***
Железные острия трона, как всегда, неизменно больно врезались в плечи, лопатки, бедра. Они вновь и вновь впивались в её измученное тело, забирая у неё последние остатки мнимой силы и холодной крови. Тусклый зимний свет медленно просачивался сквозь витражное стекло в виде льва Ланнистеров позади её спины. Оранжевое пламя свечей хмуро играло на лицах прибывших гостей. Серсея из дома Ланнистеров, Первая своего имени… Тишина в тронном зале прерывалась лишь коротким отчетом Гарри Стрикленда, капитана Золотых мечей. Когда он поклонился и ушел, оставляя их один на один (сира Клигана и мейстра Квиберна можно не считать) с Эуроном Грейджоем, она заметно напряглась. Он улыбался. Нагло, самолюбиво, дерзко, проходясь по ней оценивающим взглядом. — Полагаю, я заслужил достойную награду, Моя королева. И надеюсь на приватную аудиенцию. — сказал он своим бархатным голосом, разводя руки, мол, сама напросилась. Естественно, Серсея не могла отказать ему. Точнее могла, но она была не из тех, кто просто так отступает от своего. Она положила всю свою жизнь, своих детей, свою красоту на этот трон. И вовек теперь его не отдаст. А Эурон был не из тех, кто безвозмездно оказывал подобные услуги. Его синий глаз хищно заблестел, второй же был прикрыт чёрной кожаной нашлёпкой. От пронизывающего безумного взгляда у неё вдруг по спине прошёлся холод, но Серсея не поёжилась и не вздрогнула. Она умирала тысячу раз. Умрёт ещё один. Но сначала она будет бороться. — Смею Вам напомнить, что война не окончена. Наш уговор был не таков… От деланного веселья Грейджоя не осталось и следа. На его лице заиграли желваки, синие губы сузились в более тонкую линию. Это был не мягкий наивный Джейме, и не бестолковый пьяница Роберт, не видевший ничего дальше бокала с вином и очередной шлёндры. Ей Эурона не одурачить. Грейджой приближался к ней со взглядом дикого хищника. Сир Грегор преградил ему путь, на что железнорожденный только оскалился. — У, славный малый. — насмешливо сказал он, смотря чудищу прямо в мёртвые глаза. Она благосклонно махнула рукой, в жесте, что указывал Клигану удалиться. — Моя королева. Войны могут длиться годами, но иногда, чтобы закончить войну, достаточно лишь одного предательства. — обманчиво мягко сказал он, приближаясь к ней. — Но мы ведь с Вами более, чем союзники. Мы будущие муж и жена. Сердце неожиданно дернулось в груди растаскивая её кровь по синим венам, обливая её страхом, будто холодной водой. Хотите шлюху — купите. Хотите королеву — добейтесь. Слова застряли в горле. Серсея не смогла ничего сказать. Не смогла сказать. Всё и так понятно. Он и так купил её. Как более дорогую шлюху. Серсея приподнялась, покидая Железный трон, спускаясь к нему по ступенькам. Она подала ему руку, окутывая взглядом полным надменности и презрения, смотря просто в ледяную бездну, самоубийственно, но гордо вздернула подбородком. Смотри. Я не боюсь тебя. Ты никто. Ничтожество. Выскочка. Самозванец. Эурон триумфальной улыбкой окутал её, взял холодную руку и повёл за собой, спуская её на землю, спуская её вниз ступенька за ступенькой. Наконец Серсея оказалась далеко от престола. Она увидела его без прежней пелены. Красивого, стройного, со смоляными волосами и правильными чертами лица. Его губы, синюшно-фиолетового цвета, отравленные вечерней тенью*, морозно усмехались ей. Она почувствовала прикосновение его руки. Уверенное, теплое, сильное, местами шероховатое и мозолистое. Она посмотрела на его доспехи. Тёмно-матовые, покрытые дымкой, исписанные иероглифами. Валирийская сталь. Ей холод заходил за плечи, а уст касалась ядовитое осознание поражения. От его неестественно расхлябанной походки у неё пересыхало во рту от раздражения. На плечи опускался комок жгучей желчи. Они шли казалось вечно, и всё же в вечности этой, оказывается, был конец.***
