«Держись… продержись еще каплю…»
Подняться — настоящее испытание. Колени тряслись, подол платья был все равно в пыли других искр, которая никак не счищалась. Ее магии осталось слишком мало. Но она должна держаться. Она старалась петь тихо, не привлекая к себе внимание остальных. Хранительница не хотела показать своей, как она считала, слабости.«Держись… продержись еще каплю…»
Она сама приняла эту ношу. От ее выбора зависла жизнь всей стихии. Нельзя допустить того, что случилось с седьмой стихией. Нельзя позволить сабтерре погибнуть. Но… Она сама не знала, сможет ли выжить. Но нужно было держаться.«Держись… продержись еще каплю… Верь, все будет… хорошо…»
На глазах начали появляться слезы. Их становилось все сложнее сдерживать. Она будто пыталась убедить саму себя. Тишина убивала. Песня хоть как-то помогала разрушить ее. А Терра пыталась отвлечься. Лучше что угодно, но не оставаться в ней.«Верь, все будет… хорошо…»
Она сделала паузу. Ком в горле не давал произнести и звука. Она пыталась себя пересилить. Ее тихий голос эхом радовался в пространстве. И его услышал один из стражей сабтерры. Он так же тихо продолжил подпевать за ней.«Борись… лишь еще мгновение…»
Не обращая внимание продолжила хранительница стихии земли. Она будто не слышала стража, сосредоточившись на своем дрожащем голосе. Он стал звучать куда громче… Еще увереннее. Кажется даже физическая слабость не способна сломить ее. Или кого-то еще.«Борись, лишь еще мгновение! Молись, лишь еще мгновение. Верь, все будет хорошо!»
Последнюю строчку пропели уже все искры. Терра не ожидала этого, поэтому даже остановилась и обернулась. Удивление читалось на ее лице, как и благодарность. Поддержка — вот в чем они все нуждались долгое время. Тяжёлую ношу проще нести с кем-то, чем в одиночку. Это давало уверенности…«Будем петь ещё мгновение… Будем петь еще мгновение.»
Еще смелее, еще громче! Разные голоса сейчас звучали как один. Даже самые пессимистичные подняли свои головы и начали вытирать слезы. Все будет хорошо. С Вестроей все будет хорошо. Им надо в это верить. Они увидят солнце! Они увидят снова свой дом. Они покинут эту тьму и не позволят снова заточить себя в ней. Ни Ровене, ни кому-то еще. Не позволят.«Будем петь в это мгновение! Верь, все будет хорошо! Верь, все будет…»
Хорошо…
Последние слово Терра пропела сама, когда все голоса стихли. Пели все. И стражи и хранители. Все они стали на это самое мгновение тем самым одним целым. Которым были много лет назад. Может действительно не все потеряно? В клубах фиолетового дыма, далеко от Вестрои и барьера шесть бакуганов стояли вокруг Центра Равновесия. Его гладь постепенно начала покрываться ледяной коркой, а зима только становилась все суровее. Снежные метели все не прекращались, как будто дразня, не надолго стихали. Холод начинал пронизывать каждого, от него не было спасения. И даже здесь, в пустоте, великие древние воины не могли не почувствовать его. Апполонир пытался что-то предпринять, долгое время направлял свой Пайрос на сферу. Это растапливало лед, но он появлялся снова. Они не в силах были снять проклятие Акваса и никто не знает, как долго еще смогут так протянуть. — Эту зиму нужно каким-то образом остановить! — заявил уставший Драгоноид, не отходя от артефакта. — Это не может больше продолжаться… Я бессилен, моё пламя не поможет!.. даже Центр Равновесия замерзает!.. — Да, но как? — спросила Ларс-Лайон. — Мы не способны снять заклятие Ровены, снова… — Бакуган остановилась. Она пыталась гнать воспоминания о том, как они проиграли этой предательнице и позволили пропасть своим хранителям. Их способности не действовали на Ровену, и та отправила их на несколько сотен лет в измерение Смерти. — Бакуганы не могут разрушить заклинания стражей. Это просто невозможно. — Потому эту зиму могут отменить только искры акваса… — констатировал Фрош. — Только Ровена украла последнюю много лет назад… Это ведь тоже был ребенок, подросток. Такой же, как знакомые нам Отчаянные бойцы. И на него нахлынули воспоминания. Это была простая девочка. Невысокая со светлыми волосами. Лет двенадцати… Совсем юная… И ее