1905 год, 9-ое января, воскресенье, 11:08 утра
Еугений! - вдруг со стороны раздался крик Кольки Кривича. На забавную особенность в говоре друга Евгений как всегда слегка улыбнулся. Взглядом же мужчина следил за прыгающим по веткам снегерём. - Шо ты як чарапаха?! А ну - руки у ноги, и уперед!
Онегин же, снова глянув на птичку, поправил винтовку на плече и быстрым шагом подошел к другу, нагоняя его. Тот, как только товарищ встал рядом, отвесил ему подзатыльник. Не слабый, конечно. Но тут ничего не поделать, Николай так сложен, крупно, и рука у него тяжелая. Сам мужчина высокий, чуть ли не под два метра высотой. Из-за этого в отряде он получил кличку "Царь-батюшка Петр". Плечи у него были широкие, а фигурой он напоминал треугольник. Женька часто говорил, что с него можно образ какого-нибудь богатыря срисовать. На такие заявления Никола лишь задумчиво смотрел в сторону и приглаживал пушистые усы. Еще одна его привычка : всё он да норовит проверить, а вдруг убежали усы его?
- Злой ты, Никола! Я ведь за гражданскими присматриваю. - Евгений театрально опустил голову, будто обидевшись.
- За птушачкай-то ты приглядаеш? А на як чорт ей туой нагляд здауся? Уон, за людьми даглядяць трэба, а не за жиутинкою! Не разумию я тебе, Жэнька. - белорус ничуть не стеснялся говорить на своем родном языке. Для Евгения это было не проблемой, его родная бабка так же тараторила, иногда даже заставляла "гаварыць на беларускай мове". Но вот другие мужики с отряда не всегда могли понять, о чем же рассуждает Никола.
- Слухай, Микалай, я вядома разумею, на сваим казаць лягчэй, але у мяне ужо галава кружыцца. Давай-ка
пераскаквай на русскую.
- Прабач, Еугений. Ты же ведаеш, привычка.
- Да не переживай. Знаю я твою "звычку". - Онегин похлопал друга по плечу. Тот улыбнулся, словно солнечный луч.
Вдруг рядом промчалась лошадь, и тут же остановилась перед военными.
- Онегин, Кривич! - верхом на животном сидел их подполковник, Васильев. - А ну живо отыскали по лошади и галопом к Зимнему дворцу! - не успели мужчины и пискнуть, как подполковник сорвался с места, потянув поводья. По лицу Васильева было понятно, что что-то серьёзное происходит. Евгений тут же засуетился, бегая взглядом по улице. К счастью, на его глаза попался мужик с телегой. Онегин дёрнул Николу за плечо и помчался в сторону телеги.
- Браток, будь добр, подвези до Зимнего! - чуть не криком попросил Евгений и моляще посмотрел в глаза мужчине. Тот сначала не сообразил, но потом мотнул головой.
- Залазь, сынок, залазь.
- Благослови тебя Господь! Никола, а ну дуй сюда! - парень кинул винтовку в телегу и сам запрыгнул туда. Через секунду к нему подбежал Кривич и тоже залез внутрь. - Ты только, браток, побыстрее, побыстрее! - подбадривал мужчину Евгений. Тот утвердительно угукнул и хлестнул лошадь поводьями.
11:26 утра
Через пару минут они прибыли на площадь. Евгений спрыгнул первым, схватил винтовку и, чуть ли не падая, помчался к толпе военных впереди. Кривич тоже слез и, дав мужику пару копеек, поспешил за другом. Через секунду они уже стояли в строю, под строгим надзирательством Васильева. И только сейчас Евгений заметил, что перед всей их ротой стояла огромная толпа людей.
- Мать моя... Дак это ж Гапон. - справа вдруг послышался удрученный шепот Кривича. - Так я... Я ж да яго у церкоу на неделе ходил... - он чуть повернулся к Онегину, с ужасающей безысходностью смотря прямо в глаза.
- Ну так чего переживаешь? Раз ходил, значит помнит он тебя. - парень попытался как-то подбодрить друга. Но получалось, мягко говоря, из рук вон плохо.
- Дак ведь... На митинх они пришли, Жэнька. И он, собака такая, главный у них. Ну зачем, ну что ему...
