***
Оокура поджала губы, недовольно нахмурившись. Она была близка к тому, чтобы начать кровавую бойню: новости, которые принёс командир, её определённо не радовали. В то же время Тэттё насасывал ложку с пудингом, не проявляя никаких признаков реакции, будто его это вовсе не беспокоило. Он попросту не знал, как ему реагировать на эту ситуацию. Он не мог решить эту проблему при помощи своего меча, и не мог сделать что-либо ещё, потому он просто погрузился в свои мысли, отстранившись от происходящего, чем ещё больше раздражал вице-командующую. — Тэттё, ты идиот! Сделай хоть что-нибудь. В конце концов, это ты его спас. Хотя бы навести его. Терпеть не могу твоё дурацкое выражение лица. — Прошипела она, пару раз пнув его стул, чтобы растормошить парня. Эта стратегия, видимо, оказалась успешной, так как Тэттё наконец-то шелохнулся и вытащил ложку изо рта. План был прост — заглянуть к Дзёно и посмотреть, как там он. Но кто-то должен был контролировать Тэттё, на случай, если тот захочет порубить всё, что встанет на его пути. Тон Оокуры за долю секунды сменился с ядовитого на сладкий, как только она обратилась к командиру, полностью позабыв о теме разговора. Не в силах больше выносить это зрелище, Тэттё решил, что будет лучше оставить их и сделать, что ему было сказано — отправиться в больницу. В два счёта покончив с пудингом, он встал со стула, оставляя двоих наедине. Самый простой способ добраться до больницы — напрямую, но ему не разрешили крушить дома или какое-либо другое имущество, не говоря уже о причинении вреда людям, поэтому он выбрал кратчайший маршрут: по крышам. Ему не хотелось быть отстранённым от должности Ищеек, поэтому он старался сделать всё как можно проще: найти больницу, забравшись на крышу здания, и добраться до неё, перепрыгивая с одного строения на другое. Следуя этому плану, Тэттё стремительно перемещался с крыши на крышу, не сводя взгляда с белого здания, которое он смог заметить на расстоянии. С его скоростью ему потребовалось около двух минут, чтобы добраться до места, не вызвав никаких подозрений. Слегка поправив свою форму, он вошёл в здание, где едва не был сбит с ног двумя медсёстрами, перевозившими пациента в операционную. Он проводил их взглядом до тех пор, пока они не исчезли за углом, и какое-то время ещё постоял на месте, погружённый в размышления. Тряхнув головой, Тэттё оглядел белоснежные залы, почувствовав себя слегка потерянным, не зная, где находится палата Дзёно и в каком направлении он должен идти. Вокруг было много людей: хромые и передвигающиеся в инвалидных колясках старики, врачи, ассистенты и медсёстры, выглядывающие из палат, торопливо снующие по коридорам или просто беседующие бог знает о чём. Парень несколько раз ловил на себе нервные взгляды пациентов и сотрудников, которые, не желая связываться с военными и наживать себе проблем, держались от него в стороне. Но одна из медсестёр всё же приблизилась к нему и, приподнявшись на каблуках, коснулась его плеча. — Извините, вы хотели бы навестить вашего товарища? Хлопая длинными ресницами, она вопросительно глядела на Тэттё. Ответом ей было молчание и отрешённое лицо. Тэттё перевёл взгляд на указатели, расположенные под потолком, надеясь, что это сможет ему как-то помочь. Но, к его разочарованию, ситуация не улучшилась, поэтому он вновь повернулся к девушке и приоткрыл рот. — Да, я ищу Дзёно Саигику. Мне сказали, что он находится в этом здании. Вышло несколько грубо — для Тэттё всегда было затруднительно вести с кем-то разговор, но девушка не придала этому значения. Она поджала губы и слегка нахмурилась, пытаясь вспомнить пациента с таким именем. Её лицо просветлело, и она кивнула: — Следуйте за мной, пожалуйста. Я знаю, где он. Коротко кивнув в ответ, Тэттё послушно последовал за ней, стараясь не глядеть по сторонам. Его не должны заботить другие пациенты, их друзья, семьи. Это вовсе