ЛИСPRO

Антимагический ошейник нещадно давил на грязную потную шею, с него спускались цепи к кистям, переходя в заклепанные браслеты. Чужеродный предмет на лисьем теле доставлял массу неприятных ощущений: от сковывающей тяжести и звяканья, до чувства чужой руки на горле. Пахло от него тоже скверно —механическим заводом и сплавом мендриума— металла, которого маги так не любят. Все тело чесалось, воняло потом, и почему-то болел левый бок. Чувствовал себя Себастьян в высшей степени паршиво: пустота напрягала, будто специально заткнешь уши, но напряженно вслушиваешься, зная: где-то здесь должен быть звук. Так же и с магией. Она пыталась пробиться к нему снаружи, и отчаянно рвалась изнутри, но на пути была неприятная преграда, нарушавшая гармоничный круговорот. Говорят, в таком ошейнике можно проходить неделю, а после лучше не снимать. Потому что накопившаяся энергия ударом пойдет прямо в голову. По сути, для него, как сотрудника параполиции— это настоящий приговор. Приговор, надетый добросовестной рукой полиции обычной. И чего от них хочет мэр? Ввалившись домой почти через час, Себастьян увидел сломанную дверь и Персиваля, подметающего осколки. «И тут похозяйничали!». —Аманда заходила? —спросил Себастьян, покашляв, но дворецкий лишь качнул головой…Вопрос, учитывая обстоятельства, был странный, но Редвел неожиданно осознал, что эта девушка в последнее «лисье» время была его основной и единственной связью с внешним миром, и с отделением параполиции в частности. Все сегодня было не так! Привычная атмосфера дома не радовала, блинчики подгорели и явно горчили, джем из пиалы пах начавшейся плесенью, и пробовать его не хотелось. Чай, слишком крепкий, чтобы быть приятным, но нужный для пользы, был выпит одним махом. Долгожданная ванна тоже не принесла облегчения: она больше утомила измученное тело, нежели принесла чистоту и бодрость. Ошейник стал пахнуть еще сильнее. Можно было брызнуть туалетной водой, но Редвел подозревал, что это тоже не поможет. Кроме того, лишившись магии, не стоило издеваться над единственным оружием — его нюхом. С чувством полной разбитости Себастьян надел новый чистый костюм, но настроение также сменить на чистое и выглаженное не выходило. Хорош же он будет, когда заявится после всего произошедшего. Не придти тоже нельзя — это долг напарника и друга. Знакомая до трещинок бордовая дверь. Запах Аманды, тонкой струйкой вьющийся изнутри, слабый и ускользающий, словно хозяйка все это время не выходила. Долгий звонок увенчался возней, затем показалась старушка в белом чепце. — Себастьян, миленький, как ты? — она попыталась лиса обнять, как родного. Запах нафталина и мятного чая, щекотал нос. — А Аманды-то и дома нет второй день. Что творится, боже святый! Пришла взлохмаченная, фотоаппарат схватила и выбежала, ни слова не сказав. А через час-то Рени забрали. Уж, как я ругалась, как за руки хватала! Куда увезли, чего хотели — и слова не сказали. А только взметнулась кляча адская у самого порога и глазами огненными зыркнула… С тех пор и нет хозяев дома. —Рени? — Себастьян почувствовал укол обиды, как будто долго несешься, думая только о себе, а тем временем близкие люди имеют свои обстоятельства и свои проблемы, но тихо молча терпят твою эгоцентричность. И кто этот «Рени»?! — А что же он? —спросил сухим деловым тоном лис, — Разве молча позволил себя увести? — Унесли его, милок, как есть, унесли! Даже перчаток не надели! Без сознания, как был, даже каталку не прихватили — на руках прямо. И в черную карету. А клячи так и зыркают, что твой дьявольский огонь, глазищами! И хвостами по мостовой бьют, а хвосты длинные и тенями черными вьются! Так и не видела больше хозяев-то! — Теневой извозчик… — экстренная служба нашего отдела. — Вслух пробормотал лис. — А с Рени-то что будет? — старушка вцепилась в его пиджак. — Понимаете, —Редвел постарался как можно деликатнее объяснить служанке, что ни о Рени, ни о ней самой он, собственно, впервые слышит. — Да брат это ее. Брат хозяйки-то. В сознание приходит редко, но менталистсильнейший. Ему часто задания дают из отдела: найти кого-либо, просканировать, на допросе поглядеть голову. А за руки его брать совсем опасно — сильная связь, неподготовленный может сознания лишиться, опасно это… А они его, звери, даже без перчаток забрали! — Я постараюсь найти… — Лис хотел утешить беспокоящуюся старушку, чем мог. Но она посмотрела на него снизу вверх из-под бровей и ухмыльнулась. — Куда ж тебе, болезный, с цепями-то твоими? Разве что в библиотеку сходить. Плохо это, когда руки связаны… Инспектор с тяжелым сердцем покидал всегда гостеприимный, а нынче полупустой дом. Библиотека встретила синим светом полок, затхлой холодиной и пустой кафедрой. Рядом с кафедрой торчала попа нового библиотекаря. Совсем юный мальчишка в должностной мантии отважно копался внутри, видимо, настраивая доступ под себя. Он лишь махнул лису рукавом, разрешая пользоваться доступной литературой. Огромные полки сегодня не двигались и не спешили помочь, сортируя книги по нужным символам. Лис не впервые за день почувствовал себя настоящим леглером— человеком без всяких способностей к магии. Пришлось искать вручную, поднимая с огромных полок святящиеся синим магические фолианты. Книги тоже встретили недружелюбно: магия, спрятанная в них, ощущалась, как нудный щиплющий разряд слабого тока. Антимагическиймендриумский сплав создавал барьер циркуляции магии в теле. Через пару часов самомучений, Редвел вышел из библиотеки. Он нашел лишь половину заклятия, использованного нападавшими вчера на ни в чем не повинных горожанах. Но чтобы действовать так быстро и виртуозно, заклятие явно усовершенствовали, а еще эффективнее это работало бы в руках… Вампира. Расы давно пропавшей и скорее таинственной, чем реальной. Сзади послышался гулкий и неестественный топот лошади. Инспектор обернулся, осознавая, что это не мираж: рядом с тротуаром стояла лошадь, запряженная в черную крытую карету, глаза лошади больше всего напоминали два полыхающих уголька. Возничий приподнял свою старомодную шляпу, улыбнулся, обнажив пустоту, и указал кнутом на дверцу кареты. — Ну, не в таком же виде! —Аманда вышла и достала инструмент: неприятная деталь, угнетающая магию, была перекушена в трех местах и осталась лежать на бордюре рядом с мостовой…