- Да не боись, Никола. Ведут они себя спокойно, и мы им ничего делать не собираемся.
Вдруг, священник вышел из толпы чуть вперед, и, расставив руки, обратился к военным. Он начал молебен.
- Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Толпа сошла с места. Сейчас на военных смотрели тысячи пар глаз.
- Если царь не исполнит нашу просьбу, то значит, - у нас нет царя. - оповестил народ Гапон.
Когда толпа приблизилась, Васильевым был отдан приказ - атаковать. Отряд конно-гренадер, обнажив шашки, во весь опор бросился на толпу. Народ тут же разбежался в стороны, а через время раздались болезненные крики. В ту же секунду раздался выстрел. Из сборища вырвалось пару военных. Одного из них вынесли подмышки, а другого успели избить крестом. Эскадрон прорезал толпу и, сделав круг, вернулся обратно на свое место.
- Вперед, товарищи, свобода или смерть! - снова прокричал Гапон, и толпа по его зову с ужасающих ревом негодования, сомкнулась. Передние ряды ринулись на солдат почти бегом, и следом раздался сигнальный звук рожка. Это могло значить только одно - солдаты должны выстрелить.
Евгений, мгновенно осознав это, весь затрясся. Сердце буквально выпрыгивало из груди, в солнечном сплетении болезненно скрутило, словно парень испытывает чистейший страх. Дрожащими руками Евгений поднял винтовку в сторону толпы и спустил затвор. Глубокий вдох. Выдох.
Выстрел.
Уши словно разорвало от звука множества оружий. Первый ряд резко упал. Но, пролежав буквально пару секунд, поднялся и снова помчался на солдат. Тогда по ним было произведено ещё четыре залпа. Уже в этот раз первый ряд упал окончательно, а задние бросились в бегство, оставляя на окровавленном снегу множество убитых и раненых.
Позже был дан приказ арестовать тех, кто остался в живых и не был тяжело ранен. Евгений передвигался словно в тумане, буквально не видя ничего перед собой. Руки до сих пор проходились дрожью, а ноги словно одеревенели.
- Петь, слышишь? Смотри на меня! Не засыпай! Прошу... - послышался вдруг шёпот со стороны. На снегу сидел совсем юный мальчик, с черными, как смоль, волосами, который в своих руках удерживал слабое тело другого мужчины. По его виду было понятно, что он умирает, мучительно умирает. Онегин смотрел на них, не понимая - зачем они пришли сюда?
- Вот чем это закончилось... - проговорил Евгений, скорее обращаясь в пустоту, чем к кому-то определённому. Парень рядом лишь поднял глаза, и Онегин повернулся в его сторону. На него смотрела пара серых глаз, напоминающих чистое серебро. Сначала взгляд был непонимающим, но в туже минуту сменился на яростный. В них читался такой гнев, который невозможно описать словами.
- Что тебе нужно? - сквозь зубы процедил мальчишка. Он говорил так, словно бы змея плевалась ядом. - Убийца.
- Что? - от недоумения переспросил Евгений.
- Убийца... Убийца, убийца, убийца, убийца, убийца, - обвинения буквально лились изо рта юноши. Они не прекращались, казалось, они иногда даже накладывались друг на друга. Будто в нем говорит сразу несколько человек. Совершенно неожиданно, мысли Онегина воплотились в жизнь : человек перед ним стал искажаться множеством образов. Вот худой мужчина с огромными пустыми глазами, через секунду - пожилая женщина с трясущимися руками.
Онегин от страха отступил назад. Вдруг, он почувствовал, что на плечо тяжело легла рука. А на другое - еще одна. Внезапно еще чья-то ухватила его за ногу. Сердце замерло, глаза забегали в поисках тех, кто это делает. В ту же секунду Евгений почувствовал как множество рук хватают его за шинель, брюки, отнимают винтовку. От такого напора мужчина чуть не упал.
- Х-хватит... Хватит! Что... - слова никак не желали связываться в предложения.
Вдруг снизу послышался треск. Треск льда. Онегин снова посмотрел вниз и с ужасом обнаружил, что снег потрескался. А сквозь трещины сочилось что-то красное. Густая жижа намочила сапоги и руки неизвестных, что тащили мужчину вниз и этими действиями размазывали жижу по снегу. Смотрелось жутко, очень жутко.