не его дело. Они остановились у палаты в конце коридора, и медсестра постучала, сообщая Дзёно, что к нему пришли посетители. Осторожно открыв дверь, она запустила Тэттё внутрь и закрыла за ним. Парень на кровати не двигался, но из-под одеяла, заглушающего голос, тихо донеслось: — Кто? Тэттё не ответил и, подойдя к кровати, сел на стул рядом. Его верный меч как всегда был при нём. Он никогда бы не оставил его, что бы ни случилось. Наклонив голову вбок, он обнаружил в проблеске между одеялом лицо Дзёно, скрытое под бинтами. — Кто здесь? — снова спросил Дзёно. На этот раз его голос звучал чётче, был суровым и слегка требовательным. — Разве ты не чувствуешь? Моё сердцебиение и дыхание должны быть достаточно громкими, чтобы ты узнал меня. Воцарилась немая тишина. Дзёно целиком натянул на себя одеяло, отворачиваясь так, чтобы Тэттё не мог его видеть. Это несколько озадачило Тэттё, и напомнило о словах командира. Он придвинулся ближе, пристально наблюдая за свернувшимся под одеялом напарником. — Тэттё-сан… разве ты не слышал… — Слышал. Поэтому меня и отправили сюда. Вновь тишина, глухая и гнетущая. Тэттё раздражённо сжал губы, окинув взглядом мониторы, наблюдая за показателями сердечного ритма, кровяного давления, уровня жидкости в капельницах. Всего этого здесь не должно быть. Эсперы особого военного отряда обязаны быть безупречными, непревзойдёнными, сильными и стойкими. Они не должны нуждаться в лечении, не говоря уже об этих машинах, контролирующих их жизни. Тэттё чувствовал, что неосознанно начинает злиться. Ему удалось спасти Дзёно от худшей участи, и всё же… и всё же, несмотря на это, результат оказался ужасным. Это был не он. Дзёно не бывает таким подавленным, он не стал бы киснуть и закрываться в себе. Куда подевалась его обычная колкость? Привычная брань и шипение? — Я оставлю тебя. Думаю, тебя нужно время, чтобы прийти в себя. Прежде чем Дзёно успел что-то ответить, глубоко погружённый в свои тяжёлые мысли, Тэттё резко встал и вышел из палаты, решив, что у него есть дела поважнее, чем сидеть и смотреть на мрачного товарища. Он подумал о том, чтобы выйти прямо через окно, поскольку это самый простой и короткий путь, но он знал, что его отругают за причинённый ущерб. Не прошло и минуты, как Дзёно, сев в постели, бросил одеяло на пол и, усилием воли заставив двигаться непослушное тело, бросился за Тэттё. Налетев на дверь и распахнув её, он побежал по коридору, прихрамывая и отчаянно выкрикивая имя товарища. Кожу больно жгло в тех местах, откуда были вырваны трубки капельниц, один из аппаратов последовал за ним около метра, пока кабель не удержал его. Был ли Тэттё ещё там? Слышал ли он его зов? Дзёно не знал точно, и мог только надеяться на это. С катетера, вырванного из руки, капала кровь. С бессильным стоном Дзёно повалился на пол, и медсёстры быстро окружили его, поднимая и возвращая в палату. Скорее всего, Тэттё здесь уже не было. Не слышно было ни знакомого голоса, окликающего его, ни стука тяжёлых военных сапог по чистому полу. Прошёл день, следующий, а за ними ещё один. Незаметно пролетела неделя. В один из этих, казалось бы, бесконечных дней Ищейки навестили его снова, инициатором этого выступила Оокура. Она уселась прямо на кровать, называя подчинённых полными идиотами и браня их за то, что они устроили во время последней встречи. — Я велела Тэттё заглянуть к тебе, но он не выглядел слишком счастливым, когда вернулся. Не то чтобы он вообще выглядел счастливым. Подперев голову рукой, она взглянула на Дзёно и вздохнула. Как ни посмотри, их отряд та ещё головная боль, и единственный, кто был способен поддерживать порядок в их рядах, находился сейчас в больнице. Парень откинул голову назад, слушая тихий шорох одежды, вызванный чьим-то движением. — И это была идиотская затея, броситься следом за Тэттё. Я думала, у тебя остались хоть какие-то крупицы здравого