***
Безумству храбрых поём мы песню. Из каких закоулков дилерской головы всплыла эта фраза, Катце решил не выяснять, но задницей чувствовал: час триумфа крылатого выражения настал. Ведь только храбрый до безумия человек может отправить видеофайл с названием «Хочу купить блонди» самому блонди. Да к тому же главному лицу Амой и своему хозяину. С другой стороны, как по-другому назвать запись разговора с инопланетником, чтобы сразу привлечь внимание господина Минка? Вызывать его по комму и рассказывать через рот? Нет уж, увольте, чревато. Конечно, Катце мог по-тихому отказаться от сделки и всё забыть, но ведь риск — дело благородное. И очень прибыльное, если удастся провернуть сделку по такой смехотворной, по мнению Катце, цене: Орфей Зави — одна штука, заверните. Вот если бы клиент упёрся на кандидатуре Ясона… Додумать мысль Катце не успел: барабанные перепонки взорвала сирена видеовызова. Как там у терриан говорят? Помяни чёрта, он и явится? Да кто б сомневался! Мысленно проглотив кол и стерев с лица даже следы эмоций, рыжий клацнул по кнопке ответа и с вежливым вниманием уставился на экран. — Катце… — выражение лица Ясона колебалось между отметками «ледяная жуть» и «удавлю своими руками», — ко мне. Быстро. — А вот это уже по-нашему, по-хозяйски: у рыжего даже от сердца отлегло. — В пути, господин Минк, – деловой поклон достался тёмному экрану. Пока аэрокар нёсся в Эос, Катце просчитывал реакцию Ясона. Разрываясь между «пан» или «пропал» (закоулки памяти сегодня освобождались от террианской мудрости со скоростью поноса), рыжий пришел к выводу, что шансы восемьдесят на двадцать в пользу первого. То есть пана. Потому что Ясон — тактик и стратег в одном флаконе, радеющий о благе и процветании Амой. Если ради этого блага не надо жертвовать собой или любимым черноволосым пэтом, господин Минк нарушит любые правила, негласные нормы, да ещё и убедит всех в законности собственных действий. В крайнем случае задавит авторитетом. Маршируя в хозяйские апартаменты, Катце надеялся, что шансы на его утилизацию стремятся к нулю, а процент получения шрама на вторую половину лица не превышает однозначных чисел. И ведь опять не ошибся. — Можешь присесть, — дернул холёным пальчиком Ясон, вымораживая взглядом свою полезную собственность. — Я показал запись Раулю и Юпитер. О нашем решении сообщу позже, а пока хочу выслушать, как ты относишься к предложению клиента, и стал бы ты заключать сделку. Два выделенных интонацией «ты» в одной фразе — явная провокация. Но Катце столько лет работал под господином Минком, что вестись на неё было ниже дилерского достоинства (вбитого в голову самим Ясоном, между прочим). — Хозяин, — начал Катце, специально подчеркнув свой статус, — у меня не настолько блестящий и изощрённо-изобретательный ум, как у вас… — Не лебези, — раздражённо прервал его Ясон, но сразу же поощрил улыбкой сверкающего на солнце айсберга. — Считай мой вопрос проверкой на профпригодность. Катце набрал в грудь побольше воздуха и выдал одну из заготовленных речей. — Мои люди всё перепроверили. Полное имя господина Вирта занимает две строки компьютерного листа. Он президент довольно закрытого звёздного содружества из двадцати миров в шаровом скоплении NGC104 Tuc, потомок древнего аристократического рода. Предложенные для обмена космические объекты, — Ясон слегка приподнял уголки губ, отметив, как тактично Катце обошел куплю-продажу блонди, — наследство господина Вирта. Даже по самой приближённой оценке специалистов планета и астероиды очень перспективны, причём не только как сырьевой ресурс. Это увеличивает их ценность для экономики и науки Амой. Мы не вправе упускать такой шанс. Катце взял небольшую паузу, мысленно пожелал себе удачи (или на крайний случай — второго шрама, а не участи лабораторной крысы господина Ама) и продолжил: — В спиче на приёме в честь тысячелетия Федерации господин Зави произнёс фразу, цитирую: «Жизнь блонди — ничто в сравнении с процветанием Амой», — увидев потемневший взгляд Ясона, выбросил ладони вперёд и заговорил быстрее. — Никакого хакерства, это транслировали по официальному каналу федерального головидения. Патриотизм и высокоморальная гражданская позиция коменданта Эос повышает шансы на