Разбуди меня среди ночи.

      Часы на стене тихо тикали, отсчитывая время. Телефон стоял на зарядке недалеко от кровати, чтобы Свинец точно не перегрызла провод. Луна за окном слабо освещала улицы, на которых не было фонарей. Саша лежал в постели и уже давно спал, лишь иногда просыпаясь от шуршащей пакетами кошки и уведомлений, на которые он забил.       Но долго проспать ему всё равно не удалось. Уже через пару часов человек, что был упорно игнорируем Сашей, разбудил его среди ночи. — Вася? Ты видел время? — спросил сонный Саша, пытаясь приглядеться к часам. — Знаю, но, чувак, это очень срочно, — Васин голос показался парню очень взволнованным. Да и сам Звездкин не особо часто звонил среди ночи ещё и с такими словами. — Аргх… Ладно, где встретимся? — Беличенко встал с кровати и, не включая свет в комнате, подошел к шкафу, вытаскивая оттуда одежду. — Я уже стою у подъезда, — оповестили его и бросили трубку. Он покачал головой.       Часы медленно отсчитывали третий час ночи, а Саша вяло собирался, чтобы выскользнуть из дома и спуститься вниз к Васе. Почему-то ему казалось, что тот хотел сказать ему что-то очень важное, но пока скрывал это, чтобы не волновать.       Саша вышел из подъезда и направился к Васе, стоящему на улице в одном свитере. Лето было, конечно, достаточно тёплым, но вечерами и ночами было прохладно, чтобы ходить в подобном виде. Он уже было хотел высказать своё недовольство по этому поводу, но Звездкин, словно догадавшись об этом, быстро обнял его, прижавшись к нему. Беличенко тяжело вздохнул, чуть поглаживая его по спине.       Почему-то именно сейчас в Сашиной голове пронёсся их утренний диалог. Он звал Васю прогуляться, но тот ссылался на какие-то дела, которые он закончит ну очень не скоро.       Беличенко, конечно, понимал, что не скоро это точно не днём или вечером. Погуляли бы потом, какие проблемы? Ночью не особо безопасно. Да и неужели Вася не мог подождать до утра? К чему такая важность делать это сейчас?       Так много вопросов в его голове, которые хочется озвучить, но что-то внутри подсказывало, что Звездкин всё объяснит потом сам. И Саша доверился этому чувству полностью. — Куда мы пойдём? — спросил Саша, выпустив Васю из объятий взамен на руку. — Не знаю, — тот чуть дернул плечами, сжимая ладонь парня в своей. — Куда-нибудь. Люблю спонтанные решения, знаешь.       Беличенко ухмыльнулся, кивая головой. Брюнет действительно любил делать что-то совершенно не ожидаемое от него. Им ли двоим этого не знать. — Хочу на набережную, — тихо выдохнул Звездкин, но в ночной тишине этот шепот отчетливо слышался. — Хорошо, — улыбнулся Саша, направляясь в сторону выезда из города.       На улицах не было машин и никакого шума, кроме музыки из динамика Васиного телефона. Вася глупо улыбался, подпевая песням, и танцевал, словно в последний раз. Ещё он громко смеялся. Так громко, что Саше казалось, что они могут разбудить всех людей вокруг, но им двоим было так плевать.       Беличенко любил, когда они выбирались куда-то вместе. Без остальных. Они могли подолгу молчать, смотреть фильмы или сериалы и целоваться. Взволновано смотря друг другу в глаза, нежно и трепетно касались чужих губ, каждую секунду проверяя, всё ли в порядке у одного из них.       Позже они стали реже видеться. У Васи стали появляться «дела» на несколько недель. Потом он возвращался на несколько дней и снова пропадал. Он отвечал на Сашины сообщения, но не на звонки. Их он сбрасывал, тут же печатая смс, что не может говорить, только переписываться.       Возвращался Вася так же неожиданно, как и пропадал. Мог завалиться к Саше с самого утра, разбудив его тем самым, и обсуждать с ним какие-то незначительные мелочи под какой-то очередной фильм. Мог резко записать ему голосовое со своим смехом из-за глупой шутки, которую сам же и придумал. А мог вот так разбудить среди ночи, делать всё, что хочет, и Саше остается только следовать за ним.       Саша любил такого Васю. Живого, танцующего и поющего на всю улицу без страха разбудить людей в жилых районах. Любил, когда тот залезал на бордюр, ловко балансируя на нем.       