Как хороши летние вечера в деревне

Как же хороши летние вечера в деревне! Жара ещё не хочет оставлять землю, а вечерняя прохлада уже начинает своё уверенное наступление. Небо, не успев остыть от палящего летнего солнца, слегка пытается укутать себя лёгкими облаками и остудить нагретую за день планету. В эти минуты так приятно сидеть на высоком берегу реки и смотреть на последние отблески дневного светила, утопающие в волнах. Кажется, что вот сейчас погаснут последние блики, и мир окрасится совершенно новым, невиданным доселе цветом. На небе зажгутся звёзды, такие близкие и одновременно такие далёкие. Их свет отразится в водах реки, заколышется и сверкнёт в твоих глазах, в глазах, которые так хочется видеть и тонуть в них, но они так недоступны для меня. Я знаю, что ты так же сидишь сейчас на берегу той же реки и так же смотришь на эти звёзды, но наверняка не можешь представить, что о тебе думает человек, которого ты совершенно не знаешь. Возможно, ты вспоминаешь свою девчонку, а если её нет пока, то мечтаешь о том, что когда-то встретишь её, и вы полюбите друг друга, и даже не можешь себе представить, что на свете есть человек, который уже любит тебя. Любит так, как никогда ни любил на этом свете никого. Все его мечты только о тебе, только о том, как бы объясниться тебе в своей огромной, неземной, всепоглощающей и оглушительной любви. Но ты пока сидишь, так же как и я, на берегу нашей общей реки под названием Ока и не знаешь, что мы так близко друг от друга. Солнце закатилось за горизонт и уступило своё место ночному светилу. Луна озарила своим светом окрестности. Как же всё меняется в её призрачном свете! Стало так красиво и одновременно так мистически неправдоподобно. Небо и земля поменялись местами. Как ярко светилось днём небо, так сейчас светится земля под серебряными струями лунного огня. Но эта красота ничего не изменила в душе. Тоска ещё глубже залегла в сердце. Терзает только одна мысль: "Дурачок ты, Андрюха, какой же ты дурачок! Никогда он не будет твоим, никогда. Иди домой, поздно уже и пора спать. Не нужно мучить себя напрасными мечтами". Вот с такими мыслями я покинул речку и поплёлся домой. Хотя, если честно, то не домой, а в свой деревенский домик, куда приезжаю летом отдохнуть. От реки до дома около километра. Дорога пролегает сначала по берегу реки, а потом поднимается на косогор и ведёт в нашу деревеньку. Его дом как раз на подъёме от речки. Я давно выяснил, что, несмотря на свою молодость, он ложится спать очень рано. Обычно я обходил этот подъём стороной и делал круг почти в пятьсот метров, лишь бы не встретиться с ним. Но сейчас, зная, что уже почти час ночи, я пошёл напрямик, ничего не боясь. Вот и окончился подъём от реки, вот и давно знакомая дорога, а вот и дом этого непонятного и так притягивающего к себе парня. Раньше этот дом принадлежал родителям моего школьного товарища Мишки, но они давно переехали в город и продали его. Года три он стоял брошенным, но потом его кто-то купил. Я особо не загонялся, кому он вдруг понадобился, но вот неделю назад, приехав в отпуск и пойдя на речку, я увидел в саду незнакомого парня. Парень как парень, которых летом в деревне пруд пруди. А началось всё так... Искупавшись и позагорав, я, как обычно, поплёлся домой. Проходя мимо Мишкиного дома (блин, никак старая память не отпускает), я вдруг услышал голос: - Вечер добрый. Вы не могли бы мне помочь? Обернувшись, я увидел того же парня, которого видел по дороге на речку. - Да нет проблем, а что случилось-то? - Знаете, я тут сегодня первый день и до сих пор не разобрался, как воду подключить. Вроде все трубы есть, но открываю кран в душе, а воды нет. Взгляд у парня был растерянный и такой беспомощный, что отказать ему я не смог. - Да что тут разбираться! Ты в колодце кран открыл? Он там, на огороде. Сказав это, я сам себе удивился, как это вдруг так резко и неожиданно я перешел на "ты" с совершенно незнакомым мне человеком. Однако парень воспринял это