смысла. Вырываешь капельницы, падаешь в коридоре, как ребёнок, честное слово… Меня бесит, когда вы так делаете. Её слова, что удивительно, привлекли внимание Тэттё, который даже и не знал об этом случае. Дзёно действительно поступил так… глупо? Побежал за ним следом? Зачем ему это? — Вы не должны ругать меня, Оокура-сан. Я знаю, что это было большой ошибкой. — И он ужасно сожалел об этом. — Я буду осторожен. Он понурил голову и опустил плечи, явно недовольный развитием ситуации. С Оокурой, когда она пребывала в дурном настроении, лучше не шутить и вести себя как можно серьёзнее. — Я не заказывала кучку жалких идиотов, умеющих только послушно выполнять приказания. И я считала тебя самым нормальным из всего отряда, Саигику. Раздражённо хмыкнув и махнув рукой, она спрыгнула на пол, направляясь к двери и таща командира следом. — Теперь, прошу простить меня ~ Она заулыбалась так сладко, что на это было больно смотреть. Оокура была очаровательной девушкой, но иногда это переходило все границы, всё больше напоминая фальшь. До тех пор пока это не касалось Фукучи — он был единственным, кто мог высвобождать её по-настоящему милую сторону. — Я… останусь, если вы не против. — Делай, что хочешь. — Фыркнув напоследок, она вышла из палаты, захлопнув дверь и оставив их двоих наедине. На пару секунд воцарилось тяжёлое молчание, которое прервал шорох ткани. Тэттё сумел остановить его попытку вновь скрыться под одеялом, крепко сжав за плечо. — Ты, правда, сделал это? Оокура-сан права, было очень глупо броситься бежать за мной. Дзёно молча наклонил голову, хмуря брови, скрытые под бинтами, и тихо зашипел от боли. Даже, несмотря на своё звание непоколебимого Короля Авидьи*, он почему-то не смог игнорировать эти слова — они тяжёлым камнем легли на сердце. С того момента, как он попал в больницу, он не чувствовал себя самим собой, и это раздражало его. — Я не хотел, чтобы ты уходил… Не знаю, как я мог пасть так низко. Не могу понять, почему я так жалок, — тихо выдохнул он, сдавшись. Не было больше никакого смысла упрямиться и скрываться, Тэттё не уйдёт, не услышав того, чего хочет. Или того, что посчитает удовлетворительным ответом. — Не ожидал, что потеря моей способности обернётся так… Думаю, мне лучше остаться в больнице на некоторое время и собраться с мыслями. Времени у меня достаточно, так почему бы не воспользоваться этой возможностью, чтобы вновь найти себя. Тэттё сел на свободный стул, не сводя взгляда с Дзёно. У него появилась одна хорошая идея насчёт этого, и он собирался воплотить её, независимо от того, что скажут врачи, медсёстры или сам Дзёно. Этот простой план занял бы несколько дней или недель — зависит от обстоятельств и погоды. И цели, конечно же. — Как насчёт выйти прогуляться? — неожиданно спросил он, глядя в окно, скользя по нему рассеянным взглядом. Прогулка с Тэттё… не самая приятная из идей, но это определённо лучше, чем оставаться здесь и хандрить. Говорят, когда одолевает депрессия, лучше не сидеть на месте, и потому Дзёно согласился на предложение Тэттё. — Только не втягивай меня во что-нибудь опасное, я всё ещё должен восстановиться. Тэттё нетерпеливо кивнул, с пустым выражением лица. Дзёно знал это. Ему не нужно было зрение, чтобы знать, что тот делает сейчас; все действия и привычки напарника были давно им изучены. Сильные руки неожиданно обернулись вокруг его ноющего тела, собираясь поднять, и Дзёно слегка толкнул его в знак протеста. Но сопротивляться кому-то настолько упрямому, как Тэттё, было просто бесполезно, поэтому он расслабился и позволил мечнику вынести его из палаты после того, как тот осторожно отсоединил от его тела все аппараты. К ним сразу же подбежали встревоженные медсёстры, и даже предприняли попытку вернуть Дзёно в постель, но как бы ни старались вытащить его из рук Тэттё, всё было тщетно. В итоге они разрешили им двоим делать, что вздумается, и