Нин очень хотел перед смертью хотя бы поблагодарить Цзян Чэна на словах — а еще извиниться за все злые, несправедливые и, как он теперь понял, насквозь лживые слова, сказанные в лодке. — Я же тебе уже говорил, — Вэй Усянь покосился на него. — Цзян Чэн не такой злой, каким кажется. Сегодня он поразил даже меня. Я почти уверен, что за ночь он передумает и все же поможет. Так что у тебя еще будет время отблагодарить его как следует. На это Вэнь Нин не особенно надеялся — наверняка у Главы Великого ордена много таких тайн, которые ни при каких обстоятельствах нельзя раскрывать посторонним. Цзян Чэн может быть сколь угодно милосерден, но не поставит же он жизнь Вэнь Нина выше благополучия своего ордена, это немыслимо. Ворочаясь в неудобной кровати и тщетно пытаясь заснуть, Вэнь Нин дал самому себе клятву: если по какому-то невозможному капризу судьбы Цзян Чэн все-таки решит ему помочь, он всю оставшуюся жизнь посвятит служению своим спасителям.***
К кабинету Цзян Чэна Вэнь Нин шел как на казнь. Он готовился услышать свой приговор, он знал, что вчерашним глупым надеждам не суждено сбыться, и мысленно проговаривал благодарственную речь, чтобы не упустить ничего важного. Пускай род Вэней проклят даже самими богами, Вэнь Нин не опозорит своих предков перед смертью. — А вот и мы, — объявил Вэй Усянь, без стука открывая дверь в уже знакомый кабинет. Он старался выглядеть жизнерадостно, но его напряжение все же было заметно. Цзян Чэн встретил их гробовым молчанием. Он сидел перед пустым столом, на котором в этот раз не лежало ни одного свитка. Вэнь Нин осмелился посмотреть ему в лицо и вздрогнул: у него были опухшие воспаленные глаза, как будто он не спал всю ночь. Неужели это из-за их просьбы? Или потому, что они вчера отвлекли Цзян Чэна от дел, и тому пришлось засидеться до поздна? — Так что, ты все обдумал? — А Вэй Усянь, кажется, не заметил ничего необычного. — Я перед сном подумал, может, будет проще, если ты расскажешь кому-то одному? Только мне или только Лань Чжаню — он-то точно никогда не проболтается. — Я обдумал, — голос Цзян Чэна звучал устало и как-то безжизненно. — Я открою вам тайну. Но при одном условии. Вэнь Нин стиснул кулаки, не веря своим ушам. Неужели ему все-таки суждено выжить? Любое условие, каких бы усилий оно ни потребовало от него, он выполнит с радостью. Даже если Цзян Чэн велит ему откусить себе язык, чтобы быть уверенным в молчании. — Все, что захочешь, Цзян Чэн, — ни на секунду не задумавшись, пообещал Вэй Усянь. — И, конечно, мы никогда и никому не расскажем то, что услышим. — Это неважно, — Цзян Чэн безразлично пожал плечами. — Условие другое. Как только я скажу то, что собираюсь, вы немедленно покинете мой кабинет и земли моего ордена. Я больше никогда не хочу вас видеть. — Нет-нет, не нужно, пожалуйста! — слова вырвались раньше, чем Вэнь Нин успел их обдумать. Ни за что на свете он не хотел бы разрушить дружбу Вэй Усяня с его братом, его жизнь не стоила таких жертв, пусть даже в эту секунду ему отчаянно хотелось смалодушничать и принять спасение, несмотря на цену. Нет, он не мог так поступить с людьми, которые и без того дали ему слишком многое. Цзян Чэн не обратил на него никакого внимания — он смотрел только на Вэй Усяня. — Хорошо, — медленно протянул тот. — Мне не нравится это условие, но я согласен. — Прекрасно. Тогда слушайте. — Цзян Чэн неторопливо поднялся на ноги. Вэнь Нин хотел что-то сказать, остановить его, но под страшным