адекватно и так же непринуждённо ответил: - Знать бы ещё, где этот кран на огороде? Я, совершенно не думая о том, что это не друг Мишка, прокричал ему из-за забора: - Как где, за домом. Это же и ежу понятно. Парень немного помолчал и вдруг совершенно другим, немного потухшим голосом ответил: - Вам легко говорить, а я понятия не имею, где сад, а где огород. Сказав это, он отвернулся от меня и пошёл к дому. Увидев его немного ссутулившиеся плечи, я вдруг понял, что он и вправду не знает, как что называется в деревне. Он ведь городской, совершенно городской человек, а я вот так его взял и обидел. Ну что я за человек такой! Вечно ляпну что-то языком своим длинным, а потом извиняться приходится. Зная, где в заборе Мишкиного дома находятся отодвигающиеся доски, я быстро проник на территорию его усадьбы и зашагал в сторону скрывшегося за углом нового жильца. Однако в беседке у входа его не оказалось. "Так, значит домой ушёл. Ну, ничего, помочь утопающим нужно обязательно", - с этими мыслями я без стука, как и раньше приходя к другу, вошёл в дом. Парень сидел на веранде и смотрел в окно, выходящее в сад. Из вежливости я откашлялся. От неожиданности он подскочил с шезлонга и резко обернулся. Я попытался что-либо сказать, но не смог этого сделать. Челюсть моя отпала, и говорить сильно мешала. На меня смотрели испуганные глаза, красивее которых я в жизни не видел. Знаете, братцы мои, этот цвет я не могу передать. Казалось, в них синее-синее небо вдруг смешалось с тёмными тучами, а из-за них мелькнул золотой лучик солнца. Это было что-то! Гремучая смесь ласковой синевы и могучей тучи смотрела на меня испуганно и вместе с тем изучающе. На вид парню было лет 20-25, хотя иногда первый взгляд бывает обманчивым. Но то, что он молод, это я угадал сразу. Он стоял и молча смотрел на меня. Понимая, что я старше и, наверное, умнее, хотя сейчас я в этом был совсем не уверен, я заговорил первым: - Извини, что вот так бесцеремонно вторгся в твои владения, но ты сам просил показать тебе, где тут что находится. Парень, недоверчиво продолжая смотреть на меня, проговорил: - А Вы откуда знаете, где тут что есть? Видя, что парень немного успокоился, я ответил: - Знаешь, я в этом доме, да и в саде-огороде ещё мальцом бегал и играл. Раньше этот дом принадлежал родителям моего школьного товарища, поэтому я тут и знаю всё. Кажется, после этих слов он совсем успокоился. А я, желая закрепить свой мимолётный успех, продолжил натиск. - Ну что, может, пойдём в огород; покажу тебе, как воду включить. А то ведь так и ляжешь спать немытым поросёнком. Я не смотрел на него, но понимал, нет, вернее, чувствовал, что после этих слов парень улыбнулся. А я, так и не посмотрев на него, развернулся и пошёл в огород. Пока парень плёлся сзади, я нашёл старый колодец, открыл его и нашёл вентиль. Два-три оборота - и вода в душе зажурчала. Я тихонько закрыл люк и, не оборачиваясь, сказал: - Вот так, брат, теперь ты будешь чистым и красивым. Мойся на здоровье, а я пошёл домой. Парень что-то проговорил мне вслед, а я уже нашёл старую дыру в заборе и не спеша заковылял по дороге. Дома, как всегда, был накрыт стол, и мама ждала меня к ужину. Странно, но есть не хотелось. Немного поклевав чего-то, я пошёл в душ, а затем спать. На веранде у меня было всегда прохладно, и заснуть не составляло большого труда, но вот сегодня сон совершенно не шёл. Я закрывал глаза, а дальше начиналось такое, чего я и ожидать не мог. Я видел лицо того парнишки из Мишкиного дома. Чем больше я пытался отогнать от себя это видение, тем труднее мне было это сделать. Временами, впадая в полудрёму, я видел его улыбающиеся глаза непонятного мне цвета, притягательную улыбку и, самое странное, его немного оттопыренные уши. Вскочив с постели, я вдруг неожиданно для себя понял, что в этом парне мне так понравилось. Возможно, вы не поймёте меня, но именно его уши в сочетании с его внешностью так притягивали меня. Само собой, в душе родилось имя, вернее, обращение