настигла Ровена. В один поздний вечер. Девочка пыталась убежать от нее. Но, забежав в темный переулок, загнала себя в тупик, где и была схвачена Ровеной. Она не сумела ничего сделать. Аквас пытался защитить свой сосуд. Но без успешно. Охотница за стихиями забрала и ее жизнь, а вместе с тем и искру. Это было на Нифии, месте где так же существовали бакуганы и где Ровене было легче всего ее найти. Та же участь ждет и Дэна, если эта предательница доберется до него… — Мы подвели их, своих хранителей… — печально произнес воин даркуса. Это было сказано крайне тихо и осторожно, но во всеобщей тишине эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Все это понимали и считали точно так же. Если бы стражи и хранители были бы свободны, Весты не сунулись бы на Вестрою. Ровена бы не убивала несчастных детей для того, чтобы вырвать из них искры, так как хранители просто бы не создали их. Планета бы не замерзала с такой безумной скоростью. — Что случилось, того он изменить! — воскликнул Апполонир. — Самое последнее, что мы должны делать в подобной ситуации — это опускать руки! Да мы проиграли Ровене в ту ночь. Да она отправила нас в Измерение Смерти. Но теперь мы свободны и наши стражи нуждаются в нас как никогда.***
В это время снежная буря не коснулась, будто обходила лес Преадолоре. Вскоре снова на болотах воцарилась мертвая тишина. И Мира, ищущая своего брата, немного нарушила ее, тяжело вздохнув от облегчения. Которое тут же сменилось волнением. Вдруг Кит тоже в этом лесу и это действительно он ее вел за собой? Вдруг он нарвется на того монстра, что некогда был изгоем сабтерры, среди дерьев, зарослей и болот. Мира судорожно начала оглядываться, осматривая все вокруг себя и надеясь высмотреть знакомое лицо. Она боялась кричать его имя, вдруг это существо вернется. Но все было тщетно, девушка была здесь одна. — Не уж то потерялась, бедняжка? — донесся до Миры чей-то голос. Он звучал с нескрываемой насмешкой за ее спиной. Развернувшись она заметила небольшой рыжий огонек. Это был очередной дух, застрявший в этом лесу. Только сейчас вест заметила, что стоит под широким и гнилым деревом, которое только чудом не свалилось. — Кого пытаешься высмотреть, захватчица? — Вы не видели здесь парня со светлыми волосами? Вот такого роста. — привстав на цыпочки, девушка показала рукой рост своего брата, но дух на это только усмехнулся. — Ха! Ты действительно думаешь, что я стал бы тебе помогать?! Тебе — существу убивающему мой дом?! Ха!.. Ничего глупее и наивнее в своей жизни я не слышал! Но вот что мне интересно, как ты спишь? Совесть не мучает, за то что твои сородичи поработили наших бакуганов?! — Но… я ничего такого не совершала, а наоборот!.. Я из сопротивления! Я пытаюсь освободить их вместе со своими друзьями, потому и зашла в этот лес. — Освободить? Лгунья!.. Не думал, что захватчики бывают настолько наглыми! — немного повысив голос ответил дух, громко усмехнувшись. Ведь он, как многие другие призраки, видел как весты эксплуатируют бакуганов. — Тебе же абсолютно наплевать на них, не надо лгать мне. Какая жалость, что тот щелкун, что проходил здесь рядом, не поймал тебя. Заслуженная участь для тебя. — Но я говорю правду! Почему так сложно поверить?! — положив руки на груди и сделав шаг навстречу громко сказала Мира. Только ее напор еще сильнее разозлил духа. В момент поднялся сильный ветер и дерево, перед которым стояла девушка наклонилось и упало прямо на нее, придавив. Оно не было особо большим и тяжелым, но было такое чувство что на него сверху кто-то давил с нечеловеческой силой. Мира, попыталась вылезти из-под него, но тщетно — она не могла даже пошевелиться. Дух от этого еще сильнее рассмеялся. — Да как ты смеешь?! Вторглась в мой дом, разворотила все в нем и прикидываешься ни в чём невиновной?! Да как тебе наглости хватает врать мне в лицо?! «Я хочу спасти бакуганов», говоришь? Чушь! Говори мне правду, чертова захватчица! — Но это действительно так, клянусь!.. — И снова ложь! — момент — и на упавшее дерево начали давить сильнее, и Мира не смогла сдержать гримасу боли. — Ой, что такое? Тебе больно? Ох