отпустили с предупреждением, или, скорее, уведомлением, что Дзёно должен вернуться к шести вечера. — Итак, куда мы идём, тигр? — равнодушно поинтересовался Дзёно, попробовав закатить глаза. Разумеется, этот зверь нанёс ему серьёзный ущерб, если сейчас он испытывал боль при малейшем движении. Прошло какое-то время, прежде чем Тэттё ответил ему, но Дзёно уже не слушал, пытаясь сосредоточиться на окружении. Он слышал звонок поезда, стук колёс и скрежет тормозящего вагона. Прослушав ответ Тэттё, он быстро позабыл об этом. Из вагона торопливо выбежали пассажиры, их тут же заменили другие желающие успеть на поезд. Он не видел множества глаз, направленных на них с Тэттё, не слышал оглушающих сердцебиений, вдохов и выдохов, чувства усталости, стресса и многого другого. Было довольно тихо, каждый был погружён в свои мысли. Иногда слышался случайный подавленный кашель или чих. Какой-то ребёнок спросил у родителей: «Почему этот странный дядя несёт другого, в больничном халате?». Разумеется, Дзёно не мог слышать это так отчётливо, как раньше. Вновь раздался звонок, и он услышал: «Станция — Порт Хаккейдзима». Толпа спешно повалила из вагона, следом за ней вышел и Тэттё. Он так и не дал ответа, но солёного бриза было достаточно, чтобы Дзёно догадался сам. — Так и будешь молчать? Тэттё посмотрел на него сверху вниз, несколько раз моргнув, прежде чем направиться по узкой тропинке к пляжу. — Я думал, что слишком громкий для тебя, Дзёно-сан. — Так он считал раньше, но теперь всё изменилось. За то время, как они покинули больницу и прибыли сюда, Тэттё не произнёс ни слова и не издал лишнего шума. Он был намного тише, чем раньше, его дыхание и сердцебиение больше не оглушали Дзёно. Сейчас это было… даже как-то приятно. — Да, но… Неважно. Он слышал мягкий шум набегающих на берег волн, как они спешно касались суши для того, чтобы снова погрузиться в море. Слышал, как Тэттё медленно шагает по зыбкому песку, внезапно останавливаясь. Он перехватил тело Дзёно и осторожно опустил на песок, придерживая за талию, чтобы тот не упал. Бинты на его ногах промокли, как только очередная волна накатила на берег. Маленькие, просто крошечные песчинки мягко щекотали кожу, пронизывались сквозь пальцы. Холодная вода освежала, вызывая у Дзёно тихий смешок. Глаза начинало щипать, больно обжигая, и он чувствовал, как выступающие слёзы впитываются в мягкую ткань. Хотелось разрыдаться что есть мочи, и он был близок к этому, но сумел сохранить самообладание, крепче ухватившись за Тэттё. — Это так ново для меня… Мне никогда ещё не доводилось проводить время за подобным развлечением. Играясь и размахивая ногой взад-вперёд, он осторожно отпустил Тэттё, и, выскользнув из его рук, попробовал немного пройтись самостоятельно. Тэттё быстро среагировал, когда ноги Дзёно сдались, поймав его прежде, чем тот успел упасть в воду. Откинув голову, Дзёно громко рассмеялся, удивляя этим Тэттё. — Я мог идти! — Да, около двух шагов. Может, ты… — Дай мне попробовать снова. Тэттё оборвался на полуслове, глядя на широко улыбающегося Дзёно, и тихо вздохнул. Ему прекрасно известно, что спорить с ним не имеет смысла. Он помог Дзёно снова подняться и убрал руки, отпуская его. Теперь Дзёно плакал — болезненные слезы, выскользнувшие из глаз, были пойманы мягкой повязкой. Было похоже, будто он смеялся, но несколько странно. Тэттё старался не задумываться над этим. Ладно, он нашёл его смех прекрасным. — Вперёд, — тихо промолвил он, отступая и заставляя Дзёно идти самостоятельно. Тот споткнулся, крепко ухватившись за руки Тэттё, изо всех сил стараясь не топтаться по его ногам. Вода плеснула выше его лодыжек, заставляя Дзёно взвизгнуть от неожиданности. После нескольких шагов ноги Дзёно снова ослабли и подкосились, он опять упал на руки Тэттё, хрипло дыша, продолжая смеяться и плакать одновременно. Ему потребовалось ещё некоторое время, чтобы