Вася казался ему тем самым, кто мог найти счастье в любой мелочи. Он мог обрадоваться тому, что Свинец потёрлась об него носом, что Саша обнял его крепче обычного, что их поцелуй был дольше и чувственнее, что они не расцепляют руки, когда идут не по самым лучшим районам Барнаула, что уже все привыкли к отношениям этих двоих и не обращали на них никакого внимания, что они вместе и рядом.       Вася тоже любил Сашу. Любого, каждой клеточкой своего тела. И безумно боялся потерять. Ему было страшно представлять, что они больше никогда не увидятся, никогда не будут больше смотреть фильмы, никогда не будут обниматься без веской причины, никогда больше не прикоснутся губами… Звездкину казалось, что его жизнь без Саши больше не будет прежней, в любом другом человеке он не сможет раствориться, словно сахар в воде, как в нем. Вечно будет чего-то не хватать, чтобы он доверился и позволил заглянуть в свою душу, увидеть настоящего себя.       Набережная становилась всё ближе и ближе. Вася часто просил Сашу остановиться и сделать перерыв, а после садился на землю или скамью и часто дышал. Саше это вообще не нравилось, хоть тот и улыбался, говоря, что ещё немного, и они пойдут дальше.       Сашину грудь будто сдавили. Волнение неприятным комом застряло в горле, вызывая рвотные позывы. — Ты уверен, что все в порядке? — он присел на корточки перед Звездкиным, рассматривая его лицо, искаженное болью. — Да, просто немного устал, — тот лишь натянул посильнее улыбку и медленно начал подниматься на ноги. — Осталось немного, я дойду.       Беличенко подал ему руку, помогая встать, и, приобняв свободной рукой за талию, направился к набережной. Ему совершенно не нравилось его состояние, и он уже приготовился задать давно интересующий его вопрос. — Я потом всё расскажу, хорошо? — Вася посмотрел на Сашу с долей надежды на, хотя бы слабое, понимание, и тот неуверенно кивнул ему. — Хорошо…       Нагорный парк сиял в ночной тьме ярким светом, падающим на саму набережную. Редкие машины, чьи хозяева возвращались домой после долгой поездки, освещали проезжую часть. Воздух тут был более влажным из-за чего казалось, что на улице резко стало холоднее. Огромные буквы, показывающие название города, приветствовали всех незваных ночных гостей.       Саша приготовился уже спускаться вниз, но Вася резко отдернул его. — Давай лучше на мост, пожалуйста, — он умоляюще посмотрел на парня, всем своим видом доказывая, что он хочет именно туда. Саша немного удивился такой просьбе, но вновь кивнул, поднимаясь на него.       Прохладный ветер приятно обдувал лицо, которое Вася с удовольствием подставлял, держась одной рукой за перила моста, что окрашивал воду в ярко-синий цвет из-за фонарей под собой. Саша крепко сжимал его свободную ладонь в своей, боясь его отпускать. Ему казалось, что, если он отпустит его, Звездкин растворится, словно туман, в ночи.       Вася безумно боялся. Боялся говорить Саше правду. Боялся смотреть на него сейчас. Боялся последствий. Он прикусил нижнюю губу, смотря на ярко-синюю воду. Он понимал, что так или иначе, но ему придется всё рассказать. Так будет легче им обоим.       Звездкин достал пачку сигарет из кармана и, вытащив одну сигарету, поджег её, затянувшись. Он тяжело выдохнул дым, собираясь с мыслями. Мда, это было тяжелее, чем он себе представлял. — Помнишь, я утром сказал, что занят и не смогу погулять с тобой? — начал Вася, переведя взгляд на Сашу, он уже приготовился ответить на этот вопрос, но его тут же перебили. — Помнишь, я резко пропадал неделями и говорил, что не могу разговаривать по телефону, только переписываться? — снова задал он свой вопрос. На глазах начали собираться слезы. Он тихо всхлипнул, а Беличенко вытер их своей рукой. — Помнишь, как я потом неожиданно появлялся? — он выкинул сигарету в воду и резко прижался к нему, обнимая и рыдая. — Помню… — хрипло ответил Саша, прижав его к себе, и начал нежно поглаживать его в попытке успокоить. — Я болен, Саш… — голос Звездкина резко сорвался на шепот, а сам парень весь дрожал. — Все эти недели я пропадал в больнице в попытках вылечиться… Сегодня утром меня положили в очередной раз, и я случайно услышал слова врача о том, что не нужно надеяться на мое выздоровление… шансы почти равны нулю, — он тяжело сглотнул, жмурясь, чтобы слёзы не стекали по щекам. — Прости, что не сказал раньше, я верил в то, что смогу вылечиться, и все будет как раньше… Не смог… прости… — Вася отпустил Сашу и снова подошел к мосту, держа перила дрожащими руками. — Вася, что ты собираешься?! — Беличенко резко подошел к нему, убирая его руки. Его самого трясло от волнения за эту бестолочь.       