бедняжка… — и снова раздался его злорадный смех. — Знаешь что стало со всеми нами после смерти здесь? Наши предсмертные муки не закончились и не закончатся. Даже если эта планета разорвется на куски и исчезнет, этот лес никуда не денется, мы не станем свободны. Никто не обретёт покой. Здесь нет рая. Потому я сделаю так, чтобы твоя смерть была максимально мучительной. И к тому же, я чувствую, что ты пришла в это место не одна. Уверен, что другие духи так же с удовольствием расправятся с твоими дружками. — Нет! — несмотря на невыносимую боль крикнула Мира. Казалось, что несколько костей было сломано, а ветки, словно заострённые клинки, вонзались в тело. Она не хотела, чтобы ещё и Маручо с Эйсом пострадали. А ведь Раст предупреждал их, говорил не связываться с духами. Старик знал о особенностях этого места. Но и отказываться от своих убеждений Мира не собиралась. Нужно было просто как-то убедить обозленного духа. — Не трогай моих друзей, прошу. Позволь им уйти и спасти вас… — едва слышно проговорила Мира прежде чем впасть в беспамятство. — Просишь?! — с нескрываемой ненавистью и презрением спросил проклятый дух. — Надо же. Вот как запела птичка. А строила из себя невинность. Только почему я должен слушать захватчицу?! — неумолимо прохрипел он, ни на каплю не уменьшив своего напора. В глазах девушки потемнело. Сознание уплывало от нее. Боль не утихала, но Мира не могла больше терпеть. Потому ее организм просто отключился. Вилду это подтолкнуло действовать, и он выбрался из куртки заваленной под деревом девушки. Спокойный бакуган был разозлен поведением духа стража. Его боец никому ничего не сделала. И Вилду это не могло не возмутить. — Прекрати это! Немедленно! — повысив тон, сделав его более строгим и устрашающим, прикрикнул Вилда. Дух не ожидал такого и немного смутился. — Почему это? — с искренним непониманием спросил дух. — Ради вас же стараюсь, убирая таких как она. — Только никто тебя и не просил. — отрезал бакуган. — Она сказала тебе правду. Со своими друзьями пытается делать все что искры вернулись домой. А ты пытаешься ее убить! Прекрати это. Если не веришь ей, то я не стану врать… Это ошарашило духа. Он не знал что на это сказать, поскольку не видел чтобы бакуган защищал одного из тех, кто угнетает его народ. Даже былая уверенность начала пропадать. Он уже хотел рассмеяться пуще прежнего от подобной нелепицы для себя, как вдруг. Раздался голос из далека, глубины леса. Пение сирены, точно такое же, какое слышал Дэн по пути к Лысой горе. Потому дух решил ретироваться. Ствол упавшего дерева заметно полегчал, будто навесил ничего. А появившейся не откуда ветер просто сдул его куда подальше. Бакуган тут же принялся осматривать своего бойца. На девушке самым безобидным сейчас были только ушибы. Правая рука была сломана, вторая повреждена. Возможно, пару ребер тоже были не в самом лучшем состоянии. Через некоторое время девушка начала приходить в себя. — Вилда… — очень тихо и хрипло позвала бакугана Мира. Она едва могла пошевелится и попыталась встать. Но это едва ей удалось. Бакуган в миг оказался возле нее, пытался помочь. Но что может сделать маленький шарик, чтобы помочь своему напарнику подняться? Но Вила все равно пытался. — Тише, Мира. Давай потихоньку поднимайся. — бакуган пытался как-то поддержать. Сделать так, чтобы девушка оперлась на маленький шарик. Хоть он и понимал что это невозможно. — И будем возвращаться к Эйсу и Маручо. Покинем это злосчастное место. На слова своего бакугана девушка только тихо кивнула. И вновь прозвучал голос. Он доносился откуда-то из далека и, казалось, эхом распространялся по всему лесу. Мира на него обернулась. Это было приятное женское пение. За деревьями девушка увидела животное. Прекрасного белого оленя. Казалось, что его шкура блестела и искрила в лучах солнца, не смотря на жуткий туман. Это выглядело насколько странно, что Мира протерла здоровой рукой глаза, приняв животное за обман зрения. Но нет. Когда она снова открыла глаза, она увидела, что олень никуда не делся. Он просто пристально смотрел на нее своими черными бусинами. — Вилда. — позвала