За секунду сердце почти остановилось : снег треснул и с грохотом начал проваливаться. А вместе с ним упали Евгений и руки, не перестающие тащить мужчину вниз. Одежда неприятно намокла, окрашиваясь в бардовый, почти черный, цвет. Онегин тут же спохватился и начал обреченно цеплятся за снег. Но все никак не мог ухватится, его руки скользили по льду. Погрузившись в жидкость по грудь, Евгений вдруг стал истошно кричать о помощи. Его же должны видеть. Точно, Никола уже мчится на помощь! Вот сейчас, сейчас!
ЕГО СПАСУТ
Но никто не приходил. Он уже погрузился до уровня подбородка. В горло мгновенно затекла гнилая жижа, заполняя легкие и желудок. Евгений машинально вздохнул, но сделал только хуже и глотнул ещё больше. А руки все тащили вниз, словно в преисподню.
Он погрузился с головой. Жидкость затекала всюду : в глаза, в нос,
буквально в кожу. Его не спасли, никто не пришел. А перед глазами тот серебряный взгляд, плавящийся от внутреннего гнева.
Убийца
И Евгений просыпается.
Просыпается в холодном поту, дышит часто, истерически; одной рукой хватается за рубашку в области сердца, другой - за пуховое одеяло. Его трясет. Пару секунд взгляд не может сфокусироваться, поэтому мужчина не понимает, что находится в своей же квартире. А не
там.
Еще некторое время он пытается успокоиться, массируя переносицу. Откинув одеяло, Евгений встает и направляется на кухню, дабы перекурить. Проходя по коридору, он наткнулся на зеркало. Из него на Онегина смотрел мужчина 30 лет, со светло-русыми волосами и резкими чертами лица. Под глазами красовались серые синяки от бессонных ночей. Устало протерев лицо ладонью, парень пошел дальше. Наконец, добравшись до небольшой кухоньки, Евгений подошел к верхним шкафчикам и, открыв один, достал оттуда пачку папирос "Трезвонъ".
Усевшись за стол подле окна, Онегин пождег спичку и поднес её к папиросе. Как только бумага загорелась, мужчина втянул табачный дым и, взяв сигарету двумя пальцами, выдохнул "грязный" воздух.
За небольшим окном горели ночные фонари. Четырехкомнатная квартира с высокими потолками досталась Евгению от дядюшки, что совсем недавно умер. Как расказывал служащий дяди, тот берег наследство от внезапно набежавших родственников, всё желая увидить Онегина, попрощаться с ним. Но сам Евгений не особо хотел смотреть на больного родственника. Сам не знал почему : из-за того, что дядюшка надоедал своими просьбами, или потому, что Онегин не хотел присутствовать на похоронах. Его, похоже, пугала эта атмосфера. Когда люди в черных одеждах снуют без дела, говорят почти шепотом о том, каким хорошим был мертвец и что им ужасно жаль.
- Лицемеры... - сказал мужчина в пустоту.
Покурив еще какое-то время, Евгений тушит папиросу и тяжело встает, устало потирая глаза. Эти сны стали кошмарной обыденностью, они снились каждое воскресенье, становясь все ярче. Казалось, что они служат неким знаком : чем страшнее, тем ближе какое-то событие. Но, пока что, они только и делают, что сводят Евгения с ума. И с этим нужно что-то делать.
1917 год, 6 января, воскресенье, 12:03 утра
Евгений снова просыпается. Медленно встает, направляется в ванную и там приводит себя в порядок. После возвращается в спальню и одевается. За окном уже во всю гремит городская жизнь, и это хоть какая-то радость на сегодняшний день. Есть какая-то приятная особенность в жизни в городе.
Из кухни уже доносится приятный запах готовки. Это трудится кухарка Лиза. Евгений входит в залу и садится за обеденный стол, на котором уже стоит чайник, чайная чашка с блюдцем, сахарница, и лежит свежая газета. Усаживаясь в стул, мужчина сразу же берет в руки газету и начинает читать :
"Одесса. Закончившаяся реквизиция одеял в Одессе прошла с большим успехом. ...При реквизиции одеял для нужд больных и раненых воинов жители Одессы, очевидно, в сознании долга перед родиной не только доставили все нужное количество одеял, но отказались в громадном большинстве случаев от получения за них платы..." и что-то еще, совсем неитересное Онегину. Поэтому, он нетерпеливо откинул газету в сторону.