заставить себя успокоиться. — Мы должны вернуться. Я не хочу получить выговор за то, что ты похитил меня. Мечник хмыкнул и обвил руки вокруг усталого Дзёно, поднимая его. Тот не протестовал, просто позволив Тэттё отвезти его обратно в больницу. Всё было так же, как когда они добирались до моря: никто ничего не говорил, не нарушая тишины. Но так было лучше всего. Это молчание успокаивало, расслабляло. Дзёно прислонился к чужой груди, притворяясь спящим (да, он научился этому за время, проведённое в больнице). Их прогулка прошла довольно неплохо, и, как ни удивительно, принесла ему удовольствие. По правде говоря, идея Тэттё была не так уж и плоха, и он собирался повторить это снова. В любом случае, в больнице было ужасно скучно, нечем заняться, кроме как коротать время в ожидании завтрака, обеда или ужина. Ещё время от времени в палату могли заглядывать медсёстры, интересуясь о самочувствии их пациента. К слову о медсёстрах: они с неприкрытым любопытством глядели на парней, как только те вернулись в больницу. Некоторые из них волновались, другие были рады видеть, что те возвратились целыми и невредимыми. Тэттё всё же отчитали за то, что Дзёно испачкался. Он донёс его до ванной, лишь позже заметив, что тот действительно уснул. Взглянул, как медсёстры уводят его, Тэттё, развернувшись, покинул палату. Это был действительно чудесный день, и они оба насладились временем, проведённым вместе. Тэттё сообщил обо всём остальным членам отряда, а затем отправился домой, обдумывать произошедшее. В это же время, в больнице, Дзёно был вымыт медсёстрам, разбудившими его своими назойливыми расспросами об их «свидании». Ворочаясь под одеялом и прокручивая в памяти события сегодняшнего дня, он не смог сдержать улыбки. Такие «свидания» случались раз или два в неделю, тогда Тэттё водил Дзёно в различные места Йокогамы, учил его сохранять равновесие, ходить и многому другому. Иногда они посещали кафе или рестораны, болтая о чём-нибудь за едой. Таков был его подход дать Дзёно вновь привыкнуть к нормальному миру. У врачей был похожий план, но вместо этого они возложили эту задачу на Тэттё, избавив себя от лишних хлопот.***
Капли дождя мягко постукивали в окна палаты. Дзёно вздохнул — он бы пожаловался на головную боль, но рядом не было никого, кто бы его слышал. Сегодня должна была быть их очередная встреча, но они не ожидали, что начнётся дождь. Осторожный стук в дверь выдернул его из раздумий. Ответив «Войдите», он повернул голову в сторону двери. — Это я. Хочешь прогуляться? — Что, даже в такой дождь? — фыркнул Дзёно, садясь на кровати и выбираясь из неё. Разумеется, он хотел пойти, даже если улучшения погоды было не видать. Одевшись потеплее, он вытянул вперёд руки, стараясь найти Тэттё. — Да. Я хочу пойти с тобой в одно место. Он был рад видеть, насколько улучшилось состояние Дзёно за это время. Он мог без проблем ходить, его двигательные навыки стали намного лучше, и он почти не жаловался на боль. Он больше не нуждался в каких-либо приборах, которые поддерживали бы его состояние или отслеживали жизненные показатели. По правде, врачи говорили, что он скоро сможет выписаться, но Дзёно ужасно боялся того дня. Его одолевали разные страхи, но он забывал о них, пока находился рядом с Тэттё. Тряхнув головой, чтобы вновь отогнать их, он схватил свою трость и позволил Тэттё вывести его из палаты. Они махнули медсёстрам на прощание и покинули больницу. Как только зонт раскрылся над их головами, Дзёно повернул голову к Тэттё, слегка наклонив её. — И куда же ты хочешь пойти? Взяв Дзёно за руку, мечник не спеша повёл его следом, ничего не ответив. Чего и следовало ожидать. На этот раз это было не кафе или побережье. Скорее, парк, напоминающий огромный сад. Когда вокруг не было множества людей, Дзёно мог слышать намного больше всевозможных звуков: тяжёлые капли, падающие на ткань их зонта, дождь, моросящий