Вася посмотрел в Сашины глаза с бесконечной нежностью и провел кончиками пальцев по его скуле, а после аккуратно приблизился к нему и коснулся губами его, тут же зарываясь ладонями в его волосы.       Саша обнял Васю, боясь отпустить. Ему было страшно от его слов, от того, что тот сейчас сделает. Но выхода нет… Звездкин уже все решил за них. Беличенко знал, что никого не сможет полюбить так, как Васю.       Вася безумно боялся. Боялся оставлять Сашу одного. Боялся, что потом будет с ним после его смерти. Боялся, что с ним что-нибудь произойдёт или — ещё хуже! — совершит самоубийство.       Звездкин медленно отстранился от него, оставляя последний поцелуй на его щеке. Саша ещё сильнее прижал его к себе, показывая, что не отпустит. — Прости, Саша… — тихо прошептал Вася, вырвавшись из его объятий. — Прости, что ты узнал об этом тогда, когда ничего нельзя изменить… — он быстро перелез через изгородь на мосту, стоя на краю лицом к Саше, который пытался перехватить его. — Пожалуйста, запомни меня таким, каким я был до этого… Я люблю тебя… — он снова легко коснулся его губ, а по его щекам потекли слезы. — Прощай… — секунда, и Васиных рук больше нет на перилах, а еще через две уже прыгнул в воду с легкой улыбкой.       Сашин голос резко сорвался на крик, он уже собирался прыгнуть следом, но понимал, что надежды нет. По лицу потекли слезы, все тело пробила дрожь.       Он не верил, что Вася сбросился. Сейчас он проснется в своей кровати, а Вася либо лежит под боком, либо уже названивает ему и зовет гулять.       Это всё просто страшный сон. Ночной кошмар. Вася жив.       Жив…       Да кого он обманывает? Он же своими глазами видел, как тот спрыгнул с моста! Васи, его любимого Васи больше нет. Теперь вместо него в Сашиной жизни пустота. Огромная дыра, которую никем не заклеить.       Саша устало открыл глаза. Взгляд был расфокусирован, и единственное, что он видел — белый потолок. Над ухом раздавался режущий слух писк, что отдавался головной болью. Беличенко хрипло выдохнул, пытаясь сфокусировать взгляд хотя бы на потолке. — Саша… — вдруг послышался знакомый голос, на который он непроизвольно повернулся. — Я уже думала, ты не очнешься… — это была его мама, что нежно улыбалась, а после аккуратно обняла сына. — Как ты? Как себя чувствуешь?       Саша аккуратно встал на постели. Все тело безумно болело, а голова гудела. Он оглядел палату в поисках ещё кого-нибудь. — Где… — тихо и хрипло проговорил он, а после прокашлялся и снова повторил, — где Вася? — он с надеждой посмотрел на свою мать, думая, что сейчас она скажет, что она отправила его домой, чтобы он отоспался, но весь ее вид говорил обратное. Она прикусила нижнюю губу. — Саша, ты забыл.? — аккуратно начала она, чтобы не ранить его. — Вася уже давно мёртв… Ты же сам видел, как он спрыгнул с моста…       Саша помотал головой, обхватив её руками. В горле застрял чертов ком, который не получалось проглотить. Губы сильно дрожали, а глаза горели от подступающих слёз. — Нет… не может быть… Это всё просто плохой сон… — он пытался сохранять спокойствие при матери, что получалось ну очень плохо. — Оставь меня одного… пожалуйста… — Но Саша… — Я сказал оставить меня одного! — Саша резко сорвался на крик, чего раньше не делал при матери, а та поспешила оставить его одного.       Беличенко проводил мать взглядом, а после поджал колени, уронив лицо на них, и бесшумно заплакал, не веря в происходящее.       Саша так боялся потерять Васю. Так боялся больше не увидеть его счастливые глаза, не коснуться нежных губ, не растрепать его волосы, что каждый раз меняли свой цвет, не услышать его голос (поющий или нет — разницы не имело), не держаться с ними за руки во время прогулок, не обниматься под какой-то фильм, который уже давно никто из них не смотрит, не обсуждать какие-то мелочи, которые радовали их обоих.       Больше ничего из этого они не повторят никогда…