- Доброе утро, барин! - громко поприветствовала Онегина кухарка. На стол она поставила поднос с тарелкой жаркое, бокалами вина и воды, парой кусочков хлеба и столовыми приборами.
- Спасибо, Лиза. - поблагодарил женщину мужчина, - Кстати, ещё одно. Прошу тебя, не приноси больше газет, они наскучили мне.
- Как пожелаете, барин. - она поклонилась ему и поспешила удалиться на кухню.
Когда Онегин остался один, он ещё раз взглянул на газету и, заправив в горло рубашки салфетку, приступил к трапезе. "Надобно бы прибавить немного к зарплате Лизы, уж очень превкусно готовит" - мельком подумал Евгений.
Сегодняшний день Онегина не был так заполнен как, например, понедельник : как минимум до 17:00 часов встреч и прогулок не запланировано, лишь в 17:30 - встреча с семейством Лариных, что недавно перебрались в город и с которыми Евгений познакомился чуть меньше месяца назад. Семья вполне обыденная, состоящая из матери - Прасковьи, что три дня назад овдовела, да двух сестёр - Татьяны и Ольги. Ольга была не очень примечательной - молодой, красивой и, пожалуй, такой же, как и все девушки Петербурга. А вот Татьяна... Татьяна отличалась от всех своей скромностью, благонравностью и сдержанностью. Иногда, в её карих глазах виднелась еле-заметная тоска, что придавала бледному лицу ещё больше безысходности. Она сторонилась всех, проводя большее время за книгами. И этой загадочностью она неимоверно привлекала, Евгения в том числе. Хотя, Онегин не мог сказать, что любит её любовью романтической, скорее она была приятна ему как подруга.
"Я вас люблю любовью брата,
И, может быть еще нежней...
Позавтракав, Евгений направился в кабинет, надеясь занять себя хотя бы чтением. Однако, планы его переменились, когда, постучавшись, в кабинет вошла Лиза, удерживая некое письмо в руке.
- Барин, Вам, вот, письмо от Татьяны Дмитриевны Ларины, просили принять незамедлительно. - женщина подходит к Евгению и кладет письмо ему на стол.
- Спасибо, Лиза. - удивленно благодарит мужчина, вскинув брови и подбирая письмо пальцами. Отыскав в шкафчике стола специальный ножичек, Онегин вскрывает конверт, достает лист и небрежно откидывает ненужное.
"Дорогой Евгений,
К Вам пишу я, Татьяна. Хотела бы Вас предупредить, что на эту неделю мы, с матерью и сетрицей, уезжаем в нашу деревенскую усадьбу, в Подмосковье. Потому, все Ваши визиты, к сожалению, отменяются. Прошу нас простить. Надеюсь, Вы хорошо проведете время на этой неделе.
Всегда Ваша,
Татьяна Ларина"
Прочитав письмо, Евгений немного расстроился. И что же ему делать все это время? Работа наскучила, книги не развлекают вовсе. Единственной радостью были визиты к Лариным.
Уже готовясь помереть со скуки, Евгений вдруг вспомнил, что дача дядюшки как раз располагалась в Подмосковье. Почему бы не съездить туда, проверить, как там всё? Возможно, и Ларины будут там же. В городе, конечно, хорошо, но подышать свежим деревенским воздухом, расслабится подле камина вечером и немного прогуляться на лошадях - прекрасный вариант. Решено, Онегин едет в Подмосковье.
***
Карета и некоторые вещи были собраны лишь к вечеру, а потому Онегин выехал только когда стемнело.
На улице мягко светили фонари, где маленький огонек отплясывал причудливый танец. Мороз слегка покалывал щеки и нос, из-за чего они покрылысь еле-заметным румянцем. Пальцы холодно жгло, даже перчатки не помогали, поэтому Евгений приблизил ладони ко рту, пару раз резко выдыхая. Белесый пар тут же вырвался наружу, за секунду растворяясь в ночном воздухе.