своего бакугана девушка. — Ты видишь тоже что и я? — спросила она указывая головой в строну величественного животного. — Да. Я тоже его вижу. — И вновь прозвучал зов сирены. Он как будто доносился от самого животного. — Ты слышишь это пение, Мира? — на что получил положительный кивок головой. — Как будто он идет от него. Я наверное подойду ближе. — Чего? Мира, не дури! Едва на ногах же стоишь! — Не бойся. Не думаю, что олень мне что-то сделает. К тому же, помнишь записку, которую мы нашли, как только зашли в лес? Там говорилось что мы можем выйти, если найдем белого оленя. Девушка крайне осторожно начала ступать по вязкой почве. Она очень боялась упасть, а от ужасной боли в руке могла потерять сознание снова. Но Мира все же шла. Животное пристально рассматривало ее. Казалось, что оно не существует, что это такой же дух. И стоило Мире приблизиться ближе к оленю, она услышала тихое рычание. Олень немного наклонил свою голову массивными рогами вперед. Угрожающе, но больше для того, чтобы припугнуть. Мира не стала отступать и решила протянуть руку к животному, медленно приближаясь. Интуиция подсказывала, что именно так и нужно сделать. Шаг за шагом он была ближе к странному зверю. Стоило ей положить руку на белоснежную мягкую шерсть, она едва могла убедить себя в том, что все это по настоящему. В черных глазах, словно в зеркале, отражалось ее удивление. В этот момент она почувствовала некую связь. Воспоминания начали вгрызаться в голову. Вот она сидит на кухне. Спокойная раскрепощенная беседа с братом на перевес с чашечкой любимого чая. Кит был больше привязан к кофе, за что постоянно получал словестные уколы от сестры. Ей очень этого не хватало. Как отец, уставший и раздраженный возвращался и нарушал эту идиллию. Как Мира, впервые за последнее время, посетила лабораторию Клея и там встретила говорящего бакугана. Ее удивления не было предела. Как и отвращения. Не к ним, не к этим бедным существам. А к отцу. К тому, что он творил. Это чувство перешло в абсолют в тот момент, когда отец не видел в этом ничего ужасного. Будто это в порядке вещей. Она не могла просто сидеть и наблюдать за подобным издевательством. Хотелось все крушить и ломать от обиды. Только, чтобы это изменило? Кто бы послушал шестнадцатилетнего подростка, если даже собственному родителю все ровно? Потому Мира создала Фронт освобождения… Потому она пытается освободить бакуганов. Она чувствует себя виновной за то, что не совершала. — Прости… — тихо сказала она, опустив голову. Глаза, мокрые от обиды, скрылись за клопами рыжей челки. — Простите за то, что весты совершили. То, что происходит на твоей планете наша вина. Простите… — Ты не виновата, Мира. — сочувственный голос донесся до девушки от коричневого шарика, который острожно, будто он мог напугать. Если бы Вилда не обратился к ней, она могла бы и не почувствовать прикосновение. Тишина раньше напрягала, но сейчас наоборот. Девушке хотелось чтобы она была всегда. Не хотелось слышать ничего. Чтобы никто не спугнул этого оленя. Чтобы никто не прервал столь странное общение. Олень сначала посмотрел удивленно на девушку, но затем сочувственно опустил голову. Он почувствовал ее рвение помогать другим. Она увидела красоту ее души. И потому приглашающее животное подогнуло свои тонкие лапы, говоря: «Садись, покажу что-то». И что-то повело Миру. Она без капли страха забралась на грациозное и схватилась за небольшие рожки. И сделала это во время, ибо животное в миг дернулось с места и поскакало куда-то с даль. Мира едва сумела сдержаться и не вскрикнуть. От оленя все так же шло белое свечение. Оно успокаивало. Дарило некое ощущение безопасности. Лес больше не казался таким пугающим. Животное, будто летя над поверхностью болотистых почв, пробиралось сквозь кроны голых, покрытых инеем деревьев. Вот казалось черные стволы начали заканчиваться. Белый снег начал падать на неприкрытую голову девушки. Хрупкие снежинки застревали в прядях рыжих волос. Олень замедлил шаг. Казалось что они были на краю этого леса. Ужасный холод пронизывал на сквозь. Но кругом были одни пни. Кто-то пришел и вырубил эту