заключение сделки до девяноста процентов. Тем более что жизни господина Зави ничего не угрожает. Ему придется всего лишь сменить место жительства и периодически соглашаться на интим, что при наличии функций сексдроида не станет проблемой. При условии небольшого вмешательства в мозг господин Зави не будет страдать от ущемлённой гордости, и все стороны договора останутся довольны. Ясон мысленно рассмеялся, представив выражение лица Рауля – и он, и Юпитер, конечно же, наблюдали за разговором. Ничего нового Катце не сообщил (к трехстороннему совещанию Ясону было известно гораздо больше), но то, что бывший фурнитур с его иррациональным страхом перед блонди и утилизацией не побоялся озвучить мысль: «Мы будем дураками, если откажемся от сделки», говорило о многом. Да, свою позицию Ясон доказывал более жёстко и убедительно. Но причём здесь циничность и беспринципность? Всё ради блага и процветания Амой. В итоге с этим согласились и Юпитер, и Рауль. Даже убедив их не вмешиваться в мозг Орфея, Ясон не испытывал угрызений совести. Где-то глубоко внутри себя он понимал, что это — маленькая месть за ненависть коменданта Эос к Рики и за презрительное «Минк, ты ведешь себя недостойно блонди». Что ж, теперь у Зави будет возможность показать всем, как вести себя достойно. Через час его вызовет Юпитер и, как говорит Катце, шансы на заключение сделки повысятся до девяноста процентов. А на оставшиеся десять есть запрещённое снотворное, эффективно действующее на организм блонди. На сутки его хватит, а там уж пусть инопланетник с Зави разбирается. — Я не ошибся в тебе, — Ясон вынырнул из задумчивости и обратил внимание на полуобморочного Катце. — Надеюсь, теперь Юпитер и Рауль поймут, почему я не утилизировал тебя и кинул на чёрный рынок. Ты свободен. Мы согласны заключить сделку. Работай.***
Через пять лет Амой с помпой принимала делегацию новой Империи. Она объединила сто молодых активно развивающихся миров двух шаровых скоплений соседней галактики и расширяла свои границы год от года. Император обладал абсолютной властью и непререкаемым авторитетом. Его боготворили, с него писали иконы и ставили в пример как идеального семьянина и благодетеля народа. Венценосный супруг поддерживал императора во всех начинаниях, но сам был равнодушен к власти. Придворные шушукались, что его величеству интересно только то, что скрывают обтягивающие панталоны «благодетеля народа». И изредка — казни зарвавшихся воздыхателей, посмевших в своих грязных мыслях покуситься на святое. «По большому счёту, придворные не так уж не правы», — грустно улыбнулся мужчина с глазами цвета штормового океана и обнял со спины своего супруга. Тот замер у панорамного окна и любовался огнями Танагуры. В гостевых покоях, под которые временно переоборудовали целый этаж башни Эос, царили тишина и вязкий полумрак. Изредка бесплотными тенями мелькали слуги, но они не нарушали уединение императорской четы. — Ты скучал по Амой, любовь моя? – глаза цвета штормового океана увлажнились, руки безвольно упали вдоль тела. — Орфей… Ты не оставишь меня, мой император? Ты не оставишь меня и свой народ? — Нет, – после недолгого молчания произнёс бывший комендант Эос и бывший член Синдиката Амой Орфей Зави, — здесь я никогда не получу две вещи: абсолютную власть и твою любовь. Заключив в объятья охнувшего от счастья супруга, император искренне, совсем по-человечески улыбнулся. — Думаю, нам с тобой пора подумать о наследнике. — Но… Как? — О, ты недооцениваешь блестящий ум Рауля Ама, — тихо засмеялся Орфей, наглаживая мужа по аппетитной пятой точке. — Пусть канцлер подберет для Амой пару планет повкуснее. «Будь Ясон жив, выторговал бы все три», — отстраненно подумал он, вспоминая события пятилетней давности. В памяти вдруг всплыло лицо дилера чёрного рынка Амой и его роль в заключении сделки. Рыжий пройдоха по-прежнему работал на Синдикат — с той лишь разницей, что отчитывался теперь перед Раулем Амом. «А ведь Катце нам будет очень полезен», — подумал император. Для «айкью» блонди просчитать ситуацию и разработать план — дело нескольких секунд. Орфей удовлетворенно хмыкнул, лизнул мужа за ушком и выдохнул прямо в нежный поцелуй: — А хитрого лиса Катце купим маленьким планетоидом.