Полюбовавшись на ночную улицу еще пару секунд, мужчина, открыв дверцу дорбеза, вошел внутрь. Онегин тут же уселся на кожанные сиденья, устраиваясь поудобнее. Снаружи послышался свист кучера и топот лошадей. Дорбез двинулся с места, громка шумя колесами о каменную кладь дороги. Путь обещал быть долгим.
***
Прибыл дорбез лишь под утро, и Евгений, уставший от длительной поездки, приказал отнести вещи в гостевую комнату, а сам скорее улегся на постель в дядюшкиной комнате. Спать хотелось неимоверно.
Евгений резко открыл глаза. Во все стороны вглубь простиралась черная мгла. Онегин сделал неуверенный шаг в пустоту, и вдруг кто-то схватил его за ногу. Потом за ладонь, подол рубахи, за все, что только можно. Но они тянули не вниз, а скорее назад, словно остерегая от чего-то. Евгений дернул рукой, пытаясь высвободиться. И на удивление, пара рук неуверенно, но отпустила его. Тогда мужчина дернул ногой, и её тоже отпустили. Поддавшись вперед всем телом, Онегин вышел из объятий рук, да так резко, что чуть не упал вперед. Обернувшись, Евгений увидел, как они медленно растворяются в темноте, подрагивая пальцами.
Когда мужчина остался один, он заметил, что вокруг царила такая тишина, которую даже мертвой не назовешь. Воздух казался таким плотным, что его буквально можно было разрезать ножом.
Не зная что делать, Евгений, по-турецки сложив ноги, уселся на землю. Рука невольно начала выводить причудливые узоры на поверхности.
Это что... Песок?
Зачерпнув немного рукой, Онегин убедился, что это действительно был песок. Он протекал сквозь пальцы, буквально исчезая в темноте. Вдруг, из-под песка появляется рука, хватая Евгения. От такого действия мужчина чуть наклоняется назад, дергая ногами и руками, словно пытаясь отодвинуться подальше. А за рукой выныривает черный силуэт, который резко наклоняется в направлении к Онегину.
Евгений снова просыпается.
За окном видно вечереющее небо, снег поблескивает в последних лучах света. Евгений глубоко вздыхает, проводя рукой по волосам.
Оправившись после очередного сна, Онегин подзывает одного из слуг к себе, расспрашивая про здешних жителей. Он также спрашивает, не проживают ли здесь Ларины. И, к его счастью, крестьянин отвечает положительно. Евгений тут же просит разузнать адрес их поместья и собрать карету, для визита.
Через пару минут карета подана и адрес узнан. Подумав еще раз над своей идеей и взвесив все "за" и "против", Онегин положительно кивает сам себе и садится в карету.
***
Когда карета подъезжает к поместью, Евгений видит, что, похоже, Ларины и так принмают гостей. Об этом свидетельствуют несколько экипажей подле ворот. Удовлетворительно хмыкнув, Евгений вальяжно выходит из экипажа, поднимается по лестнице и стучит в двери. Ему тут же открывает крестьянин, слабо кланяясь.
- Добрый вечер, Господин Онегин. Полагаю, вы по приглашению?
- Нет, к сожалению. По своей воле. - отвечает мужчина, безразлично укладывая пальто и трость в руки тут же подбежавшей к нему девушки. Та и взгляда поднять не смеет. - Но, надеюсь, господа Ларины примут меня?
- Конечно, я сейчас же доложу Госпоже Прасковье. - тут же, слуга быстрым шагом устремился по коридору в неизвестном Евгению направлении.
- Прошу, пройдемте со мной. - со стороны послышался тихий девичий голос, и молодая крестьянка показала рукой вперед, предлагая идти. Евгений последовал её предложению.
Через пару секунд Евгений увидел перед собой залу, в которой было довольно немало народу. Все гудели : девушки и женщины стояли в стороне, обсуждая последние сплетни и новомодные платья ; мужчины играли в карты или говорили о политике.
Вдруг, на Евгения набежал кто-то, обхватывая руками. Немного испугавшись, Евгений устремил взгляд на виновника. Татьяна!