к нему: "Родной ты мой ушастик". Нет, не подумайте, что уши его уродовали. Наоборот, они придавали его и без того красивому лицу некий шарм, что ли. Если кто-то из вас смотрел фильм "Мины в фарватере", то должны помнить главного героя, лейтенанта Пашу, которого играл актер Андрей Фролов. Мне он тогда очень понравился. И вот теперь, глядя на этого парня, я вдруг понял, что они с эти актером - одно лицо. Те же глаза, та же улыбка и те же уши. Помню, когда смотрел сериал, а герой Фролова должен был мину взрывать, я всё время шептал себе: "Ушастик», останься в живых!". В фильме всё окончилось хорошо. И вот теперь в жизни мне вдруг встречается тот же ушастик. Такой же красивый и такой же немного лопоухий и милый. С того дня уже прошло немало времени. Каждый раз, когда я прохожу мимо дома моего ушастика, он, если находится на участке, а не в доме, вежливо здоровается со мной и тут же уходит, а я с грустью смотрю ему вслед и, вздохнув, иду дальше. А вот назад с речки мимо его дома я идти уже не могу. Боюсь, что, увидев его, не выдержу и скажу ему всё, о чём так давно думаю, о чём так мечтаю... Сделав, как всегда, полукилометровый крюк, выхожу на свою улицу и, дыша полной грудью ночным освежающим кислородом, двигаюсь к дому. Фонари на улице горят один через три - ну и, слава богу. Если бы это было не так, то я никогда не услышал бы того, что услышал. Когда до моего дома осталось метров двести-триста, в ночной тишине явственно послышались негромкие голоса. И, самое странное, один из голосов принадлежал моей школьной подруге. О чём голоса говорили, разобрать было невозможно, но, пользуясь отсутствием фонарей, за что спасибо опять же подруге, которая глава администрации, но ни фига ничего не сделала в этом плане, я смог подобраться к ним почти вплотную. Сидя за кустом сирени, я слушал интересный разговор. - Марин, ты пойми, я не могу без него. Вот увидел в первый раз и одурел. Знаешь, мне кажется, я всю жизнь ждал именно этого человека. Только не смейся, прошу. Ты ведь знаешь, что я не такой, как все. Я его даже во сне вижу. - Сашка, я понимаю тебя, но ты даже представить себе не можешь, как с ним всё сложно. Я и сама пыталась к нему клинья подбивать, да всё впустую. Но поверить в то, что он голубой, не могу. Знаешь, какой он был бабник в школе! Ни одну юбку не пропускал, кроме меня. Во, оказывается, его Санькой зовут. Нормальное имя. А вот Маринка сука. Ну не был я никогда бабником, не был. Это она всё со злости говорит. Но насчёт того, что я не голубой, она тоже права, хотя теперь я уже и не знаю. Если парню по ночам снится парень, это о чём-то говорит. В душе я верил, что не такой, но в голове мысли были только об этом пацане. Нет, я ещё не знал, что и как должно быть, но то, что я хочу быть с ним рядом, это было решённое дело. Оставалось сделать один шаг - шаг из-за куста сирени. Смешно, блин. Ну что я говорю, что? Слух вдруг опять вернулся ко мне. Марина что-то шептала парню, а он отвечал ей громко, с надрывом: - Марин, ну пожалуйста, ты ведь можешь к нему пойти даже сейчас. Попроси его выйти на улицу. Попроси, пусть придёт на гору, туда, где сидит вечерами. Я прошу тебя. Маринка что-то опять прошептала, встала и пошла в сторону моего дома. Минут через пять она вернулась. - Саш, иди домой. Нет его. Опять где-нибудь по бабам мотается. Брось ты эти мысли. Ничего у вас не получится. Не такой он, Сашенька, не такой. Парень молча встал и, не оборачиваясь, поплёлся в сторону своего дома. У меня в душе скребли не то что кошки, там играл целый оркестр какого-то кладбища этих кошек. Уже почти сделав шаг из спасительных кустов, я вдруг решил, что домой не хочу, а Маринку видеть мне ещё тошнее. Развернувшись, я вновь ушёл на свой обрыв. Не спать, так не спать. Тем более что парень мой тоже спать эту ночь не будет, это уж точно... Вот и моя гора. Река внизу переливается в серебре лунного света. Как я раньше радовался этому виду, а вот сейчас мне видеть этого не