больным взглядом не сумел издать ни звука. Язык словно сковало заклятие немоты, и он мог только с бессильным ужасом и предчувствием неминуемой беды наблюдать, как размыкаются четко очерченные губы. — Вэньский плен. Ты знаешь, почему они поймали меня, Вэй Ин? — Вместо того, чтобы дать Вэй Усяню ответить, он вдруг заговорил быстро-быстро, выплевывая слова, как будто они жгли ему рот. — Я не возвращался за родителями, ты велел ждать, и я ждал. Ждал, пока не увидел вэньских псов. Их патруль направлялся в твою сторону, Вэй Ин, они бы тебя нашли. Я просто хотел увести их в другую сторону, вот и вся тайна. А дальше ты сам знаешь. Он замолчал, тяжело дыша, и Вэнь Нин замер, ожидая продолжения. Вместо этого он почувствовал жжение — последний порез затянулся. Опять какая-то уловка, обманувшая заклятие? Цзян Чэн признался в достойном похвалы храбром поступке, а не в чем-то постыдном, при чем же здесь страдания? Вэнь Нин почти решился задать вопрос, но бросил взгляд на Вэй Усяня и осекся — тот был бледен, словно мертвец, и дрожал как в лихорадке. — Цзян Чэн, — неверяще выдохнул Вэй Усянь. — Почему?.. — Убирайтесь, — прервал его тот немедленно. — Помнишь условие? — Плевать на условие! — воскликнул Вэй Усянь и стремительно подошел к столу, вставая напротив Цзян Чэна. — Ты… — Я сказал — вон! — рявкнул Цзян Чэн, и тут же полыхнул Цзыдянь, освещая комнату зловещим фиолетовым светом. — И не подумаю! — крикнул в ответ Вэй Усянь. Вэнь Нин невольно попятился. Он ничего не понимал, но чувствовал, что этот спор не закончится ничем хорошим. Это явно была не уловка, открылось что-то ужасное, непоправимое. Вместо ответа Цзян Чэн размахнулся. Молния понеслась к Вэй Усяню и обязательно ударила бы в цель, если бы на ее пути не вырос Лань Ванцзи, дернувший струны гуциня. Цзыдянь замер в воздухе, наткнувшись на невидимую стену, и Цзян Чэн в ярости размахнулся снова. — Все вон! — Уходим, — бросил Лань Ванцзи, обращаясь к Вэй Усяню. — Нет! — воспротивился тот, но Лань Ванцзи схватил его за пояс и потащил к двери, не обращая внимания на сопротивление. — Лань Чжань, нет! Вэнь Нин бросился за ними — ему действительно было страшно оставаться наедине с настолько разъяренным Цзян Чэном. Секундная радость от спасения полностью погасла — из-за него случилось что-то чудовищное, из-за него пострадали невинные люди. Было бы лучше, если бы он просто умер в той хижине.***
Последний раз Вэнь Нин чувствовал себя настолько беспомощным и настолько виноватым, когда от его руки погиб Цзинь Цзысюань и Вэй Усянь горько плакал на полу пещеры. Сейчас он тоже плакал, уткнувшись лицом в колени Лань Ванцзи, который ласково перебирал его волосы и смотрел на Вэнь Нина с ледяной злобой во взгляде. — Почему он мне не сказал? Ну почему? — сквозь всхлипы бормотал Вэй Усянь, но Лань Ванцзи молчал. — Я дурак, какой же я дурак. Вэнь Нин попятился — он боялся даже вздохнуть, чтобы не привлечь внимания и не натворить еще какой-нибудь беды. Бросив последний взгляд на вздрагивающие в отчаянных рыданиях плечи Вэй Усяня, он побрел прочь — на самом деле, идти ему было некуда, но обременять своим присутствием тех, кому он и так принес столько зла, он больше не мог. В быстро сгущающихся сумерках Вэнь Нин плутал по лесу. Он шел куда глаза глядят, главное подальше от людей, в самую чащу. Вся его жизнь была ошибкой. Именно из-за него Вэй Усянь настроил против себя весь мир, пытаясь спасти то, что спасти было невозможно. Именно из-за него