- Ох Боже, Евгений, это в самом деле Вы! - в глазах девушки сияли звезды, она лучезарно улыбалась, совершенно позабыв обо всех вокруг.
- Таня! Я тоже рад Вас видеть! Вы не представляете, какой долгой была дорога сюда, но, слава Богу, я добрался до Вас. - Евгений, в свою очередь, улыбнулся девушке в ответ, отчего та чуть покраснела. Она, неловко перебирая пальцами, убрала руки с шеи мужчины, складывая их между собой на поясе.
- Прошу простить меня за такие действа, в самом деле, будто не в себе... - тут же начала оправдываться девушка.
- Ах, Евгений! Неужели Вы тоже решили посетить нас? - со стороны послышался голос Прасковьи. Евгений повернулся в сторону звука и, увидев перед собой знакомую женщину, наклонился чуть вперед.
- Имею честь, Прасковья Дмитреевна*. Вы же знаете, Ваше общество всегда приносило мне радость. - мужчина аккуратно подобрал руку женщины в свою и слегка коснулся губами тыльной стороны ладони, чуть выше костяшек пальцев. Та, совсем не смутившись, улыбнулась Онегину. - Нет ли нынче у Вас новостей?
- Все как и раньше, Евгений. Разве что Оленька собирается замуж. - от этой новости Онегин удивленно вскинул брови и посмотрел на Татьяну.
- А когда же успела она найти себе жениха?
- Да что ты, Евгений, - вмешалась Татьяна. - Уже почти как год они общаются. Похоже, ты не знал?
- На самом деле, нет, Танечка. Неужто не заметил?
- Ну, полно. Сейчас это уже неважно. Татьяна, познакомь Евгения с Владимиром. - Прасковья обратилась к девушке, немного подталкивая её. - Уверена, Вам, Евгений, будет о чем с ним поговорить.
- Всенепремено, Прасковья Дмитреевна. Хорошего Вам вечера. - попрощался Онегин, подхватывая Татьяну под локоть.
- Так, получается, уже как год Ольга влюблена? В самом деле, как же я мог не заметить? - Евгений успевал задавать вопросы и Татьяне, и себе.
-Верно, Евгений. Вот, в этом месяце собираются сыграть свадьбу.
Они медленно проходили по залу, пока Таня искала свою сестру. Музыка мягко играла, люди гудели разговорами, иногда мимо проходили слуги с подносами с шампанским. Евгений на миг растворился в этой атмосфере, пока не услышал, как Татьяна зовет Ольгу. Та стояла у входа на террасу, рядом с ней стоял мужчина. Так как он стоял спиной вперед, сложно было сказать, сколько ему лет, возможно, 26-27. По плечам было видно, что он довольно худой. Черные, как смоль волосы, не выше плеча, были завязаны в низкий хвост, немного вились, что придавало еще больший юношеский вид. На секунду Евгению даже показалось, что...
Не может этого быть...
- Ох, Евгений, добрый вечер! Рада Вас видеть. Хотела бы Вас познакомить - Владимир Ленский, мой жених. - Ольга радостно взялась за руку своего любимого и тот повернулся к Онегину лицом.
Не может...
Буквально за секунду лицо Евгения из предвкушающего превратилось в испуганное. Зеленые глаза широко раскрылись, брови свелись к переносице.
Нет, нет, нет, нет, нет!
Татьяна вопрошающе взглянула на мужчину, пытаясь посмотреть ему в глаза. Ольга тоже немного напряглась, даже начала оглядываться по сторонам, может что-то случилось.
- Евгений? - на этот раз к Онегину обратился Владимир, чуть подходя ближе. Серебрянные глаза смотрели с волнением. - Вам нездоровится?
- Нет, нет, все в порядке. Прошу меня простить. - мужчина отступился назад, после вовсе развернулся и быстрым шагом направился к коридору. Татьяна, посмотрев на сестру обеспокоено, пошла за Евгением.
В этот момент Евгению казалось, что вся жизнь пошла совсем не в том направлении. Она сыграла с ним злую шутку. Все воспоминания о том дне, словно снежный ком, накатывались все больше и больше. Колька Кривич, Васильев, Зимний дворец, люди, винтовка, выстрелы, снег, кровь,
Владимир. Перед глазами было то самое серебро.