Грейджой расслабленно откинулся на спинку кресла, оббитого кожей и орнаментом. Рядом с ним лежали снятые доспехи и дуплет. Сам он был в лёгкой шёлковой рубашке черного цвета и бархатных бриджах. Серсея стояла напротив него, задумчиво выпила очередной бокал крепкого вина, но вкуса не почувствовала. Даже лёгкого покалывания или тепла не было. Она устремила свой взор на огромный сундук с золотыми каёмками, который недавно принесли несколько слуг. — Что там? — спросила она, слишком ровно, чтобы показаться заинтересованной. — Небольшие подарки. Тебе. — ответил Грейджой, натянув улыбку. Серсея недовольно фыркнула налив себе еще алого пойла, Эурон смотрел куда-то мимо неё не видящим взглядом. Было тяжело понять о чем он думал, да и смотреть на него особо не хотелось. На языке сочился вкус терпкой горечи, будто она выпила разбавленного пепла. — Довольно прелюдий. Раздевайся. Она улыбнулась лишь одними губами, но молча покорилась ему, изящно поставив кубок на стол, с вызовом посмотрев ему в единственный глаз. Тесемка за тесемкой Серсея снимала из себя ненавистное черное кожаное платья со стальными наплечниками, ощутив наконец странное облегчение, когда оно упало ей к ногам. Дальше слетела шёлковая ночнушка, обнажая её изгибы тела полностью. Львица не прикрывалась, давая ему возможность увидеть её, она подошла к зеркалу, смотря на своё отражение, и злорадная улыбка проскользнула на её лице. Ему не достанется её нагая красота, какой она была много лет назад. Ему достанется лишь измотанное вином и родами тело, измученное лоно, податливо принимавшее многочисленных любовников, обвисшая грудь, истерзанная детьми и ласками брата. Какой же ты всё-таки идиот. Неужели ты и вправду думаешь, что моя утроба выносит тебе наследника? Эурон подошел к ней сзади и властно притянул её рукой за талию поближе к своему телу. Его глаз остервенело темнел от похоти и вожделения, он скривил губы в удовлетворенной усмешке. Сумасшедший. — Мммм… Так намного лучше. В следующий раз оденешь что-нибудь красное из того, что я тебе привёз. Ведь ты же любишь красное, правда? Она в своём отражении увидела как резко сверкнули её изумрудные глаза, сверкнули недобрым диким огнём. Эурон скользнул рукой по её торчащим соскам, порождая в глубине неё позабытое уже странное возбуждение. Он обводил руками дальше замысловатые узоры, провёл пальцами по губам. Потом резким движением обхватил её руками, заставив Серсею опуститься на колени. — Я думаю ты знаешь, что делать. Она злостно усмехнулась, безумно и хищно, и грубо расшнуровала тесемки на его бриджах, обхватывая руками его возбужденное достоинство, мучительно долго облизывая его, умело лаская ртом. Из груди Эурона вырвался то ли стон, то ли рык. Грейджой отстранил её, схватил и уволок, неистово грубо бросив на кровать и развернул её спиной, притянув за бёдра к себе. Он животно врывался в её лоно резкими толчками, заставляя выгибаться. Серсея закусывала губы до соленой крови, чтобы не застонать. Эти несносно хлюпающие звуки ведь были низкими для её несуществующего достоинства. Наконец он излился в нее семенем, а потом удовлетворенно завалился на кровать. Из его груди хрипло вырвался смех безумца. Всю её сущность колыхнуло от ярости и она вдруг почувствовала острое желание выцарапать ему последний глаз. — Это было лучше, чем я представлял, Моя королева. — вдруг сказал Эурон и приподнялся на локтях. Серсея дёрнулась, желая быстрее уйти, но его руки вдруг схватили её за запястья, притягивая к себе. Она чувствовала разгоряченное дыхание Эурона совсем близко, и вдруг ей в голову ударило странное опьянение. Грейджой ловким движением опрокинул её на кровать, впившись требовательно ей в губы поцелуем, она сопротивлялась, но неубедительно, и наконец сдалась, почувствовав на себе тяжесть его сильного тела. Обветренные губы его были странными на вкус, отдавали морской солью и анисовым мёдом, его язык неистово переплетался с её, разжигая по телу лёгкое ощущение приятного покалывания. Когда Эурон наконец отстранился от неё, Серсея едва ли не простонала от разочарования. — Ты родишь мне принца. — твердо сказал Грейджой, прожигая её своим взглядом. Он укрыл её тёплым одеялом, а затем начал куда-то поспешно собираться, оставляя её одну. — Не скучай, королева. Мы скоро продолжим. — добавил Вороний Глаз, но слова его воспринимались сквозь призму дурманящих ощущений. Серсея лежала будто в каком-то сладостно-странном тумане и её усталые веки сами закрылись, перед ней всплывали осязаемые картины, значение которых понять она не могла. Но одно видение ей сильно врезалось в память. Перед ней сидела щербатая Мэгги с потресканной зеленой кожей. Четвертый же сын родится из морской соли и дикого огня. Корона его будет из пепла Валирии, а саван из дна Нефритового моря.