хотелось. Казалось, весь мир померк и погрузился во мрак ночи. Маринка сделала своё чёрное дело. Сколько я так просидел, вспомнить не могу, но вдруг вдалеке послышался шелест травы. Кто-то шёл в мою сторону. Встречаться с людьми мне совершенно не хотелось. Хорошо, что место я выбирал заранее и с запасом. Чуть ниже по склону был маленький отвес, за которым и днём-то не особо кого увидишь, а ночью уж точно не разглядишь. Туда-то я быстро и спустился. А шаги подошли почти вплотную. Я услышал, что кто-то сел точно на моё место. Некоторое время всё было тихо. И вдруг, неожиданно громко, ночь прорезал голос, который я мог бы узнать теперь из тысячи. Это был Саша. Он говорил медленно, но очень чётко. В голосе чувствовались слёзы. - Вот хорошо, что тебя сейчас здесь нет. Я бы никогда не смог сказать тебе всё, что хочу. Вечером вроде бы собрался, но тебя дома не оказалось. Маринка сказала, что ты опять по бабам пошёл. Я им завидую. Знаешь, как бы я хотел обнять тебя сейчас, обнять, прижать к себе и никуда не отпускать. Я знаю тебя всего-то несколько дней, но дороже тебя у меня никого нет. Вот сижу я сейчас на твоём месте (а я знаю, что оно твоё, каждый день следил) и ощущаю твоё тепло. Мне почему-то кажется, что ты вот-вот подойдёшь, сядешь рядом и скажешь, что искал меня... Он продолжал говорить, а я вдруг принял решение - решение, от которого зависело всё наше с ним будущее. Тихонько спустившись по склону, я стороной обошёл место, где он сидел, поднялся вверх и зашёл сзади. Ветерок дул в мою сторону, и он не мог слышать моих шагов. Зато я хорошо слышал его признание мне в любви. - Вот ты сейчас где-то веселишься, а я сижу тут и жду, что ты вернёшься. А ведь я ничего о тебе не знаю. Видел-то всего несколько раз, но верю, что мы нужны друг другу. Хотя наивный я! Почему я вдруг решил, что нужен тебе?! Маринка правильно говорит, что ты бабник и не одну юбку не пропустишь. В душе я верить ей не хочу, а на деле ведь так оно, наверное, и есть. Эх, Андрюшка, если бы ты мог меня сейчас слышать... Дальше я молчать не мог. Его признание так взяло за душу, что скрываться далее я не мог. Подойдя сзади, я прошептал: - Я слышу тебя, Саша, очень хорошо слышу. Парень подскочил с места и, не удержавшись на краю, покатился вниз с обрыва. Душа моя ушла в пятки. Не понимая, что делаю, я прыгнул вслед за ним. Полубегом-полукувырками я старался догнать его, но у меня ничего не получалось. Кое-как упав вниз, не чувствуя боли, скинув с себя рваную рубаху, я в темноте стал искать парня. Вдруг в голову мне пришла умная мысль: "Успокойся, придурок. Успокойся и крикни ему". Как ни странно, это подействовало. Набрав полные лёгкие воздуха, я закричал: - Сашкааа! Буквально в пяти метрах от меня послышался негромкий ответ: - Андрюш, я тут. Не помня себя от радости, я бросился к парню. В темноте я не смог разобрать, что с ним, но, положив его голову на колени, почувствовал, что она липкая и мокрая. О том, что это кровь, мне объяснять было не надо. Подняв парня на руки, я потащил его вверх по склону. И откуда силы взялись! Я пёр вверх с упрямством танка, а в голове билась только одна мысль: "Сашенька, родной мой, я спасу тебя, обязательно спасу. Ведь я же тебя люблю. Боже, если бы он мог знать, как я его люблю!". Ну, вот и его дом. Слава богу, дошли. Санька уже не стонал. Дурная мысль кольнула сердце: "А не потерял ли он сознание?". - Сашка, ты меня слышишь? - спросил я. Как ни странно, он ответил мне сразу и немного окрепшим голосом: - Нормально всё, мне уже немного лучше. Спасибо тебе за всё. Вот те на! За что спасибо-то? Чуть было парня сам не угробил, а он ещё благодарит... Но вслух я это говорить не стал. - Ключи от дома где, горе-альпинист? С собой таскаешь или прячешь где? Как ни странно, но в этом доме, похоже, с годами вообще ничего не менялось. Сам дом, наверное, передавал свои секреты по наследству. - Там, на веранде, за дверью на гвоздике висеть должен, - ответил ушастик. Этот гвоздик мы с