часть жуткого леса. Остался только старый дуб. Его массивный ствол опутывали ярко-зеленые лианы. Казалось, будто они живые, и стоит только подойти ближе, как зашевелятся. Легкий ветер потрепал усталые пустые ветви дерева. А корни вгрызались в практически мертвую почву. Между ними когда-то росли цветы, застилая собой всю эту поляну, будто одним пестрым, ярким и цветным одеялом. Но сейчас это место казалась таким одиноким… Таким пустынным. Не живым. А перед глазами пропал туман. Ребята не заметили как медленно наступал закат. Солнца на своем заходе окрашивали все небо в багряные, оранжевые цвета. Но они были настолько мягки, что не хотелось отрывать взгляд. Снег в этих лучах едва заметно блистал. Почему-то на душе поселилась, словно мертвым грузом, тоска. Она могла вот-вот заполнить собой все существо главы фронта Сопротивления. Мира начала медленно подходить к дереву. Вдруг она снова услышала пение сирены. Которое ее спасло. Придерживая больную руку. Через силу. Но, почему-то ей казалось, что она должна дойти. Как вдруг. Она заметила что ствол дерева необычный. Это были два ствола, где-то уже сросшихся, а где-то переплетенными, а в середине, словно одно единое сердце что-то находилось. Похожее на камень, овальной формы. Он будто, так же как и дерево был сплетен из различных оттенков зеленых волокон в 1 прекрасный артефакт. Переплетный бурыми тонкими лианами. — Это же… — тихо произнесла Мира, протягивая руку до камня. Его поверхность была гладкой. — Ветвистый нефрит, камень Сабтерры. — Ты права, девушка. — раздался нежный женский голос. Он был ласковым и в тоже время опечаленным. Мира в момент развернулась к ней. Худощавая незнакомка, в белом тонком платье, и с распущенными цвета шоколада волосами стояла перед ней. Оленьи рога украшали ее голову, а непослушные волосы не давали рассмотреть лицо. Она не была похожа на живого человека или даже скорее искру. Словно дух, от нее так же исходил белый мягкий свет. — Они все уничтожили. Мой лес почти уничтожили! — Практически плача произнесла она, указывая на торчащие из земли черные пни, что даже разбухли от влаги. Раньше они были прекрасными деревьями. — Простите мне мою невежливость, но кто вы? — недоумевая, спросила Мира. — Ой! — взявшись за свое лицо воскликнул призрак девушки. — Я совсем забыла представиться, это мне нужно извинятся. Я дух этого леса — Преадолоре. — тут она бросила взгляд на увечья девушки и более сочувственным тоном сказала. — Ты не держи на того призрака зла за то, что сотворил с тобой такое. Из-за продолжительных чувств как: злость, обида, сожаление, гнев — мы теряем голову. Это схоже с безумием и уже не способны контролировать себя. Мне очень жаль что подобное тебе пришлось испытать на себе. Но зачем ты пришла в мой лес? — Мне нужен камень саббтеры. Чтобы освободить искр и спасти бакуганов. — вымучено сказала Мира. — Потому дайте мне его забрать. Я не отдам его в «плохие руки». — Я уже знаю это. Только позволь задать вопрос. Ты представляешь о чем просишь? Этот артефакт внутри дерева держит всю силу природы. Он сердце природы! И если что-то случится с ветвистым нефритом, то вся Вестроя погибнет! А не могу этого допустить. Именно поэтому было наложено это проклятье на лес. Чтобы никто не смог его вырубить! Чтобы никто не смог присвоить себе этот артефакт, так как не сможет покинуть лес. — Но Вестроя без искр умрет гораздо быстрее! Пожалуйста. Агрх! — вспылила немного девушка. -Да как мне доказать вам, что ни я, ни мои друзья не оплошаем? — Дело не в этом, Мира. Одних камней стихий будет мало для разрушения барьера. — Что? — выпучив глаза, спросила Мира. К такому заявлению она была не готова. — Кроме камней вам нужна жертва. Такая же, которую принесли мы — главные духи стихий, для сотворения этих камней. Вам нужно будет повторить ее. Я отдала вместе со своей жизнью красоту. Взгляни. — спокойно говорил дух до того момента как не убрал коричневые пряди волос. Ее лице было изуродовано шрамами. — Я сама сотворила это с собой. Изуродуешь часть тела, что считаешь действительно красивой, то получишь камень. Это и будет твоей проверкой.