Цзян Чэн потерял своего брата, а маленький Цзинь Лин лишился отца. Даже его сестра умерла из-за него, взвалив на себя ответственность за проступок, которого не совершала. А теперь он погубил последние надежды на примирение Цзян Чэна и Вэй Усяня. Все хорошее, к чему он прикасался, рушилось, а все плохое становилось еще хуже. Совсем выбившись из сил, Вэнь Нин прилег прямо на землю под каким-то кустом и закрыл глаза. Если у богов найдется для него хоть капля милости, он просто замерзнет во сне и отправится на перерождение. Так будет лучше для всех.***
Из тревожного неглубокого сна его вырвали болезненный тычок в бок и громкое ругательство над головой. — Вэнь Нин! Вот ты где, — над ним склонилось бледное лицо Вэй Усяня с красным распухшим носом. — Зачем же ты ушел? Не дожидаясь ответа, он указал куда-то на рубашку Вэнь Нина и извинился: — Прости, я об тебя запнулся. Вэнь Нин проследил за его пальцем и увидел пыльный след от сапога. Самое меньшее из того, что он заслуживал. Судя по неодобрительному взгляду Лань Ванцзи, стоявшего за спиной Вэй Усяня, тот был полностью согласен с этой мыслью. — Это вы меня простите, я… Вэй Усянь вдруг обеспокоенно свел брови и, не дослушав извинений, спросил: — Как твой порез? Пропал? — Да, — Вэнь Нин чуть не добавил — к сожалению, но это было бы неуважением к Вэй Усяню, который так старался его спасти. — Спасибо вам, я никогда не смогу отплатить... — Вот видишь, — Вэй Усянь вновь не дал ему договорить и разулыбался. За ночь он, кажется, снова вернул себе привычное жизнелюбие. — А ты не верил. Я говорил, что все получится, мои планы всегда отлично работают. Но у них всегда есть какие-то последствия. Об этом Вэнь Нин тоже промолчал — не ему судить. — Господин Вэй, со мной теперь все в порядке, — начал он. — Вы можете больше не волноваться и оставить меня. — Зачем мне тебя оставлять? — недоуменно спросил Вэй Усянь. — Ты хочешь куда-то уйти? — Я не хочу больше обременять вас и… — А, понятно, — Вэй Усянь перебил его и закатил глаза. — Как там говорил Цзян Чэн? Заткнись. Упоминание Цзян Чэна заставило Вэнь Нина сжаться, он не хотел произносить его имя, чтобы еще больше не расстроить Вэй Усяня, а тот неожиданно заговорил о нем сам. — Но… — Нет, нет, ничего не хочу слышать, — Вэй Усянь демонстративно заткнул уши руками и помотал головой. — У нас впереди еще есть одно очень сложное дело. Правда, Лань Чжань? Тот согласно хмыкнул, и Вэнь Нин вопросительно посмотрел на них — спрашивать вслух смысла не было, Вэй Усянь все еще закрывал уши. — Помириться с Цзян Чэном, конечно, — пояснил тот, убирая наконец руки. — Как?! — пораженно вырвалось у Вэнь Нина. О чем только Вэй Усянь думал? Цзян Чэн вчера совершенно точно сказал, что не желает их больше видеть, и Вэнь Нин особенно страдал от этого запрета — ведь он так и не успел отблагодарить его и исполнить свою клятву. — У меня есть план, — подмигнул ему Вэй Усянь. — Он включает в себя несколько десятков кувшинов “Улыбки Императора” и много-много терпения. Вэнь Нин только изумленно приоткрыл рот — Вэй Усянь выглядел весьма решительно и совершенно не сомневался. Неужели они и правда сейчас пойдут к Цзян Чэну? — Не бойся, — снова улыбнулся Вэй Усянь. — Помнишь? Мои планы всегда отлично работают. И, несмотря ни на что, Вэнь Нин почувствовал, как в груди — чистой, свободной от порезов и власти заклятия — расцветает надежда. Разве Вэй Усянь не доказывал раз за разом, что для него нет ничего невозможного?