Мишкой забили ещё мальцами, наверное, а он вот всё продолжает служить. Открыв дверь, я хотел помочь Сашке подняться, но он сделал это сам. В доме, при нормальном освещении, я, наконец, смог осмотреть раненого бойца. Слава всем богам, что ничего серьёзного не оказалось. На лбу имелась неглубокая рана, а на щеке с правой стороны было несколько царапин. Кровь, в основном, шла из раны на лбу. - Ну что, показывай, где у тебя аптечка? А то придётся мне домой бежать. - Не надо домой, аптечка на кухне в шкафчике. Я быстро притащил её в комнату и начал оказывать Сашке медицинскую помощь. Дело это оказалось пустяковым. Обработав рану и наложив пару швов, я намазал ватку йодом и решил обработать царапины. За всё время операции Сашка не проронил ни слова, а вот когда я начал мазать йодом царапины, он вдруг задёргался и схватил меня за руку так, что моя ладонь вместе с ватой оказалась прижата к его щеке. Во мне что-то щёлкнуло, перемкнуло, вата выпала из руки, а ладонь сама собой стала гладить парня по щеке. Кожа у него была нежная, напоминающая бархат. Господи, как же мне было приятно в тот момент! Я смотрел в его глаза, а они сверкали такой радостью и любовью, что и слов-то никаких не нужно было. Продолжая гладить его, я наклонился и нежно поцеловал парня в губы. Как же это было сладко! Казалось, моя дрожь передалась Сашке. Он обхватил меня обеими руками и зашептал: - Андрюшка, неужели это правда, неужели это ты, ты меня целуешь?! Сон просто какой-то! Если бы ты знал, как часто я видел сны о тебе, сны, где мы с тобой были вместе. И вот теперь, когда ты в моих объятиях, я не могу в это поверить. Я вот многое хотел тебе сегодня сказать, но ты на гору поздно пришёл, и я всё в пустоту проговорил. Если бы ты... Я не дал ему договорить и накрыл его рот поцелуем. Сколько мы так целовались, я не помню. Всё было в тумане. Казалось, время для нас перестало существовать. Наконец, оторвавшись от парня, я решил ему признаться: - А я ведь всё слышал, Сашка, всё, что ты там, на горе, говорил. Я когда увидел, что кто-то идёт, спрятался внизу под обрывом. Так что все твои слова я прекрасно слышал. И одно могу тебе сказать: я очень счастлив от того, что мы теперь вместе. Конец мучениям и терзаниям, конец моим обходным манёврам вокруг твоего дома, конец одиночеству. Я так счастлив, Сашенька, так счастлив! Я люблю тебя, мой родной ушастик. Ты не обижайся, что я так говорю, просто я люблю тебя так, что других слов не нахожу. Да и не нужны они нам. Слова, слова... Ты мой, а это самое главное. Я вновь прижал его к себе и просто лежал рядом, гладя его волосы, вдыхая его запах. Туман в голове не хотел рассеиваться. Мы просто лежали, обнявшись, и молчали, молчали, понимая друг друга без слов. Незаметно Сашка задремал. Всё-таки после падения с горы наверняка лёгкое сотрясение мозга у него было. Я осторожно, чтобы не разбудить парня, встал с дивана, положил его голову на подушку, накрыл Сашку покрывалом и пошёл на веранду покурить. Вернувшись, я присел рядом и долго смотрел на такое неожиданно ставшее родным для меня лицо... Как ни велико было моё желание остаться здесь, я всё же решил не беспокоить парня и пойти домой. Осторожно закрыв за собой дверь, я медленно зашагал домой. Душа моя пела от счастья и любви, пусть пока непонятной, но такой огромной. В том, что всё у нас будет хорошо, я был просто уверен. А иначе и быть не могло! Мы были вместе, а это главное... Летнее небо сияло мириадами звёзд, от реки до меня доносились песни лягушек, луна огромным диском висела над горизонтом. И я вдруг с радостью осознал, что теперь я не одинок в этом мире, что у меня есть мой Сашка, мой родной ушастик, и что всё это великолепие принадлежит нам с ним, только нам и никому больше. В эту ночь я спал как младенец. Не было никаких снов, никаких кошмаров. Морфей крепко окутал меня своим покрывалом, не дав ни разу до утра проснуться. Не хочется писать дальше всякую муть, поэтому остановлюсь на этом счастливом конце….