по поверхности близлежащего озера, шелест листьев. Хотя чего-то не хватало. Что-то пропало. — Где твой меч? — спросил он, и Тэттё остановился. Не только потому, что они прибыли на место, но и потому, что этот вопрос застал его врасплох. Дождь застучал по их головам, когда рукоять зонта выпала из рук Тэттё. Воцарилась тишина, ни один из них не решался нарушить её первым. Тэттё никогда не оставлял свой меч, всегда носил при себе, на левом бедре, сжимая рукоять и готовясь воспользоваться им. Но не в этот раз. — Они сказали, что больше не примут тебя. — Дзёно предполагал, что так и будет. Именно его способность была тем, что делало его настолько важным для правительства, без неё они не видели в нём ценности. Но всё равно, это сильно задело его. — Поэтому я ушёл. Это было сказано так равнодушно, что Дзёно невольно охватила паника. Зачем… ? В этом не было никакого смысла. Тэттё не может так просто бросить Ищеек. — П-почему? Это твоя единственная работа. В чём-то ещё у тебя, наверное, и шансов нет. Дзёно схватился за волосы, с досадой закрывая лицо ладонью. Промокшие бинты, обёрнутые вокруг головы, раздражали его, и он тихо ворчал, чувствуя, как они прилипают к коже. Мелкие капли падали с взлохмаченных волос Тэттё, он отрешённо глядел на ругающегося про себя Дзёно. Медленно протянув руку к его лицу, он осторожно снял повязки. Огромная рана на глазах зажила, оставив шероховатый след. Его веки слегка подрагивали, когда капли попадали на чувствительные участки кожи. — Тэттё! — воскликнул Дзёно и, прежде чем он успел что-то понять, почувствовал чужие губы поверх своих. Это было странно, совершенно не к месту в этой ситуации, но он расслабился, позволяя Тэттё продолжить поцелуй, прижимая его ближе в крепкие объятия. — Всё равно не понимаю, зачем ты ушёл, — пробормотал Дзёно, когда они отстранились, и прижался к ладони, которая нежно гладила его по щеке. — Я понял, что наша работа причиняет вред людям… Я не хочу этого. Не думаю, что это правильно. За то время, пока я навещал тебя, я слышал о многих случаях, когда люди погибали по вине правительства, и тогда… Он ненадолго остановился, делая глубокий вдох. Конечно, подбирать нужные слова очень сложно. Особенно, когда говоришь о чём-то важном и значимом. — Тогда я подумал о тебе. Что ты мог умереть. Ты лишился своей способности из-за нашей работы. Тебе пришлось заново учиться ходить, несмотря на то, что раньше ты, как и каждый из нас, был результатом идеального эксперимента по усилению эсперов. И я не мог потерять тебя так. Теперь его слова обретали смысл. В некотором роде. Дзёно молчал, уткнувшись лицом в чужую грудь, прислушиваясь к тихому биению сердца. Пожалуй… это было верное решение. Теперь они смогут спокойно проводить вместе больше времени. — Хорошо. Надеюсь, нам выплатят ещё немного, чтобы мы смогли хотя бы найти жильё. — Он мягко поцеловал губы Тэттё, когда тот наклонился ближе. Дзёно выдохнул и медленно открыл глаза, его ресницы слегка подрагивали, когда он смотрел на Тэттё. Он по-прежнему ничего не видел, только слабый тусклый свет. — Даже так твои глаза прекрасны, — шепнул Тэттё, снова обнимая его. — Так что, я думаю, тебе больше нет нужды возвращаться в больницу, верно? Дзёно фыркнул и отстранился, пытаясь при помощи трости найти и поднять их зонт, чтобы не мокнуть под дождём. Хотя они уже промокли до костей. Он прав, больше нет необходимости идти в больницу, но он всё ещё должен был забрать кое-какие вещи и позволить врачам сделать последнее заключение. — Может быть, но мне хотелось бы вернуться за своими вещами. Так что, идём. К тому же я не хочу простужаться от этой сырости, и не хочу, чтобы ты заболел. Тэттё лишь хмыкнул, последовав за Дзёно, который пробовал ориентироваться самостоятельно, и удивлённо охнул, получив удар в плечо. — Ты бываешь таким наивным. Но… полагаю, это именно то, за что я люблю тебя, Суэхиро.